Онлайн чтение книги Под алыми небесами Beneath A Scarlet Sky
Глава одиннадцатая

1

– Миммо! – вскрикнул Пино, натягивая веревку.

Рывок чуть не скинул его с козырька.

– Помогите! – крикнул Пино синьору Д’Анджело.

Первой успела к нему синьора Наполитано. Руками в варежках она ухватила веревку и всем телом откинулась назад. Веревка выдержала. Груз остался на ней.

– Миммо! – крикнул Пино. – Миммо!

Ответа не последовало. Снова налетел порыв ветра, а с ним мир над лавинным желобом словно поглотила белая тьма.

– Миммо! – закричал он снова.

После нескольких секунд молчания ему ответил слабый потрясенный голос:

– Я здесь. Поднимай меня. Подо мной тут ничего, кроме воздуха. Много воздуха. Кажется, меня сейчас вырвет.

Пино потянул веревку, но она не поддавалась.

– Мой рюкзак зацепился за что-то, – сказал Миммо. – Приспусти меня немного.

Синьор Д’Анджело уже занял место синьоры Наполитано, а Пино, хотя ему и было не по себе при мысли о том, чтобы приспустить веревку, неохотно пошел на это, пропуская веревку через кожаную перчатку.

– Порядок, – сказал Миммо.

Они принялись тянуть веревку, и вскоре над гребнем показалась голова Миммо. Пино отстегнул веревку и попросил синьора Д’Анджело крепко держать его за ноги, так он сумел дотянуться до рюкзака на спине брата. Увидев, что шапочка Миммо исчезла, на голове кровоточит рана, а снег с желоба сошел, Пино, в крови которого бушевал адреналин, вытащил брата на карниз.

Они сели, тяжело дыша.

– Не смей больше так делать, – сказал наконец Пино. – Мама и папа мне никогда не простят. Я сам себе никогда не прощу.

Миммо вздохнул:

– Я думаю, что ничего лучше ты мне в жизни не говорил.

Пино обнял брата за шею и с силой прижал к себе.

– Ладно-ладно, – принялся протестовать Миммо. – Спасибо, что спас мне жизнь.

– Ты бы сделал то же самое.

– Конечно, Пино. Мы же братья. Навсегда.

Пино кивнул, чувствуя, что никогда еще не любил брата так сильно, как в этот момент.

Синьора Д’Анджело умела оказывать первую помощь. Снегом она прочистила рану, приостановила кровотечение. Они разорвали часть шарфа на бинты, а то, что от него осталось, накрутили на голову Миммо взамен шапочки – дети сказали, что так он стал похож на гадалку. Порывы ветра прекратились, но, когда Пино повел всех к козырьку вдоль нижней части пика, снегопад усилился.

– Нам туда не подняться, – сказал синьор Д’Анджело, запрокидывая голову и оглядывая вершину, которая напоминала ледяной оголовник пики.

– Мы обойдем его снизу, – сказал Пино.

Он прижался грудью к стене и двинулся боком.

Перед тем как завернуть за угол, в том месте, где ширина козырька уменьшалась до двадцати сантиметров, он посмотрел на синьору Наполитано и других:

– Тут есть трос. На нем образовался лед, но вы сможете за него держаться. Держитесь правой рукой костяшками пальцев вверх, а левой – костяшками вниз, снизу и сверху, ясно? Ни при каких обстоятельствах не отпускайте трос, пока не дойдете до другой стороны.

– Другой стороны чего? – спросила синьора Наполитано.

Пино посмотрел на стену и вниз; снег не давал увидеть, где завершится падение, очень, очень долгое падение – падение, которое наверняка закончится смертью.

– Скала будет перед вашим носом, – сказал Пино. – Смотрите перед собой и в стороны, но не за спину и не вниз.

– То, что я увижу, мне не понравится? – спросила скрипачка.

– Я уверен, у вас поджилки тряслись перед первым выступлением в Ла Скала, но вы сделали это. Сделаете и теперь.

Хотя лицо ее горело от мороза, она облизнула губы, ее пробрала дрожь. Но она кивнула.

2

После всего, что они перенесли, пройти вдоль стены по карнизу оказалось проще, чем предполагал Пино. Но это была юго-восточная сторона пика, подветренная в условиях нынешней бури. Все пять беженцев и Миммо прошли козырек без происшествий.

Пино рухнул в снег, благодаря Бога, который сохранил их, и молясь о том, чтобы на этом их испытания закончились. Но тут снова задул ветер, теперь не порывами, а устойчивым напором, снежинки впивались им в лицо, как ледяные иголки. Чем дальше на северо-восток они продвигались, тем сильнее становилась буря, и наконец Пино потерял ориентацию. Из всех трудностей, с которыми они столкнулись, покинув «Каса Альпина» утром, передвижение по открытому гребню было самым опасным, по крайней мере, так считал Пино. Пиццо-Гроппера в это время года была испещрена трещинами. Они могли свалиться на глубину шесть метров в одну из них, где их нашли бы только весной. Даже если он сможет избежать физических опасностей, которыми грозила гора, – холод и сырость были чреваты переохлаждением и смертью.

– Я ничего не вижу! – сказала синьора Наполитано.

Дети Д’Анджело начали плакать. Юдифь не чувствовала ни рук, ни ног. Пино был на грани паники, когда впереди сквозь падающий снег увидел пирамиду из камней. Это позволило ему сразу же сориентироваться. Перед ними находилась Валь-ди-Леи, но до леса оставалось пройти еще добрых четыре, а то и пять километров. Потом он вспомнил, что, когда поднимался на север от пирамиды, видел там, у тропы, еще одну пастушью хижину с печуркой.

– Мы не можем идти дальше, пока не кончится буря! – прокричал им Пино. – Но я знаю место, где мы сможем укрыться, согреться, переждать!

Беженцы с облегчением закивали. Тридцать минут спустя Пино и Миммо стояли на коленях и разгребали снег, чтобы добраться до двери хижины. Пино пролез внутрь первым, включил шахтерскую лампу. Проверил, нет ли в печке мины или гранаты, и разложил дрова. Прежде чем поджечь их, Пино вышел на снег и пригласил всех внутрь, потом забрался на крышу – убедиться, что дымоход не завален.

Он закрыл дверь и сказал брату, чтобы тот разжег огонь. Сухие веточки подхватили пламя, и вскоре дрова занялись. Огонь высветил их изможденные лица.

Пино знал: он принял правильное решение, приведя людей сюда, чтобы переждать бурю, прежде чем идти дальше. Вот только будет ли синьор Бергстром ждать их в лесу за Валь-ди-Леи? Швейцарец должен понять, что буря их остановила. И когда она кончится, он вернется?

Через несколько минут он прогнал эти мысли. Печурка раскалилась почти докрасна, наполняя эту хижину с земляным полом и низкой крышей теплом. Синьора Д’Анджело стащила с Юдифи ботинки и принялась растирать дочке ноги.

– Щиплет, – сказала Юдифь.

– Кровь возвращается, – сказал Пино. – Сядьте поближе к огню и снимите с нее носки.

Вскоре все начали снимать обувь. Пино проверил рану на голове Миммо – кровотечение прекратилось. Потом он достал еду и питье, разогрел чай на печке; они поели сыра, хлеба, салями. Синьора Наполитано сказала, что вкуснее ничего в жизни не ела.

Антони уснул на коленях у отца. Пино выключил шахтерскую лампу и уснул глубоким сном без сновидений. Он проснулся, увидел, что все вокруг дремлют, проверил печку – там оставались одни угли.

Потом он снова уснул. Несколько часов спустя Пино разбудил звук, похожий на грохот несущегося локомотива. Поезд как будто врезался прямо в них, земля сотряслась, потом поезд пронесся мимо, и на несколько долгих секунд не осталось ничего, кроме мертвой тишины, нарушаемой лишь постаныванием бревен, подпирающих крышу. Пино всем своим существом почувствовал, что они снова попали в беду.