Онлайн чтение книги Безумно Madly
3

Джун

Без паники. Мне не о чем волноваться. Это всего лишь поцелуй, всего лишь поцелуй, просто один поцелуй… с Мэйсоном.

Давай же, Мэйс. Сделай хоть что-нибудь , – молю я его, потому что он словно окаменел. – Так этот козел никогда не поверит нам.

Но он только смотрит на меня своими каре-зелеными глазами и выглядит так же удивленно, как я сама.

Я нежно касаюсь губами его губ, убеждая себя, что в этом нет ничего страшного. Просто жест помощи. Из тех, что мы делаем для своих друзей, когда им нужна поддержка. Поступая так, я уговариваю себя, что делаю это лишь потому, что этот дурацкий Гриффин обошелся с ним с таким презрением, словно тот был жалким ничтожеством. Не то чтобы я понимала все, о чем они говорили, или что я точно знала, о чем идет речь, но это заметил бы даже слепой: они ненавидят друг друга. И этот Гриффин слишком ясно демонстрирует это Мэйсону. То, что это происходит здесь, в его клубе, делает это только еще более отвратительным.

Мэйсону явно от этого не по себе. Я не могла бросить его в такой ситуации.

В ту секунду, когда этот парень вопросительно взглянул на меня, словно удивляясь тому, что я могу быть с Мэйсоном, как будто он не мог в это поверить и как будто это был полный абсурд, что-то внутри меня екнуло. Я понимаю, что лучше было бы просто пить свой коктейль и не вмешиваться. И, наверное, кроме этого поцелуя, могли быть и другие способы помочь, но ни один из них точно не был бы столь же эффективным. Настолько, чтобы по-настоящему дать понять Гриффину, что он ошибался в своем заявлении.

Да, Мэйс надоедливый придурок, который сводит меня с ума, но он мой друг. Хотя бы в некотором смысле. И если кто-то и может позволить себе злиться и кричать на него, то это я. Я! А не этот гадкий сноб, чье эго раздуто сильнее, чем следовало бы.

Я чувствую, как сжимаются мышцы живота. Я так напряжена, что, думаю, у меня скоро начнет сводить все тело, если Мэйс наконец не зашевелится.

Я провожу большими пальцами по его скулам и щекам. Последняя попытка, прежде чем я сдамся и отстранюсь, потому что это уже просто ерунда какая-то. Пусть сам спасает свою задницу.

Но тут я чувствую…

Чувствую, как руки Мэйсона обхватывают меня, одна его ладонь ложится мне на шею и гладит ее, рисует по моей коже линии, пылающие огнем, а другая, теплая и крепкая, опускается мне на талию. Он обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что от удивления я чуть не теряю равновесия на своих высоких каблуках.

Мэйс наконец-то очнулся .

Мое напряжение спадает само собой, хотя для этого нет абсолютно никаких причин – никаких причин хотеть быть в объятиях Мэйсона, черт возьми.

Он закрывает глаза, его губы начинают шевелиться, забирая мои с собой в это рискованное путешествие, и чем глубже становится поцелуй, тем пронзительнее голос в моей голове кричит о том, что я должна как можно быстрее прекратить это. Но вместо этого я тоже закрываю глаза, прижимаюсь к нему, и в тот момент, когда его язык встречается с моим, я делаю глубокий вдох и вздрагиваю. Мэйс не может не заметить этого, и моя реакция заставляет его обнять меня только крепче, чувственнее и целовать так, будто это последнее, что ему осталось сделать в этой жизни. Или последнее, что он хотел бы сделать.

Было бы ложью, если бы я сказала, что мне это не нравится. Было бы неправильно утверждать, что мне неприятна его близость или что он плохо целуется. Потому что целуется он хорошо, да еще как. Мы словно две идеально сцепленные шестеренки. И из-за этого моя идея превращается в настоящий кошмар. О чем я только думала?

Я отчетливо ощущаю игру его мышц, когда мои пальцы спускаются по его рукам чуть ниже широких плеч, и… еще я чувствую его возбуждение.

Это тот момент, когда мои мысли проясняются, а глаза открываются.

Я немедленно прекращаю поцелуй, отталкиваю Мэйсона от себя, хотя я и не могу полностью от него отстраниться. По крайней мере, его запах, вкус и тепло все еще со мной, и они затуманивают сознание, как сильный наркотик. Его руки все еще держат меня, и я почему-то позволяю ему это.

Я дышу слишком быстро, слишком громко, слишком тяжело, мы смотрим друг другу в глаза, и мне интересно, о чем он думает. И что думаю я сама…

– Ну что ж, желаю тебе счастья с этим неудачником, – слышу я голос Гриффина где-то вдалеке, но мне все равно. Ни Мэйсон, ни я ничего ему не отвечаем.

У нас сейчас совсем другие проблемы.

В ту секунду, когда Мэйсон полностью отпускает меня и отступает, мне становится очень холодно. В центре клуба, среди потной толпы.

– Он ушел, – выдаю я. Вот это да. Умно, красноречиво, своевременно… в этом вся я.

– Да, – хрипло отвечает Мэйсон. Его вопросительный взгляд настолько проницателен, что мне хочется отвернуться и убежать, не сказав больше ни слова.

– Хорошо. – Надо немедленно уносить ноги, потому что становится только хуже. Однако вместо того, чтобы двинуться с места, я заявляю: – Ну и засранец!

Это заставляет Мэйсона усмехнуться. Никто не выглядит так привлекательно, как он, когда ухмыляется и заставляет меня… так, остановись! Я сразу же обрываю себя, не позволяя мыслям развиваться в этом направлении.

– Да, он такой.

Боже, он явно мог бы добавить хоть что-то еще. Все это было для него просто шуткой? Он думает, что я поступила бы так ради кого угодно?

Во мне зарождается злость. На него, на себя и на дурацкую идею. Теперь Мэйс уверен, что я хочу чего-то от него и что его подарки были все-таки не зря.

Я смотрю на него, уперев руки в бока.

– Пожалуйста, Мэйс, обращайся! Я спасу тебя снова в любое время.

Вместо глупого комментария, насмешки или еще какой-нибудь чепухи я получаю в ответ его честную улыбку, сбивающую меня с толку. И не менее обезоруживающее: «Спасибо, Джун» – перед тем как Мэйс удалился от меня по направлению к своему офису. Итак, у меня есть ответ. Он понимает, что я не стала бы делать это для всех… Если честно, несколько секунд назад я даже не знала, что сделаю это для него.

Мэйсон дотронулся до меня. До моей шеи. С левой стороны. Я сама приблизилась к нему, я начала это все – и была не против. В момент поцелуя это не имело значения, я даже не думала об этом. Я не испугалась. Не отступила.

И это опасно. Это пугает.

Это напоминает мне момент в школе, когда у меня закончилась косметика, и я понятия не имела, где ее взять посреди сельской местности Монтаны. Или однажды летом в старшей школе, в первый день моих месячных я была, как назло, в светлой юбке. Ужасное напряжение, парализующая растерянность и крайняя степень паники.

Я делаю глубокий вдох, собираюсь с силами и бросаю последний взгляд на Мэйса, прежде чем он исчезает в толпе.

Вместе с ним испарился мой шанс спросить, кем же был этот мерзкий парень.

Я опускаюсь обратно на барный стул, глядя на коктейль, стоящий передо мной, и замечаю, как Энди смотрит на меня с открытым ртом.

– Мне… это?..

– Ага, – просто отвечаю я. Видимо, в отличие от меня, ей трудно сформулировать свои мысли, но я точно знаю, о чем она хотела меня спросить.

И хотя я сама все еще нахожусь в некотором оцепенении, краткие ответы выходят у меня довольно неплохо. Максимальный эффект, минимум умственных затрат.

Однако Энди быстро приходит в себя.

– Я ничего не перепутала, ты сейчас поцеловала Мэйсона? Ты?

– Это ничего не значит.

Я быстро делаю глоток коктейля. Отлично, я так старалась, что чуть не подавилась.

– А он об этом знает?

Моя лучшая подруга скептически смотрит на меня, снимает и протирает очки и затем забавно шевелит носом, надевая их обратно.

– Он же не придурок, – я задумчиво опускаю стакан.

Она смеется.

– О, все-таки нет? Ты вечно называешь его именно так.

Застонав, я закрываю лицо руками, чтобы взять себя в руки и собраться с мыслями.

– Это правда ничего не значит. Я не знаю, кем был этот парень, но он вел себя как дерьмо и всячески подчеркивал, что Мэйсон недостаточно хорош ни для чего-либо, ни для кого-либо. Мэйс наш друг, Энди. Что-то внутри меня оборвалось, и я просто должна была помочь ему.

Я пожимаю плечами.

– Да, понимаю. Ты первая идешь в бой за своих друзей, без всяких «если» и «но». Просто… почему это должен был быть именно поцелуй? Такой поцелуй, Джун. Про него нельзя сказать «ничего», совсем нет. Мы с Купером сейчас вместе. И теперь я знаю, что значит такой поцелуй.

– Сбой системы, короткое замыкание – я не могу объяснить тебе это по-другому. Как бы там ни было, тот парень ушел, а мне доставила удовольствие возможность разозлить его.

Я усмехаюсь, глядя на Энди, которая лишь качает головой в ответ и возвращается к работе, а я пытаюсь насладиться вечером и начать праздновать наступление каникул. И не размышлять ни о чем таком, что к этому не относится.

Несколько часов спустя Энди наконец заканчивает работу и присоединяется ко мне по другую сторону барной стойки.

– Это была лишь короткая смена, но я совершенно измотана, – ворчит она себе под нос, переплетая косу.

Я осматриваю ее наряд. На ней снова эта ужасная рубашка, в которой она похожа на лесоруба. Видимо, она заколдована, и Энди от нее никогда не избавится, если я не возьму это в свои руки. Я так долго уже планирую это сделать… Что, возможно, эта штука проживет еще целую вечность. Я еле заметно качаю головой и улыбаюсь. По крайней мере, Энди счастлива, когда носит ее.

– Сегодня много людей, неудивительно, что ты устала. Ты все еще хочешь потанцевать со мной? Или ты предпочтешь посидеть в баре и поболтать? В любом случае, сначала кто-то должен принести тебе попить.

Как раз в этот момент Купер очень вовремя ставит стакан прохладной воды с лимоном перед носом моей подруги. Этот парень настолько внимателен и заботлив, что это аж раздражает. Но я все равно улыбаюсь, потому что очень рада за них. Искренне рада.

– Прямо как по команде, – комментирует Энди, сияя и глядя на Купера, и делает большой глоток. – Мм, как же хорошо. Что? Почему ты так смотришь на меня?

– Я просто подумала о нашем первом вечере в MASON’s , о том первом стакане воды, который ты выпила здесь, прямо на этом месте, о первой встрече с Мэйсом и Купером. Я вспомнила твой первый день в Сиэтле и все, что с тех пор произошло.

– О да, произошло чертовски много всего, – соглашается она со смехом. – Сейчас все отлично, учеба идет хорошо, и забот у нас стало поменьше. Я не смела и надеяться на это.

Я киваю.

– Все в порядке? – спрашивает Энди, и я точно знаю, что нет смысла скрывать что-либо от нее.

– Да, вполне. Я просто нервничаю из-за стажировки.

– А что с той должностью в большом агентстве рядом с башней «Спейс Нидл»? Они ведь обещали тебе место. Я думала, все уже решено.

– Они взяли кого-то другого, – признаюсь я. Да, я не сказала Энди всего, что хотела сказать.

– Но как? Они не могут этого сделать!

– Нет, могут. – Я делаю последний глоток лимонада, на который перешла около часа назад, и задумчиво передвигаю стакан по столешнице взад-вперед. У меня вырывается вздох. – В итоге у меня появилось еще три конкурента.

Выражение лица моей лучшей подруги справедливо меняется с возмущенного на смущенное.

– Разве ты не говорила, что со стажировкой все улажено? Я не понимаю, мне казалось… Я что-то пропустила?

– Нет, – я быстро качаю головой. – Я тоже так считала. Собеседование прошло просто отлично, я была полна надежд и оптимизма. Три недели назад мне прислали электронное письмо, в котором говорилось, что все остается в силе и никаких помех для моей стажировки у них в компании не возникнет. Что они пока все подготавливают. Но затем последовал отказ. Видимо, они просто хотели поддерживать связь со мной, на случай, если их кандидат отпадет. К сожалению, этого не случилось. – Произнеся это вслух я только еще больше расстроилась и начала нервно перебирать пальцами нитки в прорези моих потертых джинсов.

Тем временем в клубе меняется музыка, а вместе с ней и световые эффекты. Я чувствую, как пахнет паром из дым-машины и лимоном, потому что девушки рядом с нами пьют текилу.

– Джун! Почему ты мне сразу не сказала об этом? Не обсудила со мной все варианты? – Энди кладет ладонь на мою руку. – Мы найдем для тебя что-нибудь еще. И очень скоро.

– Надеюсь. Теперь сроки действительно приближаются. Я проверила почти все варианты и компании в Сиэтле. У них либо нет открытых вакансий, либо они в принципе не берут стажеров.

– Если после того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову и приезд сюда пошел совсем не по плану, я все равно смогла найти работу и жилье, то ты уж точно найдешь способ пройти эту стажировку. – Она уверенно пожимает мне руку.

Да, конечно… Энди определенно права. Она должна быть права.

– Почему бы тебе не договориться о практике здесь?

– Здесь? У Мэйсона? – удивляюсь я и недоверчиво морщу лоб. – Это клуб. Как можно организовать тут настоящую практику в соответствии со всеми требованиями?

– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Например, ты можешь помогать с административными обязанностями или планировать и реализовывать тематические вечеринки раз в неделю. Если честно, я сама рассматриваю MASON’s как место для стажировки в следующем семестре, – она пожимает плечами. – Ты, безусловно, тоже могла бы это сделать.

– Я так не думаю.

Мэйсон. Ни в коем случае я не смогла бы плясать под его дудку неделями. Наверное, я скорее сожгла бы здесь все со злости к чертовой матери уже через пять минут.

– Это просто идея. Может быть… оставим ее на черный день?

Она просто хочет помочь мне, я знаю. Поэтому киваю подруге, которая тут же радостно мне улыбается. Для меня этот черный день настанет, только если я потеряю стипендию и у меня не останется абсолютно никаких других вариантов – и я имею в виду буквально ни одной альтернативы. До этого я ни при каких обстоятельствах не ввяжусь в это безумие. Сначала я обойду все возможные фирмы и агентства, все до единого.

Поскольку Энди стоит знать об этом, я даю понять, насколько серьезно я отношусь к данной идее. Но подруга комментирует мой монолог лишь расслабленным: «Поживем – увидим». Отлично. Похоже, она хочет, чтобы я прошла через этот кошмар. Я имею в виду, после того поцелуя… как это может быть хорошей идеей? Тем не менее в моей голове возникает вопрос, возможно ли это на самом деле. Мне пришлось бы убедить своего профессора утвердить стажировку в клубе и доказать, что она соответствует предъявляемым требованиям. Если оформить это в рамках ивент-менеджмента, то проблем, конечно, быть не должно…

Нет. Это ни за что не произойдет. Мэйсон и я – это просто невозможно.

Сейчас утро субботы. Спала я просто отвратительно, хотя кровать Энди – это райское место. Здесь комфортнее, чем у меня, и мне нравится ее новая уютная комната. В принципе вся квартира – это дом мечты, и мне обычно легко расслабиться здесь. Только не сегодня.

Моя голова слишком забита стажировкой, а другие части тела – Мэйсоном.

Пискнув, я сладко потягиваюсь и от души зеваю. Сегодня должен быть приятный день, солнечный, почти безоблачный, дождя совсем не ожидается. Первые лучи солнца уже пробиваются сквозь легкие, спадающие до пола бордово-красные шторы. Мы купили их вместе с Энди в прошлом месяце. Это был последний штрих, которого не хватало в ее комнате.

Храп Носка доносится до моих ушей, время от времени он тихо поскуливает. Ему, наверное, снится что-то странное, и во сне он подергивает своими маленькими лапками, как это часто бывает. Надо бы встать, чтобы посмотреть, все ли в порядке, но я пока еще пытаюсь избавиться от ощущения усталости и морального истощения, оставшихся после этой неспокойной ночи.

Я задумчиво смотрю в белый потолок.

Энди спит в комнате Купера, они, вероятно, еще не проснулись. Купер, может быть, и да, но Энди точно нет, и поэтому он тоже пока не встает. Сон – одна из лучших вещей, которые жизнь может предложить Энди. Я не могла бы пролежать в постели до девяти утра, даже если бы от этого зависела моя жизнь. По крайней мере, это случалось нечасто, такие дни я могу сосчитать по пальцам. Обычно мне не нужен будильник, и я просыпаюсь сама с шести до семи утра. По выходным, надо признаться, я иногда завидую хорошему сну подруги.

Как, например, сегодня. Я бы лучше нежилась в постели и пряталась здесь от всего и от всех, чем встала бы и занялась опять своими проблемами со стажировкой. Это так расстраивает меня… Где теперь найти место практики?

– Но пользы это не принесет, – ворчу я, снова зеваю и свешиваю ноги с края кровати.

Я была права, Носок видит какой-то сон, движения его морды и лап вызывают у меня улыбку. Милое создание. Он чудесный, но при этом кошмарно избалованный. Теперь у него в каждой комнате есть своя собачья подстилка. Здесь, у Купера, Дилана и даже у Мэйсона, – так сказала Энди. Этот парень – король всех собак. Только в моем общежитии у него пока нет своей лежанки, я либо беру с собой эту из комнаты Энди, либо Носок спит на кровати у меня в ногах.

Я осторожно встаю и стараюсь, не разбудив малыша, дать ему возможность еще немного поспать, пробраться на цыпочках к шкафу. Там я беру свою сумочку, которую повесила на ручку дверцы, в ней лежит моя запасная косметика на всякий случай. Из нижнего ящика я достаю стопку одежды, которая всегда ждет меня здесь. Энди постоянно кладет туда что-нибудь свежевыстиранное и нарядное. Специально для меня.

Затем я подхожу к столу Энди и открываю правый нижний ящик, в котором она прячет для меня еще один набор косметики и необходимые средства для снятия макияжа. Она делает все это для того, чтобы я могла без проблем остаться у нее на ночь.

Я тихонько вздыхаю и улыбаюсь. Энди слишком хороша для этого мира.

Со всем этим багажом я пробираюсь в ванную, чтобы никого не побеспокоить. Я делаю это быстро и почти бесшумно, потому что по утрам не особо хочу с кем-либо встречаться – по крайней мере, так, как я выгляжу сейчас. И меньше всего – с Мэйсоном.

Я редко снимаю макияж у Энди, даже ночью. Слишком велик риск, что меня увидят ненакрашенной на следующий день. В таком виде я не чувствую себя уверенной. Как будто меня не за что ценить. Для Энди это не важно, но для меня – очень. И так будет всегда. Вот почему я остаюсь у нее не так часто, как хотелось бы.

В ванной я запираю за собой дверь, кладу все на пол и беру одно из аккуратно сложенных полотенец с открытой полки. Энди отсортировала их по цвету и размеру. Она не может и не хочет избавляться от некоторых своих тараканов. Но это нормально. Такие загоны, как этот, не портят ее, а только наоборот. Прежде всего для такой неряхи, как я, в некоторых ситуациях они буквально спасают мне жизнь. Что касается порядка и планирования, то без Энди я бы просто пропала. К счастью, мы планируем свое будущее, включая собственное ивент-агентство, вместе, и я могу сосредоточиться на своих сильных сторонах. Они явно заключаются не в четко структурированной подготовке и детальной продуманности, а в их творческой реализации. Мы с Энди сочетаемся, как теория и практика.

Я наклоняю голову немного вправо, смотрю на себя в длинное и большое зеркало над двумя раковинами и, как всегда, поражаюсь тому, на что способен мой тональный крем. В такие моменты я могу сказать, что он стоит своих денег. Конечно, он уже не покрывает идеально, кое-где слегка стерся, но винное пятно можно разглядеть, только если знаешь, что оно там есть. Тогда становится видно, как оно просвечивает. Но даже в этом случае его можно принять за отпечаток после сна или просто покраснение на коже, которое быстро проходит.

Я использую салфетки для снятия макияжа, чтобы предварительно стереть бо́льшую часть остатков косметики, а позже я интенсивно очищаю кожу под водой в душе, чтобы она могла хотя бы немного подышать. Я знаю, что это не лучший вариант, но это единственное, что я могу позволить себе в подобных ситуациях.

Потом я спокойно чищу зубы и раздеваюсь. Босиком прохожу за угол, включаю воду в большой стеклянной душевой кабине, которая находится рядом с роскошной ванной, и закрываю стеклянные двери изнутри. Кнопок тут больше, чем у кухонной плиты, поэтому Энди предпочитает купаться в ванне. Когда она принимает душ, то делает это максимально быстро и, как она любит говорить, эффективно. Но если я оказываюсь здесь, то с удовольствием пользуюсь всеми прелестями этой кабины.

Свободного места тут словно в номере люкс, так что кроме меня поместилось бы, наверное, еще человека четыре, и нам не было бы тесно.

Я нажимаю одну из кнопок, вода перестает течь из насадки для душа, вместо этого она льется на меня сверху, как дождь во время летней грозы. Я закрываю глаза, наслаждаюсь ощущением бегущей по телу воды, барабанящей по коже, и, дав себе согреться, намыливаюсь и смываю остатки усталости и макияжа.

В какой-то момент я неохотно вылезаю из душа, потому что и так пробыла здесь слишком долго. К тому же я не живу в этом доме, и не стоит злоупотреблять гостеприимством. Но сегодня утром мне это действительно было нужно. Поэтому я начинаю торопиться, вытираюсь и, не теряя времени, одеваюсь и быстро расчесываю волосы, прежде чем приступить к работе. Крем-основа, затем тональный крем, все в стандартом порядке. И с каждым слоем ко мне возвращается еще немного уверенности в себе.

Взглянув на дисплей цифровых часов над дверью, я понимаю, что провела в ванной всего сорок пять минут, что намного меньше, чем мне казалось. К тому же еще рано. Без десяти семь на часах – не повод торопиться, по крайней мере в субботу.

Когда все готово и я чувствую себя намного лучше, я возвращаюсь в комнату. По дороге прислушиваюсь, но в квартире царит тишина. Я беру Носка, которого мне пришлось почесать за ухом, чтобы разбудить, и выхожу на прогулку. Он явно этому рад и не переставая виляет хвостиком.

На улице еще совсем свежо. Хорошо, что я надела куртку. Но чистое небо обещает чудесный день, как и предсказывал прогноз погоды. Светит солнышко, щебечут птицы. Легкий ветерок развевает зеленые листья деревьев, посаженных вдоль тротуара, за которым находится Судоходный канал озера Вашингтон. В остальном на улице тихо.

Минут через двадцать или тридцать я заканчиваю обход и направляюсь обратно к Энди. Мы с Носком как раз сворачиваем за последний угол, я уже вижу окна квартиры. Но при этом в поле моего зрения попадает не только дом, но и какая-то фигура… Мэйсон? И у него на голове… черный каяк? Он что, успел поплавать еще до семи утра? В таком случае он должен был спуститься на воду с пяти до шести, если предположить, что он – я это знаю – проводит на воде не меньше часа. Ему нравится гребля и занятия спортом, но до сих пор ему всегда удавалось избежать столкновения со мной утром, когда бывала в гостях.

Теперь я понимаю почему. Видимо, он встает намного раньше меня. Тот факт, что Мэйсон в это время уже давно на ногах, сюрприз лишь отчасти. Я часто видела, как он рано начинает свой день, даже в выходные – но сегодня?! Иногда мне кажется, что он слишком напряжен. Как будто его все время что-то беспокоит.

Мэйс вообще спал? Думаю, он пришел домой вслед за нами, и даже у меня, привыкшей мало спать, сегодня утром после четырех часов сна проступили легкие синяки под глазами.

Я смотрю на него, нахмурив брови, и направляюсь к нему.

Теперь я уже в нескольких метрах от подъездной дорожки, а он стоит перед воротами гаража и убирает в него каяк. Ворота поднимаются медленно, но верно, издавая негромкое жужжание. В тишине утра это звучит как целый рой пчел.

Я двигаюсь легко и быстро, переставляя одну ногу за другой, и пытаюсь решить, стоит ли мне просто проскользнуть мимо него незамеченной или же лучше напугать? Но, прежде чем я успеваю выбрать один из вариантов, Носок замечает его и начинает лаять. Маленький предатель.

Когда Мэйс оборачивается, у меня перехватывает дыхание. Его редко можно увидеть без костюма, пиджака или хотя бы строгой рубашки. Не важно, что на нем надето, этот парень выглядит хорошо во всем – одно из тех откровений, которые я скорее заберу с собой в могилу, чем скажу ему.

Его каштановые волосы лежат не так аккуратно, как обычно, он одет в футболку антрацитового цвета, причем чертовски обтягивающую футболку, которая слишком подчеркивает увлечение греблей на его теле: широкие плечи, жилистые, изящные руки и подтянутые мышцы, а также стройный, хорошо натренированный торс. Не такой выдающийся, как у Дилана, и не такой мускулистый, как у Купера, – но такой, как надо. И, господи помилуй, на Мэйсоне обтягивающие штаны. Кажется, неопреновые. Неудивительно, ведь он не хочет промокнуть в случае, если вода попадет в лодку, или она перевернется, или… точеные мышцы ног, узкие бедра.

Мне внезапно становится жарко. Не секрет, что я нахожу Мэйсона красивым и привлекательным. Притягивающим внимание. Если все, кому нравятся мужчины, не согласятся со мной, то они, вероятно, или слепы, или получили серьезное сотрясение мозга. Но мне не стоит об этом никому рассказывать. Мы друзья, он сосед Энди по комнате, ее босс, и она видит в нем своего старшего брата. Мэйсон и я – из этого никогда не получится ничего хорошего. Мы разного хотим от жизни. Он не будет счастлив со мной. Никогда. И ему не понравится Джун без макияжа. А я? Я больше не хочу, чтобы меня ранили, особенно таким образом, я не готова снова показать себя такой, какая я есть.

Я больше никогда не сделаю этого.

Но с прошлой ночи, с того незапланированного поцелуя, которого не должно было случиться, но он произошел по моей глупости, с этим стало труднее. Трудно не думать об этом моменте, о губах Мэйсона, его запахе, прикосновениях его рук ко мне и…

Я прочищаю горло и скрещиваю руки на груди, что непросто, когда держишь поводок.

Мэйсон улыбается, что чуть не заставляет меня застонать от отчаяния, но я успеваю в последний момент остановиться.

– Кошечка, если бы я знал, что ты уже проснулась… – Мэйс игриво шевелит бровями. Иногда я не понимаю, насколько Мэйсон на самом деле остается собой со всеми своими шутками, дуростями и случайными вспышками высокомерия.

– Ты каждое утро катаешься на каяке? – игнорирую я его намек.

– Почти. Иногда я беру весельную лодку.

– Кто был этот Гриффин вчера?

Не очень галантный переход, но мне плевать. Думать о Мэйсоне и игре его мускулов слишком опасно.

– Он работает в компании моего отца. Думаю, Гриффин тот сын, о котором он мечтал.

– Если он хочет видеть такого парня в качестве своего сына вместо тебя, то ему уже ничто не поможет, – вырывается у меня.

Мальчишеская улыбка Мэйсона исчезает, уступая место открытому выражению лица и голодному взгляду, от которого у меня по телу пробегает дрожь.

Я подхожу все ближе, ближе, ближе и ближе. Теперь я уже могу свернуть направо ко входу, но продолжаю идти к нему. Какого черта? Что со мной не так?

К счастью, я замираю в нескольких шагах от Мэйсона, и Носок тоже останавливается, он послушно садится рядом со мной и шумно дышит, радостно высунув язык.

Дверь гаража все еще поднята. Было бы лучше, если бы Мэйс просто занес внутрь свою лодку и скрылся там вместе с ней. Мне действительно пора развернуться и подняться в квартиру. Я не понимаю, что со мной происходит. Это был просто поцелуй, не более того. Хватит! Я должна перестать даже думать об этом.

Мой взгляд перестает слушаться меня и фокусируется на его губах. Он порывисто делает вдох.

– Почему ты поцеловала меня, Джун?