Онлайн чтение книги Безумство Мазарини Sang famille
14. Оставление водителем места ДТП

Четверг, 17 августа 2000, 08:30

Порт Сент-Аргана, остров Морнезе

Полусонный Симон Казанова сошел вниз из тесной студии над «Большим бакланом», где поселился на два летних месяца. Он не выспался – хорошо, если пять часов удалось урвать. Накануне, после выстрелов на пляже у Рубиновой бухты, он вернулся к Кандис. Она так и ждала его голая, и ни сантиметра гусиной кожи, как будто и под луной способна была загорать. Они наскоро перепихнулись. Невыразительно. Во всяком случае, он. Симон не мог себя заставить думать о чем-нибудь, кроме тех беглых зэков и выстрелов. Расстались они около часа ночи, Кандис надо было в девять открыть окошко кассы в руинах аббатства Сент-Антуан. Она, кстати, разочарованной не выглядела и сама назначила ему свидание сегодня вечером, на этот раз в своей квартире. Симон отчаялся понять женскую психологию.

Когда он вышел на площадь, взгляд сразу привлекла реклама «Островитянина». Дидье Дельпеш завел привычку с утра пораньше расклеивать на всех улицах Морнезе красно-белые листки с заголовками своей газеты.

Сегодня утром Дельпеш пошел напролом. Заголовок был кричащий: «Паника на острове Морнезе: двое заключенных все еще в бегах!»

Симон купил газету у стойки бара, не вступая в разговор с хозяином, хотя тому явно не терпелось все обсудить. Прошел несколько десятков метров до площади 20 Мая 1908 года.

Городок просыпался, оживление уже чувствовалось. Тираж «Островитянина» должен был подскочить до небес.

Симон решил немного посидеть на одной из тяжелых гранитных скамей на площади, напротив статуи кардинала Мазарини, а уж потом идти в мэрию. Бегло просмотрел первую полосу газеты. Что и говорить, главный редактор Дельпеш управился быстро. Не иначе, из Клары вытянул информацию.

Мысли Симона разбредались.

Он подумал про ночные выстрелы на пляже. Какая у него самого роль в истории с беглыми арестантами? Никакой, разумеется, разве что в полицию сообщить. Но он не откажется поучаствовать в расследовании и сыграть собственную партию.

Симон не считал себя умнее или хитрее всех, но сознавал, что у него есть важное преимущество – решимость, возможно даже чрезмерная. Он знал за собой ослиное упрямство. Там не на одного осла хватило бы, а на нескольких. В девять лет он сложил пазл из двух тысяч деталей с изображением Мон-Сен-Мишеля, а над последними тремя сотнями деталек, где не было ничего, кроме голубого неба, упорно трудился три месяца. В выпускном классе он полгода, с декабря по май, клеил девчонку, которая не была привлекательнее других и с ума не сводила, просто не сдалась с первого раза. Он полгода ломился к ней в комнату и бросил ее через неделю после того, как она его впустила. На последнем курсе он две недели преследовал своего преподавателя по общественному праву, даже добыл его личный электронный адрес и номер мобильника, потому что преподаватель забыл добавить полбалла к его оценке за письменную работу. Средний балл у Симона так и так выходил достаточный, но для него это было делом принципа. В конце концов он поймал неуловимого парижского профессора на вокзале, отдал ему свою работу и заполучил заслуженные полбалла, а также стойкую ненависть до конца года – не только этого преподавателя, но и всей администрации факультета.

Сложив газету, Симон двинулся в мэрию.

Он улыбался, представляя лица мэра и начальника тюрьмы, читающих первую полосу «Островитянина». С государственной тайной промашка вышла. Мэру Гарсья придется раньше, чем намечено, вернуться из Доминиканы. «Так ему и надо! – подумал Симон. – Нечего было платить мне такую нищенскую зарплату».

Под ногами уже скрипел гравий двора, и взгляд Симона задержался на фронтоне здания. Как ни странно, там было выбито только слово «Свобода», два других – «Равенство» и «Братство» – отсутствовали. Он пробовал найти объяснение этой республиканской особенности, но никто не смог ему дать точного ответа. Места не хватило? Средства закончились? Мастер внезапно скрылся? Упущение? Несчастный случай? Вандализм?

В нескольких путеводителях было предназначенное для туристов ироническое упоминание об этой особенности Морнезе. Но со вчерашнего дня, после чтения диссертации Садурнана о разбойничьем острове, Симон не мог отделаться от другого предположения: что, если мэр – не Гарсья, а тот, кто построил здание, намеренно велел выбить это единственное слово «Свобода»? Потомкам каторжников ни равенство, ни братство ни к чему.

Симон попытался отогнать странные мысли. Все это давно мхом поросло, значение имел только сегодняшний день, а он начался беспокойно. Мысли Симона переключились на Клару.

Бедная Клара!

Секретарша была на месте, сидела перед выключенным компьютером. С несчастным лицом. Симон понял, что и в самом деле источник утечки – она.

Экземпляр «Островитянина» лежал рядом с клавиатурой.

«Сегодня караоке отменяется», – подумал Симон.

– Привет, Клара.

Нет ответа.

– Дуешься? Не выспалась?

– Вот именно что выспалась! – взорвалась Клара.

Симон заразительно расхохотался, а следом за ним улыбнулась и Клара.

– Значит, ты ему все выложила?

– Ну да…

– Давно?

Она потупилась:

– Стыдно сказать…

– Когда?

– За аперитивом!

«Вот бедняжка, – подумал Симон. – Ни ресторана, ни мохито под дискотечную музыку, ни койки. Ничего! Всего-навсего кир с простым белым вином, даже не кир-рояль!»

Клара продолжала:

– Без четверти девять я уже сидела перед телевизором. Фильм смотрела с самого начала, ничего не пропустила.

– Ну и дура. Зачем раскололась? Ты же знаешь Дельпеша.

Клара улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами.

– Против этого гада не устоять. Он на меня надавил. Уверял, что это вопрос жизни и смерти. Он знал, что в цитадели что-то случилось, ему просто надо было выяснить имена и время. И говорил: «Если завтра найдут задушенного ребенка, который попался со своим велосипедом на пути одному из сбежавших, виновата будешь ты».

– Но ты же не повелась?

– Нет… не совсем. Но за аперитивом он вроде бы собрался уходить. Сказал, что его раздражает моя ребячливость. Что это не игрушки, а серьезное дело. Пообещал, что если я назову имена и расскажу подробности, то он за час напишет статью, а потом придет ко мне.

– И что?

– И ничего. Через час позвонил и сказал, что не успевает. Заметь, Каза, некоторая логика в этом есть. Обстоятельства исключительные.

Симон захохотал.

– Ты всерьез на него запала. Завязывай с этим, Клара. Найди себе хорошего мужа.

–  Красивого мужа, – поправила она. – А хороший он или нет, мне все равно!

Симон наклонился к ней и дружески погладил по спине. Сел рядом, и они стали вместе читать статью. Дельпешу удалось за рекордно короткий срок воссоздать биографии обоих беглецов. Жизнеописание Жонаса Новаковски выглядело устрашающе, список совершенных им преступлений занимал целую страницу, среди прочего там были три доказанных убийства. Дельпеш исхитрился раздобыть даже фотографии объявленных в розыск преступников.

Клара не утерпела:

– А Дельпеш крутой, правда?

– Ага… А уж какая паника из-за него на острове поднимется – подумать страшно!

Раздался телефонный звонок, Клара сняла трубку, и Симон увидел, как она побагровела, пытаясь хоть что-то промямлить в ответ.

– Я… я… я соединю вас с более компетентным сотрудником. – И протянула трубку Симону, испуганно шепнув:

– Это гранвильская полиция!

Симон уверенно представился:

– Служба безопасности острова Морнезе, мэрия Сент-Аргана.

Собеседник не дал ему продолжить.

– Отлично. Вы-то нам и нужны. Мы только что получили срочный звонок с пляжа у Рубиновой бухты. Мать семейства в полной истерике. Она говорила бессвязно, но мы поняли, что речь идет о трупе. Похоже, это серьезно. Мы уже едем, но вы, наверное, доберетесь раньше.

– Не сомневайтесь, мигом домчусь! – выкрикнул Симон Казанова.