Онлайн чтение книги Билет в газовую камеру
Глава 16. Кровавая драма на вилле

Неприятности начались через четыре дня после нашего переезда на виллу Кеннеди. Эти дни были самыми восхитительными в моей жизни. У нас был великолепный дом, и мы любили друг друга. Мы поднимались, когда хотели, одевались, как хотели, и все было грандиозно.

Первый сигнал опасности принес почтальон. Мне вернули обратно три статьи. Вначале я не мог поверить своим глазам. Я сидел и, изумленно хлопая глазами, рассматривал рукописи. Статьи вдоль и поперек были испещрены пометками, но я провел слишком много лет на журналистской работе и понимал, что их даже никто не читал вдумчиво.

Из кухни вышла Марди с подносом в руках. Увидев мое лицо, она поставила поднос на столик и подошла ко мне.

– Что случилось?

Пожав плечами, я недоуменно развел руками.

– Что-то здесь не так.

– Почему не так?

Я показал ей статьи, и она внимательно прочла их.

– Может быть, они недостаточно хороши?

Это было вполне возможно, но все же маловероятно. Я отсылал подобные статьи в газеты уже много лет, и до сего времени они безропотно принимали все мной написанное. И вдруг мне возвращают все и при этом не дают никаких объяснений.

– Понимаешь, дорогая, если и дальше так пойдет, то через две недели я стану банкротом.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет денег? – серьезно спросила она.

– Разумеется. Именно это я и хочу сказать.

Она обняла меня.

– Не беспокойся, нам ведь не надо много денег.

После завтрака я прошел в кабинет и, усевшись за стол, задумался. Затем позвонил в банк и проверил свой счет. Денег оказалось меньше, чем я рассчитывал. Это добавило мне волнений. Еще раз взявшись за трубку телефона, я позвонил одному из редакторов. Он почти немедленно связался со мной.

Я сразу взял быка за рога.

– Почему вернули мои материалы?

– Что вы имеете в виду?

– Не надо вешать мне на уши лапшу, Джонсон! Я достаточно долго работал на вашу газету. Вам не понравилась моя статья? Но почему вы не написали, чем именно?

– Простите, Мейсон, но нам больше не нужны ваши материалы. Мы нашли новый талант.

– Послушайте, старина, что это с вами? Не проще ли сказать обо всем прямо?

– Почему бы вам не приехать в город? Мы могли бы позавтракать вместе, – предложил он.

– Нет вопросов, я буду.

В очень скверном расположении духа я вышел из гостиной и увидел Марди в саду. Она поливала цветы.

– Мне нужно съездить в город, – как можно беззаботнее сказал я. – Это по поводу этих статей.

– Могу я поехать с тобой? Не буду тебе мешать, просто похожу по магазинам.

Я покачал головой.

– Ни к чему, дорогая. К чему тебе лишние волнения. Я быстро вернусь.

– Ладно, я буду ждать и приготовлю вкусный ужин. – По ее лицу было видно, как ей не хочется, чтобы я уезжал. Я обнял ее.

– Что тебе привезти из города?

Она покачала головой:

– Нам нужно экономить.

Я рассмеялся.

– Дела не так уж и плохи.

– Нет… Не надо.

– Умница.

– Ты любишь меня?

– Конечно… весь день и большую часть ночи.

В городе я был к двенадцати часам. После спокойной жизни на вилле здесь было ужасно шумно. Я зашел в бар, выпил порцию виски и направился в редакцию «Глобуса».

Джонсон ждал меня у входа. Мне это показалось странным, но я промолчал. Мы тут же уселись в такси, и эта поспешность яснее ясного сказала мне, что он боится, как бы его не увидели в моей компании.

– Ты удивляешь меня, – сказал я, когда мы уже сидели в машине.

Он нервно поправил галстук.

– Да, возможно, мне еще придется пожалеть об этой встрече.

– Хорошо, давай вначале выпьем, а потом ты расскажешь мне обо всем.

– Не вопрос. Как самочувствие?

– В норме.

– Жена?

– Выше всяких похвал.

– Рад за тебя.

Дальше мы ехали молча. До меня начало кое-что доходить. Мы зашли в небольшой ресторанчик, где практически не было посетителей, и заказали по двойному виски.

– Итак, в чем дело?

– Мне очень жаль, Мейсон, но редакция не может дальше печатать твои статьи.

– Не может или не хочет?

Он избегал встречаться со мной взглядом.

– Я тут ни при чем, – торопливо сказал он. – Я получил распоряжение от старика.

Я откинулся на спинку кресла.

– Как мне кажется, ты замешан в чем-то плохом, – продолжал он. – Старик был зол.

– Он объяснил причину?

Джонсон покачал головой.

– Он прислал письменное распоряжение. Ты же знаешь его стиль. «Привет, м-р Джонсон. В дальнейшем не принимайте работы от мистера Ника Мейсона».

Я пожал плечами.

– А не выпить ли нам еще?

Мы выпили еще, потом еще, но от Джонсона я больше так ничего и не добился. По всему было видно, что он хочет поскорее расстаться со мной. Расплатившись по счету, я попрощался с ним и, выйдя из ресторана, позвонил Эдди.

– Послушай, друг, ты знаешь, что мои статьи больше не печатают?

– Да, ты оказался за бортом. Чем могу помочь?

Я немного подумал.

– Уж не идея ли это Лу Спенсера выжить меня из города?

– Видимо.

– Понимаешь, я оказался в скверном положении. Мне очень нужны деньги.

– О, черт, – застонал он. – Неужели у тебя все так плохо?

– Ну, я бы не сказал, что совсем плохо, пару недель я протяну, но потом мне понадобится еще больше.

– Можешь кое-что взять у меня. У меня есть деньги.

Я усмехнулся.

– Это очень мило с твоей стороны, Эдди, но тебе и поесть надо. Не можешь же ты кормить меня и Марди.

– Тогда тебе лучше прояснить все и уехать.

– Я сообщу тебе.

Так, значит, меня печатать не будут. Это серьезно. Я вышел на улицу. Похоже, Спенсер хочет убрать меня со своей дороги. Я знал, что шел против сильных мира сего. А теперь, кажется, придется сматываться в другой штат.

Я чувствовал себя достаточно скверно, и мне не хотелось возвращаться к себе. Но, с другой стороны, я не хотел, чтобы Марди знала о моих делах. Скрывать от нее тоже нельзя. Я не знаю, насколько велико влияние Спенсера. Он достаточно богат, но держатели его липовых акций скорее отдадут мою голову на плаху, чем расстанутся с доходными акциями.

Я купил пару шелковых чулок и поехал обратно.

Я приехал на место, поставил машину в гараж и направился к дому. Марди нигде не было видно. Я прошел холл и вошел на кухню, но ее не было и здесь. Тогда я пошел в столовую. В комнате ярко горел свет, но Марди не было. Я начал подниматься по лестнице, когда увидел нечто такое, что заставило меня похолодеть от ужаса. Я пытался уверить себя, что ошибаюсь, но я хорошо понимал, что это не так. Я нагнулся и провел рукой. Да, это были два свежих пятна крови. Я стоял и смотрел на свои пальцы при электрическом свете. Они были ярко окрашены. Не соображая, что делаю, я кинулся на кухню и стал мыть руки горячей водой, потом насухо вытер их. Я был так испуган и ошарашен, что боялся что-либо делать. Я просто стоял и держал полотенце.

– Боже, не дай им убить ее! Боже, не дай им убить ее! Не дай им убить ее! – услышал я собственный крик.

Я говорил себе, что надо подняться наверх и посмотреть, но никакая сила не могла сдвинуть меня с места.

Я повесил полотенце и встал среди кухни. Я сказал себе, что сейчас Марди вернется из сада и я увижу ее снова. Но я понимал, что этого не будет. Кац нашел ее и убил. Да, я знаю, так и случилось, но я не мог в это поверить. Я уговаривал себя, что на полу вовсе не кровь, а если и кровь, то не Марди. Я знал, чья эта кровь.

Потом я подумал, что бедняжка была одна, когда появился Кац. Мне виделось, как она прижимается к стене и ее прекрасные глаза широко раскрыты, а подбородок дрожит. Она все время думала обо мне, а я ее бросил из-за этого подонка Джонсона. Я беспокоился о деньгах, а Марди в это время убивали.

Страх внутри меня постепенно проходил, и первое потрясение сменилось ясностью мышления. Я вышел и стал осматривать пятна крови в гостиной. Они были около стены. Нагнувшись поближе, я заметил две вмятины в краске. Они напоминали след каблуков. Я снова представил себе Марди, прижимающуюся к стене, и Каца напротив нее. Я почувствовал такую слабость, что сел на пол.

Потом я делал разные глупые вещи, пока не почувствовал на губах вкус собственных соленых слез. Тогда я встал и выпил виски.

Выпив, я подошел к телефону и набрал номер.

– Приезжай сюда быстрее, – сказал я Эдди.

Эдди молодец, он всегда чувствует, когда вы в беде. Он ничего не спрашивает, не дает советов, он всегда делает то, что надо. Я понимал, что сам сейчас ничего не сумею сообразить.

– Не волнуйся, я еду, – сразу же ответил он, мгновенно поняв, что у меня что-то случилось.

Если он будет ехать быстро, через час он будет здесь. Я знал, что не выдержу часа, не заглядывая наверх. Я снова налил виски, а потом решил, что мне все же следует заглянуть туда.

Я вышел в холл и заглянул на лестницу. Там было тихо. Стоя внизу, я понял, как много значила для меня Марди. Я начал подниматься. Я шел очень медленно, но все же, поднимался. На верхней площадке я снова почувствовал слабость и остановился, как приклеенный. Здесь были две ванные, две спальни и туалетная комната. Все пять дверей были заперты. Марди могла находиться за любой из них. Я знал, что, вероятнее всего, она находится в нашей спальне, но я не решился сразу же направиться туда. Я зашел в одну из ванных. Ее там не было, я оставил дверь открытой, а свет включенным. Потом я зашел в туалетную комнату. Там ее тоже не было.

Я вышел на площадку, и мне снова стало нехорошо. Я долго собирался с духом, потом направился к нашей спальне. Я медленно открыл дверь, сунул руку и, нащупав штепсель, включил свет. И не сразу вошел туда. Сперва я осмотрел комнату. На кровать я не смотрел, потому что знал, что она там. Осмотрев комнату, я перевел взгляд в сторону постели, но смотрел ниже ее.

Ужас снова охватил меня. На белом покрывале было большое кровавое пятно. Со стороны ее изголовья. Со своего места я смотрел на постель. Марди лежала там, накрытая простыней. Я видел маленькие холмики, там были ее ножки, потом опять холмики – ее груди, холмик выше – нос. А там, где голова, простыня просто промокла от крови.

Я прислонился к косяку и смотрел, потом я начал проклинать Спенсера, его жену, Каца, Верзилу, Джо и все их вонючее пакостное дело. Я никого так не ненавидел, как их. Я хотел всех их убить. Мне было наплевать, что дальше будет со мной. Я хотел только добраться до них. Я знал, что придется умереть. Если я убью их, мне уже будет все равно. Но главное – убить их, хотя я знаю, что это не вернет мне Марди. Если бы я только остался с ней, мы бы погибли вместе. Я знаю, что ей было бы легче рядом со мной.

Я не вошел в комнату. Я выключил свет и снова спустился вниз. Я сел в гостиной и закурил. Зажигая спичку, я видел, что пальцы мои не дрожат. Это даже удивило меня. Так я сидел и курил, пока не явился Эдди.

Я услышал рев мотора, вышел ему навстречу. Он приехал скорее, чем я думал. Он вышел из машины раньше, чем я вышел из дома. Эдди увидел меня и быстро влетел в дом.

– Что, Ник?

Я открыл и закрыл рот, но не издал ни звука. Он встряхнул меня. Я молча смотрел на него.

– Марди? Что случилось с Марди?

Я глубоко вздохнул. Это было хуже, чем я думал. Со мной еще не было никогда такого, чтобы я не мог говорить. Я с трудом собрал последние силы.

– Они убили ее, Мо.

Эдди не поверил.

– Они бы не стали этого делать, Ник. Возьми себя в руки. Давай выпьем немного. Они не станут убивать ребенка вроде нее.

Я схватил его за руку и потащил из комнаты.

– Ну и свинья же ты, я тебе говорю, что они убили ее. Она лежит в постели. Видишь, кровь? А это ты видишь? Вот она… стояла тут. Это ее кровь. Из ее тела. Она стояла здесь. Она была одна, а они пришли. Эти скоты убили ее здесь.

Эдди посмотрел на пятна, потом покачал головой.

– Успокойся, – сказал он.

Я схватил его за пальто.

– Ты еще не веришь? Я тебе говорю, что она там…

Он крепко ударил меня по лицу. Я не сомневаюсь, что заслужил это. Это протрезвило меня.

– Прости, Мо, – сказал я, отпуская его. – Просто я сильно разволновался.

– Не сомневаюсь, пойдем наверх.

С Эдди я мог сделать что угодно. Мы быстро поднялись наверх. Я включил свет и подошел к постели.

– Боже мой! – пробормотал Эдди.

Я отдернул простыню и замер. Пол шатался у меня под ногами, и я ухватился за Эдди, чтобы не упасть. Мы переглянулись.

Даже в смерти Блонди смотрела на нас подозрительно. В глазах ее застыл ужас. Маленькая дырочка под левой грудью сообщила нам, что она умерла.