Онлайн чтение книги Богатые тоже скачут, или Где спит совесть
Глава 9

– Пожар!!! Горит!!! – надрывалось население дома во всю глотку. Впрочем, глас толпы сейчас звучал уже как единый хор, необычайно слитный.

И чего орать? Подумаешь, немного не рассчитала количество дров…

Вернее, не так. Количество было правильным, а качество полов на террасе оставляло желать лучшего. Я и желала. Пока могла… Потому что после прибежали все свободные от обязанностей люди (то есть вся прислуга. Видимо, я считалась их основной обязанностью и божьей карой). И я снова осталась голодной…

Углядев неизбежное возмездие в лице двух помятых и злых мужчин, неразлучных как попугайчики, я быстро ретировалась на поиски другой пищи. Заначку пока трогать не хотелось.

Если уж мне не дали насладиться рыбной кухней, а вегетарианская у меня уже из ушей перла, то по зрелом размышлении я решила обойтись птицей.

В одной кулинарной книжке я прочитала: «Если вы сильно озадачены, что подать на стол, – не сомневайтесь и выбирайте птицу…» Я и выбрала… ту птицу, которую нашла. Но почему-то никто в той книге не упомянул, что у птицы кроме мяса есть еще целая куча побочных продуктов! В частности – она была живая и живой хотела впредь оставаться.

Розовый фламинго, насильственно разлученный с естественной средой обитания, сильно обижался и норовил долбануть меня клювом по голове… скорей всего, как по самому слабому звену.

Если я правильно помню хоть что-то из зоологии, то эта милая, уже полуощипанная птичка проявляла несвойственные ей повадки и тщилась сунуть голову в каменный пол беседки. Я ее отговаривала, отвлекая эпиляцией оставшихся перьев.

Мы так мило проводили время, но тут пришел Тянитолкай с двумя злющими красными мордами, и мы с фламинго были по-варварски безжалостно разлучены.

– И что ты делаешь, позволь тебя спросить?.. – Никос выдернул у меня из загребущих рук разнежившегося фламинго и передал Георгиосу.

– Не позволю! – надула я губы.

Но тут как бальзамом по открытым ранам:

– Ой! – от Йоргоса, потому что моя птичка стремилась на волю.

– Вивисектор! – встала я в позу оскорбленного защитника природы.

– А ты тогда кто? – Эсбэшник на вытянутых руках держал птичку, удивленно опознавая вид данной особи.

Счас! Он эту особь точно не видел, я ее из дальнего конца сада приволокла!

– Ей было жарко, и я оказывала первую помощь! – нехотя призналась я.

Фламинго и Георгиос уставились друг на друга с обалдевшим видом.

– Не морочь мне голову! – взорвался Никос, хватая меня за руку и волоча за собой.

Я отчаянно сопротивлялась, упираясь пятками и вспахивая новую грядку. Микис будет просто счастлив, когда увидит! Как бы его от восторга удар не хватил! Вообще-то я не держу на людей зла, просто иногда выплескиваю его наружу.

– Было бы чего морочить! – орала я ответ, выкручивая руку. – У тебя эта часть тела отсутствует как таковая!

– Не важно! – Он тащил меня, невзирая на препятствия, а я цеплялась за все, что попадалось мне под руку. В результате мы уже совместно волокли какую-то балясину и, кажется, садовую скамейку, но я не была точно уверена.

Около входа в дом меня очистили от лишних предметов и торжественно перенесли через порог за шкирку.

– Удачного дня! – радостно пожелала я трем горничным, отмывавшим лестницу. Судя по их взглядам, они явно желали этот день сделать для меня особо удачным. И последним.

Наверх мы поднимались как альпинисты: по веревке и со страховкой. Мне понравилось… чего не скажешь о Никосе.

В его спальню мы влетели на космической скорости. Первый раз вижу мужчину в состоянии полнейшей невесомости. Он просто плавал в эмоциях… и норовил поделиться этим необычным состоянием со мной.

Мы застыли друг против друга, сжимая кулаки. Похоже, сейчас будет смертный бой.

Но тут Ник неимоверным усилием взял себя в руки. В прямом смысле – обхватив себя за предплечья. Аж костяшки побелели. И уставился на меня лазерным прицелом.

У меня срочно зачесалось между глаз. Снайпер-самоучка нашелся!

– И что я тут забыла? – полюбопытствовала я, ускоренно просчитывая пути к отступлению и кося на отрытую дверь кабинета. Интуиция мне подсказывала, что новую удочку он еще не видел!

– Сейчас ты разденешься и ляжешь в кровать! – прошипел он, извергая из глаз молнии. – И мы продолжим начатое!

– Нет! – отказалась я, точно зная: в эту кровать я никогда не лягу. По крайней мере, пока не поменяют постельное белье и не вытряхнут колючие плоды опунции.

– ДА! – уверенно заявил Казидис, сдергивая покрывало и… застывая в недоумении.

Миллионер рассматривал живописнейший натюрморт: я финиками выложила фигу, перемежая рисунок декоративными фонариками опунции. Кстати, потратила на это полчаса своего драгоценного времени, которое могла с пользой употребить на поиски пропитания!

– Что ты хотела этим сказать? – Никос оторвался от изумительного вида и обвиняюще уставился на меня, как прокурор в суде.

Ну обломала я ему пальму. И что?

– Хотела, чтобы ты почувствовал себя как боров в опунции и финиках, – пояснила я свой художественный замысел.

– Хряк, – педантично поправил меня он, начиная снова злиться.

– Еще раз перебьешь, – нахмурилась я, – будет хряк!.. И боров!

– Джу-ул!!! – Он уже просто извергал звуки, как вулкан лаву. – А если откровенно?

– А если откровенно… – Я тихонько, мелкими перебежками перемещалась поближе к выходу. – Хотела наглядно показать фигами – какой ты фиговый мужик!

– Убью. – Он так спокойно и даже буднично это сказал, что я поверила сразу и безусловно и тут же удвоила свои усилия по спасению. – Сначала поимею, а потом убью!

– А можно сразу начать с последнего пункта? – совершенно серьезно спросила я. – Мне так будет легче примириться с твоим существованием!

– Ты предпочитаешь смерть сексу со мной? – До него наконец-то дошло. Нет, не дошло – доперло! Боже, какой это, оказывается, трудный и неимоверно извилистый путь!

– Какой ты догадливый! – похвалила я его. Надо бы сахарком для поощрения приманить, но это плохо влияет на зубы. Дареному коню, конечно, в рот не смотрят… зато под хвост заглядывают.

– Ты очень явно это показываешь, – ухмыльнулся Никос.

Тут он совершил несусветную глупость и повернулся ко мне спиной. Эй! А как же я? Удеру ведь!

Молчание, повисшее в комнате, можно было резать ножом или стругать на терке.

Наконец мне надоело. Я подвисла, словно плохая операционная система: и уйти неудобно, и остаться стремно.

– Отпусти меня с миром, – предприняла я еще одну попытку к сексуальному разоружению, – и никто не пострадает.

– Не могу, – спокойно ответил он, не оборачиваясь. – Хотел бы, но не могу! – Тяжело вздохнул. – Я одержим тобой с первой встречи. Ты моя судьба.

У моего бортового компьютера случилась перезагрузка. Наверное, сбой системы ПВО, иначе зачем я отлепилась от безопасной двери и встала рядом?

Мы глазели на заходящее солнце и молчали. Я в мужских трусах и майке, мой кавалер – в пестрой шелковой гавайке и облегченных бермудах. Видок у обоих прилично потрепанный. Словом, парочка подобралась – что надо. Нарочно не придумаешь.

– Я находился по делам в Нью-Йорке. Мне было нужно рано утром в Сити, – внезапно нарушил молчание Никос. – Мой водитель выбрал дорогу вдоль побережья океана, зная, как я люблю этот вид…

Если мне сейчас будут исповедоваться, то я не готова морально! Мне нужно время и силы, а я голодная!

– …Впереди по набережной бежала тонкая фигурка, переливающаяся в ярких рассветных лучах. Меня это заинтересовало. Я попросил водителя ехать помедленнее, но тут это странное создание выскочило на парапет, потянулось навстречу солнцу и сорвало с головы бандану. Твои волосы…

Я искоса глянула на Казидиса. Он стоял, прикрыв глаза тяжелыми веками, как будто находясь во власти сильных воспоминаний. Кто его знает – может, так оно и было. Но я против! Я не хочу быть чьим-то лучшим воспоминанием, я хочу быть мимолетным независимым видением! Но, видно, не с моим счастьем…

– …Твои волосы падали так медленно, словно передо мной прокрутили замедленные кадры. Ниспадали, золотым плащом окутывая твою фигурку… Они так горели на солнце… ты казалась волшебной жар-птицей…

Точно! И ты сразу протянул свои загребущие ручонки к жару! Тебя мама в детстве не предупреждала о бережном обращении с огнем?

И в унисон моим размышлениям:

– …Я не мог устоять. Мне нужно было назавтра лететь в Грецию, и я сделал все, чтобы ты улетела со мной…

– Зря, – сообщила я ему. – У тебя нет шансов. Теперь, по крайней мере.

– Совсем? – Его спокойствие было каким-то странным, я бы сказала – обреченным. Будто он вынужден сделать сейчас нечто такое, о чем неоднократно пожалеет. И это мне не нравилось!

– Совсем, – подтвердила я.

– У меня для тебя кое-что есть. – Никос вдруг оторвался от созерцания заката и направился в кабинет.

Сейчас ка-ак увидит… К разочарованию приплюсуется злость, помножится на желание, и в результате… «Прости, дорогая, но ты уже не девушка!»

Я закусила нижнюю губу и пошлепала за ним, решив для себя раз и навсегда: в борьбе за право собственности нет полов! Когда наступит время решать, я ежика против шерсти поцелую, но идею феминизма не предам! И если нужно – выбью основные принципы у него на ребрах!

Но я ошиблась. В кабинете Никос достал из оскверненного мною сейфа простой белый конверт и невозмутимо протянул мне.

Брать не хотелось, но интуиция приказала: «Лучше сама и спокойно, чем в лицо и эмоционально».

Когда я открывала «ящик Пандоры», то не сводила глаз с Ника, а он застыл каменной статуей, следя за моими руками.

Все! Я тебе не Копперфильд! Шоу не показываю! Билетов не покупаю – не продаю! Э-э-э… Как-то я погорячилась… Можно один билет до Нью-Йорка, а то «сами мы не местные»?..

Да-да. Вашими усилиями!

В конверте обнаружились фотографии.

– Что ты думаешь по этому поводу?.. – непривычно тихо спросил шантажист-самоучка.

– Красивые фотки, – поделилась я впечатлением. – Мм… цветные.

– Тебе нравится? – Это сарказм или ирония?..

– Нет. – Это уже честно.

– Ты понимаешь, что я, даже пальцем не пошевелив, могу причинить твоей матери кучу огромных неприятностей? – Спокойно так… выдержанно. Как будто многолетняя практика шантажа за плечами. А может, и так.

– Понимаю, – кивнула я, аккуратно вкладывая фотографии обратно в конверт и возвращая ему.

– И что скажешь по этому поводу? – Он задержал мою руку в своей ладони.

– То, что я думаю, не говорят вслух даже в твоем обществе. – Руку я попыталась вернуть, но конечность решила еще немножко побыть в иммиграции. В карантине, так сказать.

– Твое решение?

Хочу тебя, мое твАренье, немного попинав слегка, спустить с любого этажа, повыше…

В ответ – тишина.

– Требования?.. – Какой-то он неправильный шантажист! Как будто я держу его за горло и нагло шантажирую… Я! А не он меня!

Опять долгая пауза.

– Ты знаешь, – неестественно криво улыбался Никос помертвевшим лицом, больно сжимая мне кисть. Скорей всего, назад я получу не руку, а ласту. – Я хочу тебя.

– Печально, – заметила я, причем совершенно искренне. – А я тебя – НЕТ!

– Врешь, – не выдержал он образа печального рыцаря, соблазняющего прекрасную даму пошлыми порнографическими фотографиями. – Ты так страстно отвечала мне в бассейне…

– Это инстинкт, – не скупясь, поделилась я банальной прозой жизни. – В воде меня всегда тянет двигаться…

– Джу-ул… – Парню надоело быть пай-мальчиком, и он решил вспомнить о своей жестокой сущности охотника. – Я серьезно. Я не отпущу тебя отсюда и могу устроить целую кучу неприятностей ей… – Он кивнул на пачку фотографий в конверте.

– Устраивай, – спокойно отреагировала моя персона, с удовлетворением разглядывая выпученные глаза и отвисшую челюсть. – На все воля Божья!

– Тебе… все равно?

Опа! Это просто невероятно! Неужели дошло?!

– Я и тогда, и сейчас готова уйти от тебя любой ценой… Даже ценой жизни, – оскалилась жертва выброса избыточного тестостерона, выдергивая руку и на всякий случай припрятывая обе конечности за спину.

– Почему?!

Хм, действительно – почему? Почему я должна подчиняться этому чернявому быку-производителю, которому приглючилась во сне длинноволосая птица счастья? Не синяя – и то слава богу!

– Потому, что ты мне не нужен и, уступив, я потеряю самоуважение и желание жить дальше! – попыталась объяснить. – Так зачем начинать? Когда сразу можно закончить?

– И тебе безразлична ее судьба? Ее чувства?.. – Никос кивнул в сторону конверта.

– Не-эт, – честно ответила я. – Но она не будет счастливо жить дальше, зная, что я сделала для нее. К тому же если меня не станет, то и тебе не будет смысла напрягаться и мстить. Впрочем, мне на тот момент будет все глубоко безразлично…

– Кто может повлиять на твое решение? – Все же этот мужчина оказался убийственно настырным и смертельно навязчивым. Такая себе удушающая лиана.

– Если только Господь Бог, – честно сказала я, не собираясь продолжать этот бессмысленный разговор.

– Если ты подскажешь – КАК еще я смогу тебя получить, я не причиню ей вреда, – у самой двери остановил меня тихий бесцветный голос.

Меня шибануло такой волной черного отчаяния, словно человека собираются казнить через повешение, он вынужденно набрасывает на шею себе веревку и при этом слезно умоляет не выбивать из-под его ног стул. Нет, похититель у меня однозначно неправильный!

Я застыла и начала срочно вычислять. Та-ак… Чего у нас боится мистер Казидис? Что для него дороже всего? Чем он больше всего гордится и что страшится потерять? Какая тема муссируется из журнала в журнал? О! Придумала! Мое лицо приняло расчетливое выражение. Когда для дела нужно, из меня получается хорошая лгунья. Отличная!

– Женись на мне! – заявила я, прокрутив в голове все имеющие у меня сведения и абсолютно уверенная в успехе.

Не ошиблась. Никос застыл как громом пораженный, и я смогла тихо улизнуть к себе.