Онлайн чтение книги БРЕНД. Повод для убийства
Глава 32

По дороге домой Марина заскочила в «Азбуку вкуса», купила к ужину сыр, фрукты, хлеб. Вино дома было, овощи и тушеное мясо она приготовила еще накануне, когда ждала Игоря. Он ей так и не позвонил, а она тоже не пыталась с ним связаться. Сначала планерка, потом просмотр слайдов – свободного времени, как нарочно, не было.

К приходу Серегина Марина успела приготовить пару салатов, подогрела мясо – стол был накрыт как раз к тому моменту, когда раздался его звонок по домофону. Марина впустила гостя.

Серегин одет был прилично – не то что тогда, в «Макдоналдсе». Хорошо сшитое пальто с черным каракулевым воротником – в моду как раз входил стиль партработников советских времен. Каракулевый же пирожок дополнял ансамбль, который из-за своей сверхмодности кому-то мог показаться наоборот устаревшим – как говорится, вещь из бабушкиного сундука – или из дедушкиного, Марина не знала, хранили ли дедушки свои вещи в сундуке или нет. Но Марину давно уже не удивляли торопливые виражи моды, и она смогла в полной мере оценить изящество и актуальность одежды Серегина. «Безработные так не одеваются», – с удовлетворением отметила Марина.

И держался Серегин спокойно, как человек, который уже через все прошел, все пережил и принял жизнь такой, какой она для него стала.

Николай Андреевич не первый раз был в ее доме и обычно приходил с цветами. Не изменил он своим правилам и сейчас – он протянул Марине одну-единственную красную розу, изящно упакованную в целлофан. Разделся. Марина поставила цветок в высокую старинную вазу в стиле модерн, которая дивным образом преобразила накрытый в кухне-студии обеденный стол.

– У вас ничего не изменилось, – удовлетворенно заметил Николай Андреевич. – Я не люблю перемен – особенно резких…

Они сели ужинать.

– И когда вы все это успели приготовить? – поинтересовался Серегин.

– И не спрашивайте! На ходу, – ответила Марина, которая не любила вдаваться в подробности своих кухонных и домашних дел. Она не позволяла им занимать слишком много места в своей жизни – ни по времени, ни по значению.

Странно, но аппетит у Серегина был хороший.

– Где Ирина? – спросила Марина. – Как она?

– Сейчас? В Москве, – ответил Николай Андреевич. – Вернулась…

– А это не опасно?

– Не знаю. После всего, что случилось, все видишь совсем иначе…

Марина не хотела задавать вопросов о том, почему и как Серегин вынужден был отдать свой бизнес. Серегин это почувствовал и оценил ее деликатность.

– Вкусно вы меня накормили. Отвык я от домашней еды…

Марина удивилась его заявлению – неужели Ирина совсем не готовит? Но обсуждать с Серегиным эту тему не стала.

Серегин положил приборы и отставил тарелку.

– Вы хотите знать, что произошло, и не решаетесь спросить об этом… Должен признаться, что к моменту нашей встречи в «Макдоналдсе» все уже было кончено…

– Не может быть! – воскликнула Марина.

Ее удивление было неподдельным, искренним – она и предположить не могла, что «Эндшпиль» так стремительно выполнит свою угрозу.

– Но почему же вы…

– Не сказал об этом? По многим причинам… Во-первых, мне было стыдно признаться, что я так быстро сдался… Уступил под давлением обстоятельств…

– Каких обстоятельств? – спросила Марина. – Мы, кажется, успели вовремя отправить за рубеж Ирину и Зою… Было что-то еще?

– Да нет, – как-то неохотно ответил Серегин. – Этого было достаточно. Для них – достаточно…

– Не понимаю. Вы говорите загадками, Николай Андреевич…

– Никаких загадок! Они проследили за Ириной, мы не заметили слежку…

Марина вспомнила удививший ее звонок, когда она везла жену и дочь Серегина в аэропорт – неизвестный предлагал Серегиным пересесть в такси. Она тогда не послушала звонившего и сама довезла Ирину с дочерью до аэропорта… Серегин ничего не знал об этом – только Магринов. И еще она забыла вовремя выбросить мобильник, который ей дал следователь. Значит, это она допустила промах, из-за нее бандитам удалось установить, когда и куда улетели Серегины…

– Это я во всем виновата, – заявила Марина и рассказала Серегину о том, что произошло по дороге в аэропорт.

– Жаль, что я не знал об этом, – грустно заметил Серегин. – Хотя, думаю, это вряд ли что изменило бы…

– Все из-за вашей с Магриновым любви к секретности! – возмутилась Марина. – Никому не звони! Ничего не говори!

– Тут Магринов был прав, – спокойно ответил Николай Андреевич. – Мы все недооценили их профессионализм. Умение и возможности решать столь специфические проблемы. Вы, Марина Петровна, не опер, не агент спецслужб – что может предпринять в подобной ситуации главный редактор модного журнала? Не вините себя, Марина Петровна, вы сделали все, что могли…

Он замолчал, налил вина. Последняя фраза прозвучала бессмысленно, но Марина решила не обращать внимания на это.

– Я и Магринова ни в чем не виню, – продолжал Серегин, – он хороший профессионал. Но на проведение контроперации у него не было ни времени, ни особых средств… А эти люди, думаю, не один месяц разрабатывали свой план, предусмотрели все, что я могу предпринять для своего спасения, и только после этого поставили меня в известность о своих намерениях. И срок дали – три дня, а по сути – и того меньше. Мы просто не могли выиграть…

– Эндшпиль… Не случайно они назвали свой холдинг этим шахматным термином, – сказала Марина. – Партию они начали давно, а мы узнали о ней, когда она вступила в решающую фазу… Эндшпиль… Завершение партии… Но все же, что было дальше?

– А дальше случилось то, чего я больше всего боялся. В Будапеште – а я отправил Ирину с Зоей именно туда, в надежде, что они остановятся в одной, известной только мне, частной гостинице, где их вряд ли обнаружат, – они нашли их уже наутро…

Серегин нервничал: нелегко давались ему эти воспоминания!

– Это был как раз тот день, когда я должен был дать Говорову ответ о своем решении. Они оказались чертовски пунктуальными! Эдуард позвонил сам, был чрезвычайно любезен, спросил, как я себя чувствую, принял ли наконец решение. Я сказал, что никому, ни при каких обстоятельствах не собираюсь отдавать свой бизнес – прямо так, открытым текстом. Знал, что они наверняка записывают наш разговор на пленку… Он очень вежливо ответил, что уважает мое решение, и дал номер телефона, по которому я должен буду перезвонить, если вдруг передумаю… Я его записал. И как-то даже успокоился. Решил, что вот обо всем и договорились, как интеллигентные люди. Подумал, что зря боялся, напрасно Ирину расстроил, сорвал Зое школьные занятия… В общем, вел себя как полный дурак…

– И никому не позвонили! Ни мне, ни Магринову! – поразилась Марина.

– А что было звонить? Я и так ругал себя – поднял панику, побеспокоил занятых людей, заставил заниматься своими проблемами… А все так замечательно кончилось…

Марина вздохнула.

– Когда я говорю о Говорове и Костине, что они профессионалы, я имею в виду, что они еще и прекрасные психологи – или такие психологи есть в их команде… Они точно все рассчитали и обезоружили меня именно в тот момент, когда я должен был действовать… Ближе к вечеру мне позвонила Ирина. Я с трудом узнал ее голос. Она у меня не из слабонервных, вы знаете… А тут – истерика. Оказывается, ее и Зою из гостиницы вывезли, сказав, что действуют по моей просьбе… Что они не знают, где находятся, но сидят в наручниках… Что это какая-то мастерская, тиски, циркулярные пилы – словом, полный пыточный набор. Какой-то мужик взял у Ирины трубку и посоветовал мне немедленно снять возникшие проблемы, «принять положительное решение в отношении собственного бизнеса», а иначе к утру следующего дня я получу свою жену и дочь в неузнаваемом виде. И добавил, что люди они пунктуальные и свое слово привыкли держать…

– И даже тогда вы не позвонили Магринову? – Марина спросила лишь для того, чтобы хоть как-то отвлечь Серегина от ужаса воспоминаний. Что мог сделать московский следователь, чтобы спасти жену и дочь Серегина, которые находились в далекой Венгрии, и срок был дан – до утра…

– Вы понимаете, Марина Петровна, все это было бессмысленно. Они убедили меня в том, что не остановятся ни перед чем. Я знал это… А бизнес? Дело наживное. Единственное, чего я боялся, – опоздать… В том, что жену и дочь они мне вернут в обмен на мой Дом моды – не сомневался. Странно, правда?

– Дорожат репутацией, сволочи! – воскликнула Марина. – Яппи проклятые…

– Что вы сказали? – удивленно переспросил Серегин. – При чем здесь яппи?

– Яппи – это молодой городской профессионал, – Марина вспомнила их дискуссию на планерке. – Новое явление в нашей нескучной жизни!

– А я считал их рейдерами, специалистами в области враждебных поглощений…

– Одно другому не противоречит, – заметила Марина. – И вы позвонили Говорову по телефону, который он вам назвал?

– Позвонил. Через час мы сидели в каком-то неизвестном мне офисе и в присутствии приглашенного ими нотариуса подписывали документы о добровольной переуступке моего бизнеса в их полное распоряжение… Все было до удивления просто! К вечеру следующего дня Ирина и Зоя уже были в Москве… Билеты им купили, машины предоставили – все честь по чести… Говоров позвонил мне и сказал, что со мной приятно иметь дело…

– Циник…

– А чего вы ожидали? Суперпрофессионалы…

– Действительно, – согласилась Марина. – Все можно довести до абсурда и до совершенства – с одинаковым успехом…

Серегин пододвинул к себе тарелку и положил на нее несколько ложек салата. Запоздало спросил:

– Не возражаете?

– О чем вы? – не поняла Марина.

Ее мучил вопрос: зачем Серегин вызвал их с Магриновым на встречу в «Макдоналдсе», если к тому времени все уже было закончено? Жена и дочь дома, бизнес он отдал. Марина никак не решалась об этом спросить.

– Что вас беспокоит, Марина Петровна? Спрашивайте…

Серегин казался спокойным – по крайней мере держался он в высшей степени невозмутимо. Марина поняла, что он готов к самому откровенному разговору с ней и более того – ждет его.

– Скажите, Николай Андреевич, – решилась она, – а зачем же вы вызвали нас с Магриновым в «Макдоналдс»?

– Вы уже спрашивали об этом. Действительно, причин, по которым я не хотел говорить о случившемся, было несколько. Об одной я сказал: и правда, мне было как-то стыдно признаваться вам в моем поражении. Было и еще одно обстоятельство – получалось, я вроде бы предъявляю вам какие-то претензии: вот, мол, не помогли и произошло самое худшее. Претензий у меня никаких не было. Потом я стал бояться за вас… Подумал, раз они выследили Ирину с Зоей, значит, знают о вашем участии в этом деле. А свидетели им не нужны… Вот и решил, что надо каким-то образом вывести вас из дела… Они за мной все еще следили, контролировали каждый шаг… Значит, заметят и нашу ссору… Оставят вас в покое. Вот вроде бы и все.

– Теперь мне понятно, – Марина, обычно крайне сдержанная, неожиданно призналась:

– А я во всем винила себя! Вы даже представить себе не можете, сколько всего передумала после нашей встречи-ссоры… Ну да ладно… Чем намерены заниматься, Николай Андреевич? Вам что-нибудь удалось спасти?

– Заниматься? Пока ничем. Кое-что мне удалось сохранить. И то только благодаря своеобразной структуре моего Дома. И спасибо – политике сиротства, над которой вы так любили посмеяться… Я успел обрезать кое-какие концы – они не получили мои связи с теми, у кого я шил свои модели, в особенности за рубежом. У меня не было зама – вы это знаете, вся организация замыкалась только на мне… Они, конечно, со временем все поймут и найдут толкового человека на мое место…

– А вам они не предлагали остаться?

– Нет, и это вполне понятно…

Немного помолчав, Серегин признался:

– И все равно я потерял очень многое: прежде всего коллектив, хотя пока они уволили только мою секретаршу и главбуха. Но это естественно. Конечно, отобрали офис и все, что было на счетах в Москве…

– Понятно. И где же теперь размещается «Тренд»?

– У них под боком – в основном офисе холдинга. Полный контроль… Но вообще, вряд ли вы сможете себе представить всю изощренность этой сделки… Они ведь якобы выкупили у меня мой бизнес! Я его не просто отдал – я его продал! За смехотворную сумму в пятьдесят тысяч долларов… Когда только готового, отданного на реализацию товара у меня по меньшей мере на несколько миллионов… Теперь по условиям нашего контракта в глазах модного сообщества я должен выглядеть человеком, совершившим выгодную финансовую операцию – продал дело на взлете…

– Но, насколько я знаю, модное сообщество все поняло правильно… – Марина вспомнила рассказ Суржикова, который прямым текстом называл операцию «Эндшпиля» элементарным захватом чужой собственности, а не просто враждебным поглощением, что, хотя и звучит почти интеллигентно, на самом деле является более изысканным определением обыкновенного бандитизма.

– Мне все равно, как это называть, и без разницы, что считают в модной тусовке…

Николай Андреевич снова налил себе вина. Если бы он был человеком курящим, то наверняка бы закурил. Марина курила одну сигарету за другой. Ей надо было выяснить еще одну важную вещь – она не знала, уместно ли сейчас спрашивать его об этом.

Вопрос касался ее собственного журнала. То, что рассказал ей Сергей Рябинкин о планах Говорова и Костина устроить ближе к весне презентацию журнала «Воздух времени», теперь казалось делом возможным. Даже более того – неизбежным. Если они так решительны и пунктуальны во всем, что касается их планов…

– Видите ли, Николай Андреевич, – решилась Марина, – есть причина, по которой я так дотошно расспрашиваю вас о вашей ситуации… До меня дошла информация о том, что мой журнал «Воздух времени» к весне перейдет под эгиду «Эндшпиля»…

– Информация достоверная? – заинтересованно спросил Серегин.

– Трудно сказать… Случайно услышанный разговор Говорова и Костина с журналисткой из еженедельника «Мир денег»…

– С Илоной Земской? – уточнил Серегин.

Марина подтвердила его догадку.

– Значит, это так и есть. И это не случайная обмолвка. Сознательно допущенная утечка информации… Они готовят почву, сеют слухи, чтобы подготовить общественность к предстоящим событиям… Вы меня очень огорчили, Марина Петровна.

– А я все думала – не может такого быть!

– Еще как может! Уж я-то знаю… – Серегин разволновался, он встал из-за стола и принялся ходить по комнате.

– Вы могли бы максимально точно передать их разговор? – попросил он Марину.

– На презентации нового бутика Земская спросила эту «сладкую парочку», какую еще презентацию они готовят. Говоров промолчал, а Костин похвастался, что будут презентовать журнал, но не прямо сейчас, а ближе к весне. Земская, знающая толк в этом деле, удивилась, что это случится так быстро, и сказала: «Значит, купите что-то готовенькое». Костин тут же открестился от сказанного, он, мол, этого не говорил. Но тут Говоров не удержался и заметил, что скоро все узнают, «чем пахнет воздух времени»… Вроде бы и не о нас речь, если бы не эта странность – «чем пахнет воздух времени» – все это неуместно звучит, если только речь на самом деле не идет о нашем журнале…

– Согласен. Они явно имеют в виду ваш журнал… Вы говорили об этом с Азаровым?

– Нет. Сначала не решилась. Такие люди, как он, не очень-то доверяют всякого рода слухам, и я боялась потерять репутацию серьезного человека. А когда надумала – он уехал в командировку. На неделю.

– Как он, по вашему мнению, относится к журналу? – спросил Серегин, и в его вопросе явно не было праздного любопытства.

– Заинтересованно. Вчера сам заходил, предложил провести опрос, уточнить нишу, в которой мы работаем. Мы, похоже, попали в точку, ориентируясь не на элиту, а на средний класс. Обещал увеличить штаты… Вроде бы все нормально…

Марина вспомнила, что последнюю их встречу сегодня утром нельзя было назвать сколько-нибудь дружественной. Правда, Азаров очень спешил… Но интонация! Марина решила, что рассказывать об этом Серегину совершенно необязательно.

– И это все? – Серегин почувствовал эту недоговоренность, недосказанность – он хорошо знал цену мелочам, из которых нередко складывалось серьезное деловое общение.

– Да, было кое-что еще… – добавила Марина. – К нему приходили какие-то опытные специалисты, которые хотели бы работать в нашем журнале… Я даже подумала, не ради них ли Семен Аркадьевич так легко пошел на изменение штатного расписания…

– А кто завел разговор о дополнительных единицах – вы или он? – спросил явно не из праздного любопытства Серегин.

– Я, – ответила Марина. – Правда, он сразу же сказал, что ждал этого разговора…

– И последний вопрос, – Серегин говорил с Мариной так, будто был следователем, его вопросы звучали жестко и категорично. Он и сам понял, что перегибает палку, и извинился: – Ничего, что я вас так детально обо всем расспрашиваю, Марина Петровна?

– Да бога ради! – ответила она.

– Скажите, Азаров является учредителем и хозяином журнала?

– Да, я работаю по контракту, – Марина поняла, почему Серегин спросил ее об этом. – Вы считаете, что меня это не коснется? Если Азаров захочет продать «Эндшпилю» журнал или они вынудят его это сделать, то он это сделает, независимо от того, хочу я этого или нет.

– Именно. Решать будут без вашего участия.

– Что же получается, Николай Андреевич, мое мнение ничего не значит? – возмутилась Марина, хотя прекрасно знала границы своих полномочий.

Серегин понимал, Марина горячится потому, что это именно она, сама, создавала этот журнал – начиная от концепции, набора команды журналистов – до выпуска номеров в течение полутора лет. Это почти двадцать номеров! И теперь, если кто-то – даже и не Костин с Говоровым – захочет приобрести журнал, ее даже и спрашивать никто не будет. Хозяин – тот, кто вложил деньги в издание, а интеллектуальная собственность в расчет не принимается. Марина прекрасно все знала и сознательно пошла на это, когда искала человека, готового вложить деньги в ее проект. Сейчас, когда дело уже было сделано, в ней говорила прежде всего обида – обида на то, что сделанное ею ей не принадлежит.

– Вы, конечно, лицо заинтересованное, – сказал Серегин, пытаясь как-то смягчить излишне эмоциональную реакцию Марины. – Но и Азаров, согласитесь, – тоже. Без его участия – прежде всего финансового – никакого журнала не было бы. Если вы будете действовать сообща, как действовали до сих пор, то вы, возможно, и сумеете сохранить издание…

Серегин выдержал паузу, размышляя над сложившейся ситуацией. Потом снова присел к столу.

– В вашем положении есть и плюсы, и минусы, – неторопливо заметил он. – Плюс: свою атаку «Эндшпиль», скорее всего, поведет не на вас, а на Азарова. А в бизнесе он – человек опытный – в отличие от вас, Марина Петровна, и, думаю, у него есть люди с влиянием и властью, к которым он сможет обратиться за поддержкой… При желании вы можете остаться в стороне от этой борьбы, хотя, думаю, что это достаточно проблематично. Обычно новые хозяева передают власть и контроль за финансовыми средствами своему проверенному человеку. К тому же им, безусловно, известно о том, что вы пытались мне помочь, и, значит, вы не относитесь к числу их сторонников… В общем-то я ошибался, когда говорил о каких-то преимуществах вашего положения – все это затронет вас, может быть, даже в большей степени, чем Азарова…

– Это почему же? – Марина внимательно следила за ходом рассуждений Серегина и была поражена неожиданным выводом, к которому он пришел.

– А потому, милая Марина Петровна, что Азаров может и не потерять свои деньги, если грамотно проведет переговоры с «Эндшпилем», но вы-то в любом случае потеряете свое дело!

– Не понимаю, – растерянно сказала Марина.

– Им нужен ваш журнал, потому что их привлекает его концепция, ваша зарубежная корреспондентская сеть, ваш подход к моде… Именно здесь они видят перспективу и наверняка просчитали возможные прибыли и главное – будущую популярность издания… Возможно, они предложат Азарову даже больше того, что стоит «Воздух времени» сейчас, пока он еще не вышел на лидирующие позиции…

Серегин помолчал и грустно добавил:

– Возможно, они уже ведут с ним переговоры… Будьте внимательны…

Марина пребывала в шоке – выводы Серегина потрясли ее. Она вновь вспомнила утреннюю встречу с Азаровым, его подчеркнутое нежелание общаться с ней – пусть и мимоходом, но…

– Не молчите, попытайтесь осмыслить ситуацию, – сказал Серегин. – Вспомните все, что тревожило вас при общении с Азаровым…

– Что тревожило? – Марина пыталась взять себя в руки, притушить эмоции, от которых путались мысли, болела голова. – Знаете, Николай Андреевич, а ведь они могут дать мне в замы своего человека, засланного казачка, которого потом, когда он освоится в журнале, смогут поставить на мое место… Момент благоприятный – увеличение штатов, я сама об этом просила… Азаров может и не знать об этом…

– А может и знать, – не согласился с Мариной Николай Андреевич. – Не исключено, что социологический опрос, увеличение штатов, интерес к перспективам журнала – всего лишь предпродажная подготовка! Стремление как можно дороже продать издание, а не попытка его сохранить… Вы уверены, что Азаров не заинтересован продать журнал, если за него дадут хорошие деньги?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, Николай Андреевич. – Марина и в самом деле не была готова к такому развитию событий. Ей почему-то всегда казалось, что они с Азаровым в равной мере дорожат созданным ими журналом и оба одинаково не готовы потерять его.

– Вы знаете, такой поворот вряд ли соответствует скрытной тактике «Эндшпиля», – Марина ухватилась за эту мысль, которая казалась ей спасительной, потому что отвергала самые худшие подозрения в отношении Азарова. – Судя по тому, как они поступили с вами, они долго работали над планом операции, тщательно ее готовили, а действовали быстро и четко… Здесь же – сначала слухи, утечка информации – это противоречит их фирменному стилю, их почерку и дает возможность нам выстроить оборону…

Серегин вздохнул.

– Да, Марина Петровна, наивный вы человек… Думаю, операция против вашего журнала уже началась. Не исключено, что переговоры с Азаровым уже велись – вы просто можете не знать об этом. А когда наступит завершающий этап – эндшпиль, так сказать, неизвестно. И каким он будет – знают только они. Убежден, если они допустили утечку информации, значит, она была предусмотрена их планом. И Земская выбрана для этой цели не случайно – эта дама умеет не только распространять любые слухи, но даже способна материализовать их…

– Значит, мне надо срочно встретиться с Азаровым… – решила Марина. – И откровенно поговорить с ним обо всем…

– Согласен, встреча необходима, – грустно сказал Серегин. – Насчет откровенности – я бы подумал… Кстати, Азаров может не пойти на откровенность.