Онлайн чтение книги Принесите мне голову Айви Покет! Bring Me the Head of Ivy Pocket
4

– Нет, я не могу!

– Ещё как можете, белогорячечная вы клуша!

Миссис Диккенс с ужасом уставилась на мрачное здание и вытерла свой грушевидный нос:

– Но что я им скажу?

Наутро мы отправились в Айлингтон пешком и добрались только к полудню. После того, как я хорошенько выспалась, мне самую чуточку полегчало (вот только тот домик с соломенной крышей в запущенном саду мне, к моему разочарованию, на этот раз не приснился). И вот теперь мы с миссис Диккенс стояли напротив ворот Лэшвуда, и экономка вдруг упёрлась.

– Скажите, что пришли навестить Анастасию Рэдклиф, – спокойно ответила я. – Мол, вы её дальняя родственница и только что вернулись из Америки.

– А если они мне не поверят? – чуть не плача, сказала она.

– Ну с чего бы им вам не верить? На вид вы совершенно порядочная и честная женщина. А что у вас слабость к крепкой выпивке, игре на скачках и кровавым детективным романам, так этого со стороны не скажешь. – Я ласково подтолкнула её к воротам. – Ступайте же, дорогая.

Тревогу миссис Диккенс можно было понять, поскольку Лэшвуд слыл самым жутким дурдомом во всём Лондоне. Я бы не стала беспокоить домработницу и пошла сама, но поскольку я совсем недавно сбежала из этой жуткой лечебницы (благодаря мастерству и находчивости Яго), мне показалось, что будет не слишком разумно показываться там так скоро.

Миссис Диккенс гулко сглотнула:

– Ладно, попробую, деточка.

– Анастасия ведь знает вас, миссис Диккенс. Она будет вне себя от радости, когда увидит знакомое лицо. Скажите ей, что помощь уже в пути. Скажите, мы найдем способ её вызволить.

Спрятавшись за фонарным столбом, я смотрела, как добрая экономка перешла улицу и скрылась в зловещих железных воротах Лэшвуда.

Утро выдалось хлопотным. После завтрака мы с миссис Диккенс напекли корзиночек с ревенем. Ревень в начинку я выбрала потому, что ничего другого в кладовке не оставалось. Миссис Диккенс очень удивилась, когда я завернула три вкусные и хрупкие корзиночки в салфетки и положила их в карман фартука.

– Что ты задумала? – спросила она.

– Скоро узнаете, – ответила я, и мы поспешили в путь.

Теперь мне оставалось только ждать, когда миссис Диккенс вновь покажется из ворот Лэшвуда. Минуты тянулись мучительно долго. Когда она наконец появилась, я сразу поняла по её лицу, что ничего не вышло.

– Старшая санитарка встретила меня в штыки, – проговорила она, отдуваясь. – Сказала, в Лэшвуде нет никого по имени Анастасия Рэдклиф. И все допытывалась, как меня зовут да кто мне сказал, что мисс Рэдклиф содержат здесь. – Миссис Диккенс перевела дух. – А потом она велела мне ждать и никуда не уходить, а сама куда-то заторопилась. Ну я и сбежала, как только она ушла подальше.

– Должно быть, Анастасию держат там под чужим именем, – предположила я. – Наверное, семейство Дамблби так решило, чтобы её уж точно никто не нашёл.

Всё складывалось не лучшим образом. Но, к счастью, я предусмотрела и такую вероятность. Поэтому я продолжала наблюдать за воротами лечебницы ещё примерно час, пока оттуда не повалила толпа охранников и поваров. Поскольку мне довелось провести в этом зловещем дурдоме некоторое время, я знала, что после обеда заступает новая смена работников.

В унылой толпе служащих я без труда высмотрела ту, кто был мне нужен. На ней была заляпанная чёрно-белая униформа, её внушительные брыли подскакивали и опадали при каждом тяжёлом шаге. Я очень хорошо помнила эту разносчицу обедов – когда-то я сулила ей жениха-сапожника из Бристоля, если она согласится помочь мне. Теперь же я дала знак миссис Диккенс, и та окликнула её.

– Чё надо? – пробубнила разносчица, сунув палец в нос.

Я вышла из-за фонарного столба. Толстуха узнала меня сразу же:

– Ты та противная девчонка из двадцать четвёртой, у которой язык что помело. – Тут она нахмурилась и даже перестала ковырять в носу. – Погоди-ка! Это разве не ты у нас сбежала?

– Да, дорогая, а вы та тупоумная любительница ковыряться в носу, которая дважды в день приносила мне овсянку. А теперь, когда мы вспомнили друг друга, перейдём к делу.

Она принюхалась:

– Какому ещё делу?

Вот тут-то я и вытащила из кармана фартука корзиночки и развернула салфетку, чтобы разносчица могла полюбоваться лакомством. Она тут же потянулась к пирожным своей грязной ручищей, но я увернулась:

– Не так быстро, жадная вы прорва! Сначала передайте от меня пару слов одной из пациенток.

Она снова потянула носом:

– Да? И кому же?

– Женщине, которая напевает без слов сутки напролёт.

Она пожала плечами:

– Не выйдет.

– Почему это?

– А нет её больше.

– Боже милосердный! – ахнула миссис Диккенс.

Но я уточнила:

– И куда же она подевалась?

– Чтоб я знала. Несколько дней назад её увезли. Прямо посреди ночи. Заковали на совесть, чтоб точно не удрала, и погрузили в какую-то странную карету. – Разносчица мрачно хохотнула. – Ажно четыре охранника понадобилось, чтоб её туда утолкать. – И она снова с жадностью уставилась на корзиночки. – А больше я ничего не знаю.

Её рука словно гремучая змея метнулась вперёд и выхватила пирожные. И толстуха потопала дальше. Мне остались только крошки на салфетке и тяжёлые раздумья.

– Какая неожиданность, – только и смогла сказать я.

Миссис Диккенс умудрилась вместить все наши трудности в один вопрос:

– И что мы теперь будем делать?

Всю обратную дорогу до Теккерей-стрит я размышляла, куда же увезли Анастасию и как мне теперь её отыскать. Я рассмотрела вопрос со всех возможных сторон. Даже вывернула его наизнанку. Перевернула с ног на голову и хорошенько тряхнула. Надавала ему оплеух. Но всё тщетно. Что было в высшей степени странно – ведь обычно я легко нахожу разгадку, недаром у меня все задатки прирождённого русского гроссмейстера. Или, на худой конец, монгольского шашиста.

В итоге не кто иная, как миссис Диккенс, подсказала мне решение. Это случилось тем же вечером за ужином.

Положив мне на тарелку последнюю картофелину, она строго-настрого велела мне её съесть, пока я от истощения не превратилась в тень. А потом сказала нечто очень важное:

– Вот сейчас заглянула в кладовку и подумала: продукты кончились, надо бы завтра пойти на рынок да купить ещё. – Она присела на стул и тяжело вздохнула: – Всё никак не привыкну, что нет у меня больше дома, чтобы вести хозяйство. Старые привычки живучи, верно, деточка?

Тут я вскочила и поцеловала старую клушу прямо в малиновый нос. Не только миссис Диккенс была рабой привычки – семейство Дамблби тоже! Двадцать лет они каждую неделю ездили в Лэшвуд, чтобы встретиться с Анастасией и потребовать у неё ответа, что она сделала с Себастьяном. А когда леди Дамблби умерла, Эстель стала выполнять этот ритуал вместо своей покойной матери.

Так что где бы сейчас ни была Анастасия, можно не сомневаться: Эстель будет навещать её каждую неделю в поисках ответа, который недоступен её разумению.

Поэтому на следующее утро я направилась в Хайгейт, где стоял роскошный особняк Дамблби. Миссис Диккенс была против по трём соображениям. Во-первых, от Эстель следовало ждать беды. Во-вторых, у нас других забот хватало – например, на следующий день должны были прибыть новые жильцы и выселить нас на улицу. И в-третьих, я кашляла всю ночь и утром была бледной, как мешок муки.

Но я настояла на своём – всё равно алмаз Тик-так по-прежнему оставался холодным и безжизненным, так что в Проспу мне было пока не попасть. Разумеется, я вела себя очень осторожно, проявив удивительный талант к скрытности. На мне была потрёпанная шляпка миссис Диккенс, и я умело пряталась в нише напротив особняка Дамблби.

Я приготовилась долго и мучительно ждать. Но этого не понадобилось.

Всего минут десять спустя к крыльцу подкатил экипаж, и из особняка выпорхнула Эстель, окутанная почти осязаемым облаком больших аристократических денег.

Всё в ней ласкало взгляд: нежно-розовое платье, украшенная перьями шляпка в тон, кружевной зонтик от солнца, золотые локоны, волной ниспадающие на плечи. С виду и не скажешь, что чокнутая.

Эстель бросила кучеру пару слов и села в карету. Вот тут-то я и сделала свой ход. Покинув укрытие, я с ловкостью и грацией газели в несколько бесшумных прыжков пересекла улицу и вскочила на запятки. Едва я успела схватиться за скобу для багажа, как карета тронулась. Чтобы не свалиться, требовалось изрядное мастерство, но, к счастью, мне было не привыкать.

Повозка катила дальше по улице, и сердце моё переполнялось торжеством. Скоро я увижу Анастасию! Хотя я по-прежнему не имела представления, где она.

Разочарование моё было жесточайшим.

– Да, мисс Дамблби, ваш заказ готов, – пролепетала молодая продавщица, с благоговением уставившись на богиню в розовых перьях. – Помочь вам донести коробку до кареты?

– Не стоит, – смущённо сказала Эстель. – У меня руки ещё не отказали.

Продавщица захихикала как полоумная.

Как оказалось, карета ехала в Мейфэр. Когда она остановилась, я быстро спрыгнула с запяток и, страдая от боли в усталых руках, спряталась за экипажем. Не успела я затаиться, как Эстель выпорхнула из кареты и скрылась в ближайших дверях. Сердце моё упало. Мы приехали вовсе не к Анастасии, а в магазин одежды! Мне хотелось рвать и метать.

Потом меня осенило. Возможно, в магазине начинается потайной ход, а в конце его – дверь, а за ней – ступеньки вниз, а внизу – ещё одна дверь, а за ней – темница без окон. И там-то, наверное, и держат Анастасию. С этой мыслью я прошмыгнула в магазин и, пока Эстель с продавщицей были увлечены беседой, мастерски спряталась за нарядно одетым манекеном.

Увы, похоже, Эстель явилась в этот магазин исключительно ради нарядов. Тут были платья всех фасонов, моделей и расцветок. А ещё шубки, шали, пелерины и палантины. От наплыва покупателей магазин не страдал. Кроме Эстель в зале находилась только одна дама, очень высокая и вроде бы с антилопой на голове. Время от времени она бросала на меня возмущённый взгляд, я же в ответ показывала язык и с упрёком кивала на её шляпу. Я бы и вовсе ушла, если бы не опасение, что меня заметят. Волновалась я, как оказалось, не напрасно.

Потому что беседа приняла в высшей степени интересный оборот.

– Это платье для особого случая, мисс Дамблби? – заискивающе прощебетала продавщица.

Прежде чем ответить, Эстель чуть помедлила и едва заметно повернула голову. Я затаила дыхание. Неужели она меня увидела? Знает, где я прячусь? Дыша не чаще, чем мёртвая Белоснежка, я замерла совершенно неподвижно.

Когда Эстель заговорила снова, её голос звучал заметно громче. Что было очень кстати!

– Я завтра еду в Саффолк. У меня там кое-какие дела, и к тому же одно очень важное семейство устраивает бал.

Дела? Может, речь идёт об Анастасии?

– Восхитительно, – заметила дама с антилопой на голове. – Я имею честь быть знакомой с большинством родовитых семейств Саффолка. Где же будет бал?

Эстель помолчала. Поправила причёску. Я прикусила язык, чтобы не закричать: «Да ответь же ты ей, зловредная попугаиха!»

Спустя целую вечность Эстель ответила. И от её слов у меня кровь застыла в жилах.

– Баттерфилд-парк, – сказала она. – Бал будет в Баттерфилд-парке.