Онлайн чтение книги Итальянские хроники Chroniques italiennes
I

В мелодрамах так часто изображались итальянские разбойники XVI века и так много писали об этих разбойниках люди, не имевшие о них никакого понятия, что у нас теперь существуют на этот счет совершенно ложные представления. Вообще можно сказать, что разбойники представляли собою оппозицию тем жестоким правительствам, которые в Италии пришли на смену средневековым республикам. Властителем-тираном обычно становился самый богатый гражданин бывшей республики. Для того, чтобы подкупить народ, он украшал город роскошными церквами и прекрасными картинами. Так поступали в Равенне — Полентини, в Фаэнце — Манфреди, в Имоле — Риарио, в Вероне — Кане, в Болонье — Бентивельо, в Милане — Висконти и, наконец, во Флоренции наименее воинственные и наиболее лицемерные из всех — Медичи. Среди историков этих мелких государств не нашлось ни одного, кто осмелился бы рассказать о бесчисленных отравлениях и убийствах, совершенных по приказу этих мелких тиранов, постоянно терзаемых страхом. Почтенные историки состояли у них на жалованье.

Если учесть, что каждый из этих тиранов лично знал ненавидевших его республиканцев (например, великий герцог Тосканский Кóзимо был лично знаком со Строцци), что многие из этих тиранов были умерщвлены, то легко будет объяснить чувство глубокой ненависти и постоянное недоверие, которые отточили ум, развили храбрость у итальянцев XVI века и наделили столь яркими талантами художников того времени. Заметьте, что эти глубокие страсти препятствовали возникновению весьма смешного предрассудка, который во времена г-жи де Севинье назывался честью ; он заключался в том, что люди жертвовали своей жизнью, чтобы угодить королю, подданными которого они являлись, и завоевать благосклонность дам. В XVI веке во Франции подлинная ценность человека, способная вызвать восхищение общества, измерялась его храбростью на поле брани и в поединках; и так как женщины ценят храбрость, а тем более отвагу, то именно они стали высшими судьями достоинств мужчин. Тогда-то и родился дух галантности , подготовивший постепенное уничтожение всех страстей, и даже любви, ради нового жестокого тирана, которому послушны все мы, и чье имя — тщеславие. Короли оказывали — и не без основания — покровительство этой новой страсти; отсюда возникла власть орденов и отличий.

В Италии, наоборот, человек мог выдвинуться в любой области — как мастерским ударом шпаги, так и изучением старинных рукописей; возьмите хотя бы Петрарку, кумира своего века. В Италии в XVI столетии женщины отличали мужчин, знающих греческий язык, так же и даже больше, чем прославившихся воинской доблестью. Там существовали истинные страсти, а не одна лишь галантность. Вот в чем разница между Италией и Францией; вот почему в Италии рождались Рафаэли, Джорджоне, Тицианы, Корреджо, а во Франции — никому не известные ныне полководцы, убившие великое множество врагов.

Прошу извинить меня за эту суровую истину. Как бы то ни было, жестокая и неизбежная месть мелких тиранов итальянского средневековья привлекла к разбойникам сердца народа. Разбойников ненавидели, когда они крали лошадей, хлеб, деньги — словом, то, что необходимо для жизни; но в глубине души народ был на их стороне, и деревенские красавицы из всех претендентов отдавали предпочтение тому молодцу, который хоть раз в жизни принужден был andar alla macchia, то есть бежать в леса и скрываться у разбойников в результате какого-нибудь слишком неосторожного поступка.

И в наши дни все, конечно, боятся встречи с рыцарями большой дороги, но когда разбойников постигает кара, их жалеют. Объясняется это тем, что тонко чувствующий, насмешливый итальянский народ, издевающийся над всем, что печатается с разрешения властей, охотно читает небольшие поэмы, воспевающие жизнь знаменитых разбойников. То героическое, что он находит в этих историях, действует на художественную восприимчивость, всегда живущую в душе низших классов ; к тому же ему настолько приелись казенные славословия по адресу одних и тех же лиц, что он с восторгом воспринимает все, на чем нет печати цензора. Надо сказать, что низшие слои населения в Италии страдали от некоторых явлений, ускользавших от внимания путешественника, хотя бы он десять лет прожил в этих краях. Например, лет пятнадцать тому назад, еще до того, как мудрые правительства покончили с разбойниками[1]Гаспароне, последний разбойник, вступил в переговоры с правительством в 1826 году; в настоящее время он с тридцатью двумя своими товарищами находится в заключении в крепости Чивита-Веккьи. Сдаться его заставил недостаток воды на вершинах Апеннин, где он скрывался от преследования. Это довольно умный человек, приятной внешности. ( Прим. автора. ), эти последние очень часто являлись мстителями за беззакония, совершаемые правителями мелких городов. Правители эти, обладавшие неограниченной властью и получавшие нищенское жалованье, не превышающее двадцати экю в месяц, поневоле оказывались в полном подчинении у самой богатой семьи в округе, которая таким простым способом расправлялась со своими врагами. Если разбойникам не всегда удавалось карать этих мелких деспотов, то они по крайней мере осыпали их насмешками и вели себя вызывающе, что уже много значит в глазах этого остроумного и живого народа. Сатирический сонет утешает его во всех его бедах, но он никогда не забывает оскорбления. Вот еще одна немаловажная черта, отличающая итальянцев от французов.

В XVI веке, когда правитель городка осуждал на смерть какого-нибудь беднягу, явившегося жертвой ненависти могущественной семьи, разбойники иногда нападали на тюрьму и пытались освободить заключенного. Со своей стороны, влиятельные семьи, не слишком полагаясь на десяток правительственных солдат, охранявших тюрьму, нанимали за свой счет отряд вооруженных людей, так называемых bravi; они располагались лагерем вокруг тюрьмы, чтобы сопровождать до места казни несчастного, смерть которого была оплачена. Если среди членов этой могущественной семьи находился молодой человек, он становился во главе этого импровизированного отряда.

Такой порядок вещей оскорбляет наше нравственное чувство, не спорю. Теперь у нас есть дуэль, сплин и неподкупные судьи; но названные обычаи XVI века необыкновенно способствовали появлению людей, достойных называться людьми.

Многие историки, еще и сейчас высоко оцениваемые шаблонной академической литературой, старались при описании своей эпохи не останавливаться на этих обычаях, но именно благодаря им в Италии того времени было так много сильных характеров. Конечно, осторожная ложь этих историков была вознаграждена всеми почестями, какими располагали флорентийские Медичи, феррарские д'Эсте, неаполитанские вице-короли и прочие. Один злополучный историк по имени Джанноне[2] Джанноне (1676—1748) — неаполитанский историк, опубликовавший в 1723 году историю Неаполитанского королевства, в которой содержатся резкие выпады против светской власти пап. Навлекши на себя гнев папской курии, Джанноне всю жизнь провел в скитаниях и умер в тюрьме Турина. захотел приподнять край этой завесы, но так как он осмелился высказать лишь очень небольшую долю правды и к тому же облек ее в двусмысленную и мало вразумительную форму, то сочинение его оказалось весьма скучным; это не помешало ему окончить жизнь в тюрьме 7 марта 1758 года, в возрасте восьмидесяти двух лет.

Чтобы знать историю Италии, нужно прежде всего не читать сочинений, пользующихся официальным признанием: ни в какой другой стране так хорошо не знали цену лжи, и нигде ее так щедро не оплачивали[3]Паоло Джовио — епископ Комский, Аретино и другие менее интересные авторы, которых спасла от бесславия лишь невыносимая скука, отличающая их книги, Робертсон, Роско — насквозь пропитаны ложью. Гвиччардини продался Кóзимо I, который посмеялся над ним. В наше время лишь Коллетта и Пиньотти осмелились написать правду; последний боялся все же потерять службу, хотя и не думал при жизни печатать свои сочинения. ( Прим. автора. ) Паоло Джовио (1483—1552) — итальянский историк, автор сочинения о современных ему событиях от 1494 до 1547 года. Прославляя одних своих современников и бесчестя других, Паоло Джовио занимался вымогательством, требуя денег от знатных лиц под угрозой дурно отозваться о них в своем сочинении. Аретино (1492—1557) — итальянский сатирический поэт, прозванный «бичом государей» за сатиры, в которых он покрывал позором мелких итальянских князьков, если они не откупались от него подарками. Карл V, император германский и король испанский, и Франциск I, король французский, избежали его насмешек только благодаря своей щедрости. Робертсон (1721—1793) — английский историк, автор «Истории Карла V», в которой дана картина европейской цивилизации в XVI веке. Роско (1753—1831) — английский историк, автор «Жизни Лоренцо Великолепного» (1796) и «Жизни папы Льва X» (1805). Стендаль причислял его и Робертсона к разряду «продавшихся» историков и считал их «лицемерами», искажающими факты в угоду правящим классам, потому что не разделял их теории «просвещенного абсолютизма», характерной для многих историков XVIII века. Гвиччардини (1482—1540) — итальянский политический деятель и историк, оставивший многотомное сочинение по современной ему истории Италии и главным образом Флоренции. Ненавидя республику, он способствовал ниспровержению ее и назначению в качестве правителя Флоренции сперва Алессандро Медичи, а затем Кóзимо Медичи, надеясь стать у кормила правления. Но Кóзимо скоро захватил всю власть в свои руки и принял звание герцога, после чего Гвиччардини удалился из Флоренции и посвятил себя своему историческому труду. Коллетта (1775—1833) — политический деятель и историк, участник Неаполитанской революции 1820 года. Он написал «Историю Неаполитанского королевства от Карла VII до Фердинанда IV» в довольно прогрессивном духе. Пиньотти (1739—1812) — поэт и историк, автор обширной «Истории Тосканы» (1812—1813)..

В первых исторических сборниках, выпущенных в Италии после варварства IX века, уже упоминается о разбойниках, при этом в таком тоне, будто они существовали с незапамятных времен (см. сборник Муратори[4] Муратори (1672—1750) — итальянский историк. Основной его труд — издание сочинений итальянских средневековых историков, писавших от V до XV века.). Когда, к несчастью для общественного благополучия, для законности и для хорошего управления, но к счастью для искусства, средневековые республики были уничтожены, наиболее энергичные республиканцы, любившие свободу больше, чем остальные их сограждане, бежали в леса. Само собой понятно, что народ, угнетаемый Бальони, Малатеста, Бентивольо, Медичи и другими, любил и чтил их врагов.

Жестокость мелких тиранов, унаследовавших власть первых узурпаторов, например жестокость Кóзимо, великого герцога Флоренции, подсылавшего убийц к республиканцам, нашедшим убежище в Венеции и даже в Париже, умножила ряды этих разбойников. В частности, в годы, близкие к тому времени, когда жила наша героиня, то есть около 1550 года, в окрестностях Альбано с большим успехом орудовали вооруженные шайки под начальством Альфонсо Пикколомини, герцога Монте Мариано и Марко Шарры; шайки эти не боялись папских солдат, в то время отличавшихся храбростью. Область действия этих знаменитых атаманов, которые и по сие время вызывают восхищение народа, простиралась от По и Равенских болот до лесов, которые тогда покрывали Везувий. Прославившийся их подвигами Фаджольский лес, расположенный в пяти лье от Рима по дороге в Неаполь, был штаб-квартирой Шарры, который в годы понтификата Григория XIII собирал иногда под своими знаменами несколько тысяч солдат. Подробная история этого знаменитого разбойника покажется невероятной современному человеку, в глазах которого мотивы, руководившие его действиями, будут совершенно непонятны. Он был побежден только в 1592 году. Убедившись, что дела его безнадежно плохи, он заключил договор с Венецианской республикой и перешел к ней на службу с наиболее преданными ему, или, если хотите, наиболее виновными солдатами. По требованию Рима венецианское правительство, имевшее договор с Шаррой, подослало к нему убийц, а храбрых его солдат послало на остров Кандию воевать с турками. Хитрые венецианцы отлично знали, что в Кандии свирепствует чума: через несколько дней из пятисот солдат, которых Шарра доставил республике, осталось всего шестьдесят семь. Фаджольский лес, гигантские деревья которого покрывают склоны угасшего вулкана, был последней ареной подвигов Марко Шарры. Все путешественники единодушно утверждают, что это — одно из самых живописных мест прекрасной римской Кампаньи: мрачная равнина как бы создана для трагедии. Темная зелень леса покрывает вершины Монте-Альбано.

Великолепная гора эта обязана своим существованием вулканическому извержению, случившемуся задолго до основания Рима. В далекую, доисторическую эпоху она внезапно поднялась посреди обширной равнины, простиравшейся когда-то между Апеннинами и морем. Монте-Кави, окруженная темной зеленью Фаджолы, является ее высшей точкой; она видна отовсюду — из Террачино и Остии, из Рима и Тиволи; именно Монте-Альбано, покрытая теперь дворцами, украшает с южной стороны столь прославленную путешественниками панораму, открывающуюся из Рима. Монастырь черных капуцинов заменил на вершине Монте-Кави храм Юпитера Феретрийского, куда стекались латинские народы для общих жертвоприношений и для укрепления уз некоего религиозного союза. Защищенный тенью великолепных каштанов, путешественник за несколько часов добирается до мраморных громад разрушенного храма Юпитера. Но, находясь под сенью густой листвы, столь сладостной в этих краях, путник даже и в наши дни с беспокойством вглядывается в глубь леса: он боится разбойников. Добравшись до вершины Монте-Кави, путники разводят в развалинах храма огонь для приготовления пищи. С этого пункта, господствующего над всей римской равниной, можно увидеть на западе море, лежащее как на ладони, хотя на самом деле до него не менее трех-четырех миль; на нем можно различить самые мелкие суда; даже при помощи слабой подзорной трубы можно сосчитать людей на пароходах, идущих в Неаполь. Во всех остальных направлениях раскинулась великолепная равнина, ограниченная с востока, над Палестриной — Апеннинами, а с севера — собором св. Петра и другими монументальными зданиями Рима. Так как Монте-Кави не очень высока, то можно охватить взором малейшие подробности этого величественного края, который был бы прекрасен и без исторических воспоминаний; а между тем каждая рощица, каждый обломок развалившейся стены, уцелевшей на равнине или на склонах горы, напоминают о битвах, прославившихся патриотизмом и мужеством их участников, битвах, о которых рассказывает Тит Ливий. Еще в наши дни можно добраться до развалин храма Юпитера Феретрийского (камни которого были использованы монахами для ограды их сада) по триумфальной дороге, по которой некогда шествовали первые римские цари. Она вымощена хорошо обтесанными каменными плитами; в глубине Фаджольского леса часто встречаются отдельные участки этой дороги.

У края потухшего кратера, наполненного сейчас прозрачной водой и образующего прелестное озеро Альбано в пять-шесть миль окружностью, глубоко лежащее среди вулканических скал, была когда-то расположена Альба, мать Рима, — городок, разрушенный из политических соображений еще во времена первых царей. Развалины его сохранились до наших дней. Несколько веков спустя в четверти лье от Альбы, на склоне горы, обращенном к морю, возник современный Альбано, отделенный от озера рядом скал. Если смотреть с равнины, то белые здания города резко выделяются на темно-зеленом фоне покрывающего эту вулканическую гору леса, столь дорогого разбойникам и столь прославленного ими.

Альбано, насчитывающий ныне около шести тысяч жителей, имел их всего три тысячи в 1540 году, когда среди знатнейшего дворянства страны процветала могущественная фамилия Кампиреали, грустный конец которой послужил темой нашего повествования.

История эта заключена в двух объемистых рукописях — римской и флорентийской. При переводе я пытался с большим для себя риском сохранить их стиль, напоминающий стиль наших старинных легенд. Тонкий и сдержанный язык современности кажется мне мало пригодным для передачи излагаемых событий и в особенности размышлений авторов. Они писали около 1598 года. Я прошу читателя быть снисходительным как к ним, так и ко мне.


Читать далее

1. Vanina Vanini
1 - 1 03.03.16
2. San Francesco a ripa
2 - 1 03.03.16
3. Vittoria Accoramboni
3 - 1 03.03.16
4. Les Cenci
4 - 1 03.03.16
5. La Duchesse de Palliano
5 - 1 03.03.16
6. L'Abbesse de Castro
I 03.03.16
II 03.03.16
III 03.03.16
VI 03.03.16
V 03.03.16
VI 03.03.16
VII 03.03.16
7. Trop de faveur tue
13 - 1 03.03.16
8. Suora Scolastica
ПРЕДИСЛОВИЕ 03.03.16
15 - 1 03.03.16

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть