Онлайн чтение книги Черный Город Ciudad Negra
4

– Куда-куда? – переспросил я несколько секунд спустя, выходя из охватившего меня оцепенения и думая, что я ослышался.

Профессор сделал шаг вперед и, опершись руками о стол, поочередно посмотрел на меня и Кассандру.

– Я отправляюсь в бассейн Амазонки искать Валерию, – сообщил он, чеканя каждое слово, – и мне хотелось бы… нет, мне необходимо, чтобы вместе со мной туда поехали вы.

– Извините меня, – сказала в ответ Кассандра, поднимая руки вверх, – но мне кажется, что вы и сами не понимаете того, о чем сейчас говорите.

Профессор тяжело опустился на стул.

– А кто же поедет туда, если не я?.. И я знаю, что у меня будет больше шансов на успех, если со мной отправитесь вы.

– Даже если бы вы прихватили с собой подразделение видавшей виды морской пехоты, это мало бы на что повлияло, – терпеливо возразила мексиканка. – Бассейн реки Амазонки – огромный. Это все равно что бегать по всей Барселоне, – Кассандра театральным жестом развела руками, показывая, какая Барселона большая, – пытаясь найти оброненную контактную линзу.

– Я знаю, что это непросто, – спокойно кивнул ей в ответ профессор. – Именно поэтому мне и нужна помощь, вы ведь хорошо знаете сельву.

– Один момент, проф, – вмешался я. – Да, мы бывали в сельве, но отнюдь не в джунглях бассейна Амазонки. Насколько мне известно, по сравнению с ними джунгли Центральной Америки и Азии – обычные сады. Кроме того, Касси права: речь идет о непроходимой сельве площадью почти в шесть миллионов квадратных километров. Там может пропасть целая страна, и мы ее никогда не найдем…

– Я не говорил, что Валерия пропала, – перебил меня профессор. – Я сказал, что она, возможно, заблудилась и потеряла связь с внешним миром.

– А в чем разница?

– Разница в том, что ее еще можно найти. Мне известно то место, в котором она находилась месяц назад, и поэтому зона поиска значительно сокращается.

– Но ведь…

– Послушай, Улисс, я понимаю, что тебе это, по-видимому, кажется безумием. – Профессор, прервавшись, сделал глубокий вдох. – Мне и самому это кажется безумием. Но я хочу… нет, я должен отправиться на ее поиски.

Мы все трое в течение минуты – очень долгой минуты – молчали, размышляя над безумной затеей профессора. У меня при этом возникло странное ощущение, что я чего-то недопонимаю, что во всей этой игре в пазлы недостает какого-то одного кусочка.

Первой нарушила молчание Кассандра.

– Чего я не могу понять, – сказала она, пристально глядя на профессора, – так это вашего чувства ответственности по отношению к этой женщине. Если бы какой-нибудь мой бывший женишок исчез и, кроме того, не проявлял бы желания снова увидеть меня, то я… то я вряд ли поехала бы искать его аж на другой конец света.

– Очень рад это слышать… – пробурчал я себе под нос.

Мексиканка в ответ, даже не взглянув на меня, больно врезала мне ступней по голени.

– Ты, возможно, права, – закивал профессор, глядя куда-то в пустоту, – но дело в том, что эта женщина – самый важный для меня человек во всем мире. Валерия Реннер и я… в общем, она…

– Что? – нетерпеливо спросил я.

Профессор поднял взгляд и, с робким видом посмотрев на нас обоих, сказал:

– Она – моя дочь.

Мы с Кассандрой разинули рты от удивления. Нам даже в голову не приходило, что у профессора могли быть какие-то серьезные отношения с прекрасным полом, потому что всем было известно, что смысл жизни для него, преподавателя средневековой истории, заключался целиком и полностью в работе. А у него, оказывается, имелась дочь, о которой он никогда никому ничего не говорил… Это во всех отношениях казалось просто невероятным.

Прошло несколько минут, а я все еще сидел с вытаращенными от изумления глазами и не мог произнести ни одной членораздельной фразы. Для меня это было все равно как если бы моя матушка в один прекрасный день призналась мне, что моим отцом был эскимос.

– Но… но как такое возможно? – пробормотал я.

Профессор, видя, как сильно мы поражены его заявлением, слегка поморщился.

– Как будто ты сам не знаешь… – сказал он, пожимая плечами. – Тебе что, никогда не объясняли, откуда берутся дети?

– Не умничайте. Почему вы никогда не рассказывали нам о ней?

Профессор снова почесал затылок – он явно смутился еще больше, чем прежде.

– Я познакомился с Лореной Реннер, ее матерью, когда учился в университете, в конце 70-х годов, – сказал он, уставившись в потолок и вспоминая события, происходившие в его жизни три десятка лет назад. – Она была настоящей красавицей и отличалась большим умом, но вот характер у нее был весьма скверный, а потому университетские ловеласы ее сторонились и предпочитали ей более легкую «добычу». Однако как-то раз я близко познакомился с ней на каком-то университетском празднике. Мы много пили, нам было хорошо вдвоем, я предложил проводить ее домой… В общем, девять месяцев спустя родилась Валерия.

– Плод одной страстной ночи… – пробормотала Кассандра.

Профессор потупился и тяжело вздохнул.

– Да, что-то вроде того, – согласился он. – Но ее мать и бабушка с дедушкой посмотрели на это совсем под другим углом зрения и, как я ни настаивал, никогда не позволяли мне с ней видеться.

– Вы совсем не общались со своей собственной дочерью?! – ошеломленно воскликнула Кассандра.

– До тех пор, пока ей не исполнилось восемнадцать лет… – печально прошептал профессор. – Она восприняла меня как совершенно чужого человека. Как только Лорена забеременела, я сказал ей, что готов на ней жениться или по меньшей мере признать свое отцовство и тем самым возложить на себя ответственность за содержание ребенка. Однако Лорена отвергла эти мои предложения. Она сказала, что совершила ошибку и что не хочет совершить еще одну, уже более значительную… Она дала дочери свою собственную фамилию и сделала все возможное, чтобы та никогда ничего обо мне не узнала.

Профессор положил руки на стол и посмотрел на нас с Касси невидящим взглядом. Перед его мысленным взором, видимо, мелькали сцены из его прошлого.

– Мне очень жаль, проф, что с вами такое произошло, – сочувствующим голосом сказал я, кладя руку ему на плечо. – А когда вы последний раз ее видели?

– Валерию? Я видел дочь последний раз где-то пару лет назад… на похоронах ее матери.

Он запустил пальцы в карман своей рубашки и, достав оттуда фотографию, показал Кассандре.

– Мы сфотографировались на похоронах, – пояснил он. – Это единственная фотография, на которой мы запечатлены вместе.

– Она очень красивая, – сказала мексиканка, одобрительно кивая, – и глаза у нее такие же, как у вас.

Я, изнемогая от любопытства, протянул руку и взял у Кассандры фотографию. Слева на ней был запечатлен профессор в черном костюме и с черным галстуком, а справа – женщина лет тридцати, тоже одетая в черное. Она превосходила своего отца ростом сантиметров на десять и, как справедливо заметила Касси, была очень красивой: белая кожа с еле заметными веснушками, длинные прямые черные волосы, четко очерченное лицо, милый курносый носик. Челюсть у нее, правда, была широковатой, а скулы слишком сильно выступали вперед над уголками растянувшегося в грустной улыбке рта. Однако больше всего обращали на себя внимание ее прекрасные ярко-голубые глаза, смотрящие в сторону объектива пристальным взглядом.

– Она, конечно же, пошла в свою мать… – сказал я, возвращая фотографию.

Кассандра наклонилась к профессору и взяла его за руку.

– Я вам искренне сочувствую, профессор. Это очень печальная история.

Эдуардо Кастильо посмотрел на нас обоих слегка покрасневшими от выступивших слез глазами.

– Теперь вы понимаете, почему я просто обязан отправиться на ее поиски?

Мы все трое затем довольно долго молчали, погрузившись каждый в свои размышления. Профессор Кастильо, по-видимому, блуждал мысленным взором где-то по бассейну реки Амазонки, я смотрел на профессора, не зная, что мне и думать по поводу того, что только что от него услышал, а Касси смотрела на меня – видимо, она заранее знала, что я сейчас скажу.

– Ну хорошо, проф, – со смиренным видом вздохнул я. – Если вы считаете, что я могу вам чем-то помочь, я поеду с ва…

– Я поеду с вами, – выпалила Кассандра еще до того, как я успел закончить фразу.

– Спасибо, – пробормотал профессор, глядя на нас с благодарностью. – Спасибо вам обоим. Я знал, что могу на вас рассчитывать.

– А как же твоя работа? – удивленно спросил я, поворачиваясь к Кассандре. – Разве ты не говорила, что у тебя полно незаконченной работы на раскопках в Кадисе?

– Моя работа – это мое личное дело, – вызывающим тоном ответила мексиканка. – Кроме того, ближайшие месяцы будут посвящены упорядочиванию и изучению всего того, что мы вытащили из моря, а этим необязательно заниматься лично мне.

Профессор снова поднялся. Теперь на его лице было удовлетворенное выражение.

– Итак, мы договорись, – сказал он, потирая руки и впервые за весь этот наш разговор расплываясь в улыбке. Бросив на нас взгляд, в котором светилась надежда, он добавил: – Мы едем в бассейн реки Амазонки.

– Думаю, завтра нам снова нужно будет встретиться, чтобы решить организационные вопросы и подумать, что нам следует взять с собой, – с задумчивым видом предложил я. – И примерно через неделю мы уже сможем отправиться в путь.

Профессор нарочито громко кашлянул и, пристально посмотрев поверх своих очков на нас с Касси, тихо произнес:

– Вообще-то, я рассчитывал выехать немного раньше.

– Раньше? – насторожился я. – Что значит раньше?

Профессор взглянул на свои часы и как ни в чем не бывало сказал:

– Наш самолет вылетает завтра в семь, так что, получается, у нас остается… примерно девять часов.

Касси изумленно подняла брови.

– Но… Каким образом? – Она с непонимающим видом уставилась сначала на профессора, а затем на меня. – Мы ведь только что сказали вам, что…

Профессор подмигнул ей и лукаво улыбнулся.

– Я купил билеты на самолет еще вчера. Я был абсолютно уверен в том, что вы оба согласитесь поехать со мной.