Мэттью Гэнт. Умники

Онлайн чтение книги Детские игры
Мэттью Гэнт. Умники

Брат и сестра Перкинс — обоим по одиннадцать лет, почти по двенадцать — раскрыли тайну убийства продавца бананов, как они сами выразились без особой скромности, но вполне справедливо, "с исключительной легкостью".

Коэффициент умственного развития близнецов Перкинс равнялся примерно 185 баллам, обоих искренне недолюбливали все, кто знал этих детей, за исключением разве что их родителей и разносчика бананов, которого все называли просто "греком". Близнецы Перкинс звали его по имени — Аристос Депопулос. Разносчику бананов близнецы Перкинс нравились по той причине, что они очень умно подсказали ему, как можно почти вдвое увеличить размеры своих доходов.

Прежде чем наступила его внезапная кончина, разносчик бананов обычно объезжал окрестности, толкая свою тяжелую скрипучую телегу вверх и вниз по улицам растянувшегося на огромное расстояние нового жилого комплекса в Восточном Бронксе, где жили в основном представители среднего класса. Аристос проезжал мимо каждого кирпичного дома кремового цвета, похожего на массу таких же домов вокруг, продавая бананы и только бананы, ностальгия по которым не окончательно покинула сердца домохозяек Бронкса, помнивших таких же разносчиков еще по Деланси-стрит десятилетней давности, когда сами они были еще не представительницами среднего класса, а самыми обычными и типичными выходцами из нижних слоев. Однако эта ностальгия оказала разносчику бананов гораздо меньшую услугу в сравнении с тем, что сделали Дэнни и Пэтти Перкинс, которым никогда за их коротенькую жизнь не приходилось еще видеть телегу разносчиков бананов, за исключением, разумеется, этого юморного грека.

Разносчик бананов приподнял свою замасленную кепочку, увидев, как они приближаются к его тележке, загадочно поблескивая своими полуприкрытыми глазенками.

— Привет, — сказал он. — Вы хотите купить банана?

— Дефицит культуры, — пробормотала Пэтти Перкинс.

— Больше похож на голливудского актера, чем на грека, — констатировал Дэнни.

Пэтти подняла голову.

— Г-мм, возможно. — Она посмотрела на разносчика бананов. — Скажите что-нибудь еще, — прямо попросила она.

Он чуть покраснел и зарычал:

— А ну, сопляки вшивые, чешите отсюда, да побыстрее.

Пэтти Перкинс быстро улыбнулась.

— Ты прав, — сказала она брату.

— Я всегда прав, — ответил Дэнни Перкинс.

Пэтти Перкинс посмотрела на бананы.

— Сколько?

Разносчик бананов ткнул пальцем в большой белый плакат, на котором масляным карандашом было нацарапано: "13 центов — 1 связка. 25 центов — 2 связки".

— Ну, и как торговля? — поинтересовался Дэнни Перкинс.

К этому времени разносчик бананов уже успел смекнуть, что стоявшие перед ним двое детей были непохожи на всех остальных. Он закурил, потом стал запихивать пачку в задний карман своих брюк и наконец проговорил:

— О, простите меня, — и предложил близнецам Перкинс сигареты.

— Благодарю вас, не надо, — сказал Дэнни. — В этой марке слишком много никотина и смолистых веществ. Вы не пробовали новый сорт "Кента"?

Они представились друг другу, и грек-разносчик Аристос Депопулос признался, что торговля идет. неважно, но если бы он мог увеличить объем продажи, то и товар бы ему доставался по более низкой цене и тогда он бы не знал забот.

Дэнни Перкинс медленно очистил банан и откусил кончик — дюйма на полтора. Затем он перевел взгляд на плакат и улыбнулся. Близнецы Перкинс носили очки, у них были крепкие зубы, но оба они были маловаты ростом. В семилетнем возрасте они перенесли ревматизм, и каждый из них знал, что еще до достижения совершеннолетия слабое сердце может выкинуть с ними какую-нибудь мерзкую шутку.

Школу они посещали редко, уделяя время в основном практическому самообразованию или тому, что близнецы с некоторой долей преувеличения именовали "оказанием разных услуг соседям". Последние, мягко говоря, весьма нелицеприятно отзывались о проделках юных бизнесменов. Перкинсы, конечно же, не были двойняшками, поскольку между мальчиком и девочкой неизбежно должны быть какие-то отличия, но все равно сходство их было весьма заметным.

— Дэн, в чем дело? — спросила Пэтти, заметив гулявшую по губам брата ухмылку, когда он изучал плакат разносчика.

— Все элементарно, — проговорил тот. — На что в первую очередь должен рассчитывать продавец, предлагая свой товар?

— На глупость? — предположила Пэтти.

— Не-а, — он сам забрался на тележку и вытащил засунутую за одну из связок бананов картонку. — Одна связка за тринадцать центов. Две связки — за двадцать пять. Аристос, как часто вам удается продать две связки?

Разносчик пожал тяжелыми плечами. — Иногда бывает. Нечасто, правда. Похоже, у людей туговато с деньгами.

— Ерунда, — сказал Дэнни. — Возможно, у них мало денег на то, чтобы покупать за две тысячи четыреста долларов "шевроле", красная цена которому 1995 долларов. Но уж пару связок бананов-то каждый может себе позволить.

Пэтти выпятила нижнюю губу. — Отчасти он прав. Люди сейчас прижимистые пошли. Раз он говорит, что по две связки покупают нечасто, я склонна ему верить. По крайней мере, в этом он разбирается.

— С чего это? — спросил Дэнни.

— Эй, — проговорил Аристос Депопулос, — да вы на товар-то гляньте.

— Гляньте на его акцент, — пробормотала Пэтти. — Уж нас-то вы не надуете.

— Послушайте, — сказал Дэнни, — дело в том, что все эти ухищрения вроде продажи пары штук по цене, чуть меньшей, чем две штуки порознь, давно устарели. Люди уже устали от всех этих хитростей. Так, дайте-ка мне ваш карандаш, — проговорил он, и Аристос Депопулос спокойно дал карандаш Дэнни Перкинсу. Без малого двенадцатилетний мальчик взял карандаш, перевернул объявление другой стороной и нацарапал: "Одна связка — 13 центов. Две связки — 27 центов". — Вот, — произнес он. Он посмотрел на сестру, которая медленно прочитала ценник и широко улыбнулась, явно одобряя идею брата.

— Гениально, — проговорила она. — Действительно, гениально.

— Не-а, — сказал Дэнни Перкинс. — Это же элементарно.

Грек посмотрел на объявление и сказал:

— Я что, сумасшедший? Да разве кто-нибудь купит пару связок по цене, которая больше, чем за две отдельные связки? Какой в этом смысл?

Пэтти ухмыльнулась.

— Да, трудно иметь дело с недоумками. Разумеется, какой дурак купит теперь пару связок по новой цене. Но, — добавила она, причем личико ее сейчас напоминало чем-то мордочку хитрого грызуна, — но что помешает покупателю приобрести у вас одну связку и дать вам тринадцать центов, а несколько секунд спустя купить еще одну связку и дать вам еще тринадцать центов? Итог: две связки куплены за двадцать шесть центов. Лишь кретины подумают, что они сэкономили цент. На самом деле это вы получили лишний цент.

— Элементарно, — проговорил Дэнни.

Грек нахмурился. Он раздумывал. Потом пошевелил ногой и нахмурился еще больше. Потом он взял ценник, схватил карандаш, энергично замазал старую цену и снова воткнул картонку между желтыми связками.

— Вы на пути к покупке своего первого "кадиллака", — сказал ему Дэнни Перкинс.

Аристос улыбнулся. Он ничего не ответил. Один "кадиллак" у него уже был.


Несколько месяцев спустя грека нашли лежащим рядом со своей тележкой. Близнецы Перкинс услышали вой сирены скорой помощи и полицейской машины — стоял жаркий августовский полдень, и они пошли на эти звуки, пока не добрались до места происшествия. Это случилось в двух кварталах от их дома, но все еще в пределах нового жилого комплекса. На одной стороне улицы полицейский приблизился к группе строительных рабочих; рядом валялись банановые корки, у их ног стояли ящички с продовольствием, а за спинами высился недостроенный кирпичный дом — будущий собрат точно таких же строений, окружавших его с обеих сторон. В руках у полицейского была маленькая черная записная книжка, куда он поспешно что-то записывал. На другой стороне улицы остановилась машина скорой помощи, в которую заносили останки Аристоса Депопулоса, тогда как второй полицейский с сердитым видом тоже что-то черкал в своей черной записной книжке. Третий полицейский поднял из пыли лежавший рядом с тележкой кирпич и аккуратно завернул его в кусок мягкой ткани, чтобы не повредить, возможно, оставшиеся на орудии преступления отпечатки пальцев. То, что именно кирпич стал причиной смерти разносчика, было ясно даже полицейскому, поскольку на камне остались следы крови и виднелись несколько прилипших темных спутанных волосков.

Дэнни и Пэтти Перкинс стояли неподалеку, но все же не сливались с толпой зевак, которые обычно собираются в подобных случаях.

— Бедняга Аристос, — отчетливым, но лишенным каких-либо эмоций голосом проговорила Пэтти.

Стоявший рядом со скорой помощью полицейский поднял голову. — Вы знаете имя этого парня?

— Ну, конечно, — ответила Пэтти. — Он был нашим самым старым и самым лучшим другом.

Полицейский с открытым блокнотом в руках подошел к ним. — Как его звали?

— Аристос Депопулос, — медленно проговорила Пэтти Перкинс. Затем еще более медленно она повторила имя по буквам, скользя взглядом за карандашом полицейского и вежливо подправляя его.

— Никаких документов? — поинтересовался Дэнни Перкинс.

— Никаких, — буркнул полицейский.

— Значит, его надо опознать, — спокойно добавил Дэнни.

Он обошел полицейского и приблизился к скорой помощи.

— И что же это ты вознамерился делать? — спросил врач, но тут вмешался полицейский. — Все в порядке. Это друзья покойного.

Дэнни Перкинс забрался в машину, отдернул укрывавшую тело Аристоса Депопулоса простыню и посмотрел на своего знакомого.

— Он? — спросил полицейский.

— Это он, — ответил Дэнни. Повернувшись к Пэтти, он пробормотал: — Странно.

— Что странно? — переспросил полицейский.

— Нет, это вас не касается.

Дэнни и Пэтти вернулись на свое место и продолжали наблюдать. Очень скоро подъехала "черная Мэри" и увезла шестерых строительных рабочих — четырех итальянцев, одного негра и одного блондина — белого, американского типа, которого Пэтти приняла за скандинава, хотя Дэнни утверждал, что он немец.

Потом близнецы пошли домой, оба погруженные в свои мысли. Пэтти сосредоточилась на шестерых рабочих, которых отвезли в полицию, и думала об их вине, но одновременно она была уверена, что эту шестерку можно определенно вычеркнуть из списков подозреваемых, даже не приступая к их допросу. При этом она опиралась исключительно на логику.

Дэнни между тем обратил внимание на тот странный факт, что крошечные красные пятнышки на комбинезоне Аристоса оказались вообще не кровью. Когда Дэнни наклонился над телом, он своим дыханием чуть сдул в сторону эти "капельки" — на самом деле, как он понял, это была пыль от красного кирпича.


— Дэниель, ешь, — сказала миссис Перкинс. Это была маленькая, похожая на воробышка женщина, лицо которой во время каждой паузы приобретало специфическое выражение.

— Они постараются выяснить прошлое каждого из этой шестерки, — сказал Дэнни, обращаясь к Пэтти.

Она кивнула. — Я уже через это прошла. Шестеро строительных рабочих. Все они определенно принадлежат к национальным меньшинствам. Скандинав, правда, в меньшей степени.

— Немец, — поправил Дэнни.

— Патриция, ешь, — сказал мистер Перкинс. Это был дородный мужчина с красной шеей и складками кожи под подбородком — результат четырнадцатилетнего сидения на одном и том же стуле за конторским столом бухгалтера.

— Из четырех итальянцев и одного негра обязательно найдется парочка, состоящая на учете в полиции, — сказала Пэтти. — Такова статистика преступности среди нацменьшинств. Было бы странно ожидать, что все они абсолютно чистенькие.

Дэнни кивнул.

— Итак, — продолжала Пэтти, — эту парочку, что состоят на учете, они попридержат. Таким образом, у них будут подозреваемые и, соответственно, объект для работы.

— Но, — заметил Дэнни, — рано или поздно их придется отпустить. Значит, дело останется нераскрытым. "Незавершенка" — так, кажется, они это называют.

— Ешьте, — слабым голосом проговорила миссис Перкинс.

— Разумеется, никакого мотива, — продолжала Пэтти. — С самого начала никакого мотива. Но ты же знаешь полицейских. До мотивации они вообще никогда не докапываются. Обнаружится, что ни у кого из рабочих вообще не было мотива убивать его. В общем, опять то же самое.

Дэнни приподнял бровь.

— Если только Аристос и один из рабочих не обменялись друг с другом парой фраз насчет цен на бананы или поспорили о чем-нибудь, и на тебе — драка. — Он задумался над собственными словами. — Нет, непохоже что-то. И потом, затей они спор или тем более драку, ведь хоть один из рабочих обязательно заметил бы это. Он бы начал болтать об увиденном. Вот так бы было.

— Таким образом, раз в этом деле с самого начала не наступил перелом, — предложила Пэтти, — мы можем сделать вывод, что никто не проболтался и, следовательно, никто не видел, как произошло убийство. Возможно, они сидели у обочины, закусывали, пили молоко, пиво или еще что-нибудь. Головы у всех были наклонены, чтобы не так слепило солнце, и первое, что они увидели, это был разносчик, падающий на землю, и отскакивающий в сторону кирпич. Вот до этого места у меня все получается складно, а после я натыкаюсь на стену.

— Да, все подходит к этому месту, — согласился Дэнни. — Мертвец, кирпич — и больше ничего.

— И никто не убегал? — спросила Пэтти. — За угол… Тележка ведь стояла недалеко от угла, так?

— Да, ярдах в пяти.

— А не мог кто-нибудь подойти, схватить кирпич из кучи, что лежит рядом со строящимся домом, шмякнуть им Аристоса по голове в тот самый момент, когда, как ему казалось, на него никто не смотрит, после чего преступник преспокойненько убежал?

— Слишком рискованно для предумышленного убийства, — заметил Дэнни. — Середина дня. Причем, разумеется, жаркого дня, так что многие выехали за город, на улицах пусто, если не считать строителей. И все же никогда нельзя сказать заранее, кого встретишь, если бросишься бежать за угол. Женщину с коляской, почтальона или полицейского. Лицом к лицу. И тогда все — ему конец.

— То есть мы подходим к тому тупику, в который уперлась и я, — сказал Пэтти. — Выхода нет.

— Ты видела тот кирпич?

— Нет, — ответила Пэтти.

— Какой кирпич? — спросил мистер Перкинс, останавливая на подъеме вилку с картофельным пюре.

— Тупое орудие, — проговорил Дэнни, даже не глядя на отца. — Они попытаются найти на нем отпечатки пальцев.

— Насколько я понимаю, — заметила Пэтти, — будет очень трудно снять отпечатки пальцев с такого пористого предмета, как кирпич.

— Правильно. Именно поэтому они будут настойчиво утверждать, что это сделал один из строителей. Но никто не расколется. Хотелось бы мне взглянуть на тот кирпич.

— А зачем он тебе? — спросила Пэтти.

Дэнни вздохнул. — Да так, ни зачем. В принципе, я уже все достаточно продумал, но кирпич мог бы помочь. Просто чтобы убедиться.

— Ты все продумал? — спросила Пэтти, покусывая губу.

— Угу. Это же элементарно.

— Просто по одному тому короткому взгляду на Аристоса в труповозе?

— Патриция! — вздрагивая воскликнула миссис Перкинс.

— Именно, — самодовольно произнес Дэнни.

— Аристос был еще жив? Он что-то сказал тебе?

— Он был мертвее мертвого, — твердо произнес Дэнни.

— Это нечестно, — сказал Пэтти. — Ты видел то, чего не видела я. Ты должен все рассказать мне.

Дэнни кивнул головой в сторону родителей. — Не перед ними же.

Пэтти начала есть, и мистер Перкинс облегченно вздохнул. Дэнни тоже взял в руку вилку. Оба ели размеренно, почти мрачно, и родители беззвучно пробормотали им слова своей благодарности — и за это, и за то, что за столом воцарилась блаженная тишина.


На следующее утро Пэтти и Дэнни Перкинс вышли из дома и двинулись по улице, держась поближе к стене, их пальцы как бы небрежно скользили по прохладному, но уже начавшему прогреваться под лучами жаркого августовского солнца кирпичу кладки.

Они пришли на место происшествия и остановились у края тротуара рядом с группой, состоящей из трех взрослых людей, которые смотрели на то место, где накануне лежало тело Аристоса Депопулоса.

Один из мужчин указал пальцем на чуть влажное пятно на асфальте. — Вот, — хрипло проговорил он.

— Кровь, — прошептал другой мужчина.

Дэнни Перкинс подошел и наклонился. Он прикоснулся указательным пальцем к мокрому пятну и осторожно понюхал. — Собачья моча, — громко проговорил он. Затем он и Пэтти снова отошли к кирпичной стене здания.

Пэтти взглянула на указательный палец Дэнни, затем осмотрела свою собственную руку. Кончики их пальцев — за исключением быстро подсыхавшего указательного пальца Дэнни — покрылись бледной пыльцой от кирпичной стены. Пэтти быстро посмотрела на строящееся на противоположной стороне улицы точно такое же здание — очередное творение, которое было призвано пополнить осуществляющийся проект. Группа рабочих толкала по толстой доске груженную кремовыми кирпичами тачку, другие рабочие тоже были чем-то заняты.

— Они уже успели заменить рабочих, — сказал Дэнни.

— Ну, конечно, — согласилась Пэтти. — Время такое — рабочих, думаю, сейчас найти нетрудно.

— Ты никого из них не узнаешь?

— Нет, — сказала девочка. — Это уже не те, что были.

— То есть они продолжают держать тех шестерых.

— Другими словами, никто не проболтался.

— Точно.

— Ты абсолютно уверен, что никто из них этого не делал?

— Уверен.

— Но теперь-то ты можешь мне сказать, — заметила Пэтти.

— Пошли, детка, — сказал Дэнни. Он двинулся к расположенному ближе всего от места обнаружения тела Аристоса Депопулоса входу в здание.

Они вызвали автоматический лифт, нажав на кнопку. Двери лифта распахнулись, и близнецы вступили во влажный, прохладный сумрак кабины. Дэнни посмотрел на кнопки, окинув взглядом весь ряд от "П" (подвал) до 6 — верхний этаж. Он нажал на верхнюю, и двери сомкнулись, кабина поползла вверх. Когда они проезжали второй этаж, мальчик проговорил:

— Аристоса ударили красным кирпичом.

— О, — Пэтти издала слабый, приглушенный стон. — Откуда ты знаешь?

— Это же элементарно, — сказал Дэнни. — У него на плечах остались следы красной кирпичной пыли. Конечно, если бы мне удалось увидеть этот кирпич…

— Брошенный с крыши? — спросила Пэтти с легким смешком.

— Угу, — отозвался Дэнни.

Кабина остановилась, и дверцы распахнулись. Они пешком поднялись еще на полпролета лестницы и подошли к обитой оцинкованной жестью двери. Толкнув ее, оба оказались на горячей крыше, залитой гудроном, который чуть продавливали подошвы их обуви.

— Вот, — сказал Дэнни, указывая на что-то.

Пэтти увидела маленький дымоход, сложенный из красного кирпича. Они подошли к парапету и бегло осмотрели крыши соседних строений — на всех были расположены аналогичные красные дымоходы.

— Традиция, — пробормотал Дэнни.

— Точно, — согласилась Пэтти. — Здание может быть любого цвета, но дымоход обязательно должен быть красным.

Они подошли к дымоходу. Дэнни поднял руку и ощупал край кирпичной кладки. Кирпичи шатались. Он рванул на себя, и у него в ладони оказался красный кирпич. Он посмотрел на кирпич и уронил его на поверхность крыши, покрытую мягким гудроном. Но даже от соприкосновения со столь упругой поверхностью от кирпича отделилось облачко красноватой пыли — точно такой же, какую он обнаружил на одежде Аристоса.

Пэтти обогнула дымоход. — Смотри-ка, — хихикнула она. На верхнем ряду кладки недоставало одного кирпича.

— Что и требовалось доказать, — пробормотал Дэнни.

— Теперь можно не искать больше кирпич-убийцу. Он лежал здесь, это точно.

Шаги на лестнице были быстрые, легкие, однако близнецы все же услышали их и подошли к двери. Дэнни ухмыльнулся, Пэтти захихикала еще громче.

— Преступник возвращается на место преступления, — констатировала она.

Тяжелая, обитая оцинкованной жестью дверь распахнулась. За ней стоял мальчик лет семи, щурившийся от яркого солнечного света. Увидев близнецов, он заколебался, не решаясь ступить через порог.

В руках он держал красный кирпич.

— Подожди-ка минуточку, — сказал Дэнни. — Стой на месте.

— Подними ногу, — сказала Пэтти.

Мальчик стоял, чуть раскрыв рот и глазея на них. Затем он слегка приподнял одну ногу. Пэтти схватила ее и повернула подошвой вверх. — Смотри, — буркнула она.

На подошве его ботинка виднелся слой засохшего гудрона.

— Тот, кто нам нужен, — проговорил Дэнни.

— Я… я этого не делал, — пролепетал мальчик.

— Ну, конечно же, это ты сделал, — успокаивающе произнесла Пэтти. Она погладила ребенка по голове.

— К-как вы узнали? — спросил тот.

— Мы все знаем, — твердо проговорил Дэнни. — Мы вычислили это с "исключительной легкостью", как обычно пишут в дешевых журналах.

— Не бойся, — сказала Пэтти. — С тобой ничего не случится. Ведь ты же не хотел. Ты просто маленький мальчик и тебе нечего было делать, вот ты от нечего делать и вытащил этот кирпич, а потом бросил его вниз. Правильно?

Мальчишеская голова закивала.

— Не о чем здесь беспокоиться, — заметил Дэнни. — Разумеется, он был неплохим парнем и у него было неплохое дело с этими его бананами. Но люди скоро раскусили бы его трюк с продажей по тринадцать центов за связку и по двадцать семь за пару. Долго так продолжаться не могло.

— А что ты собирался делать с этим кирпичом? — спросила Пэтти.

Мальчик переводил взгляд с одного на другого. Потом он философски пожал плечами. — Хотел положить его на место. Туда, где лежал тот, другой.

У Дэнни расширились глаза. — А что, — проговорил он, — умный шаг. Почти гениальный. И ты вытащил его из дымохода другой трубы?

Маленький мальчик кивнул.

Пэтти хихикнула и хлопнула в ладоши. — С крыши в несколько кварталах отсюда?

Тот снова кивнул.

— О, Боже, — промолвила она. — Великолепно. На тот случай, если до полицейских когда-нибудь дойдет, и они облазят все близлежащие крыши, обнаружат, что все кирпичи на месте и зачешут тогда свои тупые головы. О, Боже, вот это да!

Близнецы одарили его лучистыми взглядами. Затем Дэнни сложил руки на груди. — Ладно, гениально это или нет, но тебе придется заплатить.

— Заплатить? — спросил мальчик.

— Тебе дают карманные деньги? — спросил Дэнни.

Мальчик кивнул.

— Сколько?

— Пятьдесят центов в неделю.

Пэтти прищурилась. — Двадцать шесть долларов в год.

Дэнни покачал головой. — Все он нам отдать не сможет. Придется слишком долго объяснять все это дома. Может, половину?

— Двадцать пять центов? — алчно спросила Пэтти.

Дэнни повернулся к малышу. — Как ты на это смотришь? Можешь ты отдавать нам по двадцать пять центов в неделю?

— Но вы же знаете, что это шантаж, — спокойно проговорил мальчик. Что-то новое появилось в его взгляде, глаза ярко вспыхнули, но лишь на какое-то мгновение, а затем приобрели ясное и твердое выражение.

— Глупенький! — воскликнула Пэтти. — Разумеется, это шантаж. Так ты можешь отдавать нам по двадцать пять центов?

Мальчик посмотрел на окружающий крышу парапет. — Пожалуй, смогу.

— Отлично, — сказал Дэнни. Он посмотрел на Пэтти. — Ну что, покончим с этим делом?

Пэтти потрепала волосы на голове мальчика. — Привет, — сказала она. — Будем встречаться здесь каждую субботу, скажем, в десять часов. Для еженедельных выплат. Договорились?

Мальчик кивнул. Казалось, все это ему было уже неинтересно.

Дэнни и Пэтти Перкинс обошли мальчика и спустились по лестнице. Они терпеливо дождались медленно ползущего лифта, чтобы спуститься на первый этаж.


Стоя на крыше, мальчик посмотрел на кирпич, который держал в руке, а потом перевел взгляд на другой, валявшийся на покрытой гудроном крыше. Нагнувшись, он поднял и второй кирпич, после чего подошел к краю крыши — парапет возвышался сантиметров на шестьдесят. Он чуть наклонился над краем, мозг его при этом работал, как компьютер. Как-никак его интеллект составлял 210 баллов.

— Глупцы, — пробормотал он. — Глупые малолетки, — все это было ему прекрасно известно, он чувствовал это сердцем, но просто для того, чтобы убедиться, снова просчитал скорость падения и угол наклона. Сердце его бешено билось. Двое людей внизу. И два кирпича. Двойной бросок ему еще делать не приходилось.

Но даже если он не попадет, все равно сможет выследить их. Это уж точно, выследит. Например, на платформе метро — резкий толчок, несущийся вперед поезд, и все кончено. На платформе останется лишь этот круглолицый, семилетний мальчуган. Да, это определенно сработает, даже если кирпичи подведут. И все же сейчас он имел такую хорошую цель.

Мальчик подождал, пока близнецы выйдут из подъезда дома. "Вот она, польза от интеллекта, — думал ребенок, — торжество ума". Он задержал дыхание, когда дети остановились и какое-то мгновение стояли неподвижно шестью этажами ниже его. Мальчик окинул взглядом всю стену снизу вверх. Затем, нежно держа кирпичи кончиками пальцев, занес их над пропастью и отпустил.

— Сбросить бомбы, — радостно воскликнул он.


Читать далее

Уильям Нолан. Жестокий мир Льюиса Стилмэна 13.11.13
Ричард Паркер. Мальчик — садовая тачка 13.11.13
Дэвид Монтрос. Людмила 13.11.13
Эл Саррантонио. Тыква 13.11.13
Томас Ф. Монтелеоне. Спасти ребенка 13.11.13
Уильям Тенн. Хозяйка Сэри 13.11.13
Алекс Хэмилтон. Всего лишь игра 13.11.13
Лоуренс Коннолли. Подвал миссис Хафбугер 13.11.13
Танит Ли. Юстас 13.11.13
Эвелин Э. Смит. Тераграм 13.11.13
Алекс Хэмилтон. Поднять зайца 13.11.13
Роберт Л. Макграс. Оплаченный счет 13.11.13
Гай Каллингфорд. Моя бесчестная леди 13.11.13
Филлис Макленнан. До свидания, мисс Паттерсон 13.11.13
Алекс Хэмилтон. Железная дорога 13.11.13
Маргарет Сэн-Клер. Ясновидец 13.11.13
Джеймс Маккими-младший. Отмщение 13.11.13
Алан Норс. Второе зрение 13.11.13
Роберт Эшли. Пытливые души 13.11.13
Розмари Тимперли. Кукла 13.11.13
В. Бэйкер-Эванс. Дети 13.11.13
Клиффорд Саймак. Крестовый поход идиота 13.11.13
Г. Х. Манро ("Саки"). Рассказчик 13.11.13
Роальд Даль. Желание 13.11.13
Ширли Джексон. Чарльз 13.11.13
Эдмонд Гамильтон. Имеющий крылья 13.11.13
Уильям Сэнсом. Настоятельная потребность 13.11.13
А. Дж. Раф. Мамочка умерла 13.11.13
Амброз Бирс. Гипнотизер 13.11.13
Фредерик Браун. Пусть убираются 13.11.13
Мэттью Гэнт. Умники 13.11.13
Дэвид Грант. Кровососы 13.11.13
Мак Рейнольдс. Обман зрения 13.11.13
Амброз Бирс. Собачий жир 13.11.13
Далчи Грей. Шеба 13.11.13
Мадлен Л'Энгль. Бедный Маленький Суббота 13.11.13
Мартин Рикетс. Предатель 13.11.13
Айдрис Сибрайт. Ребенок, который слышал 13.11.13
Мэттью Гэнт. Умники

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть