– Кушайте, кушайте на здоровье, – говорила тетя Вера. – На работе у него неприятности. – Она поглаживала клеенку пухлой рукой. – А вы себе кушайте, не обращайте внимания.
– Мы кушаем, тетя Вера, не беспокойтесь, – сказал Сашка.
– Ничего особенного, на работе всякое бывает. – Это сказал Витька.
– Вот и хорошо. Повидло не кислое?
– Что вы, тетя Вера, очень вкусные пончики. Так и тают во рту, – сказала Катя.
Пончики действительно «таяли». Наши руки со всех сторон тянулись к блюду. Сашка слизывал стекающее с пончика повидло и противно чавкал.
– Сашка, не чавкай, – сказал я.
– Я всю жизнь чавкаю. От рождения.
Женя сидела между Витькой и матерью. Она поставила локоть на клеенку, положила щеку на ладонь и смотрела в одну точку. Когда Женя так смотрела, лучше было ее не трогать. Тетя Вера знала это не хуже нас. Но так, видимо, устроено большинство мам: они не могут оставить своих детей в покое.
– Доченька, почему не ешь? На-ка пончик. Смотри, какой поджаристый!
– Неужели наступит счастливый день и я наконец уеду? – трагическим голосом спросила Женя. – Поймите, я не маленькая. Понимаете, не маленькая! – Женя даже, взвизгнула.
Терпеть не могу бури в стакане воды. Надо было вмешаться, но я ничего не мог придумать. Я как-то вдруг поглупел. И все потому, что Инка под столом нашла мою руку и потихоньку перебирала пальцы. Даже я не заметил, как она это сделала. Она опустила руки под стол и, чтобы никто ничего не заметил, прилегла на край стола грудью. На меня она не смотрела. Я тоже на нее не смотрел.
– Маленькие дети – маленькое горе. Большие дети – большое горе, – сказал Сашка и отправил в рот остаток пончика.
– Истина, – сказала тетя Вера.
– Вы не представляете, какая умная моя бабушка, – говорил Сашка. – Когда моя мама делает что-то не так, бабушка всегда говорит: маленькие дети – маленькое горе. Но моя мама ее не слушает. Вот я должен слушать свою маму, а она нет. Где же логика?
– Ну вас! – тетя Вера махнула на Сашку рукой и засмеялась.
Сашка почесывал затылок маслеными пальцами, осматривая пустое блюдо.
– Тетя Вера, – сказал он, – Женя все равно не станет есть пончик. Дайте мне…
– Ешь на здоровье.
Тетя Вера встала из-за стола. При ее полноте это не так просто было сделать, потому что скамья, как и стол, была врыта в землю. Когда тетя Вера поднялась на террасу, я сказал:
– Сашка, ты гений.
Сашка кивал головой. Ответить он не мог: он жевал пончик.
– Не надо расстраиваться, – говорил Витька. Он держал Женю за руку на виду у всех. – Мы сами виноваты: перестали твоему отцу помогать. Разве легко в его годы бегать по городу?
– Не знаешь, что он мне в комнате сказал? Не знаешь – так молчи.
– Сказал… Ну и что же, что сказал. Ведь не ударил.
– Только этого не хватало. Ударил…
Сашка прожевал пончик, спросил:
– Интересно, жив еще Переверзев?
– Я пойду, – сказал Витька.
– Никуда ты один не пойдешь. Мы все тебя проводим, – сказала Женя.
– Конечно, проводим, – сказал Сашка. – И не смотри на меня такими глазами. Подумаешь, пончик…
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления