Онлайн чтение книги Ева. Минус на минус
Глава 8

Ева Моргалис

Наверное, это была худшая ночь в моей жизни. Я никогда не жаловалась на плохое воображение и сейчас явно представляла себя в образе доктора Лектера. Полина давно дрыхла сном праведника – ее не беспокоили возможные последствия нашего хулиганства, Богдан ворочался на полке и недовольно похрапывал – видимо, он привык к более роскошным кроватям, Алекс наверху мужественно сражался с семенами южного колчагара, а я почти до рассвета активно придумывала собственную эпитафию. Получалось плохо. Что-то вроде: «Погибла от руки монстра. Виновата сама».

Нет, я не Лектер – я Франкенштейн. Правильно Полина тогда говорила…

Только под утро мне удалось забыться беспокойным тягостным сном. И то – ненадолго.

Знаете, как забавно пробуждаться, когда над тобой нависает гневная всклокоченная рожа, которая того и гляди начнет плеваться огнем? Я тихонько застонала и подтянула простыню до самого носа, оставив неприкрытыми только глаза. Чтобы, так сказать, не выпускать врага из поля зрения. Хотя этого конкретного врага еще попробуй оттуда куда-то деть!

Алекс не просто стоял рядом – он сидел на краю полки, держась одной рукой за стол, а другую опустив на край моей подушки, и нависал злобной карающей десницей. В первое мгновение я решила, что с травой Поля все же напутала: такими большими были его зрачки и тяжелым дыхание. Очень хотелось спрятаться куда-то подальше. Например, нырнуть под полку, в багажный отсек. Или вообще – под вагон. Ну и пусть там холодные шпалы с камнями! Зато смерть будет быстрой и куда менее болезненной, чем та, обещание которой я прочитала у Шурика в глазах.

– Что с тобой случилось? – мяукнула из-под простыни.

– Ты случилась!! – рявкнул Алекс. Я поежилась: ну надо же! И ответ и вопль души прямо. Два в одном: очень зловеще и до боли проникновенно. На всякий случай решилась уточнить:

– А почему именно я?

Он посмотрел на меня как на будущего покойника, хрипло выдохнул и обернулся:

– Прошу всех покинуть купе.

Почему мне показалось, что меня это тоже касается? С облегчением улыбнувшись, я попыталась утащить свои косточки прочь, но, увы, была грубо остановлена еще на взлете.

– Не ты! – рыкнул Алекс.

Я опять вжалась в подушку.

– О великий и злобный человек! – бесстрашно выступила вперед Полина. Алекс перевел на нее метающий молнии взгляд, и она поспешно вернулась на прежнее безопасное расстояние. Относительно безопасное, потому что будь у Шурика желание ее сцапать, и даже прыжок в окно не подарил бы спасения. – Могу я выразить подруге мои сожаления и попрощаться?

– Что значит – «попрощаться»?! – сипло уточнила я. Поля скорбно вздохнула, и второй раз за утро я почувствовала себя потенциальным умертвием.

Кажется, Алекс заметил блеск отчаяния в моих глазах, потому что скрежетнул зубами и нехотя кивнул. Полина подошла ближе, бедром сдвинула братца с насиженного места и шепнула, опускаясь рядом.

– Это лекарство. – Маленький тюбик незаметно перекочевал из ее кулака мне под простыню.

– А чего с ним делать?

– Ну если твой демон сильно разорется, можешь скормить, – хмыкнула подруга. – А вообще – втирать. Да не бойся ты так! Ничего он тебе не сделает.

И добавила, уже поднимаясь с полки:

– В крайнем случае, я за тебя отомщу.

Я даже ответ придумать не успела. А Полина подмигнула, схватила за руку Богдана, который спросонья, кажется, вообще не понимал, что происходит, и вышла с ним из купе. Шурик плавно потянулся и закрыл за ними дверь. Щелкнул замок. Мое сердце свалилось в пятки. Судя по звону в ушах – частями.

Братец сощурился, обернулся ко мне… и тут меня прорвало:

– Не подходи! Я буду кричать!

– Не поможет, – хрипло выдохнул Алекс.

– Я буду драться!

– Уже интереснее. – И бросился в атаку первым.

Фигушки ему! Да я, когда напуганная, такие чудеса эквилибристики способна изобразить – сама потом три дня в шоке хожу! А Шурику удалось напугать меня конкретно. Завизжав, я буквально взлетела на второй этаж, уселась там, поджав под себя ноги, и выжидающе уставилась на врага.

– Слезай! – рыкнул он.

– Не дождешься!

– Слезай, иначе я сам тебя сниму!

– Полка двоих не выдержит!

– Я готов рискнуть! – И в глазах при этом промелькнула такая жесть, что я поняла – да, рискнет.

– Не надо! – решила пойти на попятную. – Я спущусь. Только ты пообещай, что драться не будешь.

– Да что ты! – язвительно скривился братец. – Как можно?!

– Отойди к столу!

Шурик скрестил руки на груди и демонстративно сделал шаг назад. Я хмуро кивнула и поставила ногу на подставку.

А потом… как меня скрутили – я даже не поняла. Только в какой-то момент пол и потолок поменялись местами, и я всем весом рухнула на нижнюю полку. Алекс с безумным взглядом навалился сверху. Кошмар! Худшее, что можно было увидеть перед смертью – его бешеное лицо. Стало не страшно – жутко! Я дернула ногой, рукой и совершила непростительное. Случайно! Мазнула его ногтями по спине.

Бедняга-тиран на мгновение замер и стиснул зубы так, что я услышала хруст эмали.

– Прости, пожалуйста! – выкрикнула прежде, чем мозг подсказал: все! Если раньше у него и были сомнения, кто приложил руку к его «травме», то теперь я самолично развеяла их подчистую.

– Ты!!! – второй раз за утро прошипел братец. Я вздрогнула и жалобно пропищала:

– Могу все исправить!

– Только это тебя и спасет!

Казалось, он ждал этих слов: тут же сдернул меня с полки и улегся на нее сам. Задрал футболку:

– Приступай!

М-да… фиговастенько мы вчера пошутили. Несчастная спина выглядела так, что мне ее чисто по-человечески стало жалко.

– Лежи смирно. Будет немного жечь.

– То есть сейчас ты считаешь нужным меня предупредить? – с сарказмом переспросил Алекс, уткнувшись лицом в мою подушку.

– Я постараюсь быть очень аккуратной.

– Это в твоих же интересах!

– Будь благодарнее!

Ну, с последним я перестаралась – признаю. Особенно когда легонько хлопнула его по спине. А не надо было пытаться встать! У меня нервы слабые, я действую рефлекторно! Больной прошипел что-то угрожающее, вгрызаясь в подушку зубами, и выдал:

– Инквизиция по тебе плачет!

Я философски вздохнула: угадал. Семья Моргалис в свое время здорово попортила нервы этим поклонникам костров и ряс. Впрочем, сейчас нужно было думать не о былых подвигах, а о насущных проблемах.

Очень аккуратно я подтянула края футболки, чтобы открылись плечи, и нанесла первую порцию крема. Надо сказать, Поля не солгала. Кожа, до этого красная и как будто жженая, выпрямлялась и светлела буквально на глазах. И на ощупь, кстати, действительно становилась нежной и гладкой.

Осторожно втерев мазь в плечи, я спустилась к пояснице. Алекс к тому моменту уже едва не мурлыкал от удовольствия. Надо признать, я тоже вошла во вкус и не халтурила, качественно обрабатывая каждый сантиметр пострадавшего тела.

– Ну все, – улыбнулась, когда спина Шурика приобрела свой «первозданный» вид. Закрыла тюбик и уже намеревалась встать, когда он приподнял голову:

– Куда собралась? – и резким движением спустил трусы.

У меня дернулся глаз. Нет, попа у Алекса была что надо, но одно дело сыпануть на нее семена не глядя, а другое – при свете дня втирать лекарство. Голыми руками!

– Э… – попятилась я. – Нет уж, дальше ты как-нибудь сам.

– Сидеть! – рявкнул Шурик. – Считай это наказанием. Мажь.

Сцепив зубы, я коснулась «того самого». Одним пальчиком. Вид у меня при этом был такой, словно мне поручили эту попу как минимум ампутировать. Шурик опустил голову обратно на подушку и расслабился. Подлец! Он наслаждался процессом! Хотя где-то это было даже хорошо: чем дольше он вот так лежал, тем меньше от него было проблем. И только я успела хоть немного расслабиться, как этот гад взял и застонал. Да так, что у меня внутри все перевернулось!

– Ты там чего?

– О да, Ева! – с хрипотцой провыл братец. – Да! Еще! Еще!

– Ты что творишь?!

– Да! – все громче повторял Алекс. – О да, Ева! Да!!

Я представила, с какими лицами сейчас замерли в коридоре Полина с Богданом… Да что эти двое?! Такие вопли даже Егор в своем СВ должен был услышать! И с Оли свалиться…

– Убью мерзавца! – завопила я и бросилась на Шурика с намерением затолкать подушку ему в горло. Но гаденыш тоже оказался не лыком шит. Каким-то чудом сумев перевернуться, он схватил меня за запястья и резко поднял вверх. Я и опомниться не успела, как оказалась сидящей у него на хм… животе в весьма красноречивой позе.

– Ты все поняла? – спросил Алекс после секундного молчания, в процессе которого внимательно изучал мое бледное лицо и пылающие бордовые уши. Я кивнула. – Повторять не придется? – помотала головой. – Тогда последний вопрос. Откуда семена?

– Полина учится на фармацевта.

– Ах, Полина, – недобро сощурился Алекс. – Ну ладно…

– Эй, – испугалась я. – Не тронь ее! Это была моя идея!

– Какая преданность, – ухмыльнулся Соколов. – Или это ты так ревнуешь?

– Сейчас я все-таки тебе врежу!

– Ладно-ладно, как знаешь. – Алекс наконец отпустил мои руки, поднялся и без предупреждения стянул с себя пропитанную семенами футболку. Я что-то протестующе крякнула и отвернулась к окну. Нет, ну не подлец, а?! Он как будто специально меня смущал! И, черт подери, ему это отлично удавалось!..

А между тем пейзаж за окном успел поменяться. Там, вдалеке, за горизонтом, уже виднелись горы. Сейчас они казались невысокими и пологими, но я-то знала правду. Эти вершины были величественны и коварны, они хранили много секретов, таили опасности, о которых и не подозревали наивные, посягнувшие на них туристы. А еще – именно там проходили ведьмовские шабаши, которые так любила посещать моя мама. Потому что были в этих горах места, куда добраться могли только чародеи.

– Четверть часа, – послышалось из-за спины. Я обернулась: Алекс переоделся и сел рядом, глядя в окно через мое плечо. – Прибудем на место через пятнадцать минут.

– Так, может, уже впустишь остальных?

И вот этот простой вопрос ввел Шурика в состояние полнейшего ступора. У него даже глаза увеличились в размере.

– Черт! – ругнулся он, бросаясь к двери. – Остальные!

А я просто покатилась от смеха: он про них забыл! Невероятно, но факт: пока охотился за мной, даже родной брат вылетел у него из головы! Ха-ха! Интересно, Алекс сам догадается сделать меня виноватой или ему кто-то подскажет?

Первым из поезда выпрыгнул Алекс, затем Богдан, тащивший два рюкзака. Я смотрела на него и качала головой: некоторые никогда не учатся. Зачем пытаться быть джентльменом с той, которая этого не оценит? Хорошо хоть рюкзаки были небольшие, иначе Поля послала бы ухажера лесом и, возможно, в довольно грубой форме. Подруга любила скорость и драйв, когда мышцы ноют после напряженного дня, а голова гудит от впечатлений, любила быть независимой и сильной, сама выбирать дорогу и вести за собой. Да, в Полине умер великий полководец… хотя, скорее завоеватель, потому что Кутузовым я ее представляла довольно смутно, а вот маленьким и прытким Наполеоном – еще как! Ей бы в «блицкриг» играть, а тут Богдан со своим:

– Давай помогу!

– Ну на! – хмыкнула Поля. И взвалила ему на плечо второй рюкзак. А потом пристроилась рядом со мной и приступила к допросу:

– Чего у вас тут было с Алексом?!

Я шагнула на платформу, отбросила челку со лба и мрачно ответила:

– Меня пытали.

Кажется, подруга не прониклась:

– И как? Тебе понравилось?!

Мой тяжелый взгляд должен был стать лучшим ответом, но, видимо, не успел.

– Привет, девочки. О чем задумались? – Егор просто светился от предвкушения веселых выходных. Я скосила на него глаза: надо же, какой радостный. По ходу, выспался… А вот Оля выглядела уставшей: зевала каждые пять минут, морщилась, когда солнечный луч пробирался под ресницы. Еще и синяки под глазами появились… выглядела хуже меня, честное слово.

– Доброе утро, – вяло поздоровалась блондинка.

Участливая я сделала бровки домиком:

– Тоже тяжелая ночь выдалась?

– Что значит «тоже»?! – встрепенулся Богдан и почему-то уставился на Алекса очень гневным взглядом. – Мне стоит что-то знать?!

Шурик фыркнул и отвернулся, а я в полном недоумении уставилась на Полину.

– А-ха-ха! – бодро «рассмеялась» моя загадочная подруга. – Александр, конечно, тот еще негодник, но на такое пока не отважился.

– Что значит «пока»?! – вытаращился теперь уже на Полю Егор, но она уже схватила меня под руку и буквально потащила по перрону в сторону выхода.

– Поль, а о чем вы вообще говорили?

Она посмотрела на меня долгим проникновенным взглядом и улыбнулась:

– Не поняла, и ладно: крепче спать будешь. Егор, куда дальше?

– У здания вокзала ждет автобус. Едем до деревни Бжежичевка. Оттуда пешком, – пояснил брат. Девушка кивнула и первая выскочила на улицу. Потянулась, подставляя лицо солнышку, и довольно заурчала.

– А разве ты не гот? – подозрительно нахмурилась Ольга, замерев на ступеньках.

– Еще какой, – мурлыкнула в ответ Поля.

– Тогда почему ты не хочешь умереть? – И сказано это было таким тоном, что последнее слово можно было заменить на «сдохнуть», и никто бы не заметил.

Подруга плавно перевела взгляд на отважную блондинку:

– Милочка, я не эмо. Это они мечтают торжественно отойти в мир иной.

– А о чем мечтаешь ты? – не отставала Оля.

Полина кровожадно и как-то предвкушающе ухмыльнулась:

– Отправить туда кого-нибудь особо кусачего. Хочешь, запишу в кандидаты?

– Дамы, брейк! – Я вскинула руки и замерла между девчонками. Поля была, как всегда, уверена в себе и готова к любым неожиданностям. Нет, ну при ее физподготовке это было неудивительно. А вот то, с каким упорством нарывалась на скандал Оля, смахивало на откровенный мазохизм. Куда делась вчерашняя девочка-цветочек? Что за бешеная фурия покусала нашу штатную кухарку? – Оля, где ребята?

– Покупают билеты. Сказали подождать возле автобуса.

– Тогда идем. – Я демонстративно улыбнулась и первая, хорошим маршем, скрылась за углом вокзала.

– Ева! – крикнула вдогонку Полина. – Налево! Автобусная остановка там.

Круто развернувшись, я потопала в другую сторону. Оля, гордо вскинув нос, вырвалась вперед и вскоре скрылась из виду в толпе других приезжих.

– Слушай, я вообще не понимаю, что с ней, – шепнула я подруге. – То ласковая, то злобная, то всего на свете боится, то едва в драку не лезет. Странная девочка.

– Не-а, – отмахнулась готесса. – Это не она странная. Это ваш Егор – удод. Он ей мозги пудрит, а она на окружающих срывается.

– Но почему? Это же нелогично! – Я посмотрела на изогнутую бровь Поли и вздохнула. – Согласна, аргумент не самый удачный, но…

– Забей, – отмахнулась подруга. – У нас поход, разве нет? Прогуляется в лесу, подышит воздухом – и ее попустит. А нет – так на меня нарвется.

– И?.. – протянула я, не особо веря в эдакий альтруизм Полины.

– Что «и»? Поступлю по старинке: напала на медведицу – получи по харе лапой. Глядишь и успокоится.

Пока мы болтали, периодически бросая задумчивые взгляды на хмурую Ольгу, подошли ребята. Они сложили рюкзаки в багажное отделение автобуса, мы забрались внутрь, расположившись на задних местах, и водитель стартанул.

Здравствуйте, горы! Мы почти добрались…

– Ненавижу «икарусы», – прошипел Богдан, случайно ударяясь головой о поручень.

– Ты в них ездишь раз в пятилетку, – усмехнулся Егор, но за сиденье (ручка в автобусе была одна, сломанная, да и та – четко над головой у Богдана) при этом ухватившись так, что оно трещало.

– Потому что я их ненавижу!

Ну где-то я брата понимала: «икарус» с такой скоростью мчался по бездорожью, словно надеялся взлететь, оттолкнувшись от особо крупной кочки. Увы, птица, конечно, могла поймать верную траекторию, но ласточку из пингвина не сделает даже трамплин. Жаль, что водитель думал иначе. Тихонько напевая «Пусть всегда будет небо!», этот камикадзе несся вперед, выжимая из бедной таратайки все до последнего вздоха.

– У тебя случайно родственники в этих краях не терялись? – воскликнула, косясь на невозмутимого Алекса. С такой же прытью он на своем мотоцикле носился по городу. Меня в ответ окатили волной презрения, в которой при желании можно было утопиться. Я совсем по-детски показала язык.

– Не советую рисковать, – мрачно буркнул братец. – Прикусишь.

– Мой язык! – буркнула в ответ я. – Захочу, вообще откушу.

– Вот бы дождаться!

К счастью, долго мучиться нам не пришлось: ехали всего с полчаса. Этого оказалось достаточно, чтобы перекрасить попы в ровный синюшный цвет, но слишком мало, чтобы травмировать их окончательно. «Икарус» кашлянул в последний раз и остановился в центре небольшой деревеньки: штук на сорок аккуратных домиков, с двухэтажным магазином и полуразвалившимся клубом на «главной» площади. Как ни странно, клуб до сих пор функционировал. Уж не знаю, какие экстремалы отваживались плясать на гнилых досках – может, они так к соревнованиям по паркуру готовились, но на двери висело совсем новенькое расписание: в семь – кино, затем танцы. Поля вытащила ручку, воровато оглянулась и дописала:

«В десять – экскурсия в травмпункт».

Сейчас, рано утром, здание клуба было закрыто: большой висячий замок на двери не позволял в этом усомниться, и мы пристроились под навесом у входа, чтобы сменить обувь, спрятать в рюкзаки воду и милый моему сердцу топор. Минут на десять все оказались заняты своими делами, сосредоточенно готовясь к долгому переходу. Ну или почти все.