Глава XXVIII. ЧТО СДЕЛАЛ БАРНУМ ДЛЯ ШЕКСПИРА

Онлайн чтение книги По экватору Following the Equator
Глава XXVIII. ЧТО СДЕЛАЛ БАРНУМ ДЛЯ ШЕКСПИРА

Когда у нас портятся часы, есть два выхода: бросить их в огонь или отнести к часовому мастеру. Первое — быстрее.

Новый календарь Простофили Вильсона

«Эрандл Касл» — лучшее судно из тех, на которых мне довелось плавать по здешним морям. Оно вполне современное, а это уже говорит о многом. Впрочем, и оно не лишено того общего недостатка, обычного недостатка, повсеместного недостатка, от которого не свободен еще ни один пароход на свете: постели его оставляют желать лучшего. На многих судах имеются неплохие постели, по по-настоящему хороших я не видел нигде. В вопросе выбора постелей на всех пароходах с самого начала совершается грубая ошибка: их предназначают для здоровенного, крепкого мужчины с сильной спиной, в то время как следовало бы иметь в виду хрупкую женщину, с детства страдающую болью в пояснице и бессонницей. По обо стороны океана ничто не представляется такой редкостью, ничто так не трудно найти, как отличную постель. В некоторых отелях еще можно увидеть хорошую постель, но ни на одном судне ее никогда не было и нет. На Ноевом ковчеге постели были просто возмутительные. Ной ввел эту моду, и она будет существовать, с небольшими изменениями, до очередного потопа.

8 часов утра. — Проходим мимо острова Бурбон. К небу поднимается изломанная линия вулканических гор. Уверен, что выровнять их стоило бы совсем недорого, и, по-моему, оставлять их в таком виде — непростительный недосмотр.

Глупо посылать усталых людей на отдых в Европу. Как может по-настоящему отдыхать мозг человека, вынужденного метаться из города в город, в пыли и дыму, чтобы осмотреть галереи и достопримечательности архитектуры, постоянно встречаться с людьми на завтраках, обедах и ужинах, получать волнующие телеграммы и письма? Да и путешествие по Атлантике совсем не приносит пользы: оно слишком коротко, а море — слишком бурно. Только длительные прогулки по спокойным Индийскому и Тихому океанам являются истинным спасением для тела и души.

2 мая, утро. — На горизонте — красивый большой корабль, первый за несколько недель нашего одинокого плавания. Мы находимся сейчас в Мозамбикском проливе, отделяющем Мадагаскар от Южной Африки, и направляемся прямо на запад, к заливу Делагоа.

Вчера вечером, когда дородный пожилой старший механик рассказывал нам интересную морскую историю и как раз дошел до самого волнующего места, где упавший за борт человек отчаянно кричал и быстро плыл по волнам на кормой корабля, а все пассажиры, обезумев от волнения и теряя надежду, бросились к корме корабля, оркестр после небольшой паузы начал играть то, что всегда играл перед отходом ко сну, — английский национальный гимн. Механик умолк на полуслове, так и не досказав своей истории, снял свою украшенную шнурами фуражку, прижал ее к груди и слегка наклонил седую голову. Когда прозвучал финальный такт, он снова надел фуражку и продолжал свой рассказ с таким видом, будто музыка являлась непременной частью его рассказа. В этом было нечто трогательное и прекрасное; и я с волнением подумал, что он — лишь один из миллионов людей, разбросанных по всему земному шару, которые поочередно каждый час в течение суток — ведь одни бодрствуют, когда другие спят — делают то же, что он, и эти внушительные звуки всегда плывут над разными странами, никогда не замолкая и никогда не испытывая недостатка в благоговейных слушателях.

Все, что я помню о Мадагаскаре, — это слова маленького Билли, созданного Теккереем, который, взобравшись на верхушку мачты, опускался там на колени и говорил:

«Я вижу

Иерусалим и Мадагаскар,

И Северную и Южную Америку».

3 мая, воскресенье. — Пятнадцать — двадцать африкандеров, чье путешествие сегодня заканчивается, — завтра они уже разъедутся из залива Делагоа по домам, — до трех часов ночи сидели на палубе при свете луны и пели. Хорошее и полезное развлечение. И песни их были чистые, в некоторых звучали даже нежные нотки. Наконец, когда они замолчали, один из пассажиров спросил: «Слыхали ли вы о человеке, который вел дневник во время путешествия по Атлантике?» Это прозвучало таким диссонансом, что нам показалось, будто нас окатили холодной водой. Люди были вовсе не в настроении слушать неприличные анекдоты. Песня перенесла их домой, и они мысленно сидели у своего очага, видя перед собой лица совсем иные, чем те, которые окружали их здесь, и слыша иные голоса. Поэтому предложение послушать старый да еще неприличный анекдот было встречено с неудовольствием. Никто, однако, ничего не ответил. А бедняга, не заметив своей оплошности, повторил вопрос. И вновь никакого ответа. Он сконфузился и пошел по совсем уж неверному пути, сделав совсем не то, что следовало: он начал рассказывать анекдот. Начал в мертвой, враждебной тишине, сменившей атмосферу жизни, волнения и тепла, царившую перед тем на палубе. Он изложил немногие происшествия, занесенные в дневник после первого дня путешествия, причем довольно самоуверенно и с увлечением. Никто не засмеялся. Наступила неловкая пауза. Люди сидели неподвижно, как статуи. Ни движения, ни звука. Ему пришлось продолжать, другого выхода не было; по крайней мере он ничего не мог придумать. После изложении записей каждого очередного дня дневника наступала та же унылая пауза. Когда наконец он закончил свой рассказ неожиданной сальностью, которая должна была вызвать взрыв смеха, последовало гробовое молчание, как будто он рассказывал все это не живым людям, а мертвецам. После показавшейся бесконечно долгой паузы кто-то вздохнул, кто-то неловко зашевелился, затем все начали тихонько переговариваться друг с другом, — и инцидент был исчерпан. Человеку этому, несомненно, нравился его анекдот: это был его любимый анекдот, его конек, выстрел, который неизменно попадал в цель и составил ему репутацию острослова. Но больше он его никогда не расскажет. Он будет, наверно, частенько о нем вспоминать, ибо забыть его трудно, но в таких случаях он всегда будет видеть перед собой одну и ту же картину: два ряда мертвецов, пустую палубу, простирающуюся за ними в туманной дымке, широкую гладь моря за бортом, серп луны, выглядывающий из-за рваных туч, далекую верхушку бизань-мачты, проложившую зигзагообразную тропинку среди звездных полей в беспредельной вышине, — и эта тихая картина напомнит ему о том времени, когда он сидел на палубе, чувствуя себя бесконечно одиноким, и рассказывал свою жалкую историю.

Пятьдесят индийцев и китайцев спят на шкафуте на носу парохода; они лежат рядом, плотно прижавшись друг к другу: индийцы — завернувшись с головы до ног в свои одеяла, как на улицах индийских городов, китайцы — ничем не покрытые; фонарь и принадлежности для курения опиума лежат посредине.

Один пассажир рассказал, что в Иоганнесбурге недавно взорвалось десять вагонов, с двумя тоннами динамита в каждом. Были убиты сотни людей — он не знает точно сколько, — на многие мили вокруг собирали куски тел погибших. На расстоянии двухсот ярдов от места взрыва были выбиты стекла, сорваны или прокалились крыши, а куски железа летели на три с половиною мили.

Это произошло в три часа дня. В шесть часов было собрано 65 000 фунтов стерлингов в пользу пострадавших. В тот час, когда этот пассажир уезжал, власти города и штата уже внесли 35 000 фунтов, а население и торговые фирмы 100 000 фунтов. Когда же известие о катастрофе дошло до биржи, там собрали 35 000 фунтов в первые же пять минут. Сбор денег продолжался и после его отъезда. Газеты даже не называли людей, дающих деньги, — не хватало места; они называли только суммы. Отдельные граждане и фирмы внесли 100 000 фунтов; если это правда, значит свершилось то, что в Австралии называют «рекордом», — самый удивительный в истории поток единодушной благотворительности; если принять во внимание число населения в городе, это означает, что каждый белый житель, включая и грудных младенцев, пожертвовал от 7 до 10 долларов.

4 мая, понедельник. — Медленно входим в громадную бухту Делагоа. Рукава ее, затянутые туманом, простираются далеко-далеко по обе стороны, исчезая из поля зрения. Здесь хватило бы места для всех судов в мире, но глубина бухты очень невелика. Лот несколько раз показывал глубину в три с половиною сажени, а у нас осадка всего на шесть дюймов меньше.

Берег -— отвесная скала в 150 футов высотой и в милю шириной, ярко-красного цвета. Кто-то сказал, что это кровь португальцев, — в прошлом году они сражались здесь с туземцами. Я лично в этом сомневаюсь. На плоскогорье над скалой виднеются прелестные группы домов, а между ними — холмистые зеленые лужайки и куши деревьев — совсем как в Англии.

На протяжении семидесяти миль до границы железная дорога принадлежит португальцам, а дальше она переходит в собственность голландской компании. По ней ежедневно курсирует один пассажирский поезд. На берегу, прямо под открытым небом, лежат тысячи тонн грузов. Все истинно португальское: праздность, набожность, бедность и покорность судьбе.

Команды маленьких шлюпок и буксиров состоят из очень мускулистых, черных, как уголь, курчавых людей.

Зима. — Начинается южноафриканская зима, но только опытный человек может отличить ее от лета. Мне надоело лето — оно длится без перерыва уже одиннадцать месяцев. День мы провели на берегу залива. Делагоа — маленький город, никаких достопримечательностей. Экипажей нет, только три рикши, но нам не удалось их нанять, — по-видимому, они обслуживают только своих хозяев. У здешних португальцев темно-коричневый цвет кожи, совсем как у индийцев. Некоторые негры отличаются лошадинообразной головой и очень длинным подбородком — совсем как у негров на картинках в книгах, но большинство из них похоже на негров наших южных штатов: круглолицые, с плоскими носами, очень добродушные и всегда готовые посмеяться.

Мимо вереницей шли черные женщины, неся на голове невероятно тяжелые тюки; только осторожная поступь да особая напряженность тела свидетельствовали о том, как нелегка их ноша. Они работают грузчиками и выполняют ту же работу, какую обычно выполняют грузчики-мужчины. Когда они возвращались без ноши, осанка их отличалась особой стройностью, красотой и горделивостью, как у всех, кто носит тяжести на голове, — как и у индийских женщин.

Иногда мы встречали женщин, у которых на голове была корзина огромной тяжести, формой напоминающая перевернутую пирамиду; верхушка ее была диаметром с глубокую тарелку, а основание диаметром с чашку. Чтобы удерживать ее на голове, требуется большое чувство равновесия.

Ярких красок здесь нет, хотя среди населения много индийцев.

Пассажир второго класса появился, как обычно, по сигналу «гасить огни» (в одиннадцать часов), и мы не спеша бродили по огромной темной палубе, курили трубки и мирно беседовали. Он рассказал мне об одном случае с мистером Барнумом; эта история весьма характерна для великого циркача во многих отношениях.

Четверть века назад Барнум решил купить дом, где родился Шекспир. Пассажир второго класса в то время работал у Джамрака и хорошо знал Барнума. По его словам, все началось так: однажды утром Барнум и Джамрак сидели в маленьком кабинете Джамрака, позади клеток с обезьянами, змеями и другими тварями, которые составляли источник доходов хозяина. Они закусывали после трудов праведных. Джамрак закусывал степенно и разумно, а Барнум, поскольку он принадлежал к обществу трезвенников, — наоборот. Сделка, только что ими завершенная, касалась слонов. Джамрак подписал с Барнумом контракт на доставку в Нью-Йорк, к открытию нового сезона в цирке Барнума, восемнадцати слонов на сумму в триста шестьдесят тысяч долларов. И тогда мистеру Барнуму пришло в голову, что ему необходим «гвоздь сезона». Он пожелал заполучить Джамбо. Только не Джамбо, ответил Джамрак, с этим слоном ничего не выйдет, зоопарк не отдаст его. Барнум заявил, что готов заплатить за Джамбо целое состояние. Об этом нечего и думать, ответил Джамрак; Джамбо не менее популярен, чем сам принц Уэльский, it зоопарк не осмелится его продать. Вся Англия придет в ярость, узнав об этом, ибо Джамбо принадлежит Англии, он — часть ее национальной славы. Если мечтать о покупке Джамбо, то можно подумать о покупке памятника Нельсону. Барнум тотчас ответил:

— Вот это мысль! Я куплю памятник.

Джамрак на секунду потерял дар речи. Затем он смущенно сказал:

— Вы меня поймали. Я, наверно, задремал. На мгновенье мне показалось, что вы говорите серьезно.

Барпум учтиво ответил:

— Я и в самом деле говорил серьезно. Я знаю, что его не продадут, но тем не менее я не откажусь от этой мысли. Мне нужна хорошая реклама. Я буду иметь это в виду, и если ничего лучшего не подвернется, я предложу купить его. Это будет отвечать всем целям, ибо обеспечит мне одну-две колонки бесплатной рекламы во всех английских и американских газетах в течение двух месяцев и создаст моему представлению самую большую шумиху в мире.

Джамрак начал было выражать свое восхищение, как вдруг Барнум прервал его, воскликнув:

— Вот это да! Англии следовало бы покраснеть от стыда.

Взгляд его в это время упал на какую-то заметку в газете. Он прочел ее про себя, а затем вслух. В ней говорилось, что дом в Стратфорде-на-Эйвоне, в котором родился Шекспир, постепенно разрушается, потому что за ним никто не смотрит; что в комнатке, где великий писатель впервые увидел свет, сейчас находится лавка мясника, что все обращения к англичанам с просьбой пожертвовать деньги (была указана нужная сумма) для покупки и ремонта дома, с тем чтобы потом поручить заботу о нем надежным государственным служащим, остались без ответа. И тогда Барнум сказал:

— Вот шанс для меня. Оставим пока Джамбо и памятник в покое — они подождут. Я куплю дом Шекспира. Я установлю его и моем музее в Нью-Йорке, укрою стеклянным колпаком и сделаю из него священную реликвию, а вы увидите, как толпы американцев ринутся к нему на поклонение. И не только американцы — начнется паломничество со всех концов земли. Я заставлю их снимать шляпы перед домом Шекспира. Мы в Америке умеем ценить то, что освятил своим прикосновением великий Шекспир. Вот увидите.

В заключение пассажир второго класса сказал:

— И вот что произошло. Барнум действительно купил дом Шекспира. Он заплатил назначенную сумму и получил аккуратно оформленные документы о продаже. И тогда произошел взрыв. Вы и представить себе не можете. Англия восстала! Ка-к? Дом, в котором родился величайший из всех гениев всех стран и времен, драгоценнейшая на всех жемчужин в британской короне, будет вывезен из страны как старый хлам и установлен для осквернения в грошовом американском балагане? Нет, такая мысль была невыносима для англичан! Возмущенная Англия восстала, и Барнум с радостью отказался от своего приобретения и принес глубочайшие извинения. Однако он предъявил ультиматум: он пошел на уступку — Англия должна продать ему Джамбо. И Англия с грустью согласилась.

А сейчас я продемонстрирую вам, как время может изменить события в рассказе, несмотря на то, что Барнум имел возможность первым изложить их. Много лет назад он сам рассказывал мне эту историю. Он говорил, что разрешение купить Джамбо было вызвано отнюдь не ультиматумом: просто он купил его и вывез из Англии прежде, чем об этом узнала публика. Кроме того, покупка слона уже обеспечивала ему достаточную рекламу. Многочисленные газеты неоднократно и бесплатно похищали свои статьи этому событию, а ему больше ничего и не нужно было. Барнум рассказывал, что, если бы ему не удалось приобрести Джамбо, он бы попросил какого-нибудь надежного приятеля «по секрету» сообщить в прессу, что он, Барнум, намерен купить памятник Нельсону, а после того, как сотни газет, не взяв за это ни гроша, разрекламировали бы его вдоль и поперек, он бы выступил о неловким, глуповатым, но чистосердечным извинением, а в постскриптуме наивно предложил бы купить за ту же цену Стонхендж, если нельзя купить памятник Нельсону.

По его мнению, подобное извинение, написанное с удачно имитированной туповатой простотой и откровенностью, вызвало бы поток осмеивающих его невежество и глупость газетных статей, которые стоили бы ему шести состояний и которые невозможно было бы приобрести и за двойную цену.

Я хорошо знал мистера Барнума и в истории с домом, где родился Шекспир, вполне верю его версии. Он говорил, что, увидев этот дом заброшенным и приведенным в состояние разрушения, он заинтересовался им. Ему рассказали, что уже предпринимались неоднократные попытки собрать деньги на ремонт и сохранение этого дома, но безуспешно. Тогда Барнум предложил купить его. Предложение было принято доброжелательно, и даже названа цена, — кажется, пятьдесят тысяч долларов; но какова бы ни была цена, Барнум без дальнейших разговоров уплатил деньги и получил оформленные по всем правилам документы. Он говорил, что действительно собирался установить дом Шекспира в своем музее, отремонтировать его, охранять его от невежд и грубиянов и потом передать в качестве посмертного дара в падежные руки и под постоянную охрану Смитсоновского института в Вашингтоне.

Однако, как только стало известно о том, что дом Шекспира переходит в собственность иностранца и будет увезен за океан, Англия пришла в ужасное волнение, — а ведь неоднократные мольбы о помощи со стороны хранителей этой реликвии не сумели вызвать такого взрыва чувств; хлынул поток протестов — и даже денег, — для того чтобы помешать такому оскорблению британской гордости. Появились предложения перекупить дом, причем предлагалась сумма, вдвое превосходившая сумму, заплаченную мистером Барнумом. Он возвратил документы, но взял только те деньги, которые заплатил сам, поставив при этом условие, что будет собрано достаточно денег для охраны и содержания этой священной реликвии в будущем. Его условие было выполнено.

Все это рассказал мне сам Барнум; и до конца своих дней oн о гордостью и удовлетворением утверждал, что не Англия, а Америка в его лицо спасла от разрушения дом, где родился Шекспир.

6 мая в три часа дня пароход медленно отвалил от берегов Делагоа и не спеша, осторожно направился к уютной гавани Дурбана в Южной Африке,.


Читать далее

Марк Твен. По экватору
КНИГА ПЕРВАЯ 16.04.13
Глава I. МЫ ПЛЫВЕМ С МИЛЕЙШИМ КАПИТАНОМ 16.04.13
Глава II. КАК ПОСТУПИЛ БЕДНЯГА БРАУН 16.04.13
Глава III. ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД ГОНОЛУЛУ 16.04.13
Глава IV. «ЛОШАДИНЫЙ БИЛЬЯРД». МНЕ НЕ ВЕЗЕТ 16.04.13
Глава V. ЗАВЕРБОВАННЫЕ РАБОЧИЕ ИЛИ РАБЫ? 16.04.13
Глава VI. КАК КВИНСЛЕНД ИСТРЕБЛЯЕТ КАНАКОВ 16.04.13
Глава VII. НАМ ЖАЛЬ ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ ФИДЖИАНЦЕВ 16.04.13
Глава VIII. ПТИЦА МОА ОБГОНЯЕТ ПОЕЗД 16.04.13
Глава IX. ТАИНСТВЕННАЯ, ВЕЧНО НОВАЯ, УДИВИТЕЛЬНАЯ АВСТРАЛИЯ 16.04.13
Глава X. О НЕКОТОРЫХ ВАРВАРСКИХ АНГЛИЙСКИХ ЗАКОНАХ 16.04.13
Глава XI. СИДНЕЙ — АНГЛИЙСКИЙ ГОРОД С АМЕРИКАНСКОЙ ОКРАСКОЙ 16.04.13
Глава XII. ГАНУМАН СИЛЬНЕЕ САМСОНА 16.04.13
Глава XIII. ЧТО НАШЕЛ СЕСИЛЬ РОДС В БРЮХЕ АКУЛЫ 16.04.13
Глава XIV. УДИВИТЕЛЬНОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО ДВУХ КОЛОНИЙ 16.04.13
Глава XV. ИСТЕЦ ТИЧБОРН И ВАГА-ВАГА 16.04.13
Глава XVI. ВЕЛИЧАЙШИЙ ДЕНЬ В ГОДУ — РОЗЫГРЫШ КУБКА В МЕЛЬБУРНЕ 16.04.13
Глава XVII. ШИРОЧАЙШАЯ ТОРГОВЛЯ АВСТРАЛИИ 16.04.13
Глава XVIII. ГДЕ ПРОЦВЕТАЮТ ВСЕ РЕЛИГИИ 16.04.13
Глава XIX. НА ЧТО МОЖЕТ ПРИГОДИТЬСЯ ПЕРЕСМЕШНИК 16.04.13
Глава XX. ИНТЕРМЕДИЯ НА ЛИСЬЕЙ ОХОТЕ 16.04.13
Глава XXI. МЫШЬЯКОВЫЙ ПУДИНГ ДЛЯ ДИКАРЕЙ 16.04.13
Глава XXII. ВОЛШЕБСТВО АБОРИГЕНОВ 16.04.13
Глава XXIII. САМАЯ НЕПЬЮЩАЯ СТРАНА В МИРЕ 16.04.13
Глава XXIV. В БАЛЛАРАТЕ АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК БЕЗУПРЕЧЕН 16.04.13
Глава XXV. ЗАБАВНЫЙ МАРК-ТВЕНОВСКИЙ КЛУБ 16.04.13
Глава XXVI. ЧТО ТАКОЕ НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ 16.04.13
Глава XXVII. РОБИНСОН МИРОТВОРЕЦ 16.04.13
Глава XXVIII. ШУТКА, КОТОРАЯ СДЕЛАЛА ЭДУ КАРЬЕРУ 16.04.13
Глава XXIX. ХОБАРТ — САМЫЙ ОПРЯТНЫЙ ГОРОД 16.04.13
Глава XXX. ПРИРОДА ЖECTOKO ПОСТУПИЛА С ГУСЕНИЦЕЙ 16.04.13
Глава XXXI. «ГОСТИНИЦА В МЭРИБОРО — ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО!» 16.04.13
Глава XXXII. КАК ЖЕНЩИНЫ ПОМОГАЮТ УПРАВЛЯТЬ НОВОЙ ЗЕЛАНДИЕЙ 16.04.13
Глава XXXIII. КАРЛСБАД АВСТРАЛАЗИИ 16.04.13
Глава XXXIV. ПЕРЕДАЧА МЫСЛЕЙ НА РАССТОЯНИИ. Я ОШИБСЯ 16.04.13
Глава XXXV. МАОРИ — ПАТРИОТЫ И ВОИНЫ 16.04.13
Глава XXXVI. ПОЭЗИЯ ТУЗЕМНЫХ НАЗВАНИЙ 16.04.13
Глава I. ЖЕМЧУЖИНА ВОСТОКА ЦЕЙЛОН 16.04.13
Глава II. БОМБЕЙ — ОЖИВШАЯ СТРАНИЦА ИЗ «ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ» 16.04.13
Глава III. СВИДАНИЕ С ЖИВЫМ БОГОМ 16.04.13
Глава IV. БАШНИ ВЕЛИКОГО БЕЗМОЛВИЯ 16.04.13
Глава V. В ТОЛПЕ ГОСТЕЙ, СВЕРКАЮЩИХ ВСЕМИ ЦВЕТАМИ РАДУГИ 16.04.13
Глава VI. ОБИТЕЛЬ ЧЕРНОЙ СМЕРТИ 16.04.13
Глава VII. КОЛЕСНИЦА ДЖАГГЕРНАУТА, САМОСОЖЖЕНИЕ ВДОВ И ТУГИ 16.04.13
Глава VIII. ПРОСТЫЕ, НО ПРИЯТНЫЕ СПАЛЬНЫЕ ВАГОНЫ 16.04.13
Глава IX. Я СОГЛАШАЮСЬ ПРОКАТИТЬСЯ НА СЛОНЕ 16.04.13
Глава X. ОПТОВЫЕ УБИЙСТВА 16.04.13
Глава XI. ОХОТА НА ЧЕЛОВЕКА ИЗ ЧИСТО СПОРТИВНОГО ИНТЕРЕСА 16.04.13
Глава XII. ВДОВА, КОТОРАЯ С РАДОСТЬЮ ВЗОШЛА НА КОСТЕР 16.04.13
Глава XIII. АЛЛАХАБАД И СВЯЩЕННАЯ ЯРМАРКА 16.04.13
Глава XIV. НЕПОСТИЖИМЫЕ ТАЙНЫ ИНДУССКОГО БОГОСЛОВИЯ 16.04.13
Глава XV. КАК ОБЕСПЕЧИТЬ СПАСЕНИЕ ДУШИ 16.04.13
Глава XVI. ВЕЛИКИЙ ОЧИСТИТЕЛЬ ГАНГ 16.04.13
Глава XVII. ПИКНИКИ В ТАДЖ-МАХАЛЕ 16.04.13
Глава XVIII. ОХТЕРЛОНИ, А ТАКЖЕ ЧЕРНАЯ ЯМА 16.04.13
Глава XIX. ГДЕ ЖЕ ПРЕДЕЛ НИЗОСТИ ЯЗЫЧНИКА? 16.04.13
Глава XX. ВЫСШЕЕ НАСЛАЖДЕНИЕ 16.04.13
Глава XXI. СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА ТИГРА СО ЗМЕЕЙ 16.04.13
Глава XXII. СТРАШНЫЕ ДНИ ВОССТАНИЯ 16.04.13
Глава XXIII. ВОСТОРГИ ПО ПОВОДУ ТАДЖ-МАХАЛА 16.04.13
Глава XXIV. САТАНА ПЬЯН И ЛИШИЛСЯ РАБОТЫ 16.04.13
Глава XXV. ЧИНОВНИКИ-ИНДИЙЦЫ ОШИБАЮТСЯ НИЧУТЬ НЕ БОЛЬШЕ НАС 16.04.13
Глава XXVI. НА СТРАННОМ МАВРИКИИ ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ 16.04.13
Глава XXVII. ГДЕ СПИЧКИ НЕ ЖЕЛАЮТ ЗАЖИГАТЬСЯ 16.04.13
Глава XXVIII. ЧТО СДЕЛАЛ БАРНУМ ДЛЯ ШЕКСПИРА 16.04.13
Глава XXIX. ОТЛИЧНАЯ РАБОТА СУРОВЫХ ТРАППИСТОВ 16.04.13
Глава XXX. ПРАВДА О НАБЕГЕ ДЖЕЙМСОНА 16.04.13
Глава XXXI. ПОЧЕМУ БУРЫ РАЗБИЛИ ДЖЕЙМСОНА 16.04.13
Глава XXXII. БУР, КАКОЙ ОН НА САМОМ ДЕЛЕ 16.04.13
Глава XXXIII. АЛМАЗЫ И СЕСИЛЬ РОДС 16.04.13
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 16.04.13
Глава XXVIII. ЧТО СДЕЛАЛ БАРНУМ ДЛЯ ШЕКСПИРА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть