Онлайн чтение книги Главбух и полцарства в придачу
ГЛАВА 2

Если что-то не заладится с самого начала, нечего и думать о том, что дальнейшие события станут развиваться нормально. В отношении меня это правило срабатывает на все сто. Если утром, выходя из дома, я падаю, то до полуночи буду влипать во всякие неприятные ситуации.

Путешествие в Вязьму началось с отнюдь не радостного известия: поезд уходил поздно вечером, около двадцати двух часов, в пункт назначения он прибывал в районе двух утра, то есть ночи. Но это еще полбеды.

Подлинным несчастьем оказался Андрюша. Очень худенький, если не сказать тощий, слишком мелкий для своего возраста, он фонтанировал энергией и фантастическим образом умудрялся оказываться одновременно в трех местах. При этом парнишка ни на секунду не замолкал.

Сначала он носился по коридору, бесцеремонно заглядывая во все купе, потом повис на проводнице, требуя немедленно объяснить ему принцип действия титана, затем начал карабкаться по лесенке на верхнюю полку и тут же сигать вниз. Разговаривал он громким, въедливым голосом и совершенно не обращал внимания на то, что наши соседи пытаются заснуть. Мне было очень неудобно перед ними, и я пыталась хоть чуть-чуть пригасить активность Андрюши. Куда там! На мои тихие просьбы спокойно посидеть на месте противный мальчишка корчил рожи и орал:

– Не хочу!

Когда наконец мы добрались до места, я была доведена почти до отчаяния и впервые в жизни порадовалась тому, что не имею собственных отпрысков. Если я всего за пару часов общения с мальчишкой практически потеряла разум, то что же со мной случится, коли получу подобное сокровище навсегда?

Когда поезд подошел к перрону, я перепугалась до одури: а вдруг этот дядя не приедет за парнишкой и мне придется тащить его назад?

Но родственник Верки не подвел. Не успела проводница с грохотом опустить чугунную лестницу, как в неровном свете фонаря возникла коренастая фигура в спортивном костюме.

– Давай басурмана, – пробасил мужик.

Мысленно перекрестившись, я выдала ему мальчика и потрепанный рюкзачок с вещами.

– Пить хочу, – завел Андрюша.

– Потерпи, – коротко велел дядя.

– А-а-а… пить!

Мужик со всего размаха залепил пареньку затрещину. Андрей от изумления замолчал, потом взвизгнул и попытался лягнуть обидчика. В ту же секунду он получил вторую оплеуху, а потом дядька, ухватив капризника за шкирку, встряхнул его и заявил:

– Я два раза не повторяю, понял?

К моему огромному удивлению, Андрей молча кивнул.

– Вот и хорошо, – одобрил мужик, – вот и славно, пошли. А вы бегите к кассе, через десять минут состав на Москву придет.

В состоянии, близком к эйфорическому, я понеслась за билетом и через пару мгновений узнала совершенно ужасную новость: мест в скором поезде нет. Решив не отчаиваться, я дождалась состава и стала бегать вдоль вагонов, упрашивая проводников взять меня без проездного документа, естественно, за деньги.

Но хмурые тетки в форменной одежде только мотали головами, наконец одна, понизив голос, сказала:

– И не пытайся, никто не посадит.

– Да почему? Ведь не Христа ради прошусь! У меня есть деньги.

– Ревизоры у нас, – вздохнула проводница, – шерстят почем зря. В другой поезд толкнись, утром.

Я снова пошла к кассе. Сонная девушка потыкала пальцем в кнопки и сообщила:

– Есть только одно место, поезд Прага – Москва, спальный вагон, купе люкс, двухместное, дорого. Берете?

А что оставалось делать? Не сидеть же на вокзале до морковкина заговенья? Тихо радуясь, что Томочка заставила меня на всякий случай взять с собой большую сумму денег, я выгребла купюры из кошелька и стала счастливой обладательницей билета.

Не успела я войти в купе, как лежащая на нижней полке девушка удивленно спросила:

– Что вам надо?

Слегка удивившись ее хамству, я спокойно ответила:

– Извините за беспокойство, мое место двенадцатое.

– Не может быть!

– Почему? Вот билет. Я ваша соседка до Москвы.

– Это невозможно, убирайтесь.

– С какой стати? Я купила билет и имею ровно столько прав на это купе, как и вы!

Высказавшись, я решила сесть на свою полку и тут только увидела на ней, в самом углу, маленького ребенка, лет трех, не больше, сидевшего в обнимку с куклой.

– Это безобразие! – рявкнула девица и вылетела в коридор.

Мы с девочкой остались одни. Испугавшись, что она сейчас начнет плакать, я улыбнулась.

– Меня зовут тетя Виола, а тебя?

– Маша, – четко, совершенно по-взрослому ответила девочка, – Маша Попова.

Короткий халатик задрался выше талии, и я увидела на внутренней стороне бедра девчушки крупное родимое пятно странной формы.

– Сколько же тебе лет?

Она подумала, потом сказала:

– Четыре года.

– И куда же ты едешь?

– В Москву, к бабушке.

– Ты в Праге живешь? – продолжала я расспросы, но тут в купе ворвалась девица вместе с двумя проводниками, мужчиной и бабой. Началось разбирательство.

м зучив билеты, проводник спросил:

– Виола Ленинидовна Тараканова кто?

Я помахала рукой.

– Следовательно, вы Елизавета Семеновна Марченко с дочерью Марией Поповой?

– Ну и дальше что? – разъярилась девица. – Я купила все купе и не хочу, чтобы нам мешали.

Проводник покачал головой:

– Нет, у вас одно место, второе детское, на ту же полку.

– Не может быть! Я же всю дорогу ехала без соседей!

Мужчина в фуражке развел руками:

– Случается такое, а в Вязьме продали на полку билетик. Гражданочка Тараканова, располагайтесь.

– Я этого так не оставлю, – прошипела девица, – Машка, слезай!

– Не надо, – я попыталась наладить контакт с фурией, – я не собираюсь ложиться спать, девочка совершенно мне не мешает, пусть себе сидит.

Но Елизавета молча перетащила несопротивляющегося ребенка на свое место.

– Спать пора, – коротко приказала она.

– Не хочу, – неожиданно закапризничала Маша, – не хочу без сказки.

Черные, бездонные глаза ребенка наполнились слезами, вьющиеся темные волосы рассыпались по плечам. Смуглая девочка походила на цыганочку и была очень хорошенькой.

– Ложись, – не дрогнула мать.

– Дядю Рому позови, он мне сказку расскажет.

– Потом. Вот приедем к бабушке, тогда дядя Рома и почитает тебе книжку.

– Сейчас!!! Хочу сейчас!

– Дядя Рома спит в соседнем купе, завтра его увидишь, – попыталась унять истерику Елизавета.

– Правда? – всхлипывала Маша. – Дядя Рома тоже едет? А моя бабушка хорошая?

– Конечно!

– Почему дядя Рома не с нами?

– Ему билета не хватило, видишь, там тетя сидит!

– У-у-у, противная! – заныла Маша.

Елизавета порылась в сумочке, достала голубенькую таблеточку, разломила ее и дала дочери:

– На!

Девочка безропотно съела лекарство и, мгновенно успокоившись, легла.

Я тоже вытянулась на полке и повернулась лицом к стене. Неожиданно меня сморил сон. Вагон мерно покачивался, в купе работал кондиционер, время было позднее.

Чья-то легкая рука тронула меня за плечо. Я подскочила и ударилась головой о сетку, в которой лежало полотенце.

– Испугала вас? – улыбнулась проводница. – Поднимайтесь потихонечку, скоро Москва. Разбудите свою соседку.

– Может, сами ее толкнете? – зевнула я. – Мне, честно говоря, не очень хочется с ней связываться.

Проводница тяжело вздохнула, повернулась и сурово сказала:

– Гражданочка, поднимайтесь, поезд приближается к Москве.

Противная Елизавета, очевидно, крепко спала и поэтому не слышала призыва проводницы. Голову Елизавета прикрыла одеялом, девочки на полке не было. Очевидно, когда я заснула, мать отвела ребенка к некоему Роману, который ехал в соседнем купе, небось хотела спокойно выспаться. Вон как крепко дрыхнет! Впрочем, часы показывали шесть утра, большинство людей в это время привыкли мирно сопеть в подушку.

– Эй, – повысила голос хозяйка вагона, – просыпайтесь!

Но молодая женщина не реагировала.

– Вы ее потрясите, – мстительно предложила я.

– Такая скандальная, – задумчиво протянула проводница, – вон бригадира поезда потребовала. А с какой стати? Чего хотела? Билет у вас есть, в чем проблема? Эй, гражданочка! Поднимайся!

Я встала, протиснулась мимо проводницы, вышла в коридор, сбегала в туалет, умылась, попыталась пригладить торчащие дыбом волосы и побрела назад.

Я редко выезжаю из Москвы, а в таком вагоне вообще очутилась впервые. Он был явно не российского производства. Коридоры тут оказались уже, чем в наших поездах, купе меньше, зато туалет совершенно замечательный, вакуумный, как в самолете, и хирургически чистый. Мое место находилось посередине вагона, и проводница до того, как подняла меня, должна была разбудить уже половину пассажиров, но за закрытыми дверьми стояла могильная тишина, и в коридоре никого не было с полотенцем на плече. Вагон мирно спал, люди оттягивали минуту пробуждения. Я спокойно шла мимо окон, и тут вдруг раздался надрывистый крик:

– Ой, мамочка, господи, спасите!..

Я ринулась было вперед, но тут из моего купе вылетела растрепанная проводница и, воя, словно сирена, понеслась в противоположную от меня сторону.

Я тяжело вздохнула и остановилась перед приоткрытой дверью. Наверное, скандальная Елизавета Семеновна ударила проводницу или сказала ей редкостную гадость.

До прибытия поезда в Москву оставалось примерно двадцать пять минут. Надо бы выпить чаю. В конце концов, я заплатила бешеные деньги за проезд и имею полное право на сервис. А чаю очень хочется, крепкого с лимоном.

Я заглянула в купе. Елизавета мирно лежала, повернувшись лицом к стенке, похоже, она и не собиралась вставать. Я вошла. Ну куда подевалась проводница? Не успела я об этом подумать, как на пороге возникла группа людей, одетых в форменную одежду: двое мужчин и женщина. Увидев проводницу, я обрадовалась и спросила:

– Можно стакан чая? С лимоном?

Она уставилась на меня и заморгала, а один из мужиков вдруг поинтересовался:

– Вы соседка?

– Чья?

– Вот этой.

– В каком смысле?

Дядька потоптался на месте.

– Вместе ехали?

– Нет, я в Вязьме села, она уже тут была и оказалась очень недовольна моим появлением. Простите, но, кажется, я имею право на чай?

– Люся, – сердито приказал дядька, – отведи эту в служебку и напои.

Тут я по-настоящему возмутилась:

– Еще чего! С какой стати мне пить чай в вашем отсеке? Я купила билет на законных основаниях…

– Девушка, – прервал меня мрачно молчавший до сих пор парень, – вам дадут замечательный чай, а может, хотите кофе? Не тот, что пассажирам предлагают, а наш, Люся сделает, да, Люсенька?

Баба оторопело кивнула и попыталась ответить, но из ее рта вырвался звук, напоминающий кваканье молодой лягушки, подзывающей самца.

– У Люси и сливочки есть к кофейку, вкусные очень, жирные, и булочки с маком. Вы идите в служебку, – продолжал соблазнять меня парень.

А что? Выпить кофе совсем неплохо, тем более после почти бессонной ночи. Я решила было пройти вперед, но тут увидела, что на лице более старшего мужчины мелькнуло странное выражение, смесь облегчения с испугом, и моментально остановилась. Минуточку, с какой это стати сюда заявились трое проводников, один из которых бригадир поезда? Я узнала его, он несколько часов назад пытался усовестить скандальную Елизавету. И почему меня столь упорно приглашают на территорию, которая не предназначена для пассажиров? Отчего вдруг решили угостить «своим» кофе, а не растворимой бурдой? Рассчитывают на чаевые? Но я не похожа на «новую русскую».

Внезапно я почувствовала страх. А вдруг это бандиты? Переоделись в форму и теперь заманивают меня в укромное место…

– Никуда не пойду, – сурово заявила я, ринулась в купе и села на свою полку, – хоть убейте. Вернее, убивать меня нельзя. Вас тут же поймают! Имейте в виду, мой муж, Олег Куприн, является майором милиции. Он сейчас стоит на перроне, с цветами, ждет жену, я ему звонила и сообщила номер вагона и место. Представляете, что он предпримет, обнаружив мое отсутствие?

Сами понимаете, что я наврала с три короба. Олег никогда не станет маячить на перроне с букетом, ему и в голову не придет купить розы. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы он кинулся за цветами. Естественно, никаких телеграмм я не отправляла…

– Ваш муж служит в милиции? – заинтересовался вдруг бригадир.

– Да, он занимается особо важными преступлениями, убийствами например.

Неожиданно проводница опять завопила, как трехлетний ребенок, у которого отняли конфету, а потом побежала по коридору.

– Ну раз у вас супруг милиционер, – вздохнул парень, – тогда… в общем… ваша соседка умерла. Пройдите в служебное купе. Вам придется задержаться после прибытия поезда, так как вы являетесь свидетелем.

– Ч-чего? – прозаикалась я.

– Всего, – ответил юноша.

– Но она просто спала! Как – умерла? Вы шутите? Ну-ка, потрясите ее за плечо!

– Пройдите к проводнику, – устало сказал бригадир.

Боже, какой ужас! Умерла?! О нет. Бедная женщина, такая молодая, дочка совсем крошка! А муж? Он знает? Вроде он едет в соседнем купе. Как его зовут… Роман!

– Пойдемте, – потянул меня бригадир.

Я послушно двинулась за ним.

– Зонтик забыли, – заботливо напомнил молодой человек.

– Это не мой, – прошептала я.

– А кофточка голубенькая ваша?

– Да, – обалдело выдавила я.

– А белая сумочка и книга «Смерть в водовороте»?

– Да.

– Браслетик серебряный, часики?

– Да.

– Сейчас все в сумочку засуну, – засуетился молодой проводник, – и принесу, вы пока с Ильей Сергеевичем, с нашим бригадиром, ступайте.

Плохо понимая, что к чему, я добрела до служебного купе, где мне налили стакан замечательного, не растворимого кофе, наплескали туда сливок и дали булочку с маком.

– Вы ешьте, – улыбнулся бригадир.

– Отчего она умерла? – прошептала я, глядя на булку.

– Ну… кто ж так скажет, – вздохнул Илья Сергеевич, – может, сердце больное… пейте кофеек, он вкусный.

Тут поезд дернулся и остановился. В купе заглянул молодой проводник и поставил на полку мою сумку.

– Не волнуйтесь, – сказал он, – там все внутри, и кофточка, и книга.

– Спасибо.

– Милиция уже тут, долго не задержитесь, – подхватил Илья Сергеевич, – хотите, пойду вашего мужа позову, он с коллегами живо разберется.

Я быстро засунула в рот булку и сделала вид, что поглощена едой, но бригадир все понял. Усмехнувшись, он ушел.

Милиция не заставила себя ждать. Слегка заспанный сержант повел меня куда-то в глубь вокзала, путь наш лежал по длинным, изгибающимся коридорам, и на пятом повороте я перестала запоминать дорогу.

Затем пришлось сидеть у обшарпанной двери, тихо закипая от злости. Когда я дошла почти до изнеможения, ерзая на жестком деревянном сиденье, появился кабанообразный капитан, лысый, потный, в мятой рубашке и таких же брюках.

– Входите, – мрачно предложил он, впуская меня в кабинет, больше похожий на клетку для хомячка, чем на служебное помещение.

Хотя это я зря. Ни один уважающий себя хомяк не станет проживать в пеналообразном помещении со стенами, выкрашенными темно-синей краской, и окнами, покрытыми слоем грязи толщиной более сантиметра, который имеет обыкновение отваливаться без помощи уборщицы.