Онлайн чтение книги Большие надежды Great Expectations
XXXIII

Въ своемъ дорожномъ платьѣ, обшитомъ мѣхомъ, Эстелла казалась мнѣ еще нѣжнѣе, еще прекраснѣе, чѣмъ когда-нибудь. Обращеніе ея было, какъ нельзя болѣе, привлекательно; кто бы подумалъ, что она заботится о томъ, чтобъ мнѣ понравиться? и я уже воображалъ, что въ этомъ обнаруживается вліяніе миссъ Гавишамъ.

Мы стояли на дворѣ гостинницы и она указывала мнѣ на свои вещи. Когда я всѣ ихъ собралъ, мнѣ пришла въ голову мысль — до-сихъ-поръ я, кромѣ ея, ни о чемъ не думалъ, что я даже незнаю куда она ѣдетъ.

— Я ѣду въ Ричмондъ, сказала она мнѣ. — Мнѣ объяснили, что есть два Ричмонда, одинъ въ Сэрри, другой въ Іоркширѣ, мой видите ли въ Сэрри. Отсюда до него десять миль. Вы мнѣ наймете карету и проводите меня, вотъ мой кошелекъ, вы изъ него заплатите за что слѣдуетъ. Нѣтъ, нѣтъ, вы должны взять кошелекъ! Намъ съ вами не приходится разсуждать, мы должны повиноваться даннымъ инструкціямъ. Мы съ вами не вольны поступать, какъ вздумается.

Говоря это, она передала мнѣ кошелекъ и я надѣялся, что слова ея имѣли свой тайный смыслъ. Она произнесла ихъ легкомысленно, но не то, чтобъ съ недовольнымъ видомъ.

— За каретой надо еще послать, Эстелла. А покуда вы отдохнули бы здѣсь?

— Да, я здѣсь отдохну и буду пить чай, и вы должны обо всемъ позаботиться.

Она подхватила меня за руку, будто и это было такъ ужъ положено, и я попросилъ лакея, глазѣвшаго на дилижансъ, какъ-будто онъ отродясь не видывалъ такой штуки, провести насъ въ отдѣльную комнату. Услышавъ это, онъ засуетился, схватилъ откуда-то салфетку, словно она была магическій ключъ, безъ котораго онъ не могъ найдти дороги наверхъ, и ввелъ насъ въ самый черный и темный чуланъ во всемъ домѣ. Комнатка эта была снабжена уменьшительнымъ зеркаломъ (совершенно излишнимъ предметомъ, если принять во вниманіе небольшіе размѣры комнаты), стклянкою съ подливкою изъ анчоусовъ и валявшимися въ углу коньками. Когда я протестовалъ противъ подобной канурки, онъ провелъ насъ въ другую, большую, съ обѣденнымъ столомъ человѣкъ на тридцать. На рѣшеткѣ камина, въ цѣлой грудѣ золы и угольной пыли, валялся смятый, исписанный листокъ, вырваный изъ какой-нибудь тетради. Взглянувъ на эти обгорѣлые остатки, онъ покачалъ головою и спросилъ у меня: «чего прикажите», и получивъ въ отвѣтъ: «чашку чаю для барыни», вышелъ въ раздумьи.

Мнѣ тогда показалось, да и теперь еще кажется, судя по смѣшанному запаху бульона и конюшни въ этой комнатѣ, что вѣроятно конюшенная отрасль хозяйства находилась далеко не въ цвѣтущемъ состояніи, и что вслѣдствіе-того предпріимчивый хозяинъ пустилъ своихъ лошадей на бульонъ. Но несмотря ни на что, эта комната была для меня лучше всѣхъ на свѣтѣ, потому-что въ ней была Эстелла. Мнѣ казалось, что съ нею я пресчастливо могъ бы прожить тамъ цѣлый вѣкъ. (Но замѣтьте, въ ту минуту я не былъ счастливъ и вполнѣ это сознавалъ.)

— Къ кому вы ѣдете въ Ричмондъ? Спросилъ я у Эстеллы.

— Я ѣду жить и проживаться къ одной дамѣ, которая имѣетъ, возможность, или по-крайней-мѣрѣ увѣряетъ, что имѣетъ возможность вывозить меня въ общество, и познакомить въ нѣсколькихъ домахъ, словомъ, представить мнѣ случай другихъ посмотрѣть и себя показать.

— Конечно, вы будете очень довольны видѣть новыя мѣста, новыхъ людей, имѣть новыхъ поклонниковъ.

— Да, конечно.

Она отвѣтила такъ небрежно, что я замѣтилъ:

— Вы говорите о себѣ, какъ-будто о постороннемъ лицѣ.

— А почему вы знаете, какъ я говорю о постороннихъ? сказала Эстелла, прелестно улыбаясь. — Не учиться же мнѣ у васъ; я говорю, какъ мнѣ вздумается. Какъ поживаете вы у мистера Покета?

— Очень весело, по-крайней-мѣрѣ… Мнѣ казалось, что слѣдовало воспользоваться случаемъ.

— По-крайней-мѣрѣ? подхватила Эстелла.

— Такъ весело, какъ только можетъ-быть безъ васъ.

— Ахъ глупый мальчикъ, сказала Эстелла совершенно хладнокровно — зачѣмъ вы болтаете такія, глупости? Мнѣ кажется вашъ другъ мистеръ Маѳью будетъ почище всей своей семьи.

— Конечно, онъ никому не врагъ…

— Постойте, постойте, не скажите только, кромѣ самому себѣ; я ненавижу такого рода людей. Но, говорятъ, онъ дѣйствительно очень безкорыстенъ, и не унижается до мелочной зависти и вражды? я такъ слыхала.

— А я имѣю достаточныя основанія, чтобъ подтвердить ваши слова.

— Я думаю, нельзя сказать того же объ остальныхъ, сказала Эстелла съ полу-серьёзнымъ, полу-шутливымъ выраженьемъ:- Они такъ надоѣдаютъ миссъ Гавишамъ всякими доносами на васъ. Они слѣдятъ за каждымъ вашимъ шагомъ, перетолковываютъ его, пишутъ письма, (нерѣдко анонимныя), словомъ вы составляете мученіе и единственное занятіе ихъ жизни. Вы не можете себѣ представить, какъ эти люди васъ ненавидятъ.

— Но надѣюсь, они этимъ не вредятъ мнѣ? сказалъ я.

Вмѣсто отвѣта Эстелла покатилась со смѣху. Это меня очень удивило, и я смотрѣлъ на нее въ недоумѣньи. Когда она перестала смѣяться, а смѣялась она отъ души, я спросилъ ее недовѣрчиво:

— Надѣюсь вы не стали бы радоваться, еслибъ они могли сдѣлать мнѣ какой-нибудь вредъ.

— О нѣтъ, нѣтъ, вы можете быть увѣрены, что я смѣюсь пртому, что всѣ ихъ попытки не удаются, сказала Эстелла. — О эти люди съ миссъ Гавишамъ, и какъ они бьются и мучатся.

Она снова захохотала и даже теперь, когда я зналъ причину ея смѣха, онъ все еще оставался для меня загадкою; я не могъ сомнѣваться въ его искренности, а съ другой стороны, я тутъ не находилъ ничего особенно смѣшнаго, и подозрѣвалъ что подъ-этимъ что-нибудь кроется; она казалось угадала мою мысль и отвѣтила на нее.

— Вы не можете понять, какъ я рада, когда эти люди остаются въ дуракахъ. Вы не взросли въ томъ странномъ домѣ; а я взросла. Вы не прошли той школы постоянныхъ, глухихъ интригъ, скрывающихся подъ личиною сочувствія и сожалѣнія и разныхъ-другихъ нѣжныхъ чувствъ; а я прошла. Вы не знаете, чдо такое значитъ въ дѣтскіе годы, съ каждымъ днемъ, все болѣе и болѣе убѣждаться въ гнусности всѣхъ окружающихъ; а я знаю.

Теперь Эстелла была далеко отъ смѣха, эти воспоминанія нахлынули на нее съ необыкновенною силою. Ни за что на свѣтѣ не желалъ бы я быть причиною ея гнѣвныхъ взглядовъ.

— Я могу сказать вамъ только двѣ вещи, продолжала Эстелла. — Во-первыхъ, что, не смотря на пословицу, что капля за каплей камень точитъ, вы можете быть увѣрены, что эти люди никогда, въ сотни лѣтъ не успѣютъ очернить васъ въ глазахъ миссъ Гавишамъ. Вовторыхъ, я вамъ скажу, что это все изъ-за меня они такъ хлопочутъ и дѣлаютъ столько подлостей; вотъ вамъ въ томъ моя рука.

И она шутливо подала мнѣ руку, мрачное ея настроеніе уже исчезло; я схватилъ ея руку и поднесъ ее къ губамъ.

— Смѣшной мальчикъ, сказала она. — Видно васъ ничто не образумитъ! Или вы, можетъ-быть, цѣлуете мою руку, съ тѣмъ же чувствомъ, съ какимъ я когда-то дала вамъ поцѣловать мою щеку?

— Какое же то было чувство? спросилъ я.

— Постойте, дайте мнѣ припомнить, то было чувство презрѣнія во всѣмъ интригантамъ и подлизаламъ.

— Если я скажу — да, то могу ли я опять поцѣловать васъ въ щеку?

— Вы бы спросили прежде, чѣмъ цѣловать руку. Но впрочемъ можете и теперь, если хотите.

Я наклонился къ ней, ея лицо было спокойно, какъ лицо статуи. Ну-съ, сказала Эстелла, ускользнувъ, какъ-только я прикоснулся къ ея щекѣ. — Вѣдь вы должны позаботиться, чтобъ мнѣ дали чаю, и потомъ отвезти меня въ Ричмондъ.

Этотъ неожиданный оборотъ ея рѣчи, напоминавшій мнѣ, что наши отношенія были насильственно-обязательны, что мы были ни что иное какъ куклы въ чужихъ рукахъ, очень огорчилъ меня; впрочемъ, все въ нашихъ отношеніяхъ огорчало меня.

Каково бы ни было ея обращеніе со мною, не могъ довѣриться ей, я не могъ надѣяться на нее и, несмотря на то, я шелъ наперекоръ своимъ надеждамъ, своей увѣренности. Но зачѣмъ повторять тысячи разъ! Такъ всегда было со мною.

Я позвонилъ и снова потребовалъ чаю, лакей появился съ своей магической салфеткой, принося одинъ за однимъ, пр-крайней-мѣрѣ, пятьдесятъ различныхъ снарядовъ и приборовъ, необходимыхъ для чаю, но о самомъ чаѣ и помину не было. Тутъ былъ подносъ, чашки съ блюдцами, тарелки, ножи, вилки, (даже точила), ложки (различныхъ сортовъ) солонки; скромная маленькая рѣшеточка съ жаренымъ хлѣбомъ, подъ громаднымъ желѣзнымъ колпакомъ; кусочекъ мягкаго масла въ грудѣ петрушки, словно Моисей въ нильскихъ камышахъ; блѣдный хлѣбъ съ пригорѣлой верхней коркой, усыпанной сахаромъ и еще чѣмъ-то и наконецъ, пузатый семейный самоваръ, внесенный лакеемъ съ выраженіемъ невыносимаго страданія и утомленія. Доставивъ все это, онъ снова пропалъ, и послѣ долгаго отсутствія возвратился съ какимъ-то драгоцѣннымъ коробцемъ, заключавшемъ въ себѣ сушеные листья или, вѣрнѣе, цѣлые сучки. Я бросилъ нѣсколько этого матеріала въ горячую воду и, наконецъ, успѣлъ добыть для Эстеллы чашку, право, не знаю чего.

Заплативъ по счету, не забывая лакея и вспомнивъ о привратникѣ и принявъ въ соображеніе горничную, словомъ подкупивъ весь домъ и значительно облегчивъ кошелекъ, мы сѣли въ карету и поѣхали. Повернувъ въ Чипсайдъ и покатившись вдоль Ньюгэтской улицы, мы скоро очутились подъ тѣми стѣнами, которыхъ я теперь такъ стыдился.

— Что это за мѣсто? спросила Эстелла.

Я было попытался не узнать, но потомъ отвѣтилъ на ея вопросъ. Послѣ того, что она взглянула на это зданіе и потомъ, отшатнувшись проговорила: — несчастные! я ни за что въ мірѣ не сознался бы въ своемъ посѣщеніи.

— Говорятъ, что мистеръ Джаггерсъ лучше всѣхъ знаетъ тайны этого страшнаго мѣста, сказалъ я, желая свалить вину на кого-нибудь другого.

— Онъ, я думаю, знаетъ тайны всѣхъ на свѣтѣ, тихо проговорила Эстелла.

— Вы, вѣроятно, часто съ нимъ видитесь?

— Я привыкла видать его отъ времени до времени, съ-тѣхъ-поръ какъ себя помню. Но я и теперь знаю его не лучше, чѣмъ знала, когда еще не умѣла говорить. А какъ-то вы съ нимъ ладите?

— Разъ свыкнувшись съ его вѣчною недовѣрчивостью, я «поладилъ съ нимъ» очень хорошо.

— И вы съ нимъ близко познакомились?

— Я обѣдалъ у него, въ его собственномъ домѣ.

— То-то, я думаю, любопытное мѣсто, сказала Эстелла съ выраженіемъ отвращенія.

— Дѣйствительно, очень любопытное мѣсто.

Не думаю, чтобъ даже съ нею я могъ слишкомъ разговориться о своемъ опекунѣ, но я вѣроятно разсказалъ бы ей объ обѣдѣ въ Джерардстритѣ, еслибъ насъ вдругъ не обдало ослѣпительнымъ свѣтомъ газа. Онъ живо напомнилъ мнѣ тѣ чувства, которыя когда-то возбуждалъ во мнѣ, и я нѣсколько времени былъ пораженъ словно блескомъ молніи.

И такъ, мы перешли къ другому разговору; мы говорили преимущественно о мѣстахъ, по которымъ проѣзжали и о томъ, какія части Лондона лежатъ направо, какія налѣво. Городъ былъ почти неизвѣстенъ Эстеллѣ, потому-что она постоянно находилась при миссъ Гавишамъ, до своего путешествія, а тогда она только два раза проѣзжала мимо Лондона. Я спросилъ ее, не порученъ ли моему опекуну надзоръ надъ нею, покуда она здѣсь, но она съ живостью вскричала:- Боже избави.

Я не могъ не замѣтить, что она старалась прельстить меня, старалась покорить мое сердце и конечно успѣла бы въ томъ, будь задача во сто разъ труднѣе. Но это не дѣлало меня счастливымъ; даже еслибъ она не намекала, что мы оба находимся въ зависимости, я чувствовалъ, что она овладѣла моимъ сердцемъ потому только, что ей такъ хотѣлось; въ ней не было того нѣжнаго чувства, которое бы ручалось, что она никогда не сокрушитъ не броситъ его.

Когда мы проѣзжала чрезъ Гаммерсмиѳъ, я показалъ ей домъ мистера Маѳью Покета и выразилъ свои надежды, что такъ-какъ оттуда недалеко до Ричмонда, то я буду имѣть случай видѣться съ нею.

— О конечно, конечно, мы будемъ видѣться; вы будете пріѣзжать, когда вамъ вздумается; я васъ представлю семейству; имъ уже, кажется, писали о васъ.

Я спросилъ ее, большое ли это семейство?

— Нѣтъ, ихъ только двое, мать и дочь. Мать занимаетъ важное положеніе въ обществѣ, но не прочь, кажется, увеличить свои доходы.

— Я удивляюсь, какъ массъ Гавишамъ могла такъ скоро снова съ вами разстаться,

— Это входитъ въ ея планы, Пипъ, сказала она вздыхая, какъ-бы отъ утомленія. — Я должна постоянно писать ей, и въ опредѣленные сроки, ѣздить видаться съ нею, я должна постоянно сообщать ей извѣстія о себѣ и о брильянтахъ, потому-что теперь они почти всѣ мои.

Первый разъ въ жизни назвала она меня по имени. Конечно она сдѣлала это съ намѣреніемъ, она знала, что я оцѣню такую фамильярность.

Мы пріѣхали въ Ричмондъ, какъ мнѣ показалось, очень скоро. Мѣстомъ нашего назначенія былъ важный старинный домъ, въ которомъ когда-то царствовали фижмы, пудра и мушки, шитые кафтаны, манжеты, парики и шпаги. Нѣсколько старыхъ деревьевъ передъ домомъ были, обрѣзаны въ формы столь же офиціальные и неестественные, какъ тѣ фижмы и парики, но и они казалось не далеко отстали отъ мертвецовъ, когда-то обитавшихъ въ этомъ домѣ и имъ, повидимому, было суждено скоро отправиться той же дорогой.

Хриплый старый колокольчикъ не разъ, вѣроятно, возвѣщавшій появленіе какой-нибудь зеленой фижмы, брильянтовой шпаги или краснаго каблучка, важно нарушилъ тишину лунной ночи, и двѣ молодыя краснощекія дѣвушки выбѣжали навстрѣчу Эстеллы. Вскорѣ всѣ ея чемоданы и ящики исчезли за дверьми сѣней; она подала мнѣ руку, улыбнулась и, пожелавъ доброй ночи, также скрылась за дверью. Нѣсколько минутъ стоялъ я, раздумывая, какъ бы я былъ счастливъ, еслибы жилъ въ этомъ домѣ, вмѣстѣ съ нею, хотя и сознавалъ въ то же время, что я никогда не былъ счастливъ въ ея присутствіи.

Съ разбитымъ сердцемъ сѣлъ я въ карету, чтобъ возвратиться въ Гаммерсмиѳъ. Въ дверяхъ нашего дома, я встрѣтилъ маленькую Джэнъ Покетъ, возвращавшуюся съ какого-то дѣтскаго вечера, въ сопровожденіи своего возлюбленнаго. И я завидовалъ этому мальчику, не смотря на то, что онъ находился подъ командой у Флопсонъ.

Мистеръ Покетъ былъ на лекціи. Онъ прекрасно читалъ о домохозяйствѣ, и его брошюры о воспитаніи дѣтей и объ обращеніи съ прислугой, считались лучшими руководствами по этой части. Но мистрисъ Покетъ была дома и въ ужасныхъ хлопотахъ; она застала Бэби, играющаго съ игольникомъ, который ему дали, чтобы занять его во время отсутствія Миллерсъ, (отлучившейся на минутку съ своимъ родственникомъ гвардейцемъ). При тщательномъ осмотрѣ, въ иголкахъ оказался большой недочетъ, такъ-что дѣйствительно можно было сомнѣваться въ безвредности подобнаго пріема, будь онъ употребленъ какъ внутреннее или наружное средство, въ-особенности, если принять во вниманіе нѣжный возрастъ паціента.

Такъ-какъ мистеръ Покетъ славился своимъ умомъ, яснымъ и здравымъ взглядомъ на вещи и умѣньемъ давать прекрасные практическіе совѣты, то я хотѣлъ было раскрыть передъ нимъ свои душевныя страданія. Но увидавъ, какъ мистрисъ Покетъ преспокойно принялась за свою книгу родовъ Великобританіи, предписавъ Бэби выспаться, какъ лучшее лекарство, я раздумалъ:- нѣтъ, лучше не раскрою.


Читать далее

БОЛЬШІЯ НАДЕЖДЫ. РОМАНЪ ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
I 22.12.17
II 22.12.17
III 22.12.17
IV 22.12.17
V 22.12.17
VI 22.12.17
VII 22.12.17
VIII 22.12.17
IX 22.12.17
X 22.12.17
XI 22.12.17
XII 22.12.17
XIII 22.12.17
XIV 22.12.17
XV 22.12.17
XVI 22.12.17
XVII 22.12.17
XVIII 22.12.17
XIX 22.12.17
XX 22.12.17
XXI 22.12.17
XXII 22.12.17
XXIII 22.12.17
XXIV 22.12.17
XXV 22.12.17
XXVI 22.12.17
XXVII 22.12.17
XXVIII 22.12.17
XXIX 22.12.17
XXX 22.12.17
XXXI 22.12.17
XXXII 22.12.17
XXXIII 22.12.17
XXXIV 22.12.17
XXXV 22.12.17
XXXVI 22.12.17
XXXVII 22.12.17
XXXVIII 22.12.17
XXXIX 22.12.17
XL 22.12.17
XLI 22.12.17
XLII 22.12.17
XLIII 22.12.17
XLIV 22.12.17
XLV 22.12.17
XLVI 22.12.17
XLVII 22.12.17
XLVIII 22.12.17
XLIX 22.12.17
L 22.12.17
LI 22.12.17
LII 22.12.17
LIII 22.12.17
LIV 22.12.17
LV 22.12.17
LVI 22.12.17
LVII 22.12.17
LVIII 22.12.17
LIX 22.12.17
ИЛЛЮСТРАЦИИ 22.12.17

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть