Онлайн чтение книги Большие надежды Great Expectations
V

Появленіе отряда солдатъ, которые стучали прикладами заряженныхъ ружей о порогъ дома, заставило обѣдавшихъ встать въ замѣшательствѣ изъ-за стола. Въ это время мистрисъ Джо воротилась въ кухню съ пустыми руками и остановилась неподвижно, съ выраженіемъ ужаса, восклицая:

— Боже мой! куда дѣвался мой пирогъ?

Мы съ Сержантомъ были тогда въ кухнѣ, и эта выходка мистрисъ Джо отчасти привела меня въ себя. Сержантъ передъ тѣмъ говорилъ со мной, а теперь онъ любезно обратился во всей компаніи, держа въ одной рукѣ кандалы, а другою опираясь на мое плечо.

— Извините меня, милостивые государи и государыни, сказалъ онъ:- но какъ я уже объяснилъ при входѣ этому прекрасному юношѣ (чего онъ, между-прочимъ, и не думалъ дѣлать): я командированъ по службѣ и ищу кузнеца.

— А позвольте узнать, что вамъ отъ него надо, возразила моя сестра, недовольная тѣмъ, что онъ понадобился.

— Мистрисъ, отвѣчалъ любезно сержантъ:- говоря за себя, я бы отвѣтилъ вамъ, что ищу чести и удовольствія познакомиться съ его милой супругой, но, говоря отъ имени короля, я скажу, что для него есть маленькая работа.

Всѣ приняли это за любезность со стороны сержанта; такъ-что даже мистеръ Пёмбельчукъ воскликнулъ во всеуслышаніе:

— Прекрасно!

— Видите, кузнецъ, — сказалъ сержантъ, отъискавшій въ то время глазами Джо: — у насъ былъ случай съ этими кандалами и а замѣтилъ, что валокъ у однихъ изъ нихъ поврежденъ и связи дѣйствуютъ несовсѣмъ-то хорошо. Ихъ надобно немедленно употребить въ дѣло; потрудитесь взглянуть на нихъ.

Джо взглянулъ и объявилъ, что для этой работы надо развести огонь въ его кузницѣ и потребуется часа два времени.

— Вотъ какъ! Въ такомъ случаѣ, примитесь за нее немедленно, господинъ кузнецъ, сказалъ расторопный сержантъ. — Этого требуетъ служба его величества. Если мои люди могутъ вамъ въ чемъ-нибудь пригодиться, то распоряжайтесь ими.

Съ этими словами, онъ позвалъ солдатъ, которые взошли въ кухню, одинъ за другимъ, и сложили свое оружіе въ углу; затѣмъ, они стали въ кружокъ, какъ обыкновенно становятся солдаты: кто скрещивалъ руки, кто потягивался, кто ослаблялъ портупею, кто, наконецъ, отворялъ дверь, чтобъ плюнуть на дворъ, неловко поворачивая шею, стѣсненную высокимъ воротникомъ.

Все это я видѣлъ безсознательно, находясь въ то время въ величайшемъ страхѣ. Но, начиная убѣждаться, что колодки не для меня и что солдаты своимъ появленіемъ отодвинули пирогъ на задній планъ, я сталъ понемногу сосредоточивать разсѣянныя мысли.

— Сдѣлайте одолженіе, скажите, который часъ? сказалъ сержантъ, обращаясь въ мистеру Пёмбельчуку, какъ къ человѣку, за которымъ онъ признавалъ повидимому способность цѣнитъ время.

— Только-что пробило половина третьяго.

— Это еще ничего, сказалъ сержантъ, соображая: — если я буду задержанъ здѣсь даже около двухъ часовъ, то все еще поспѣемъ. Сколько, по-вашему, отсюда до болотъ? Не болѣе мили, я полагаю?

— Ровно миля, сказалъ мистеръ Джо.

— Ну, такъ успѣемъ. Мы оцѣпимъ ихъ въ сумерки. Мнѣ такъ и велѣно. Успѣемъ.

— Бѣглыхъ колодниковъ, сержантъ? спросилъ мистеръ Уопсель, съ увѣренностью.

— Да, возразилъ сержантъ:- двоихъ. Намъ извѣстно, что они еще находятся на болотахъ и до сумерекъ, вѣрно, не рѣшатся выйти оттуда,

— А что, не наткнулся ли кто изъ васъ на нашего звѣря?

Всѣ, кромѣ меня, съ убѣжденіемъ отвѣчали отрицательно. Обо мнѣ же никто и не подумалъ.

— Ладно, сказалъ сержантъ: — я надѣюсь ихъ окружить прежде, чѣмъ они ожидаютъ. Ну-ка, кузнецъ, если вы готовы, то его королевское величество ждетъ вашей службы.

Джо снялъ верхнее платье, жилетъ и галстухъ, надѣлъ свой кожаный фартукъ и пошелъ въ кузницу. Одинъ изъ солдатъ отворилъ въ ней деревянныя ставни, другой развелъ огонь, третій, принялся раздувать мѣхи, остальные расположились вокругъ очага, въ которомъ вскорѣ заревѣло пламя. Тогда Джо принялся ковать, а мы всѣ глядѣли, стоя вокругъ. Интересъ предстоявшаго преслѣдованія не только поглощалъ всеобщее вниманіе, но даже расположилъ сестру мою къ щедрости… Она налила изъ боченка кувшинъ пива для солдатъ и пригласила сержанта выпить стаканъ водки. Но мистеръ Пёмбельчукъ сказалъ рѣзко:

— Дайте ему вина, сударыня: я ручаюсь, что въ немъ нѣтъ дёгтя.

Сержантъ поблагодарилъ и сказалъ, что предпочтетъ напитокъ, въ которомъ нѣтъ дёгтя и потому охотнѣе выпьетъ вина, если имъ все-равно. Ему поднесли вина и онъ выпилъ за здоровье короля, провелъ языкомъ по губамъ и поздравилъ съ праздникомъ.

— Вѣдь, не дурно вино, сержантъ — а? сказалъ мистеръ Пёмбельчукъ.

— Знаете, что, возразилъ сержантъ:- я подозрѣваю, что оно запасено вами.

Мистеръ Пёмбельчукъ засмѣялся густымъ смѣхомъ и спросилъ:

— Э-э! почему же?

— А потому, отвѣчалъ сержантъ, трепля его по плечу: — что я вижу, вы знаете толкъ въ вещахъ.

— Вы, думаете? спросилъ мистеръ Пёмбельчукъ, все съ тѣмъ же смѣхомъ: — хотите еще рюмочку?

— Вмѣстѣ съ вами, чокнемся, возразилъ сержантъ. — Стукнемъ наши рюмки краемъ о ножку, ножку о край. Разъ-два! Нѣтъ лучше музыки какъ звонъ стакановъ! За ваше здоровье. Желаю, чтобъ ви прожили тысячу лѣтъ и никогда не переставали быть такимъ знатокомъ въ вещахъ, какъ въ настоящую минуту.

Сержантъ снова выпилъ залпомъ свою рюмку и, казалось, былъ бы не прочь отъ третьей. Я замѣтилъ, что мистеръ Пёмбельчукъ въ припадкѣ гостепріимства, казалось, забылъ, что вино имъ подарено, и, взявъ бутылку у мистрисъ Джо, весело передавалъ ее изъ рукъ въ руки. Даже и мнѣ досталось. Онъ такъ расщедрился на чужое вино, что спросилъ и другую бутылку и подчивалъ изъ нея такъ же радушно.

Глядя на нихъ въ то время, какъ они весело толпились вокругъ наковальни, я подумалъ: «какая отличная приправа для обѣда мой бѣглый пріятель, скрывающійся въ болотахъ!» Они не испытывали и въ четвертой долю того, не наслаждались, пока мысль о немъ не оживила банкета. Теперь всѣ они были развлечены ожиданіемъ словить «двухъ мерзавцевъ». Въ честь бѣглецовъ, казалось, ревѣли мѣхи, для нихъ сверкалъ огонь, за ними въ погоню уносился дымъ, для нихъ стучалъ и гремѣлъ Джо, и съ угрозой пробѣгали тѣни по стѣнамъ каждый разъ, что пламя подымалось и опускалось, разбрасывая красныя искры. Даже блѣдный вечерній свѣтъ, въ сострадательномъ юношескомъ воображеніи моемъ, казалось, блѣднѣлъ для нихъ, бѣдняжекъ, раньше обыкновеннаго. Наконецъ Джо окончилъ свою работу и ревъ и стукъ прекратились. Надѣвая свое платье, Джо храбро предложилъ, чтобъ одинъ изъ насъ пошелъ за солдатами и передалъ остальнымъ объ исходѣ поиска. Мистеръ Пёмбельчукъ и мистеръ Гиблъ отказались, предпочитая дамское общество и трубку; но мистеръ Уопсель объявилъ, что онъ согласенъ идти, если Джо пойдетъ. Джо сказалъ, что ему будетъ очень-пріятно, причемъ предложилъ взять и меня съ собою, если мистрисъ Джо на то согласна. Я увѣренъ, что вамъ ни за что не позволили бы отправиться, еслибъ не любопытство мистрисъ Джо, которая хотѣла узнать всѣ подробности дѣла. Теперь же она только замѣтила, отпуская насъ: «Если вы мнѣ приведете мальчика съ головой разможженной выстрѣломъ, то не надѣйтесь, чтобъ я помогла бѣдѣ». Сержантъ учтиво распростился съ дамами и раэстался съ мистеромъ Пёмбельчукомъ, какъ съ добрымъ пріятелемъ, хотя я сомнѣваюсь, чтобъ онъ одинаково цѣнилъ достоинства этого джентльмена, еслибъ познакомился съ нимъ въ сухую. Люди разобрали свои ружья и построились. Мистеръ Уопсель, Джо и я полупили строгое наставленіе оставаться въ арьергардѣ и не говорить ни слова, когда мы достигнемъ болота. Пока мы быстро подвигались въ мѣсту назначенія, я предательски шепнулъ Джо:

— Надѣюсь, Джо, что мы не найдемъ ихъ.

Джо также шопотомъ отвѣчалъ мнѣ.

— Я бы далъ шиллингъ, чтобъ они удрали и спаслись, Пипъ.

Никто не присоединился къ намъ изъ деревни, такъ-какъ погода была холодная и ненадежная, дорога опасная и скользкая, ночь темная, и всякій добрый человѣкъ имѣлъ у себя добрый огонёкъ въ честь праздника. Нѣсколько лицъ показалось у оконъ, глядя намъ въ слѣдъ, но никто не вышелъ за ворота. Мы прошли заставу и направились прямо въ кладбищу. Здѣсь сержантъ остановилъ насъ на нѣсколько минутъ, подавъ знакъ рукой, между-тѣмъ какъ двое или трое изъ его людей разсыпались по тропинкамъ между могилъ и осмотрѣли паперть. Они воротились, не нашедъ ничего, и мы вышли на открытое болото, черезъ боковую калитку кладбища. Тутъ насъ обдало мелкою влагою, принесенною восточнымъ вѣтромъ, и Джо взялъ меня на спину.

Теперь, когда мы вступили въ эту унылую глушь, гдѣ я былъ часовъ восемь назадъ и видѣлъ обоихъ бѣглыхъ, чего никто не предполагалъ, меня впервые поразила мысль, если мы наткнемся на нихъ, то ужь не подумаетъ ли мой колодникъ, что я привелъ солдатъ? Вѣдь, онъ спрашивалъ меня: не вѣроломный ли я чертёнокъ, и сказалъ, что я былъ бы злой щенокъ, еслибъ сталъ преслѣдовать его вмѣстѣ съ другими. Не подумаетъ ли онъ теперь, что я и подлинно чертёнокъ и собака, и что я выдалъ его? Но было безполезно предлагать себѣ подобные вопросы: я былъ на спинѣ у Джо, Джо былъ подо мною, перескакивая черезъ ямы, какъ охотничья лошадь, и убѣждая мистера Уопселя не падать на свой римскій носъ и не отставать отъ насъ. Солдаты шли впереди, вытянувшись въ одну длинную шеренгу, на дистанціи одинъ отъ другаго. Мы шли по той дорогѣ, по которой я шелъ утромъ и съ которой сбился по причинѣ тумана. Теперь тумана не было: онъ еще не появился, или вѣтромъ успѣло разсѣять его. При багровомъ блескѣ солнечнаго заката, вѣха и висѣлица, валъ батареи и противоположный берегъ рѣки были ясно видны, хотя въ какой-то водянистой, свинцовой полутѣни. Сердце мое билось, какъ кузнечный молотъ, о широкое плечо Джо, пока искалъ я по сторонамъ признаковъ присутствія каторжниковъ. Но ихъ не было ни видно, ни слышно. Мистеръ Уопсель не разъ сильно пугалъ меня своимъ сопѣньемъ и одышкой; но подъ конецъ я свыкся съ этими звуками и могъ различить ихъ отъ звуковъ, которые опасался услышать. Вдругъ я вздрогнулъ: мнѣ послышался визгъ напилка; но оказалось, что это колокольчикъ на овцѣ. Овцы перестали щипать траву и боязливо поглядывали на насъ; все стадо, повернувшись спиной къ дождю и вѣтру, злобно уставило на насъ глаза, какъ-будто считая насъ виновниками того и другаго. Кромѣ медленнаго движенія пасшагося стада, при мерцавшемъ свѣтѣ замиравшаго дня, ничто не нарушало леденящаго спокойствія болотъ.

Солдаты подвигались по направленію къ старой батареѣ, а мы шли за ними въ небольшомъ разстояніи, какъ вдругъ мы всѣ остановились: вѣтромъ принесло къ намъ протяжный крикъ. Крикъ этотъ, громкій и пронзительный, повторился вдалекѣ: въ немъ слышалось нѣсколько голосовъ.

Сержантъ и ближайшіе къ нему люди разсуждали шопотомъ, когда мы съ Джо подошли къ нимъ. Послушавъ ихъ съ минуту, Джо, хорошій знатокъ дѣла, согласился съ ними, и мистеръ Уопсель, плохой знатокъ, также согласился. Сержантъ, человѣкъ рѣшительный, приказалъ своимъ людямъ не отвѣчать на крикъ, но перемѣнить дорогу и идти бѣглымъ шагомъ по направленію, откуда онъ слышался. Вслѣдствіе этого, мы пошли фланговымъ движеніемъ направо, и Джо такъ зашагалъ, что я долженъ былъ крѣпко держаться, чтобъ усидѣть у него на плечахъ.

Мы теперь просто бѣжали или, какъ выразился Джо, который только эти слова и произнесъ во всю дорогу: — это былъ настоящій вихрь. Съ холма на холмъ, черезъ плетни, мокрые рвы, хворостъ — словомъ, никто не разбиралъ, куда ступалъ. По мѣрѣ приближенія къ мѣсту, откуда слышались крики, становилось все яснѣе, что кричало нѣсколько голосовъ. По временамъ, крики умолкали, тогда и солдаты останавливались. Когда голоса снова раздавались, они бросались впередъ еще съ большею поспѣшностью, и мы за ними. Пробѣжавъ нѣсколько времени такимъ образомъ, мы могли разслышать одинъ голосъ, кричавшій: «рѣжутъ», а другой — «каторжники! бѣглые! Караулъ! Сюда! Здѣсь бѣглые каторжники!» Затѣмъ голоса, какъ-будто заглушались въ борьбѣ и потомъ снова раздавались. Послѣ этого солдаты мчались, какъ испуганный звѣрь, а за ними и Джо со мною. Первый добѣжалъ сержантъ, вслѣдъ за нимъ двое изъ его людей. Когда мы догнали ихъ, то у нихъ ужь были взведены курки. «Вотъ они оба!» закричалъ сержантъ, спустившись въ ровъ. «Сдавайтесь, проклятые звѣри! Чего сцѣпились?»

Брызги и грязь летѣла во всѣ стороны; раздавались проклятія и удары. Еще нѣсколько человѣкъ спустилось въ оврагъ, чтобъ помочь сержанту, и вытащили оттуда порознь, моего каторжника и его товарища. Оба были въ крови, запыхавшись, и посылали другъ другу проклятіи. Разумѣется, я тотчасъ узналъ обоихъ. «Не забудьте» — сказалъ мой колодникъ, оборваннымъ рукавомъ своимъ утирая съ лица кровь и отряхая съ пальцевъ клочья вырванныхъ волосъ: «я взялъ его! Я выдаю его вамъ — помните это!»

— Нечего тутъ распространяться, сказалъ сержантъ:- это немного принесетъ тебѣ пользы, любезный, такъ-какъ ты попался съ нимъ въ одну бѣду. Давайте сюда колодки!

— Я и не ожидаю себѣ никакой пользы. Мнѣ и ненадо лучшей награды, чѣмъ то, что теперь чувствую, отвѣтилъ мой каторжникъ со злобнымъ смѣхомъ. — Я взялъ его — онъ это знаетъ: съ меня довольно.

Другой каторжникъ былъ блѣденъ, какъ мертвецъ и, вдобавокъ къ прежде избитой лѣвой сторонѣ лица, теперь, казалось, былъ весь избитъ и оборванъ. Онъ не могъ собраться съ духомъ, чтобъ заговорить, пока они оба не были скованы порознь, и опирался на солдата, чтобъ не упасть.

— Замѣтьте, сержантъ, что онъ покушался убить меня! были первыя слова его.

— Покушался убить его? произнесъ мой каторжникъ презрительно.

— Покушался и не исполнилъ? Я взялъ его и теперь выдаю — вотъ что я сдѣлалъ. Я не только помѣшалъ ему уйти изъ болотъ, но притащилъ его сюда въ то время, какъ онъ уже утекалъ. Вѣдь, эта каналья — джентльменъ; теперь, по моей милости, на галеры опять попадетъ, джентльменъ. Убить его? Очень-нужно мнѣ было убивать его, когда я могъ сдѣлать гораздо-лучше, снова упрятать его туда!

Другой же все повторялъ, задыхаясь:

— Онъ пытался… онъ пытался… убить… меня. Будьте свидѣтелями.

— Послушайте, сказалъ мой каторжникъ сержанту: — я собственными средствами бѣжалъ изъ тюрьмы; я точно такъ же могъ бы удрать изъ этихъ убійственныхъ болотъ; взгляните на мою ногу: не много на ней желѣза. Но я нашелъ его здѣсь. Дать ему уйти на волю? Дать ему воспользоваться найденными мною средствами! Быть снова и вѣчно его орудіемъ! Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Еслибъ я погибъ тамъ, на днѣ. И онъ своими скованными руками драматически указалъ на оврагъ: — я такъ крѣпко впился бы въ него когтями, что и тогда вы навѣрное нашли бы его въ моихъ рукахъ.

Другой бѣглецъ, который видимо сильно боялся своего товарища, все повторялъ:

— Онъ пытался убить меня. Я бы не остался въ живыхъ, еслибъ вы не подоспѣли.

— Онъ лжетъ! съ дикой энергіей воскликнулъ мой колодникъ. — Онъ родился лжецомъ и умретъ имъ. Взгляните на его лицо: развѣ это не написано на немъ? Пускай онъ взглянетъ мнѣ въ глаза, мерзавецъ — не посмѣетъ.

Другой пытался скорчить презрительную улыбку, которая, впрочемъ, не могла придать никакого постояннаго выраженія нервически-судорожнымъ движеніямъ его рта; посмотрѣлъ на солдатъ, на окружавшія болота, на небо, но не посмѣлъ взглянуть на говорившаго.

— Видите ли, продолжалъ мой каторжникъ:- видите ли, какой онъ мерзавецъ? Видите вы эти блуждающіе, нерѣшительные взоры? Вотъ такъ смотрѣлъ онъ, когда насъ съ нимъ судили. Онъ ни разу не взглянулъ на меня.

Другой, продолжая работать своими сухими губами и боязливо оглядываться, наконецъ, на минуту обратилъ глаза на говорившаго съ словами:

— Не слишкомъ-то любо на тебя смотрѣть, и бросилъ полупрезрительный взглядъ на свои скованныя руки.

При этомъ мой каторжникъ пришелъ въ такое бѣшенство, что онъ непремѣнно бросился бы на товарища, еслибъ солдаты не удержали его.

— Развѣ я не говорилъ вамъ, сказалъ тогда другой каторжникъ:- что онъ убилъ бы меня, еслибъ могъ? И всѣ могли замѣтить, что онъ трясся отъ страха, что на губахъ его выступили странныя бѣлыя пятна, подобныя снѣжной плевѣ.

— Довольно этой перебранки! сказалъ сержантъ. — Зажгите факелы!

Въ то время, какъ одинъ изъ солдатъ, который несъ корзину, вмѣсто ружья, сталъ на колѣни, чтобъ открыть ее, мой каторжникъ въ первый разъ взглянулъ вокругъ себя и увидѣлъ меня. Я слѣзъ со спины Джо на окраину оврага, когда мы пришли и съ-тѣхъ-поръ не пошевельнулся. Я пристально посмотрѣлъ на него въ то время, какъ онъ взглянулъ на меня, и потихоньку сдѣлалъ знакъ рукой и покачалъ головой. Я ждалъ, что онъ снова посмотритъ на меня, чтобъ постараться предупредить его въ моей невинности. Ничто не доказывало мнѣ, что онъ понялъ мое намѣреніе, потому-что онъ бросилъ на меня непонятный взглядъ. Все это продолжалось одно мгновеніе. Но смотри онъ на меня цѣлый часъ или цѣлый день, то я неприпомнилъ бы, чтобъ лицо его когда-либо выражало столь-сосредоточеаное вниканіе.

Солдатъ скоро высѣкъ огня и зажегъ три или четыре факела, взялъ одинъ изъ нихъ и роздалъ другіе. До-сихъ-поръ было почти темно, но теперь показалось совершенно темно, а немного спустя и очень-темно. Прежде нежели мы двинулись въ нуть, четыре солдата стали въ кружокъ и выстрѣлили дважды на воздухъ. Вслѣдъ за этимъ, мы увидѣли, что засверкали другіе факелы въ нѣкоторомъ разстояніи за нами, въ болотахъ, по ту сторону рѣки.

— Ладно, сказалъ сержантъ:- маршъ!

Мм отошли нѣсколько шаговъ, какъ надъ нашими головами раздались три пушечные выстрѣла съ такимъ громомъ, что мнѣ показалось, будто у меня порвалось что-то въ ушахъ.

— Васъ ожидаютъ на понтонѣ, сказалъ сержантъ. — Тамъ уже знаютъ, что вы приближаетесь. Не отставай, любезный. Идите тѣснѣе.

Каторжники были разлучены, и каждый изъ нихъ шелъ подъ особымъ карауломъ. Я теперь держалъ Джо за руку, а онъ несъ одинъ изъ факеловъ. Мистеръ Уопсель былъ того мнѣнія, что слѣдовало вернуться, но Джо рѣшился досмотрѣть до конца, итакъ мы пошли вмѣстѣ съ другими. Теперь намъ приходилось идти по изрядной тропинкѣ, большею частью вдоль берега рѣки, съ небольшими уклоненіями въ сторону, въ мѣстахъ, гдѣ попадались плотины съ небольшими вѣтряными мельницами и грязными шлюзами. Оглянувшись, я замѣтилъ, что другіе огоньки слѣдовали за нами. Наши факелы бросали большія огненныя брызги на дорогу, лежавшія на ней, догорая и дымясь. Я вичего не различалъ, кромѣ чернаго мрака. Огни наши своимъ смолистымъ племенемъ согрѣвали вокругъ насъ воздухъ, къ видимому удовольствію нашихъ плѣнниковъ, прихрамывавшихъ посреди ружей. Мы не могли идти скоро, но причинѣ ихъ увѣчья. Они такъ были изнурены, что мы два или три раза должны были дѣлать привалы, чтобъ дать имъ отдохнуть.

Послѣ часа подобнаго путешествія, или около того, мы достигли грубой деревянной лачужки у пристани. Въ лачужкѣ былъ караулъ, который насъ окликнулъ. Сержантъ откликнулся и мы вошли. Здѣсь мы почувствовали сильный запахъ табаку и известки, и увидѣли яркое пламя, лампу, стойку съ ружьями, барабанъ и низкую деревянную кровать, похожую на огромный катокъ безъ механизма, на которомъ могло помѣститься разомъ около дюжины солдатъ. Три или четыре солдата, лежавшіе на ней въ своихъ шинеляхъ, казалось, не слишкомъ интересовались нами; они только приподняли головы, устремили на насъ сонный взглядъ и потомъ снова улеглсь. Сержантъ представилъ нѣчто въ родѣ рапорта, занесъ его въ свою книгу и затѣмъ, тотъ каторжникъ, котораго я называю другимъ каторжникомъ, былъ уведенъ съ своимъ карауломъ, и переправленъ на понтонъ. Мой колодникъ не глядѣлъ на меня. Пока мы были въ лачужкѣ, онъ стоялъ передъ огнемъ, задумчиво глядя на него и ставя поперемѣнно, то одну ногу, то другую на рѣшетку, и въ раздумьѣ глядѣлъ на присутствующихъ, будто жалѣя ихъ за недавно-испытанную усталость. Вдругъ онъ обратился къ сержанту:

— Я желаю сообщить нѣчто относительно моего побѣга: это можетъ избавить кой-кого отъ подозрѣнія, подъ которымъ они находятся по моей милости.

— Вы можете говорить что хотите, возразилъ сержантъ, который стоялъ, глядя на него равнодушно, съ сложенными руками:- но васъ никто не проситъ говорить здѣсь. Вы будете имѣть довольно случаевъ говорить и слышать объ этомъ прежде, нежели покончатъ съ вами.

— Я знаю; но это другой вопросъ, совершенно особое дѣло. Человѣкъ не можетъ околѣть съ голода; по-крайней-мѣрѣ я не могу. Я нашелъ себѣ пищу въ той деревнѣ, тамъ, наверху — гдѣ церковь выдается на болото.

— Вы хотите сказать, что вы украли? сказалъ сержантъ.

— И я скажу вамъ у кого. У кузнеца.

— Вотъ какъ! сказалъ сержантъ, пристально глядя на Джо.

— Ого, Пипъ! сказалъ Джо, глядя на меня.

— То были какія-то объѣдки, штофъ водки и пирогъ.

— А что, пропадалъ у васъ пирогъ, кузнецъ? спросилъ сержантъ вполголоса.

— Жена моя замѣтила, что онъ исчезъ въ ту самую минуту, какъ вы вошли. Помнишь Пипъ?

— А! сказалъ мой каторжникъ, обративъ угрюмый взоръ на Джо и не взглянувъ на меня: — такъ это вы кузнецъ? Въ такомъ случаѣ мнѣ очень жаль, но я долженъ признаться, что съѣлъ вашъ пирогъ.

— На здоровье. Видитъ Богъ, я на васъ не пѣняю за это, по-крайней-мѣрѣ, на сколько пирогъ когда-либо принадлежалъ мнѣ, прибавилъ Джо, вспоминая и тутъ о Мистрисъ Джо:- мы не знаемъ вашей вины, но мы никакъ не хотѣли бы, чтобы вы за это умерли съ голоду, кто бы вы ни были, несчастный человѣкъ. Не правда ли, Пипъ? Неопредѣленный звукъ, который я уже разъ замѣтилъ, снова послышился у незнакомца въ горлѣ и онъ повернулся къ намъ спиной. Лодка воротилась, караулъ былъ готовъ; мы послѣдовали за нимъ на пристань, убитую камнемъ и грубыми сваями, и видѣли какъ его посадили въ лодку, на которой былъ рядъ гребцовъ изъ такихъ же каторжниковъ, какъ онъ самъ. Казалось, никто изъ нихъ не былъ удивленъ или обрадованъ, огорченъ или заинтересованъ при видѣ его. Всѣ молчали. Наконецъ раздалось грубое приказаніе, будто собакамъ: «Отваливай!» и вслѣдъ за этимъ каторжники взмахнули веслами. При свѣтѣ факеловъ мы увидѣли черный-понтонъ, стоявшій на якорѣ въ небольшомъ разстояніи отъ берега, какъ зловѣщій ноевъ ковчегъ. Обшитый желѣзомъ, связанный болтами и укрѣпленный тяжелыми заржавленными цѣпями, этотъ тюремный корабль, казалось, былъ скованъ, какъ и заключенные въ немъ преступники. Мы видѣли, кікъ лодка подошла къ нему, кѣкъ моего преступника взяли на бортъ и какъ онъ скрылся. Тогда обгорѣлые концы факеловъ были брошены въ воду, зашипѣли и погасли, какъ-будто и съ ними все кончилось.


Читать далее

БОЛЬШІЯ НАДЕЖДЫ. РОМАНЪ ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
I 22.12.17
II 22.12.17
III 22.12.17
IV 22.12.17
V 22.12.17
VI 22.12.17
VII 22.12.17
VIII 22.12.17
IX 22.12.17
X 22.12.17
XI 22.12.17
XII 22.12.17
XIII 22.12.17
XIV 22.12.17
XV 22.12.17
XVI 22.12.17
XVII 22.12.17
XVIII 22.12.17
XIX 22.12.17
XX 22.12.17
XXI 22.12.17
XXII 22.12.17
XXIII 22.12.17
XXIV 22.12.17
XXV 22.12.17
XXVI 22.12.17
XXVII 22.12.17
XXVIII 22.12.17
XXIX 22.12.17
XXX 22.12.17
XXXI 22.12.17
XXXII 22.12.17
XXXIII 22.12.17
XXXIV 22.12.17
XXXV 22.12.17
XXXVI 22.12.17
XXXVII 22.12.17
XXXVIII 22.12.17
XXXIX 22.12.17
XL 22.12.17
XLI 22.12.17
XLII 22.12.17
XLIII 22.12.17
XLIV 22.12.17
XLV 22.12.17
XLVI 22.12.17
XLVII 22.12.17
XLVIII 22.12.17
XLIX 22.12.17
L 22.12.17
LI 22.12.17
LII 22.12.17
LIII 22.12.17
LIV 22.12.17
LV 22.12.17
LVI 22.12.17
LVII 22.12.17
LVIII 22.12.17
LIX 22.12.17
ИЛЛЮСТРАЦИИ 22.12.17

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть