Онлайн чтение книги Половинный код. Тот, кто убьет Half Bad
Пятое уведомление

Примерно через неделю после моего исключения бабушка заявляет, что будет учить меня сама. Здорово. Никакой школы. Не надо больше «идти на компромисс» и «приспосабливаться».

Она говорит:

– Та же школа, только дома.

Она берет старые учебники Аррана, ручки, бумагу, и мы садимся за стол в кухне. Выполняем несколько упражнений очень-очень медленно. Я долго читаю задания, бабушка меряет шагами кухню, пока я пишу алфавит. Посмотрев, что я написал, она убирает учебники Аррана.

Днем мы идем гулять в лес, где говорим о растениях, о деревьях и даже рассматриваем лишайники в увеличительное стекло.

Когда Арран возвращается домой, бабушка просит его посидеть со мной, пока я читаю. Арран всегда терпелив, и я его не стесняюсь, но все равно читаю медленно и с трудом. Бабушка стоит рядом и смотрит. Позже она скажет:

– Книги никогда не будут твоими помощниками, Натан. А у меня точно не хватит ни терпения, ни способностей, чтобы научить тебя читать. Если хочешь научиться читать, придется Аррану побыть твоим учителем.

– Мне все равно. – Но я знаю, что Арран будет уговаривать меня не сдаваться.

– Как хочешь. Но тебе еще много чего надо узнать.

На следующий день мы с бабушкой отправляемся в наше первое путешествие в Уэльс. Мы два часа едем на поезде. На улице холодно и ветрено, но дождя нет. Мы бродим по горам, мне нравится наблюдать растения и зверей у них дома – там, где они живут и растут.

В первый теплый апрельский день мы остаемся там ночевать и спим прямо под открытым небом. Теперь мне уже никогда не захочется спать под крышей. Бабушка рассказывает мне о звездах и объясняет, как циклы луны влияют на свойства растений, которые она собирает.

Дома бабушка учит меня готовить снадобья, но по сравнению с ней у меня руки как крюки, и совсем нет чутья на то, как разные травы будут влиять друг на друга, усиливая или ослабляя совместный эффект. И все же я усваиваю азы ее мастерства, узнаю, как простое прикосновение или обычное дыхание добавляет снадобью магические свойства. Я умею делать простые снадобья для заживления порезов, пасту, которая помогает вытянуть из раны яд, и снотворное, но я уверен, что ничего по-настоящему магического у меня не выйдет.

У меня есть карты Уэльса, и я выучиваю их почти наизусть. Я вообще легко читаю карты, ведь это картинки, а пейзаж я помню. Я запоминаю, где находятся разные реки, горы и долины, как они расположены относительно друг друга, как их пересечь, где найти укрытие и воду, где можно купаться, ловить рыбу и ставить капканы на зверя.

Скоро я уже начинаю ездить в Уэльс один, остаюсь там по два-три дня, сплю под открытым небом, ем то, что найду.

Во время первой самостоятельной поездки я сплю прямо на земле. Лежа на склоне горы в Уэльсе, я испытываю странное ощущение. Я пытаюсь разобраться в нем: я счастлив, когда просто сижу рядом с Арраном, наблюдаю его неспешные, мягкие движения, в которых видна его доброта; это лучшее, что я испытывал в жизни. Я также счастлив с Анной-Лизой, по-настоящему счастлив. Когда я вижу, какая она красивая, забываю о себе, и это ни с чем не сравнимо. Но, лежа на горе в Уэльсе, я чувствую себя совсем иначе. Я испытываю гораздо более сильное ощущение. И понимаю, что вот он – настоящий я. Настоящий, как гора, с которой мы дышим, как единое целое. И наши жизни сливаются.

Мой двенадцатый день рождения, на носу новое Освидетельствование. Я ненавижу эти процедуры, но вынужден переносить их, внушая себе, что лучше один день вытерпеть все эти взвешивания, замеры, вопросы и ответы, чтобы быть свободным от Совета и советников на последующий год. Под конец этого Освидетельствования бабушке задают вопрос о моем образовании, хотя ясно как день, что в Совете прекрасно знают о моем исключении из школы. Бабушка отвечает немногословно и ничего не говорит о вылазках в Уэльс. Похоже, Освидетельствование прошло благополучно. Мой код не изменился: я все еще не определен.

Неделю спустя прибывает новое уведомление. Мы все сидим за кухонным столом, а бабушка читает его нам вслух.

Уведомление о решении Совета Белых Ведьм

Англии, Шотландии и Уэльса.

С целью обеспечения безопасности всех Белых Ведьм Советом постановлено запретить все передвижения половинных кодов (Б 0.5/Ч 0.5) за пределами мест их проживания без предварительного уведомления Совета и получения от него разрешения на поездку. Половинный код, обнаруженный за пределами территории проживания без письменного разрешения Совета, подвергнется ограничению свободы передвижений.

– Это уже слишком. Осталось только посадить его под домашний арест, – говорит Дебора.

– Думаете, они знают, что Натан ездит в Уэльс? – Арран выглядит встревоженным.

– Понятия не имею. Но приходится предположить, что знают. Я думала, они разрешили нам это потому, что… – Бабушка умолкает.

Я знаю, о чем она думает. Совет, наверное, надеется использовать меня как приманку для Маркуса, чтобы, когда он появится, наброситься на него… на нас и убить. Но теперь они почему-то решили ограничить мою свободу передвижения.

Дебора тоже явно думает о Маркусе. Она говорит:

– Это, наверное, из-за семьи на северо-востоке, на которую напал Маркус. – Мы все смотрим на нее.

– Вы не слышали? Их всех убили.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает бабушка.

– Так, держу ушки на макушке. Нам всем не мешало бы. Ради Натана… да и ради самих себя, если на то пошло.

– Ну и как эта новость добралась до тебя? – спрашивает бабушка.

Дебора явно сбита с толку, но быстро берет себя в руки, строптиво поднимает подбородок и говорит:

– Я подружилась с Ниаллом.

Арран качает головой.

– Слушаю его, открыв рот, и все время твержу ему, какой он красивый и умный… а он мне кое-что рассказывает.

Арран наклоняется к Деборе, чтобы предостеречь ее, наверное, но она опережает его:

– Я не сделала ничего плохого. Я разговариваю с ним и слушаю, что он говорит. Что в этом плохого?

– А когда он говорит что-либо гадкое о Натане, ты возражаешь ему или соглашаешься?

Дебора смотрит на меня.

– Я никогда ему не поддакиваю.

– Значит, ты с ним споришь? – Более язвительного тона от добряка Аррана я не слыхал за всю жизнь.

– Арран! По-моему, это хорошая идея, – вмешиваюсь я. – Бабушка ведь говорит, что у Совета повсюду свои шпионы. Так почему бы и нам не воспользоваться их тактикой? К тому же Дебора права, ничего плохого она не делает.

– Но и ничего хорошего тоже.

Я подхожу к Деборе, целую ее в плечо и говорю:

– Спасибо, Дебора.

Она обнимает меня.

– Так что же ты выяснила, Дебора? – спрашивает бабушка.

Дебора переводит дыхание.

– Ниалл сказал, что Маркус на прошлой неделе убил одну семью: мужчину, женщину и их сына-подростка. Отца Ниалла вызывали из-за этого на экстренное совещание Совета.

– Просто не верится, что он взял да и выложил тебе все эту информацию. – Арран снова качает головой.

– Ниалл любит хвастать своей семьей. Он мне уже все уши прожужжал о своем брате Киеране: тот учится на Охотника и первым сдает все испытания, какие у них там есть, кроме тех случаев, когда его обгоняет Джессика. Похоже, что Киеран прямо спит и видит, чтобы его послали на разведку этого случая в качестве первого самостоятельного задания.

– А что это была за семья? – спрашивает бабушка.

– Ниалл сказал, что их фамилия Грей. Она была Охотницей, а он выполнял какую-то работу для Совета. Ты их знаешь?

Бабушка отвечает:

– Фамилию слышала.

– Ниалл сказал, что Греи были назначены хранителями чего-то под названием Фэйрборн, а за этим охотился Маркус. Что такое Фэйрборн, я не знаю; сомневаюсь, что Ниалл сам это знает. Когда я спросила его об этом, он, наверное, сообразил, что наболтал лишнего, и прикусил язык. С тех пор он со мной почти не разговаривает.

Я ничего не говорю. По какой-то причине мой отец только что убил троих людей, в том числе мальчика всего на пару лет старше меня. Что это было, ошибка? Он пытался объяснить им, что он на самом деле не злой, что он не хочет причинять им боль… Что ему просто нужен Фэйрборн. Наверное, он хотел забрать этот Фэйрборн у них, но они не отдавали, не слушали его… Они набросились на него, он стал защищаться, и вот…

Бабушка говорит:

– Я напишу в Совет и попрошу, чтобы они дали тебе разрешение ездить в Уэльс.

– Что? – Я прослушал.

– В Уведомлении сказано, что тебе нельзя путешествовать без разрешения. Я напишу в Совет, пусть выдадут разрешение.

– Нет. Я не хочу, чтобы они знали, где я бываю. Никакого разрешения мне не нужно.

– Ты собираешься продолжать ездить туда без спросу?

– Бабуля, пожалуйста. Попроси, пусть дадут мне разрешение ходить в соседний лес, в магазины и в другие места, до которых мне дела нет. Куда я вообще не хожу.

– Но, Натан, здесь же сказано… – Бабушка заглядывает в пергамент. – «Половинный код, обнаруженный за пределами территории проживания без письменного разрешения, подвергнется ограничению свободы передвижений».

– Я знаю, что там сказано. И знаю, что мне делать.

– Тебе всего двенадцать, Натан. Ты не понимаешь, на что они…

– Бабушка, я понимаю. Я все понимаю.

Вечером того же дня, когда я уже раздеваюсь перед сном, приходит Арран и пытается вызвать меня на разговор. Надо полагать, бабушка его попросила. Он говорит, что мне следует «подумать еще раз», «и, может быть, попросить разрешения посещать одно какое-то место в Уэльсе» и прочую муру в том же духе. Слова взрослых. Бабушкины слова.

Я отвечаю:

– Можно мне получить разрешение пройти в ванную, пожалуйста?

Он молчит, тогда я бросаю джинсы на пол, встаю перед ним на колени и спрашиваю еще раз:

– Можно мне пойти в ванную, пожалуйста?

Он молча бросается на колени рядом со мной и обхватывает меня руками. Так мы и стоим. Он обнимает меня, а я весь закостенел от обиды, злости и желания сделать больно ему.

Проходит время, и я тоже обнимаю его, слегка.