Онлайн чтение книги «…И ад следовал за ним»
Глава 08

Эрл навел резкость бинокля, и город словно выплыл из туманной дымки. Открывшаяся картина была именно такой, какую можно увидеть в густом сосновом лесу: убогий городишко, ни одной мощеной улицы, полусгнившая пристань, заброшенная лесопилка, а по другую сторону – жилые постройки, лепящиеся друг к другу жалкие лачуги, в которых живут безразличные ко всему окружающему люди.

Эрл увидел также всадников – шесть, семь, затем восемь, на сытых, холеных жеребцах, в темных мундирах, господа и повелители, безраздельные хозяева всего вокруг. Верховые вихрем проносились по городу, когда у них возникало такое желание, и лица тех, кого они останавливали, искажались от ужаса. В Фивах просто так никто ни с кем не встречался; все столкновения получались напряженными и враждебными.

Поэтому Эрл занялся тем, без чего никак нельзя было обойтись. Он стал составлять план.

Эрл находился на противоположном берегу реки, в каких-нибудь ста ярдах от города. Он лежал час за часом, направив бинокль; сеть линий в тетрадке становилась все чаще, все подписи были сделаны четким и понятным почерком. Эрл также составил график объезда города конными патрулями, отмечая их численность, маршруты следования. Кроме того, он присматривался к самим полицейским, выясняя, кто из них жирный и неповоротливый, кто проворный и жестокий. Все свои наблюдения Эрл заносил в тетрадку.

Рано утром из города уходили все молодые негритянки. Эрл предположил, что все они работают в тюрьме – поварихами, швеями и кем там еще, а также прислуживают белым охранникам, несомненно предоставляя им и услуги особого рода. Эрл заметил, что ночью всадники подъезжают к определенным домам, где они проводят примерно около часа. Ему не хотелось думать о том, какие страсти любви и ненависти кипят в лачугах; здесь, в глубинке, все еще господствовали старые порядки, и, вероятно, именно поэтому у многих из ребятишек, днем бегавших по улицам города, кожа была слишком светлой.

Эрл подошел к проблеме совсем не так, как Сэм. В отличие от Сэма он не был юристом; в отличие от Сэма он не рассчитывал на силу законов и правил, на существование рациональной системы, которая должным образом отнесется к запросам и в конечном счете предоставит ответ, доскональный и правдивый. Эрл был полицейским, однако в душе своей он остался морским пехотинцем, и любая незнакомая территория была для него вражеской территорией до тех пор, пока он не убеждался в обратном. Эрл действовал осторожно и расчетливо.

Так, например, в тот день, на который они с Сэмом наметили последний срок возвращения адвоката домой, Эрл позвонил жене Сэма и справился о своем друге.

– Нет, Эрл, от него до сих пор никаких вестей. Я уже начинаю беспокоиться. Быть может, мне следует связаться с властями?

Эрл считал, что делать этого не следует, ибо кто знает, каким компасом руководствуются власти заболоченного Миссисипи?

– Мистер Сэм говорил, что надо будет это сделать?

– Нет, ничего подобного он не говорил.

– В таком случае, Мэри, я советую вам подождать. Вы же знаете, как мистер Сэм ненавидит всякую шумиху вокруг себя.

– Эрл, но ведь прошло слишком много времени. А мужа ждало там совсем простое дело.

– Знаете, мадам, эти маленькие города – в них все не так, как бывает у нормальных людей. Насколько я понял, Фивы находятся среди болот, и сообщение в тех краях очень ненадежное.

Затем Эрл позвонил Конни Лонгакр, другому самому близкому другу Сэма. Эрл знал о том, что между ними существуют тесные, близкие отношения, хотя характер этих отношений оставался для него тайной. Впрочем, он абсолютно не горел желанием проникнуть в эту тайну.

– Здравствуйте, миссис Конни.

– Эрл, вы ничего не слышали о Сэме? Я уже начинаю беспокоиться.

– Нет, мэм. Я думал, быть может, вам что-нибудь известно. Вы же знаете, как мистер Сэм любит поговорить.

– Я не получила от Сэма ни одной весточки, Эрл, что на него совсем не похоже. Эрл, что мне…

– Я что-нибудь придумаю.

– Эрл, я…

– Миссис Конни, я обо всем позабочусь.

После этого Эрл сделал еще один звонок. Полковнику Дженксу, начальнику дорожной патрульной службы штата Арканзас, человеку, которого он считал своим наставником наряду с Сэмом.

– Слушаю, Эрл.

– Сэр, мне необходимо срочно взять небольшой отпуск. Я уже проработал без отдыха пять лет подряд. У меня возникла проблема личного характера, с которой мне надо разобраться. Полковник, я буду очень признателен, если вы сможете мне помочь.

Полковник Дженкс любил Эрла, как и большинство тех, кто знал его близко; остальные Эрла боялись. Он понял, что Эрл не стал бы беспокоить его по пустякам. Эрл почти никогда не обращался к начальству с просьбами. Именно на таких безотказных служак привыкли полагаться командиры.

– Я свяжусь с кадрами, Эрл. Мы проследим за тем, чтобы тебе подыскали временную замену.

– Благодарю вас, сэр. Я вам очень признателен.

– Эрл, ты заслужил небольшой отдых, и тебе самому это прекрасно известно.

Полковник говорил правду. Послужной список Эрла был безупречно чист. Его главная проблема заключалась в том, что он работал слишком усердно, принимал все слишком близко к сердцу, был слишком справедливым и слишком досконально и тщательно продумывал каждый свой шаг. Казалось, эта проклятая медаль, полученная Эрлом на войне, требовала от него абсолютного совершенства, и, видит бог, он всегда и во всем стремился к этому совершенству и скорее умер бы, чем дал бы себе послабление, хотя, разумеется, сам Эрл никогда не обсуждал это ни с одной живой душой.

Самым сложным был для Эрла следующий разговор, с Джун. Однако все оказалось гораздо проще, чем он предполагал. Сказав жене, что ему придется отлучиться на какое-то время, Эрл увидел, как вытянулось у нее лицо.

– Ты отправляешься на войну, – сказала она. – Ты просто бредишь войной. Не можешь остаться в стороне!

– Нет, мэм, – возразил Эрл, – на войну я не отправляюсь. Я больше никому не нужен; считается, что я свое уже отвоевал.

После чего он рассказал жене, что едет всего лишь в Миссисипи, и всего лишь на несколько дней, и только для того, чтобы разыскать Сэма, у которого, вероятно, возникли какие-то неприятности.

– У Сэма? Неприятности? Помилуй бог, Эрл, мистер Сэм способен уговорить самого дьявола уйти из преисподней.

– Знаю. Но быть может, Сэм столкнулся с кем-то похуже дьявола. Впрочем, ты не беспокойся.

Эрл понял, что победа осталась за ним. Джун с ужасом смотрела на то, как он не находит себе места, оставаясь здесь, в то время как морские пехотинцы сражаются в Корее. Она знала, что муж постоянно засыпал письмами конгрессменов и генералов, и со страхом думала, что рано или поздно у кого-нибудь из них хватит глупости позволить Эрлу вернуться в строй, несмотря на многочисленные ранения, полученные во время «большой» войны. Поэтому Джун в определенном смысле испытала облегчение, узнав, что речь идет всего лишь о поездке в Миссисипи.

После этого Эрл занялся приготовлениями к отъезду, а затем сделал еще один звонок, причем на этот раз воспользовался телефоном-автоматом. Он позвонил своему коллеге Уилбуру Форбушу, лейтенанту полиции штата Арканзас, начальнику управления агентурной работы, которое стало необходимым в связи с ухудшением криминогенной обстановки. В течение последних лет Эрл и Уилбур частенько охотились по выходным на уток в затопленных рисовых чеках.

Эрл объяснил, что ему нужно, умолчав зачем.

Но Уилбур полностью доверял своему другу.

– Хорошо, Эрл, но если ты влипнешь в историю, зови меня. Я быстро приду на помощь.

– Спасибо за предложение. Просто я пока не знаю, в чем дело, и поэтому не хочу, чтобы следы вели к моей семье.

– Я так и понял. Я перешлю тебе все, что ты просил, с нарочным. Завтра утром тебя устроит?

– Как нельзя лучше.

На следующий день Эрлу доставили бумажник с водительскими правами, с виду настоящими, выписанными на имя некоего Джека Богаша, проживающего в Литтл-Роке. В числе других документов были карточка социального обеспечения, права водителя грузовика и прочие удостоверения. Разумеется, никакого Джека Богаша в природе не существовало. Все документы были подделками высочайшего качества, предназначенными для тайных агентов, которым по долгу службы приходится сталкиваться с самыми разными проблемами. Обнаружить подделку не смогли бы ни в одной криминалистической лаборатории, за исключением экспертного центра ФБР.

Затем Эрл сел на автобус, отправляющийся до Паскагулы. Он захватил с собой рюкзак со спальным мешком, пистолет 45-го калибра, оставшийся с армии, и карабин «винчестер-95» в чехле. Эрл надел грубую охотничью одежду, высокие сапоги и фетровую шляпу с широкими полями. Никто не обратил внимания на карабин, потому что на Юге повсюду можно встретить ружья в кабинах пикапов и седельных сумках. В дороге Эрл внимательно изучил все карты, какие только смог достать. Лучшей была подробная цветная карта, включенная в «Путеводитель по “штату магнолий”»[10]Официальное прозвище штата Миссисипи., изданный в 1938 году. Эрл тщательно ознакомился с местностью, запоминая ориентиры, рельеф, характер растительности.

Он не стал сходить в Паскагуле, а продолжал ехать дальше вверх по течению реки, пока не остался единственным белым в салоне автобуса. Доехав до старого, почти опустевшего поселка лесорубов Бенндейл, расположенного на самой границе Зеленого округа, Эрл закупил провизию в продуктовой лавке, после чего отправился искать проводника. Разумеется, до открытия охотничьего сезона еще далеко. Черт побери, ему это прекрасно известно; он просто приехал разведать местность, а осенью привезти сюда группу толстосумов с лицензиями на отстрел оленей, снять с них хорошие деньги и кое-что оставить здесь, так что, черт возьми, никто не будет внакладе. В конце концов Эрла направили к одному бывалому старику по фамилии Мактай, который вызвался доставить его на каноэ вверх сначала по Паскагуле, а затем по ее притоку Лифу. Эрл ответил, что о лучшем не смел и мечтать.

Путешествие по заболоченным протокам прошло без происшествий, но затем Эрл переменил свои планы. Вместо того чтобы подниматься вверх по Лифу, он попросил старика высадить его прямо здесь, у слияния трех рек, Лифа, Яксахатчи и Паскагулы. Эрл сказал, что поднимется вдоль Лифа пешком, чтобы лучше изучить местность. Старик должен будет ждать его здесь же ровно через неделю.

– Мистер, здесь очень опасные места, – предупредил его сгорбленный, сморщенный Мактай. – Тут полно топей, трясин и «адских дыр» – так у нас называют места, где земля провалилась и деревья растут так густо, что пробраться внутрь еще можно, а вот выбраться назад нельзя. Течение коварное. Никто не знает, кого можно встретить в лесу. Говорят, здесь еще остались индейцы. Говорят, тут живут ниггеры. А еще надо опасаться собак. Одичавшие собаки, огромные как волки, они бродят стаями и способны мгновенно разорвать человека на части. Милях в тридцати – сорока отсюда расположена тюрьма, и засунули ее в эту глушь не потому, что места тут гостеприимные и легкопроходимые.

– Что ж, сэр, у меня нет ни малейшего желания приближаться к тюрьме. Но я опытный охотник и, уверен, не пропаду в здешних лесах. Свою работу я не смогу выполнить, если буду просто смотреть на землю с борта каноэ. Я собираюсь отыскать и нанести на карту «адские дыры», определить, где можно будет останавливаться на ночлег, где проходят оленьи тропы, где можно надеяться на встречу с могучими рогатыми самцами, если такие водятся в здешних краях.

– Водятся, смею вас заверить, с настоящими зарослями на голове. Вижу, мне не удалось вас отговорить. Судя по всему, вы человек твердоголовый. Что ж, сынок, похороны будут ваши, а не мои. Не хотите передать какую-нибудь весточку родным?

– Да, сэр, мистер Мактай, – сказал Эрл, записывая адрес Джека Богаша в Литтл-Роке. – Оставьте это у себя. Вы вернетесь сюда через неделю. Если я буду здесь – что ж, все отлично. Если же нет, возможно, я просто ушел в другую сторону. Так что вы все равно не беспокойтесь – разве что через несколько недель моя вдова поднимет тревогу и обратится в полицию штата. Тогда вы расскажете, где я начал свой путь, и, если повезет, удастся отыскать мое тело.

– Сэр, надеюсь, вы знаете, о чем говорите.

– Мистер, не могу сказать, что я в восторге от того, что меня ждет. Но вот чем приходится сейчас заниматься, чтобы заработать на жизнь. И если дело выгорит, я буду очень счастлив.

Сплюнув в реку, старик высадил Эрла на берегу Лифа, развернулся и уверенными гребками повел каноэ вниз по течению. Вскоре утлое суденышко скрылось за излучиной.

Оставшись один в этом мрачном болотном святилище, Эрл не стал терять времени даром. Расчехлив карабин, он вставил четыре патрона с пулями 306-го калибра весом 150 гран в магазин, который у данной модели представлял собой не трубку под стволом, а сложный подпружиненный колодец, снаряжать который приходилось особенно аккуратно, и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Покончив с этим, он спустил курок и поставил карабин на предохранитель.

Следующий шаг – компас. Эрл провел азимут строго на восток, через треугольник суши, разделяющий расходящиеся рукава Лифа и Яксахатчи, чтобы через шесть или семь часов быстрого марша дойти до Яксахатчи милях в двадцати ниже по течению от Фив.

Затем Эрл закинул рюкзак на спину и повесил фляжку на ремень. Пистолет 45-го калибра по-прежнему оставался в рюкзаке. Хотя Эрл уже давно расстался с армией, он вел активный образ жизни и его организм был полностью подготовлен к дополнительной нагрузке. Сейчас Эрл находился не на острове, занятом японцами, поэтому он шел быстро, не заботясь о скрытности, по кратчайшей прямой, насколько это было возможно. Как только Эрл отошел достаточно далеко от воды, вокруг него сомкнулся сплошной сосновый лес, и вскоре пот пропитал насквозь его рубашку и тулью шляпы. Эрл быстро шел пять часов подряд, обходя стороной «адские ямы» и неизменно возвращаясь на азимут, который вел его строго на восток. Наконец он устроил короткий привал, перекусил консервированным тунцом (пустую банку он закопал) и сделал несколько глотков воды из фляжки. И снова вперед. Когда начало смеркаться, Эрл дошел до Яксахатчи в том месте, где река становилась широкой и прямой, делая последний двадцатимильный бросок через сосновые заросли к Фивам. Два часа он потратил на то, чтобы своим великолепным армейским ножом срубить тонкие сосны и ободрать их от веток. Работа продолжалась и с наступлением темноты, но зато у него в конце концов был готов плот.

Эрл провел ночь без костра, сидя в спальном мешке, положив карабин на колени и не закрывая глаз. Он так ни разу и не отключился полностью, но тем не менее восстановил силы.

Завтрак в предрассветном полумраке состоял также из консервированного тунца, за которым последовал консервированный томатный суп. Эрл не разогревал консервы, а банки тоже закопал. К тому времени, как выходят на охоту любители пострелять уток, он уже был на плоту, медленно продвигаясь с помощью шеста вдоль берега, не выплывая на середину, готовый при первых признаках приближающейся опасности укрыться в прибрежных зарослях.

До поселка, который он определил как Фивы, Эрл добрался задолго до наступления темноты. Причаливать к берегу ему пришлось лишь один раз, когда отдаленный гул мощных двигателей заблаговременно предупредил его о приближении крупного судна. Это был тридцатипятифутовый пароходик управления исправительных учреждений Миссисипи, раз в неделю поднимавшийся вверх по Яксахатчи до Фив со съестными припасами и небольшой группой несчастных, которым предстояло пополнить число заключенных Фиванской колонии. Эрл внимательно изучил пароходик в бинокль и не обнаружил ничего необычного, за исключением большого белого ящика со странной эмблемой в виде красных треугольников вокруг красной точки в том месте, где находился бы красный крест, если бы в ящике содержались медикаменты. Ничего похожего на это Эрл никогда не видел; он сделал отметку в тетрадке, после чего сразу же задвинул эту информацию на задворки подсознания, начисто вычеркнув ее из функционального слоя памяти.

Эрл занял позицию напротив города и стал наблюдать и ждать. Довольно скоро стало очевидно, что на противоположном берегу реки имеется что-то вроде форпоста, расположенного достаточно близко к городу, чтобы полицейские регулярно совершали объезды. Они вели себя слишком агрессивно и слишком часто меняли лошадей, из чего следовало, что их база находится где-то совсем рядом.

И Эрл мог предположить, где именно. К северо-западу от города, на одинаковом удалении от Фив и от Фиванской исправительной колонии для цветных, которую Эрл пока что еще не видел.

Эрл знал, что она где-то там; он определил это по лаю собак.