Онлайн чтение книги И как мне сделать предложение семерым?! Need to Propose to Seven Men What to Do!
Глава 111

Эта картина очень впечатляет.

На мрачном небе слои темных облаков закрывали первоначальный цвет неба, доходя до самого горизонта и резко контрастируя с горами костей.

Это было мрачно и безнадежно, как в аду Авичи*.

(п/п Понятие в буддийской космологии, непрерывный ад, последний из восьми адов, где преступники беспрестанно умирают и вновь возрождаются - но всё же не без надежды на конечное спасение.)

А человек, сидевший на вершине белой кости, был одет в чёрное, с широкими плечами и узкими рукавами, длинные ноги слегка согнуты, а окровавленные сапоги только что наступили на пустой белый череп.

Он сидел на вершине костей и был в гуще крови, но, казалось, он сидел на троне с распутной осанкой и высокомерием.

Чу Муюнь и он посмотрели друг на друга, но в таком освещении его лицо было плохо видно.

Но ему не нужно было видеть его, он уже знал, что это был Е Цзянхань*.

(п/п 夜 [ yè ] - “ночь”; 剑 [ jiàn ] - “меч”; 寒 [ hán ] - “холодный/суровый”)

Перед ним грех “Обжорство”, самый жестокий и бесчеловечный повелитель демонов.

Человек в чёрном спрыгнул с костей, высокий, но чрезвычайно легкий в движениях. Он шёл медленно, с сильной аурой, заставляя людей хотеть опуститься на колени перед ним.

Чу Муюнь слегка нахмурился, и когда эти двое сблизились, он медленно отчетливо разглядел черты его лица.

На самом деле, ему не нужно смотреть на него, чтобы знать, что у Е Цзянханя были чрезвычайно красивые черты лица, брови-мечи и звёздные глаза, высокий нос, слегка приподнятые тонкие губы в отсутствующей улыбке.

Под его пристальным взглядом даже у Чу Муюня пробежал озноб, и его спине стало холодно.

Это было слишком страшно, и кровавая жестокость, которая впиталась в костный мозг, не могла быть скрыта какой бы красивой ни была кожа.

Когда мысли Чу Муюня обратились вспять, Е Цзянхань остановился перед ним.

Он был на полголовы выше его, и его снисходительный взгляд сверху вниз был ещё более внушительным. Казалось, что тяжелые тёмные тучи упали с края неба, и стало трудно дышать.

Чу Муюнь собрался с мыслями и держался.

Тонкие губы Е Цзянханя слегка приподнялись, и в его голосе послышался некоторый интерес:

 - Воскрес?

В глазах Чу Муюня промелькнула тень пустоты.

Е Цзянхань уставился на него, как лев на свою добычу, с сильным принуждением, подобным неприступной стене, не оставляя места для всякой лжи и сокрытия.

Чу Муюнь слегка нахмурился. Он собирался что-то сказать, но внезапно почувствовал острую боль и мог только слабо промычать.

Не было никакого знака, никакого предзнаменования.

Е Цзянхань протянул руку и сжал сердце Чу Муюня мозолистой ладонью.

Это не метафора, но это действительно произошло, совершенно буквально.

Чу Муюнь почувствовал едкий запах крови, посмотрел вниз и увидел, как хлещет яркая жидкость, окрашивая его обнаженную грудь в красный цвет и смачивая крепкую руку Е Цзянханя, пронзившую его грудь.

Пошёл ты, дядя! Чёртов психопат! Чу Муюнь испытывал сильную боль, холодный пот катился по его лбу, цвет его лица был бледным, как бумага, а тёмные глаза начали терять фокус из-за чрезмерной потери крови.

Уголки рта Е Цзянханя слегка приподнялись, и его ладони внезапно напряглись.

Чу Муюнь, казалось, отчетливо услышал "хлоп".

Чувство раздавленного сердца на самом деле... трудно описать. Неописуемый мудак!

Как только он вернулся к жизни, Чу Муюнь снова умер.

Тогда……

Зеро вздрогнул: [Очень, очень, очень бессовестная скотина...]

Чу Муюнь: «Абсолютное сознание.»

Зеро: [Но это будет до смерти больно!] 

Чу Муюнь стиснула зубы: «Этот грех нельзя терпеть напрасно.»

Малыш Зеро был очень запутан, но он всё равно послушно высвободил свои навыки.

Чувства Чу Муюня стали ещё более неописуемыми. Человеческие нервы имеют определенный болевой порог. Если его превысить, у них активируется самозащита, и человек либо окажется в коме, либо сразу умрёт.

Чу Муюнь не мог умереть и не мог находиться в коме, так что ему оставалось только жить с этим всю оставшуюся жизнь.

И он тоже должен страдать, это возможность, которую нельзя упускать.

Сердце Чу Муюня превратилось в лужу грязи, и он счёл само собой разумеющимся, что он "мёртв", но на этот раз он обладал телом, идущим против законов неба. Поэтому, хотя по всей логике он должен был умереть, он медленно возвращался к жизни. Даже его сердце могло вырасти снова. Это было так ненаучно!

Примерно через четверть часа вся боль прошла, и Чу Муюнь почувствовал себя странно отдохнувшим и энергичным.……

Уже действительно поздно.

Е Цзянхань пристально смотрел на него, и, естественно, он не ожидал увидеть весь процесс его "воскрешения".

На его красивом лице была усмешка, и отсутствие тепла только заставляло людей чувствовать холод:

 - Интересно.

Чу Муюн уже оттрахал его тысячи раз в своём сердце, но его лицо всё ещё было пустым, эти прекрасные глаза смотрели на Е Цзянханя, в них не было ни обиды, ни страха, и даже следов удивления и привязанности.

Е Цзянхань посмотрел ему в глаза и медленно произнёс:

 - Разве ты ничего не помнишь?

Чу Муюнь всё ещё выглядел ошеломлённым и невежественным.

Е Цзянхань некоторое время размышлял, а в следующий момент внезапно схватил Чу Муюня за шею.……

Сильное чувство удушья появилось на его лице, Чу Муюнь долго сопротивлялся, но, наконец, был внезапно задушен.

А потом... снова ожил.

После "убийства" три или четыре раза, не меняя выражения лица, Е Цзянхань, наконец, остановился.

Он серьёзно сказал:

 - Убить тебя действительно невозможно.

Гнев Чу Муюня был успешно удовлетворен, и сердце, которое хотело оскорбить его мать, не зная об этом, уже билось горячо.

Малыш Зеро был так расстроен, что умирал: [Сильный...]

Чу Муюнь: «Он точно ищет смерти. Не волнуйся, я верну ему всё в двойном размере, и он поймёт, что жизнь не так хороша, как смерть.»

Зеро: [ QAQ! ]

Чу Муюнь немного пришёл в себя, и после того, как успокоился, его лицо всё ещё оставалось пустым.

Он пережил несколько ужасных "смертей". Если у него действительно есть память, даже человек с твёрдым умом никогда не смог бы пережить это, сохранив рассудок.

Е Цзянхань пристально смотрел на него, так что он был совершенно уверен: когда тело умирает, память этого человека стирается.

Так что даже если он умирал так много раз, но вообще ничего не помнил и не знал, кто убивал его так много раз.

Это действительно... интересно.

Е Цзянхань всегда был один, но теперь у него появилась мысль оставить кого-то рядом с собой.

Он посмотрел вверх и вниз, и чем больше он смотрел, тем более удовлетворенным становился.

Очевидно, он умирал несколько раз, но его тело каждый раз восстанавливалось так идеально, что не оставалось ни малейшего шрама.

Он обнажён, его полностью зрелое мужское тело обладает совершенными линиями, его кожа пшеничного цвета здорова и полна жизненных сил, и с таким красивым лицом это мужчина будет привлекать внимание, куда бы он ни пошёл.

Красивый и сексуальный, он олицетворяет совершенство небесного творения.

Е Цзянхань внезапно почувствовал легкий зуд, и ему действительно захотелось попробовать его сейчас. Душа, которой владеет бессмертным телом, определенно была особенно вкусной.

Но если он прикоснётся к нему сейчас, он действительно исчезнет.

Терпение, сейчас он ничего не знает. Когда он немного повзрослеет и испытает больше, то определенно будет достаточно вкусно, чтобы заставить его сердце трепетать.

Е Цзянхань пристально посмотрел на него:

 - С этого момента следуй за мной.

Взгляд Чу Муюня постепенно сфокусировался, и его тёмные глаза полностью отразили сильного и красивого мужчину перед ним. Он сделал паузу, его голос был хриплым и напряженным, потому что он давно не говорил:

 - ...Мастер.

Уголки рта Е Цзянханя слегка приподнялись, и он был в очень хорошем настроении:

 - Позволь мне дать тебе имя.

У Чу Муюня необъяснимым образом возникло очень плохое предчувствие.