Онлайн чтение книги Идеальное тело Пятачка
Глава 7

Генза разбудил «маму» в семь: начал ворочаться и попискивать. Я села на кровати и попыталась отцепить малыша от груди. Куда там! Крошка держался лапами словно приклеенный.

– Хочу принять душ! – категорично сказала я.

Генза издал странный звук.

– Будем считать, что ты меня понял, – одобрила я, – посидишь на кровати, я скоро вернусь.

Но очередная попытка временно избавиться от сыночка не принесла успеха.

Я схватила телефон и соединилась с Коробковым.

– Нас утро встречает прохладой, нас солнцем встречает прибой, – заорал Димон, – любимая, что ж ты, зараза, трезвонишь, нарушив покой?

– Как купаются обезьяны? – спросила я.

– В смысле? – оторопел Коробков. – Наверное, в воде!

– И где они ее берут?

– Понятия не имею. Может, в луже? – предположил Коробок.

– Так поинтересуйся! – рявкнула я.

– Йес, мэм! Не убивайте, босс! Нашел, цитирую: «Общей бедой обезьян являются паразиты, и, чтобы избавиться от них, члены стаи катаются в песке или принимают грязевые ванны».

Перспектива натираться жидкой грязью не вызвала у меня энтузиазма, барахтаться в песке тоже не хотелось.

– Формулирую вопрос иначе: если я пойду в душ, Генза не заболеет?

– Оставь пацана в комнате, – посоветовал Димон.

– Он не отлипает, – пояснила я и, так и не добившись от Коробкова полезного совета, рискнула залезть под теплую струю вместе с рукохвостом.

Генза вел себя безупречно во время водной процедуры, он смешно фыркал, жмурился, но ни на секунду не отпустил меня. Когда я, закутавшись в халат, вернулась в комнату, на столе уже был сервирован завтрак. На подносе блестел кофейник, стояли блюдце с тостами и масленка, на серебряной тарелке розовели сосиски, горничная не забыла мюсли, творог, сметану, мед, джем. В доме Кнабе явно не соблюдали диету. Особняком стояла вазочка с мелко нарезанными овощами – корм для рукохвоста.

Я предложила Гензелю морковку, капусту, сладкий перец, сельдерей, но он не открыл рта.

– Думаешь, я стану тебя упрашивать слопать ложечку за маму-папу-бабушку? Никогда в жизни! Проголодаешься, сам попросишь, – объявила я и взяла сосиску.

Но не успела поднести ее ко рту, как из халата высунулась крохотная мохнатая лапка и в долю секунды отщипнула от сосиски приличный кусок.

– Стой! – испугалась я. – Эта еда вредна, она состоит из крахмала, консервантов и генноизмененной сои! Животным нельзя даже нюхать ее, сосиски предназначены исключительно для людей! – Но Генза снова выпростал из-под моего халата лапу с трогательно крошечными розовыми пальчиками и ловко оторвал новый кусок.

– Ладно, – сдалась я, – это будет наш общий секрет. Вот только объясни мне, откуда ты узнал, что сосиски съедобны? Сильно сомневаюсь, что на твоей родине растет дерево, плодоносящее сардельками, шпикачками и прочей гастрономией! Или...

Завершить глубокомысленную беседу с Гензой мне не удалось. В дверь деликатно постучали, и я услышала голос Лауры Карловны:

– Танечка, вы проснулись? Можно войти?

– Секундочку, халат накину, – крикнула я в ответ. Схватила мисочку с нарубленными овощами, быстро вытряхнула ее содержимое под подушку и, шепнув Гензе: – Если хочешь в дальнейшем есть вкусную, но вредную пищу, изволь сидеть тихо и улыбаться, – распахнула дверь.

– Как вам спалось? – спросила Лаура Карловна.

Очевидно, главнокомандующая имения встает до рассвета, сейчас она была уже с легким макияжем, в безукоризненно отглаженном, элегантном темно-бордовом платье и с идеальной прической. Может, пожилая дама спит, как японка, подложив под затылок полено, чтобы не помять укладку? Или вскакивает ни свет ни заря и бежит к парикмахеру? Лично я смотрюсь сейчас халдой, на голове прямо-таки воронье гнездо, и мне придется натягивать мятую одежду. Кстати, где она? Только сейчас я сообразила, что оставленные вчера в кресле вещи таинственным образом исчезли.

– Как почивали? – повторила вопрос Лаура Карловна. – Никаких проблем?

– Дела обстоят отлично! – бойко соврала я.

– Правда? – чуть изогнув бровь, поинтересовалась управляющая.

Внутренний голос посоветовал мне не лгать, и я изменила ответ.

– Нет.

– Что случилось? – с хорошо разыгранным изумлением поинтересовалась дама.

– Вчера вечером я запуталась в коридорах, – начала я перечислять свои приключения, – случайно очутилась во флигеле для горничных и... Кто такой Клаус?

Лаура Карловна всплеснула руками.

– Вам уже рассказали? Вот сороки! Надеюсь, вы не верите в эти глупости? Когда Герман Вольфович искал участок под застройку, он мечтал жить в лесу. Целый год господин Кнабе не мог найти хорошее место, но вдруг наткнулся на умершую деревню Харитоновку и понял: поместье будет здесь. Из прежних жителей оставался один Степан, который наотрез отказался куда-либо переезжать. Что только Герман не предлагал ему: и квартиру в Москве в любом районе, хоть на Тверской, и дом в Подмосковье... Нет, мужик уперся рогом: останусь в Харитоновке, здесь, мол, мои предки жили, тут я и помру. Одним словом, вредный дед создал проблему. Но семья Кнабе не привыкла отступать! Герман нанял адвокатов, те подняли документы, выяснили точные границы участка Степана и оформили сделку. Мерзкий старик оказался в конечном итоге в наших ближайших соседях и задумал мстить. Он, видите ли, был недоволен, что Харитоновку продали, мечтал в ней отшельником куковать, а тут люди приехали. И ведь мы с ним хотели подружиться! Герман попытался ему продукты посылать из элементарной человеческой жалости, ведь огород Степан не сажает, скотину не держит, пенсия у него наверняка грошовая. Но старик консервы назад принес, заявив: «В подаянии я не нуждаюсь!» Тогда Кнабе предложил конфликтному соседу работу в питомнике, но дед не захотел иметь с ним ничего общего. А потом по имению пополз слух о Клаусе...

Лаура Карловна была самокритична и признала: сообрази она сразу, откуда ветер дует, мигом бы исправила ситуацию. Но экономка не обращала внимания на то, чем занимается прислуга в момент отдыха, а когда выяснилось, что большинство глупых девчонок бегает к Степану, который гадает им и привораживает женихов, было уже поздно, легенда начала передаваться из уст в уста, обрастать немыслимыми подробностями, стала частью местного фольклора.

Степан с самым честным видом всех уверял, будто раньше на месте Харитоновки было поселение немцев. Якобы во времена своего правления Петр Первый разместил здесь родственников своей любовницы Анны Монс. А когда она наставила самодержцу рога, он приказал казнить всех, кто имел к дрянной бабе отношение. Стрельцы пытались выполнить приказ царя, но каждый раз при набеге на деревню находили ее пустой. Все дело в том, что у крестьян был сторож по имени Клаус, он постоянно следил за округой, а когда замечал вдалеке группу всадников, начинал бить в барабан и звенеть в колокольчики. Поняв, что Клаус всегда начеку, враги подкупили самую красивую девушку Харитоновки Марту, пообещав ей много золота, если та усыпит бдительность Клауса. Жадная Марта прикинулась влюбленной в сторожа и напоила его каким-то зельем. Село осталось без охраны, явились стрельцы и убили всех крестьян, а Марта уехала в неизвестном направлении. Вот с той поры душа Клауса не знает покоя, бродит в том месте, где была Харитоновка. Сторож ищет предательницу Марту. Но Клаус плохо видит, поэтому любую попавшуюся ему на глаза женщину считает изменщицей и убивает, а мужчин он принимает за стрельцов и тоже лишает жизни. Клаус безжалостен и непредсказуем, нельзя узнать заранее, когда призрак появится на территории поместья.

– Похоже, он идиот, раз сообщает о своем прибытии звоном колокольчиков и стуком барабана, – не выдержала я. – Наверное, ему надо купить очки, тогда мститель перестанет нападать на невиновных. И странно, что царь заслал в такую глушь близких Анны Монс, во времена Петра в Харитоновку было долго ехать. Впрочем, чем дальше, тем роднее...

Лаура Карловна расхохоталась.

– В общем, дичайшая история. Но Степан добился своего: наши девицы верят в легенду и, когда нужно пойти в ту часть парка, где, по словам деда, находилась хижина Клауса, падают передо мной на колени и умоляют: «Все, что угодно, сделаю, но туда не посылайте!» Впрочем, парни не лучше, хотя наши бравые охранники изо всех сил скрывают, что побаиваются Клауса. Я и сама порой вздрагиваю, вот до чего довели! Думаю, вдруг это правда?

– Вчера девушка по имени Роза чуть не лишилась сознания от страха, – сказала я. – Так тряслась в туалете!

– Роза, Роза... – пробормотала Лаура. – Ах, Роза! Она младшая горничная, неловкая и косорукая. Я ее в доме дальше коридоров и лестниц не пускаю, если послать в комнаты, непременно что-нибудь разобьет или на место не поставит.

– Я готова поклясться, что отлично слышала звон колокольчиков, барабанную дробь и шаги, – вздохнула я. – Признаюсь, тоже слегка испугалась.

– Безобразие, опять он за свое взялся! Ну на этот раз он легко не отделается! – Возмущенная Лаура Карловна выхватила из кармана нечто, похожее на маленькую рацию, и зачастила в нее: – Костя, немедленно иди сюда! Куда-куда, в Золотую гостевую. Мне плевать, в чем ты, хоть голый, изволь явиться через минуту!

Экономка резко щелкнула крышкой передатчика, шумно выдохнула и с прежним раздражением воскликнула:

– Ладно, ладно, шутничок, погоди!

В дверь деликатно поцарапались, потом из коридора донесся мужской голос.

– Разрешите?

Вероятно, Костя умеет телепортироваться, раз смог за считаные секунды примчаться на зов Лауры Карловны.

Дверь открылась, и сначала в комнату проник запах. Я невольно вздрогнула, уловив аромат парфюма, который впервые унюхала вчера ночью, когда пряталась в бельевой. Затем увидела на пороге того самого парня, который прибежал на лужайку к упавшей Майе. Сегодня он был одет в брезентовый комбинезон, усеянный масляными пятнами.

– Простите, Лаура Карловна, – забасил он, – вы велели бежать в чем есть, поэтому в гостиную я грязным приперся. Батарея потекла? Сейчас инструмент принесу!

Мне стало тревожно, знакомым оказался не только запах, но и голос, это он пытался обучить вчера в кладовой уму-разуму матерившегося Влада Карпухина.

– Хорошее предположение насчет испорченной батареи, – ехидно заметила Лаура. – В июле месяце, в особенности таком жарком, как нынешний, мы всегда топим по полной!

– Не, – помотал головой Костя, – вы, Лаура Карловна, напутали, простите, конечно. Мы в доме котел в мае вырубаем и до сентября не трогаем, если холод не ударит.

– Шутка, – каменным голосом пояснила экономка.

– А-а-а... – облегченно протянул служащий, – здорово, ха-ха-ха! Я про батарею просто так ляпнул, не подумав.

– Я, как и ты, люблю шутить, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала пожилая дама. – Где ты вчера был около полуночи?

– Спал, – с самым честным видом соврал Константин.

– Правда? – потемнела лицом Лаура. – Отвечать, глядя мне в глаза! Ну!!!

Даже у меня, ничем не провинившейся перед симпатичной во всех отношениях дамой, затряслись поджилки. Костя с шумом сглотнул слюну.

– Чес-слово! Спросите Владика Карпухина! Мы с ним вместе телик в общей комнате глядели! Фильм про вампиров! У-у-у! – Костя выкатил глаза, оскалил зубы и попытался изобразить графа Дракулу.

По лицу Лауры Карловны скользнуло подобие улыбки.

– Перестань! Вчера ночью по женскому флигелю ходил Клаус.

– О майн готт![3]О, мой бог ( нем .). – закатил глаза парень.

– Звенел, бил в барабан и перепугал девочек, – продолжала экономка. – Так вот, предупреждаю: если он еще раз появится, его накажут.

– Так точно! – отрапортовал Костя. – Увижу Клауса, сразу ему передам!

Я втянула голову в плечи и попыталась стать невидимкой, что для женщины с немалым весом весьма трудно. С детства боюсь скандалов, и то, что отношения будут бурно выяснять не со мной, никакой роли не играло.

Но Лаура Карловна неожиданно рассмеялась.

– Да уж, сделай одолжение, посоветуй Клаусу не высовываться.

– Йес, босс! – вытянулся в струнку Костя. – Разрешите отбыть?

– Ступай, – махнула она рукой.

Костя сделал поворот через левое плечо и, чеканя шаг, потопал в коридор.

– Безобразник, – покачала головой Лаура Карловна. – Это ведь он горничных пугает. Хохмач! Вечно розыгрыши придумывает, не одно, так другое затеет. Клаус – это его работа.

– Хулиган, – резюмировала я.

Экономка вздернула брови.

– Константин великолепный работник, мастер на все руки, ему одинаково легко что котел починить, что мотор перебрать, что ножи наточить. И он очень честный, преданный семье Кнабе человек, но... молодой, отсюда и озорство. Ничего, повзрослеет – успокоится. Как Генза?

– Замечательно, – сказала я.

Пожилая дама умоляюще сложила руки:

– Можно на него взглянуть? Понимаю все неприличие этой просьбы, но так хочется!

– Любуйтесь на здоровье, – разрешила я.

Старушка сунула нос за оттопыренный ворот моего халата и засюсюкала:

– Ой, он вырос! Мусенька... Солнышко... Чмок-чмок!

Лицо Лауры Карловны приобрело умильное выражение, она протянула руку и попыталась погладить Гензу. В ту же секунду раздался неприличный звук и вскрик старушки. По комнате поплыл ужасный запах. Зажав нос, я бросилась открывать окно, потом обернулась, увидела, что экономка держит на весу окровавленную руку, и кинулась к ней.

– Что случилось?

– Генза меня укусил, – пояснила та. – Никогда не думала, что он способен сделать так больно. А уж вонь!

Я попыталась оправдать «сыночка»:

– Он не нарочно. И такому маленькому пока трудно внушить правила приличного поведения.

– Это инстинкт самосохранения, – кивнула Лаура Карловна. – Рукохвосты ведь сродни скунсам и в минуту опасности испускают смрад.

Я постаралась не измениться в лице. Милая подробность! Надеюсь, мне в воспитанники досталась особь с устойчивой нервной системой, иначе есть риск задохнуться. Может, я зря угостила малыша сосисками? Вероятно, если кормить его овощами и фруктами, он не будет работать химической бомбой.

– И рукохвосты всегда защищают мать, – продолжала Лаура Карловна. – Раз Генза напал на меня, значит, действительно признал вас родительницей. Танечка, вы гений! Может, хотите чего-нибудь особенного?

– Мне нужна одежда и всякие мелочи. Можно их привезет моя подруга? – попросила я.

– Ну, конечно, солнышко, – протянула экономка, – никаких проблем. Звоните приятельнице.

В комнату снова постучали.

– Да! – крикнула Лаура Карловна. – Что надо?

Дверь слегка приоткрылась, и в щелку протиснулась худенькая Надя.

– Простите, извините... – чуть ли не стуча лбом о паркет, начала кланяться старшая горничная. – Я постирала одежду Татьяны, разрешите повесить в шкаф?

– Ну вы тут разбирайтесь, а я пошла, – царственно кивнула экономка и выплыла в коридор.

– Большое спасибо, – улыбнулась я Наде, – право, не стоило беспокоиться!

– Это моя работа, – приветливо отозвалась горничная, – мне совсем не трудно.

– Вы изумительно гладите, – польстила я девушке, – мне ни разу не удавалось привести в порядок «фонарики» на рукавах.

Надя смутилась.

– Пустяки! У нас суперутюг, с поддувом. Лаура Карловна не экономит на приборах, покупает лучшее.

– Вас сегодня ночью не испугал Клаус? – перевела я разговор на интересующую меня тему.

Горничная перекрестилась.

– Вы слышали звон? Ужас!

– Вероятно, кто-то из парней подшучивает над девушками, – улыбнулась я.

Но Надя осталась серьезной.

– Нет, он настоящий!

– Надюша, вы же не верите в сказки, – укорила я прислугу, поглаживая тихо сопящего Гензеля. – Никакого Клауса на самом деле нет. Это все выдумки.

– Ага, в особенности для убитой Нинки, – встрепенулась Надя и тут же захлопнула рот.