Онлайн чтение книги Insomnia, или поиски Механической Вороны Insomnia, or in search of Mechanical Crow
Глава V: Негласное наблюдение, проблемы от мыслей и хозяин Вороны

Прошло немало времени, а в моей жизни, к сожалению, все не было сколько-нибудь значащих перемен. К сожалению – потому что мне безумно хотелось, чтобы призраки меня не беспокоили.

Я имею в виду силуэт на тротуаре, который никак не желал исчезать. Каждый вечер с наступлением темноты он исправно появлялся там, под моим окном, и, подняв голову, неотрывно смотрел на меня. Бывало, я возвращалась домой очень поздно, проходила прямо по этому месту, и тротуар, конечно, был пуст. Несколько раз я поднимала голову, чтобы обнаружить хоть какой-нибудь намек на иллюзию, прикинуть расстояние до окна и разобраться, не грезится ли мне злосчастный силуэт из-за какого-нибудь дерева или тени от ограды палисадника. Но после пары-другой таких экспериментов я не нашла никаких подтверждений заманчивой версии, хотя очень хотелось. Не затем, чтобы, как бывает в фильмах и книгах, увериться в собственном рассудке, жалко подражая реальному человеку, для которого подобное неприемлемо. Мне просто было страшно. Будто бы там, на тротуаре, стоял Муфлон. Возможно, это и в самом деле так, однако, по счастью, Вопля не слышалось. Только слабые отголоски во сне, совсем не связанные с теми моментами, когда я выглядывала в окно и видела силуэт. Разумеется, это не значило, что там, на тротуаре, не Муфлон.

Однажды мне в стотысячный раз совсем не хотелось спать, и я решила провести бессонную ночь в тесной компании с компьютером. И, раз уж дело было решенным, я выглянула в кухонное окно: какая разница, и так и так будет не по себе.

На тротуаре исправно чернел человеческий силуэт с поднятой головой. Может, крикнуть, – подумала я. Но что? «Кто там?» Почему бы и нет.

Я уже собралась воплотить нехитрый план в жизнь, когда на плечо вдруг легла чья-то рука. Я вздрогнула всем телом и резко обернулась. Конечно, за спиной стоял ухмыляющийся Мефистофель.

– Не делай так, – нахмурилась я.

– Буду делать, – пообещал Мефистофель. – Надо же тебя как-то развлекать.

– Ты это называешь развлечением?

– По крайней мере, мне удается тебя злить. Это уже кое-что.

Он оттолкнул меня в сторону, распахнул окно и, как ни в чем не бывало, уселся на него, свесив ноги на улицу и совершенно не боясь свалиться вниз – даром, что пятый этаж.

Повеяло холодом, но я ничего не сказала. Мне было интересно, знает ли Мефистофель что-нибудь о призраке с тротуара. Или почему улетели Совы. Вопросов, вообще, накопилось немало.

– Искал я твою Ворону, – сказал Мефистофель. – Почти нашел. Кажется, я знаю, от кого она к тебе прицепилась.

– От кого?

– Сама увидишь, – Мефистофель недобро усмехнулся, будто Механическая Ворона была домашним питомцем маньяка-убийцы. – Ты чего? – он с подозрением посмотрел на меня.

Я пыталась через его плечо кинуть взгляд на улицу.

– Стоит там кто-нибудь? На тротуаре.

– Нет. А кто там должен стоять?

– Думала, ты знаешь.

– Тебя интересуют совершенно идиотские вещи, – любезно высказал свое мнение Мефистофель. – Какая тебе разница, кто там стоит. Стоит – значит, надо.

– А если все-таки не надо? – не согласилась я.

– Ему точно надо, – заверил Мефистофель. – Иначе бы не стоял. А остальное тебя не касается. Ведь не у тебя дома он стоит.

Логика в его словах имелась, и убеждать в том, что это все равно неприятно, было бесполезно. Но мне показалось, что Мефистофель что-то знает о призраке. Не знал бы – расспросил меня о нем поподробнее.

– Это был ты?

Мефистофель вместо ответа расхохотался так, что чуть не выпал из окна и решил от греха подальше вернуться в кухню.

– Я тебя умоляю, – еле выговорил он, давясь от смеха. – Я бы нашел массу других интересных занятий.

– Не сомневаюсь. Ладно, помолчи, – я закрыла окно и направилась в комнату. Мефистофель пошел за мной.

Не обращая на него внимания, я уселась за стол и, подперев щеки ладонями, с безучастным видом уставилась в монитор. Там не было ровным счетом ничего интересного.

Появление Мефистофеля перепутало все мысли и планы. Теперь я не могла думать ни о чем другом, кроме как о Механической Вороне и призраке на тротуаре. А ведь казалось, что жизнь начала более или менее налаживаться – шли своей длинной вереницей скучные, зато совершенно реальные дни. Глупые мысли, приглушенные голоса в голове, слов которых не разобрать, и призрак – не в счет. От этого все равно никуда не денешься. Хотя касательно призрака можно, наверное, поспорить.

– Слушай, Мефистофель, – сказала я. Получилось как-то неуверенно – будто я считала, что его здесь уже нет, но на всякий случай решила проверить.

– Чего тебе? – откликнулся он.

– А что такое нормальная жизнь?

– Идиотизм.

– Низкий тебе поклон от всего человечества, – усмехнулась я. – Ну, большей его части.

– Да нет! – Мефистофель нетерпеливо прищелкнул языком. – Я не о том. Жизнь, любую, идиотизмом не назовешь. Идиотизм – это делить жизнь на нормальную и ненормальную. Такой идиотизм, что даже словами не описать. Если, конечно, это только о том, что ты имеешь в виду.

– А откуда ты знаешь, что я имею в виду? – я обернулась и подозрительно покосилась на него.

– Чтоб я про тебя чего-то не знал, – хмыкнул Мефистофель. – Я, между прочим, за тобой наблюдаю.

– Значит, это ты стоял на тротуаре?

– Еще чего. Дел у меня больше нет. Вообще, ты бы в обморок грохнулась, если бы узнала, сколько народу за тобой наблюдает.

– Но почему именно за мной?

Мефистофель снова расхохотался.

– Ну ты даешь! Ты сегодня не в себе. Только за тобой… Выискалась особенная. Ну-ну.

– И впрямь, – я потерла лоб. – Значит, наблюдают за всеми?

– А как же, – подтвердил Мефистофель и недовольно поморщился. – За вами глаз да глаз нужен.

– Охраняете? – полюбопытствовала я.

– Следить нужно, чтобы не совались, куда не следует, – Мефистофель обиженно нахмурился – видимо, с этим заданием он справлялся неважно. – То есть, – спохватился он, – наоборот. Чтобы совались, куда следует. Вот. Ну что, хочешь посмотреть, кому принадлежит твоя Ворона? – Мефистофелю явно хотелось перевести тему.

– Хочу, – сказала я.

Лицо Мефистофеля на несколько секунд приняло озабоченное выражение. Казалось, сейчас он посмотрит на часы и скажет что-нибудь вроде «ох, у меня сейчас страшно мало времени, давай как-нибудь в другой раз». Но о времени он не справился, да и вообще не сказал ничего подобного. Просто со своей обычной коварной улыбкой подал мне руку. На этот раз в его действиях чувствовалась некоторая неуверенность. Мне это совсем не понравилось. Если уж он не уверен, то что говорить обо мне?

Но, словно мне кто-то приказал, я послушно коснулась его ладони. Произошло то, чего я опасалась больше всего.

Не было никаких предупреждений, никаких картинок или голосов; мы просто вдруг оказались в другом месте, причем в полной и абсолютной темноте. Однако, несмотря на то, что видно ничего не было, сразу чувствовалось – я не в родном доме. Воздух здесь был спертым, с легкой примесью химии, будто бы поблизости постоянно пользовались ацетоном.

Оптимизма мне это не прибавило. Дышать стало трудно, захотелось выбраться. Хорошо еще, здесь было не слишком тесно, иначе бы я с ума сошла. Паника и без того начала потихоньку подбираться ко мне, в очередной раз отгоняя прочь болезненную апатию. Я не боюсь темноты, но одно дело темнота в том месте, которое тебе хорошо знакомо, и совсем другое – когда понятия не имеешь, где находишься.

– Этого-то я и боялся, – послышалось рядом недовольное ворчание.

– Ты здесь? – мне стало немного легче – судя по всему, Мефистофель находился в нескольких шагах от меня.

– Конечно, здесь, – фыркнул он.

– Мы опять в каком-нибудь жутком месте?

– Ты про то чудное заведение? – Мефистофель с шумом втянул носом воздух. – Не обращай внимания. Рядом то, что ты изволила назвать «нормальной жизнью». Обычное предприятие. Без понятия, правда, чем здесь занимаются.

– Темновато для нормального предприятия, – хмыкнула я.

– Предприятие рядом. Страшно, да? – в голосе Мефистофеля послышалась откровенная издевка. – Придется терпеть! Посмотрим, на сколько тебя хватит.

– И совсем не страшно, – сказала я. – Просто неудобно.

Я прислонилась к стене, у которой стояла, предварительно ощупав ее руками. Она была выложена крупной плиткой. Значит, помещение более или менее современное. Непонятно, правда, хорошо это или плохо.

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза. Задавать вопросов не хотелось. Не станет Мефистофель ободрять и сочувствовать, только позлорадствует. Думать о том, насколько все реально, тоже не было никакого желания. Какая разница. У нереального тоже есть время, и приходится ждать, когда оно закончится.

Но, не успела я толком подготовиться к долгому ожиданию, Мефистофель сам начал разговор.

– Пустяк, – сказал он. – Вообще-то так делать нельзя.

– Я была в этом уверена еще с прошлого раза.

– Так можно, – возразил Мефистофель. – А так – нельзя. Ну, не заладилось. Нужно подождать. Только посмотрим и сразу назад.

– Еще не хватает пункта «никому не говори», – невесело усмехнулась я.

– Да хоть на этом расскажи… Те-ле-ви-де-ни-и. Мне-то что?

Ясно. Значит, все-таки ждать. Что ж, по крайней мере, я не одна и знаю, что рано или поздно все закончится. Мы посмотрим на предполагаемого хозяина Механической Вороны, и все сразу встанет на свои места. Возможно, ее даже удастся вернуть. Было бы здорово. Я представила, как лежу в темноте, завернувшись в теплое одеяло, и слышу, как раздается скрип металлических лапок, прыгающих по полу…

Впервые мне пришло в голову, что злосчастных Сов, когда они молчали, я тоже ждала. Лежала и представляла, как они ухают. Теперь этого тоже не будет. Или все это фантазия, и никаких Сов и не было?

– А куда девались Совы? – спросила я. Спрашивать о том, были ли они – бессмысленно. Мефистофель снова начнет издеваться.

– Кхм, – он кашлянул, видимо, за неимением возможности покрутить пальцем у виска – все равно в темноте не видно. – Ты не поверишь. Улетели.

– Без тебя знаю, – у меня немного отлегло от сердца. – Но почему?

– Очевидно, по тем же причинам, что и Механическая Ворона.

– И где они сейчас?

– Ну да! Еще и Сов твоих искать? – возмутился Мефистофель. – Не дождешься. Мало мне твоей Вороны. Сама ищи, если надо, – он немного помолчал, потом вдруг добавил: – Но я бы не советовал.

– Почему? – заинтересовалась я.

– Как ты их там называешь?.. Вот-вот.

Совы-убийцы, так я пару раз нарекла их в мыслях. В самом деле, нельзя представить таких существ безобидными. Если подумать, именно из-за них я опасалась выходить на балкон.

– Но ведь это просто я так называю, – сказала я. – Что от меня зависит?

– Ага. И какое совпадение, что Муфлон оказался Муфлоном. Не человеком с головой муфлона, не человекомуфлоном, не муфлоночеловеком и даже не бараном, а именно Муфлоном.

– Ну если он Муфлон? – растерялась я.

– Вот и делай выводы.

Я немного подумала. Странно, конечно. С одной стороны, увидь я человека с головой оленя, наверное, могла бы назвать его Оленем. Но Муфлон – это все-таки не олень, первым в голову не придет – попробуй опознать.

Он снова вспомнился мне во всех красках. Ночь. Поезд. Дверь купе с тихим скрипом отъезжает в сторону. Я оборачиваюсь. Муфлон.

Он оглядывает купе, будто ищет кого-то, потом закрывает дверь и уходит. Сердце бьется как сумасшедшее, но вроде бы не от испуга. У меня в голове только одна мысль – Муфлон. После этой неожиданной встречи его образ тревожил меня довольно долгое время, но сейчас мне показалось, что это было не так уж и плохо. Странное создание среди такого нестранного мира, небольшой секрет, заставляющий задуматься о тайнах мироздания. Приятные фантазии с легким, заманчивым оттенком страха.

Теперь же все по-другому. Голову разрывает Вопль, на балконе ухают Совы; инстинкт самосохранения гонит прочь от подобных иллюзий, но во сне видится Пустошь, где на огромном валуне восседает Мефистофель, а вдали кто-то бродит. Кто?

Я наморщила лоб, вспоминая уже подзабывшийся силуэт в песчаной буре. Мефистофель тогда здорово занервничал.

– Мы были в Пустоши, – проговорила я вслух. – Я видела там кого-то. Кто это был?

– Кого-то… – повторил Мефистофель. – Как выглядел? – голос его зазвучал напряженно.

– Не знаю. Просто силуэт. Кажется, ты из-за него испугался.

Я очень пожалела, что вокруг темнота и нельзя разглядеть лица Мефистофеля. По-моему, он заволновался.

– Это Муфлон? – предположила я.

– М-м, – промычал Мефистофель. – Нет. Вопль туда, может, и долетает, если ты там шляешься. Но Муфлон туда не пойдет.

– Тогда кто это был?

– Понятия не имею.

– Интересно.

– Чего интересного? – не понял Мефистофель.

– Я же вижу, что ты врешь, – сказала я. – То есть слышу, – поправилась я: вокруг по-прежнему царила темнота, хоть глаз выколи. – Но если ты хотел скрыть кого-то, то мог бы просто сказать, что это был Муфлон. Тогда я бы и спрашивать дальше не стала, и держалась подальше.

– Позволь заметить, – Мефистофель явно разозлился, – что твое «держалась подальше» Муфлону до лампочки. Так что даже не пытайся. Понадобится – найдет. Не убежишь. Поэтому уж лучше, как нормальный человек, выпрямись, подойди и выскажи все, что о нем думаешь.

«Негодяй и эгоист», – в который раз отметила я про себя. Так себя ценит, что, кажется, и перед самим Господом предпочтет выказать презрение. Будет умирать от страха, но упрямо сделает то, что задумал. Что ж, в чем-то он прав. Да и честность перед самим собой – это, в общем, не так уж и плохо.

– Ладно, – сказала я. – Запомню.

– Запомни, – в голосе Мефистофеля послышалось удовлетворение, да такое, что кот, объевшийся сметаны, позавидует.

– И все же, кто там был?

Мефистофель выдержал паузу. Потом проговорил неожиданно низким, шелестящим голосом:

– Рискнешь проверить?

– Пожалуй, нет, – ответила я. Чего зря нарываться на неприятности?

– Вот и не задавай глупых вопросов, – успокоился Мефистофель.

Что-то он все-таки скрывал. Ну и ладно.

Неприятные чувства неожиданно отпустили меня, дышалось уже свободнее, темнота не вызывала страха и даже опаски, только очень уж надоела. Ни о чем больше не беспокоясь и ни о чем в особенности не думая, я от нечего делать стала выстукивать пальцами дробь по собственной руке. Выходило беззвучно, но действие не давало окончательно заскучать.

По ощущениям, прошло еще около пяти минут, прежде чем Мефистофель, наконец, встрепенулся.

– Пора! – он схватил меня за руку. – Пойдем.

Я послушно двинулась за ним. Всего шагов через пять мы уткнулись в дверь, Мефистофель легко приоткрыл ее, и мы, выскользнув наружу, оказались на улице. Там Мефистофель снова нетерпеливо схватил меня за запястье и буквально потащил за собой.

Мы пробежали по подмерзшей жухлой траве мимо по-зимнему голых деревьев, перебрались через низенькую фигурную ограду и оказались на тротуаре, по которому шли люди. На нас никто не обратил внимания.

Через дорогу раскинулась площадь, на ней – торговые ряды. Люди оживленно сновали перед ними, весело переговаривались, на ходу что-то ели. Место мне было совершенно незнакомо. Да и погода не под стать моему родному городу – не могли же все сугробы испариться в одночасье.

– Это другая страна, – подсказал Мефистофель. – Скорее! Я же сказал – посмотрим, и назад.

– Куда смотреть-то? – растерялась я.

– Сейчас… Ага, вот и она. Смотри! – он указал вперед.

По краю площади брела девушка. Она шла одна, но при этом умудрялась выглядеть счастливей всех на свете. Я сразу узнала ее – мы не были близко знакомы, но встречались несколько раз во время моих похождений в столице. Когда-то она поразила меня тем, что при всем своем нездоровом оптимизме умудрялась удивительно спокойно реагировать на все небылицы, рассказываемые ей. Помнится, я нарочито непринужденным тоном, как если бы я рассказывала шутку, поведала ей о Муфлоне в поезде. Она глубоко задумалась. Потом серьезно проговорила:

– Странно. Что он там делал? Наверное, просто что-то искал. Или кого-то. Иначе почему сразу ушел? А так все логично – заглянул, убедился, что того, чего нужно, нет, и пошел дальше. Двери не хлопали соседних купе? Нет? Ну, может, ты просто не услышала. Или уснула. Ночь же все-таки.

То, что речь идет о Муфлоне, ее, похоже, нисколько не взволновало. Я подумала, что она смеется надо мной, но потом, уже в компании, кто-то в весьма нетрезвом состоянии рассказал ей о сеансе спиритизма, и тут она тоже принялась серьезно рассуждать. То ли во все верила, то ли со всем сталкивалась, то ли просто любила везде искать логику. Кто знает. Так или иначе, человеком она была небезынтересным. Люди к ней тянулись, и я тоже. Правда, так как виделись мы не так уж часто, и узнать ее получше мне не удалось, она стала для меня неким загадочным образом, почти исчезнувшим с лица земли. Можно сказать, остановилась в развитии и навсегда осталась такой, какой была тогда. У меня так часто бывало на протяжении всей жизни, но, увы, через много месяцев или лет родоначальники загадочных образов появлялись вновь, и выяснялось, что они совсем не загадочные.

Так же случилось и сейчас. Мне сразу показалось, что в ней что-то изменилось. Не было чего-то очень важного, того, что привлекло меня тогда. Странно. Оптимизм, несомненно, остался. Может, теперь он показался мне бестолковым?

– Многое изменилось, – будто подслушал мои мысли Мефистофель. – Она потеряла все, что собрала. Ничего не видит. Ни о чем не думает. И, кстати, о тебе не помнит. То есть помнит, но ты ей совсем не нравишься. Ты знаешь, когда-то у нее были записи. Много записей, похожих на твои. Но она их порвала и пожалела об упущенном времени. Могла бы за это время получить больше знаний и навыков и возвыситься над другими… Я не о чем-то таком, – он многозначительно посмотрел на меня. – Вы называете это карьерой. Ей это понравилось. Кто-то надоумил. Не знаю, кто. В общем, она страшно занята.

К девушке подъехала машина, она перекинулась несколькими словами с водителем, после чего села рядом с ним. Они уехали. В следующий миг я снова оказалась в темноте…

– Не бойся, – послышался рядом голос Мефистофеля. – Нужно еще немного времени. Но там оставаться было нельзя.

– Проблемы с визой? – криво улыбнулась я, не чувствуя никакой опоры – непохоже, что мы опять в том же помещении. Чувство было очень необычное, словно изо всех сил пытаешься проснуться, но никак не получается, темнота сна не отпускает.

– Что?.. – Мефистофель явно не понял. – В общем, – не стал он дожидаться ответа, – бывает, что люди меняются. Видят и слышат – а не хотят ни того, ни другого.

– Рассуждают, что реально, а что нет? – предположила я.

– Верно! – восторжествовал Мефистофель с каким-то особенно жестоким злорадством. – Именно так! И это их главная ошибка. Они пытаются все исправить, но не окружающий мир, а свои мысли. Все проблемы от них, конечно. Они их исправляют, и ничего не видят.

– Все проблемы от мыслей? – переспросила я.

– Ты видишь Муфлона, но если ты не хочешь его видеть, что ты сделаешь?

– Я бы, наверное, не обращала внимания, – сказала я. – Хотя это как-то неприлично.

– Представь, что ты твердо уверена, что он – иллюзия, вызванная твоим нездоровым воображением.

Я честно постаралась представить и уже увереннее ответила:

– Я бы могла не обращать внимания, но все равно было бы страшно. На Вопль не обращать внимания не получится. Наверное, я бы пошла к врачу и сказала, что у меня видения.

– Вот! – судя по звуку, Мефистофель щелкнул пальцами. – Правильно. Убеждать, что такого нет. Пытаться исправить собственное впечатление о том, что оно настоящее. Но куда разумнее было бы…

– …Спросить видения, что им нужно, и не могли бы они уйти, – закончила я за него. – Или попытаться избавиться от них каким-нибудь другим способом. Воздействовать на них, а не на себя.

– Да. Изменить окружающий мир. Но этого никто не делает. Потому что все проблемы, уверены они, в мыслях. В чем-то они правы. Можно было бы просто исправить проблему в мыслях, но не так, как они делают… Просто сосуществовать с ними, и все. Убедить себя, что все нормально. Но так могут немногие. Можно сойти с ума. Можно умереть, если полезешь, куда не следует, – Мефистофель недобро хихикнул. – Например, начнешь связывать сны с реальностью…

Мне стало не по себе. Ведь именно с этого все и началось.

– Ну так что? – спросил Мефистофель.

Почему-то я подумала, что он спрашивает о девушке, которую он мне показал, и я ответила:

– Мне не кажется, что Ворона – ее. Не знаю, почему. Как-то не вяжется. Разумно, конечно – Ворона ушла ко мне после того, как она исправила мысли. Потом исчезла. Но ведь непохоже, что вернулась к ней.

– У меня есть еще один вариант, – сказал Мефистофель. – Именно поэтому мы пока здесь. Но мы снова только посмотрим и сразу уйдем. И запомни – не говори ни слова. Ни о чем не спрашивай. Молчи. Поняла? Нас могут услышать.

– Ладно. Поняла. Буду молчать.

Темнота рассеялась. Мне показалось, что я, наконец, проснулась, но в совершенно незнакомом месте.

Это была небольшая комната. Мебели в ней было немного, но обстановка бедной не казалась. Светлые стены. Широкая кровать, застеленная голубым покрывалом. Шкаф, книжные полки и письменный стол. На столе – то, что называют творческим беспорядком. В комнате чувствовался запах табачного дыма.

Единственным источником света была настольная лампа. Из-за этого я не сразу заметила, что на подоконнике кто-то сидит и смотрит в раскрытое окно.

Мефистофель положил руку мне на плечо и, попятившись, увлек меня за собой – очевидно, чтобы мы оказались в темноте и остались незамеченными.

Примерно через минуту незнакомец повернул голову так, что стало возможным разглядеть его профиль. Это был парень с недлинными вьющимися светлыми волосами, на вид лет семнадцати. Его вид выражал полную опустошенность и нечеловеческую усталость. Несколько раз он качнулся, видимо, затем, чтобы побиться затылком об оконную раму. Мефистофель едва удержался от смеха, но, по-моему, вышло не смешно, а очень грустно. Казалось, парня одолели страшные неприятности, однако сдаться и опустить руки он не мог, даже если очень хотел.

Но самое интересное заключалось в том, что он был мне абсолютно незнаком. Я ни разу в жизни его не видела. Как же ему могла принадлежать Механическая Ворона, пронеслось у меня в голове, хотя вместе с тем я испытывала очень странные ощущения. Ворона замечательно вязалась с этим человеком, уж не знаю, почему.

Парень выбросил сигарету на улицу, закрыл окно. Прислонился к стене, сполз на пол и закрыл лицо руками. Посидел так немного, потом встал и подошел к столу. Схватил с него что-то и изо всех сил бросил в окно. Зазвенели падающие осколки. За дверью комнаты, у которой стояли мы с Мефистофелем, послышались торопливые шаги. Парень обернулся и посмотрел прямо на нас…

– Ну что? Он? – спросил Мефистофель. – Как думаешь?

Мы находились у меня дома. Я опустилась на стул и устало потерла глаза. Посмотрела на часы – прошло около часа. Внутри все почему-то дико дрожало. Может, из-за звука бьющегося стекла? Это было действительно неожиданно.

– Возможно, – сказала я чуть дрогнувшим голосом. – Но я его не знаю.

– А никто и не говорил, что ты обязана его знать. Я же рассказывал. Всякое бывает.

– Кто он такой? Как его зовут?

– Понятия не имею, – откликнулся Мефистофель. – Так, понаблюдал за ним немного. При таких перепадах неудивительно, что Ворона сбежала, – ухмыльнулся он. – Если она, конечно, и впрямь его.

– Уж скорее его, – была уверена я. – А можно как-нибудь точно узнать?

– Позже, – сказал Мефистофель. – Сейчас нельзя. Всего этого нельзя было делать, – и он беззаботно зевнул. – Ну, увидимся.

Не сознавая толком, что делаю, я подошла к окну. Перед глазами стояло лицо того парня. Интересно, что с ним происходит? Что его одолевает? И, самое главное, неужели он нас увидел? Когда он обернулся, на его лице отразилось нечто вроде сомнения.

Что ж, успокоила я себя, поиски продвигаются, и это хорошо. Возможно, когда-нибудь все снова станет как прежде или, хотя бы, изменится к лучшему, и мне не придется больше опасаться Вопля. Звенящую тишину что-то наполнит… Скрип металлических крыльев… Шорох на балконе… Или еще что-нибудь, что не станет предвестником дурного, а сольется с моей жизнью и будет напоминать о себе тихими, естественными песенками.

Я выглянула в окно. На тротуаре, подняв голову, кто-то стоял и неотрывно смотрел на меня.

«Ты бы в обморок грохнулась, если бы узнала, сколько народу за тобой наблюдает, – зазвучал в ушах голос Мефистофеля. – За вами глаз да глаз нужен».

Мне вдруг стало плохо. Голова закружилась, заслезились глаза. Я с трудом добралась до дивана и провалилась в болезненный сон, приведший меня в Пустошь.