Онлайн чтение книги Юрген
Глава XXXI. Падение Псевдополя

Так Юрген продолжал жить на Левке, подчиняясь обычаям этой страны. Они с Хлоридой проводили время достаточно приятно до тех пор, пока не приблизилось зимнее солнцестояние. Псевдополь, как уже говорилось, находился в состоянии войны с Филистией. И случилось так, что в это время года на Левку вторглась армия филистеров (которые в прошлом звались филистимлянами), возглавляемая их королевой Долорес – женщиной мудрой, но не во всем заслуживающей доверия. Они появились на побережье – жуткая армия, облаченная в безумные одежды, которые приказал им надеть бог Заполь, и распевающая псалмы в честь своего бога Нановиза, вдохновившего их на этот поход. Они устремились к Псевдополю и встали лагерем у стен города.

Эти самые филистеры в данной кампании воевали, распространяя перед собой наиболее ужасную разновидность греческого огня, который пожирал все, что было не серого цвета. Ибо лишь к одному этому цвету был благосклонен сейчас их бог Нановиз.

– А все остальные цвета, – провозгласили его оракулы, – навеки мне отвратительны: до тех пор, пока не скажу иначе.

Когда войска Филистии выстроились на равнине перед Псевдополем, королева Долорес обратилась с речью к своим полкам. Она с улыбкой сказала:

– Когда бы вы ни вступили в схватку с врагом, он будет побит. Никакой пощады, никаких пленных. Так же как филистимляне под командованием Ливны, Голиафа, Гирсона и многих других высоких военачальников создали себе славное имя, которое все еще сильно в преданиях и легендах, да будет имя Реалиста увековечено в Псевдополе вашими сегодняшними деяниями, чтобы никто не посмел даже косо посмотреть на филистера. Откройте ворота Реализму, раз и навсегда!

Между тем в городе Царь людей Ахилл обращался к своей армии:

– На вас будет смотреть весь мир, потому что вы, в некоем особом смысле, являетесь солдатами Романтизма. Поэтому гордитесь тем, что покажете людям повсюду, что вы не только хорошие воины, но также и хорошие люди, во всем прямые и честные, чистые и непорочные. Давайте же определим себе мерило, настолько высокое, что жизнь по нему принесет нам славу, а затем станем жить по нему и добавим новые лавры к венку Псевдополя. Да хранят и ведут нас Боги Древности!

А Терсит сказал себе в бороду:

– Несомненно, Пелид узнал из истории, каким оружием богатырь нанесет поражение филистимлянам.

А другие цари захлопали в ладоши, заиграла труба, и битва началась. И в тот день повсюду одерживали победу войска Филистии. Но они доложили о странном происшествии: когда филистеры издавали победные крики, Ахилл и все его войско поднялись с земли, словно мерцающие облака, и пролетели над головами филистеров, насмехаясь над ними.

Так Псевдополь опустел, и филистеры вошли в него без какого-либо сопротивления. Они осквернили город кощунственными цветами, а затем сожгли его в качестве жертвоприношения своему богу Нановизу, потому что у пепла серый цвет.

Затем филистеры воздвигли литои (которые чем-то были похожи на майские деревья) и начали отправлять свои религиозные обряды.

* * *

Так рассказывали, но Юрген не был свидетелем всех этих событий.

– Пусть они доведут сражение до конца, – сказал Юрген, – это не мое дело. Я согласен с Силеном: тупость победит тупость, и все это неважно. Но ты, милая моя женушка, укройся со своими родственниками в непобедимом Лесу, ибо не описать, какой урон могут нанести филистеры округе.

– Ты пойдешь со мной, Юрген?

– Моя милая, ты отлично знаешь, что я не могу вновь войти в Лес после той шутки, которую сыграл с Фобетором.

– Если б ты только не терял головы из-за этой дылды Елены в желтом парике – у меня нет сомнений, что у нее каждая прядь накладная, и, в любом случае, сейчас не время спорить об этом, Юрген, – ты бы тогда и не связался с дядюшкой Фобетором! Это тебя очень просто выдает!

– Да, – сказал Юрген.

– Все же не знаю. Если б ты пошел со мной в Лес, дядюшка Фобетор со своим порывистым нравом, несомненно, превратил бы тебя в хряка, поскольку он всегда делал так с теми, кто его раздражал…

– Похоже, я знаю причину.

–…Но дай мне время, и я смогу уговорить дядюшку Фобетора, как я всегда делала, и он совершит обратное превращение.

– Нет, – упрямо говорит Юрген. – Я не хочу быть превращенным в хряка.

– Но, Юрген, давай будем благоразумны! Конечно, это немножко унизительно. Но я буду очень хорошо за тобой ухаживать и кормить тебя отменными желудями, и все это будет временным явлением. А быть свиньей пару недель или даже месяц гораздо лучше для поэта, чем быть взятым в плен филистерами.

– Откуда ты знаешь? – спросил Юрген.

– …В конце концов, у дядюшки Фобетора доброе сердце. Просто у него такой нрав. И, кроме того, ты должен помнить, что ты сделал с помощью того буравчика!

Юрген же сказал:

– Все это едва ли относится к сути. Ты забываешь, что я видел этого злополучного кабана и знаю, как он увеличивает природную дикость своих хряков. Нет, я же Юрген. Поэтому я остаюсь. Я встречусь лицом к лицу с филистерами, и, что бы они мне ни сделали, лучше принять эти страдания, чем те, на которые совершенно определенно обречет меня Фобетор.

– Тогда я тоже остаюсь, – сказала Хлорида.

– Нет, моя милая женушка!..

– Но разве ты не понимаешь? – спросила Хлорида, слегка побледнев, как заметил Юрген. – Поскольку жизнь гамадриады связана с жизнью ее дерева, никто не может причинить мне вреда, покуда живо мое дерево. А если они срубят дерево, умру, где бы я ни была.

– Я об этом забыл, – Юрген в этот момент действительно был взволнован.

– …И ты сам видишь, Юрген, что я бесспорно не смогу утащить этот огромный дуб и удивляюсь, что ты говоришь такую ерунду.

– На самом деле, моя милая, – сказал Юрген, – мы пойманы очень ловко. Никто не сможет больше жить мирно, если этого не захотят соседи. Тем не менее, это несправедливо.

Пока он говорил, филистеры вышли из горящего города. Опять протрубила труба, и филистеры выступили в боевом порядке.