ЗАВЕЩАНИЕ ДОНА МИГУЭЛЯ СЕРРАНО

Онлайн чтение книги Изабелла, или Тайны Мадридского двора
ЗАВЕЩАНИЕ ДОНА МИГУЭЛЯ СЕРРАНО

Когда молодая королева с маркизой де Бевилль вернулась из дворца Аццо в замок, первая, казалось, была в самом лучшем расположении духа. Она оделась в новый прекрасный наряд из розового атласа и в короне из жемчугов и бриллиантов явилась в гостиные, где ее ожидало большое общество, состоявшее из высших сановников как военных, так и гражданских.

С улыбкой на устах, как будто она вернулась с прогулки, на которой рассыпала вокруг себя благодеяния, явилась она еще прекраснее, чем когда-либо, в преклоняющееся перед ней общество. Она так свободно и беззаботно разговаривала с каждым гостем, как будто у нее не было никакого горя. Она сияла такой радостью, как будто были исполнены сокровенные желания ее души.

Когда же она вернулась в свой будуар, отпустив маркизу и дуэнью Мариту, то упала в кресло и закрыла лицо руками. Холодное отчаяние терзало ее, а сердце жгла безумная ревность.

Печально смотрели ее прекрасные глаза, и грустная, болезненная улыбка в первый раз показалась на красивом лице молодой королевы.

— Он любит ее, — проговорила она, — что я достигла тем, что погубила Энрику? Все равно все мысли и желания его будут с ней. Я ничего не достигну, пока она будет жива.

Кто привык видеть всегда улыбающееся, доброе и мечтательное лицо Изабеллы, тот испугался бы, глядя на нее теперь. Казалось, будто бы выражение страшного Фердинанда, отца ее, показалось в одну минуту на ее красивом лице.

— А что если бы она умерла! — произнесли чуть внятно ее трепещущие губы. — Санта Мадре ведь не болтливо!

Занятая мучительными мыслями и планами, Изабелла перешла, наконец, в свою превосходную спальню, в которой соединилось все, что только существует на земле удобного, красивого и богатого.

У стены против двери стояла мягкая постель, завешенная белыми шелковыми занавесями с золотой вышивкой и золотыми кистями.

Над шелковыми подушками висела, держа занавес, большая золотая корона, поддерживаемая двумя золотыми львами. Рядом с этой постелью стояли белые мраморные столы со всевозможными принадлежностями для туалета и с золотой чашей, наполненной святой водой. У стены, около входа, висели образа, а под ними и вокруг них были развешаны картины превосходной работы, изображавшие красивых женщин и мужчин, слегка только прикрытых прозрачной тканью. Потолок комнаты был украшен подобными же картинами. Над белым мраморным камином был устроен орган, который посредством легкого нажатия пальцем играл восхитительные мелодии, а между тем положительно не был заметен для глаз. Над этим органом стояла высокая статуя, изображавшая Деву Марию, из безукоризненно чистого белого мрамора. Перед ней горела золотая неугасимая лампада.

У изголовья королевской постели, на том месте, где занавеси могли быть совершенно отдернуты и собраны за золотую ручку, стояла колонна, образовавшая маленький круглый столик. На нем стояли всевозможные прохладительные напитки и находились пружины, служившие для вызова придворных дам и дуэний. Мягкие турецкие ковры покрывали весь пол комнаты и заглушали шаги и малейший шум.

Надо еще заметить, что громадная картина, рама которой доходила до пола, скрывала потайную дверь, выходившую в коридор, никому из посторонних недоступный и сообщавшийся прямо с покоями короля. Маленький золотой замочек, которого нельзя было заметить с первого взгляда, так как он находился под богато вызолоченной рамой картины, запирал этот вход, и ключ от него лежал на круглом мраморном столике.

Изабелле еще не приходилось употреблять этот ключ, потому что супруг ее, маленький король, не входил еще ни разу в спальню своей красивой, обольстительной супруги. Мы уже отчасти познакомились с безнравственной жизнью короля, подробности же мы узнаем из нижеследующего.

Иезуиты желали вполне захватить Франциско де Ассизи в свою власть и потому действовали не только через прекрасную графиню генуэзскую, но даже посредством обольстительных сирен госпожи Делакур, которую мы посетим в одной из следующих глав.

Но молодая супруга вовсе не сердилась на короля за то, что он не требовал от нее золотого ключика и ни разу еще не вошел в ее спальню.

Надев ночной наряд, Изабелла расположилась на мягких подушках своей королевской постели и тяжело задумалась. С губ королевы сорвался звук, исполненный горечи и злобы, когда воображению ее представилась фигура Энрики.

Изабелла встала через несколько бессонных часов, в течение которых она мучительно металась на постели. Она подошла к столу и трепещущей рукой написала начальнику инквизиции приказание.

Это было первое роковое письмо, которое молодая королева решилась написать ужасным обитателям Санта Мадре, но к счастью ее, оно опоздало.

Адъютант, которому королева собственноручно вручила запечатанный конверт, вскоре воротился и поспешно доложил ей, что женщина, обвиняемая в детоубийстве, успела убежать в прошлую ночь из подземелья Санта Мадре.

Изабелла вскочила, как будто ее ужалила змея.

— Кто это сделал? — воскликнула она, пылая гневом. — Энрика ускользнула от меня, но она во что бы то ни стало должна быть отыскана и возвращена туда, откуда убежала. Я это приказываю.

В эту минуту королеве доложили о герцоге де ла Торре.

— А вот и отлично! — вскричала Изабелла в волнении, пусть герцог войдет ко мне в кабинет.

Адъютант удалился для того, чтобы провести Франциско из большой залы в тот знакомый нам покой, откуда однажды Нарваэц подслушивал влюбленных.

Изабелла подошла к хрустальному зеркалу своего будуара и внимательно посмотрела на свое прекрасное, взволнованное лицо. Изабелла хотела дать почувствовать герцогу весь свой гнев.

Надев с помощью маркизы де Бевилль атласное небесно-голубого цвета платье и прикрепив на голове, посредством бриллиантовой булавки, богатую вуаль, она сделала знак своим дамам, чтобы они не следовали за ней. Королева вышла одна в маленький кабинет, где она хотела принять Франциско без свидетелей.

Медленно и пристально всматриваясь своими чудными голубыми глазами в поклонившегося ей Франциско, вошла она в кабинет и тихо опустила за собой портьеру. Павший любимец стоял перед гордо смотревшей на него королевой.

— Герцог, вы, кажется, просили у нас аудиенции — мы слушаем вас, — проговорила Изабелла, замечая только теперь, что Франциско Серрано держал в руках золотую шпагу главнокомандующего.

— Ваше величество, — сказал Франциско взволнованным голосом, напрасно стараясь преодолеть волнение при виде королевы, которую он любил и которая, он это вполне сознавал, была оскорблена до глубины своей души, — ваше величество, я прошу об отставке!

— Разве вы уже достигли той высоты, которой вы домогались, когда с удивительной храбростью вступили в ряды нашей армии? Или, может быть, вы находите, что ваши понятия о чести несовместимы со службой у нас после ареста, который мы должны были произвести вчера вечером в вашем присутствии? Вы очень горды, герцог, — прибавила Изабелла, приближаясь к Франциско, — и очень отважны! Кто осмелился освободить преступницу из подземелья Санта Мадре?

— Франциско Серрано осмелился это сделать!

— Очень хорошо. Так, значит, дон Серрано, герцог де ла Торре, главнокомандующий всех войск Испании это сделал! Дон Серрано, которого я так любила, полагается на то, что я не предам в руки палача герцога де ла Торре! Но, право, герцог, испанские повелители не раз отрубали голову сановникам за дела отважные, но — заслуживающие наказания. Королева приговорила герцога к смерти, но она не может принести в жертву дона Франциско Серрано!

— Ваше величество, отложите в сторону всякое великодушие, умоляю вас. Приказывайте все, что вам угодно!

— Не горячитесь, дон Серрано! Я все забуду, если вы скажете, куда скрылась убийца, которую вы так великодушно спасли.

— Ваше величество, неужели вы меня считаете таким бесчестным, способным на подобную измену, для того чтобы спасти свою голову? В таком случае пишите скорее приказ Вермудесу и я сам его снесу, — воскликнул Франциско в пылу благородства. Он был в эту минуту так прекрасен, что Изабелла не могла не любоваться им.

— Так королева просит вас сказать ей, где находится Энрика, довольно ли с вас, дон Серрано?

Франциско поник головой.

— Это грустная тайна, ваше величество, — сказал он, — ему уже было известно, что Жозэ бежал за несчастной до самого Мансанареса и что она, как все полагали, нашла себе могилу в его волнах.

— Энрика умерла? — спросила Изабелла с нетерпением.

— Мне только что об этом доложили, ваше величество. Вода не оставляет даже следов, по которым можно было бы отнять у нее труп несчастной жертвы!

Королева была сперва очень удивлена этим известием, но потом на ее лице показалась довольная улыбка.

— Вы требуете отставки, герцог? Неужели печальное известие вас до того поразило, что шпага ваша стала вам чересчур тяжела? Я думаю, что смерть в волнах должна быть предпочитаема той, которую заслуживает детоубийство.

— Сам Бог видит, что Энрика невинна! — воскликнул Франциско, воодушевляясь.

— За других очень легко клясться, но оставим это! — сказала королева сердито.

— Итак, мне остается только просить вас принять эту незапятнанную шпагу, которую вы мне собственноручно вручили в блаженную минуту, — сказал Франциско, преклоняя колено и передавая золотую шпагу королеве, смотревшей на него полными страсти глазами.

— Герцог де ла Торре, забудьте все, что случилось с того дня, как я возложила на вас эту должность.

— Я только что получил еще другую новость, которая сильно поразила меня и наполняет мое сердце грустью: дон Мигуэль Серрано так сильно заболел, что он пожелал еще раз перед смертью увидеть своих сыновей.

— Почтенный ваш отец? Ах, так спешите в замок Дельмонте. Вас будут сопровождать мои искреннейшие пожелания и надежды на его выздоровление, — проговорила Изабелла и голос ее звучал тепло и сердечно.

— От души благодарю вас, ваше величество. Я не желал бы больше покидать больного отца, так прошу вас возвратить эту шпагу тому, у кого она была отнята. Возвращусь ли я когда-нибудь в Мадрид, это не может быть решено сегодня.

— Я беру назад очень неохотно и только по настоятельной вашей просьбе этот знак величайшей к вам милости, герцог! Да возвратит вас к нам скорее Пресвятая Дева с известиями о выздоровлении вашего отца! Я не привыкла видеть вас перед собой на коленях, дон Серрано, — прибавила она с двусмысленной и благосклонной улыбкой, подавая Франциско руку и заставляя его встать, — желаю вам всего лучшего во время вашего отсутствия в Мадриде, но надеюсь, что нам не долго придется обходиться без вас. Вы знаете, как нам необходимы храбрые воины, герцог, и я уверена, что вы не откажетесь мне помочь. Это было бы еще обиднее, чем…

Королева замолчала, и лицо ее сделалось серьезно, даже печально.

— Франциско Серрано вам навеки останется предан, королева. Меч его будет служить вам еще усерднее во время сражения! Рассчитывайте на меня и требуйте от меня все, что вам угодно. Франциско Серрано всегда готов умереть за свою королеву — это не пустые слова, ваше величество.

— Рана, которую волосы не в состоянии скрыть, лучше всего говорит мне о справедливости ваших слов. Да поможет вам Пресвятая Дева и да возвратит она здоровье отцу вашему, чтобы вы не долго оставались вдали от нас, — проговорила взволнованно Изабелла. Она сделала ему легкое движение своей маленькой красивой ручкой и исчезла за дверью.

Распростившись с Примом и Топете, Франциско в тот же день уехал в сопровождении одного слуги в замок Дельмонте.

С отцовской гордостью следил дон Мигуэль Серрано за блестящей карьерой своего старшего сына, но несмотря на это, на лице его, покрытом морщинами, лежала печать тяжелой грусти. Старый гранд, суровый по наружности, был, однако же, добрый, справедливый человек, и тот, кто пользовался его расположением, наверное был достоин его.

Когда дон Мигуэль узнал после отъезда Франциско в Мадрид, что бедная, обольщенная сыном его, Энрика успела собственными силами спастись из ужасного павильона и бросилась без всякой цели навстречу угрожавшей ей нужде, он был чрезвычайно тронут и должен был сознаться, что старший сын его был единственным виновником всех бедствий Энрики и что он сам еще увеличил их, слушая и следуя советам брата Франциско, который разжигал его гнев.

Старый дон Серрано стал с этих пор выказывать в обращении своем с сыновьями чрезвычайную холодность, свойственную его характеру. Когда же он узнал, хотя и не обо всех подлостях Жозэ, он страшно разгневался против него. Блестящая карьера Франциско не могла стереть обиды дона Мигуэля на сына за его поступок. Когда он сильно заболел, то его обрадовало, что он мог еще вовремя написать свою последнюю волю. Почувствовав приближение смерти, он велел известить сыновей, чтобы они спешили к его смертному одру.

Жозэ был первый, приехавший на этот призыв с выражением самых притворных чувств. Он прибыл к умирающему старику одним днем раньше Франциско и старался самым коварным образом уверить отца в благородстве своих поступков. Хотя старый дон Мигуэль и слушал все, что рассказывал его младший сын, но он верил ему только наполовину. Жозэ с радостью видел, как проходил час за часом, а Франциско все еще не приезжал. Между тем дон Мигуэль становился все слабее и слабее, так что его младший сын надеялся отнять все наследство от опоздавшего брата. Умирающим голосом позвал старик своего старшего сына, и этим он снова показал, что Франциско был его любимец.

— У него нет времени приехать к смертному одру своего отца, — сказал с ненавистью Жозэ, — он приедет только к разделу.

— Горе отцу, имеющему таких сыновей! — простонал старик.

В это время в комнату вошел бледный, взволнованный Франциско и тихо приблизился к постели умирающего отца. Не обращая внимания на ненавистного и презренного брата, наклонился он к отцу, который только теперь заметил его своим угасающим взглядом и еще узнал.

— Наконец-то ты приехал, мой Франциско, — сказал он шепотом, между тем как Жозэ, скрежеща зубами, отошел к окну, чтобы не быть свидетелем сцены, которая вызывала у него гнев и зависть, — умирающий отец твой уже много раз звал тебя. Я теперь благодарю Пресвятую Деву, что она дозволила мне увидеть тебя еще раз.

Франциско упал перед ним на колени и покрыл поцелуями протянутую ему руку.

— Простите меня за все, в чем я перед вами виноват… я делал все от чистого сердца и желал вам добра… будьте добрыми и храбрыми людьми, оставайтесь верными своей королеве.

— Ах, неужели я должен был приехать только чтобы проститься с тобой! Отчего хочешь ты нас уже покинуть, отец? — воскликнул Франциско вне себя от горя.

— Донна Эльвира, мать ваша, ждет меня; прощайте, прими мое благословение.

Умирающий дон Мигуэль видел в эту минуту одного Франциско, преклонившего колени у его постели, а потому он слабеющей рукой благословил только его, между тем как Жозэ неподвижно стоял в отдалении.

— Он скончался, — произнесли невнятно его губы, когда, бросив косой взгляд на постель, он удостоверился, что голова дона Мигуэля неподвижно погрузилась в подушки. — Ты явился слишком поздно, чтобы уменьшить мою часть из наследства, гордый герцог, — прибавил он так тихо, что молящийся Франциско не мог его расслышать, — королевская корона была тебе обещана цыганкой. Ты, правда, дошел уже до герцогской, но теперь мера твоего счастья наполнена. Как я тебя ненавижу! Если бы я мог, я ценой своей крови подкупил бы всех чертей, чтобы стереть тебя с лица земли. Два раза ты ускользнул от меня, братец Франциско, в третий раз, быть может, я буду счастливее!

Грустная весть о смерти дона Мигуэля Серрано распространилась очень скоро по всем окрестностям, и не только многочисленные управляющие и рабочие его больших имений собрались вокруг гроба любимого и уважаемого ими дворянина, но даже и владельцы окрестных имений поспешили отдать последнюю честь почитаемому всеми дону Мигуэлю. Гроб его был поставлен в обширный склеп, в котором покоились в продолжение веков его предки.

Чтобы показать свое участие и доказать особенную милость, королева послала на похороны герцога Валенсии, отчасти, может быть, для того, чтобы у гроба дона Мигуэля заключить мир с его сыном.

Нарваэц, который принял снова шпагу главнокомандующего единственно только потому, что видел, как в нем нуждаются при мадридском дворе, действительно протянул герцогу де ла Торре руку примирения. Этого бесчувственного человека, может быть, особенно тянуло к этой дружбе потому, что он видел гордого дона Серрано потрясенного горем.

Когда приказные, приехавшие из Бедой, чтобы исполнить последнюю волю дона Мигуэля, открыли завещание, то никто не был так заинтересован его содержанием, как Жозэ.

Завещание дона Мигуэля гласило так:

«Я, нижеподписавшийся, вполне все обдумав и в полном разуме, определяю сегодня 1-го ноября 1845 года следующее: владение Дельмонте со всеми его землями, с замком и другими строениями, в том состоянии, в каком оно будет находиться в день моей кончины, передаю бывшей служанке супруги моей, сеньоре Энрике Армеро в неограниченное и потомственное владение. Я столь обязан этой особе, что хоть этим завещанием надеюсь покрыть весьма малую часть своего долга.

Мое движимое имущество, состоящие из двух миллионов золотых дублонов, как окажется из книг управляющего моего Элеонардо, я не завещаю сеньоре Энрике Армеро, а делю его следующим образом:

Мой старший сын Франциско получит половину этого имущества. Мой второй сын Жозэ то, что ему приходится по закону, а остальная часть суммы должна остаться у Элеонардо до тех пор, пока у одного из сыновей моих не родится законный, засвидетельствованный церковью, сын. Первому внуку завещаю эту сумму вместе с именем моим. Я приказываю таким образом исполнить в точности волю дона Мигуэля Серрано и Домингуэца Дельмонте».

Франциско был тронут добротой отца, но его милость опоздала, потому что Энрики, как он думал, не было в живых. Жозэ подтвердил это, диктуя приказному, что Энрика погибла в волнах Мансанареса. Но в завещании было сказано: «в потомственное владение». Все расчеты уничтожились этими словами. Судьи предписали, что Дельмонте должно оставаться в распоряжении управляющего, пока не найдутся наследники Энрики.

Жозэ, получив то, что ему определялось законом, остался почти с пустыми руками, между тем как он рассчитывал получить огромную сумму. Это еще более увеличило его злобу против брата и желание его погубить.

Оба брата жили во время погребения и раздела под одной кровлей, но каждый в отдельном флигеле и избегали видеть друг друга.

Франциско, зная характер брата своего, постоянно был наготове отразить оружием нападение Жозэ, и он не ошибся в своих опасениях.

Когда прошли первые дни скорби, Франциско двинулся в путь вместе со своим слугой, чтобы возвратиться в Мадрид. Он проезжал ночью Бедойский лес, как вдруг увидел себя окруженным толпой всадников, которые с криком «Во имя королевы!» схватили поводья лошадей и угрожали кучеру и лакею Франциско смертью. Полная темнота окружала лес и дорогу, так что Франциско не был в состоянии разглядеть, сколько было осаждающих и были ли на них мундиры. Ему сейчас же пришло в голову, что эти люди, действующие во имя королевы, были просто разбойники, которые под предводительством Жозэ поклялись его убить.

Не долго думая, отворил он дверцы кареты и выскочил из нее навстречу разбойникам, держа в одной руке заряженные пистолеты, а в другой шпагу.

— Кто осмеливается употреблять во зло имя королевы? — вскричал Франциско громким голосом. — Герцог де ла Торре требует его к себе!

Громкие крики были ответом на вызывающие слова Франциско, и он увидел, что четыре или пять всадников скачут на него.

— Остановитесь, кто приблизится еще на шаг, тот обречен на смерть, — сказал он грозным голосом.

Ему ответили громким смехом. Он затрепетал, узнав ужасный голос Жозэ.

— Убивайте его, люди, — закричал Жозэ, воодушевляя тех, которые с первого раза были ошеломлены направленным на них пистолетом.

Франциско между тем уже свыкся с темнотой и мог вполне различить фигуры своих врагов. Он заметил за ними сгорбленного Жозэ и затрепетал, потому что в эту минуту пистолет последнего был направлен на него.

— И я с тобой одной плоти и крови, — промолвил Франциско, в то время как его слуга, собравшись с духом, выстрелил в эту минуту изнутри кареты в разбойников. Крик ярости был ответом на этот знак рукопашной схватки. Между тем как некоторые из товарищей Жозэ кинулись на слугу, остальные напали со всех сторон на Франциско. Герцог де ла Торре не растерялся. Он допустил к себе ближе двух впереди стоявших и выстрелил из обоих пистолетов. Двое из сообщников Жозэ упали без чувств на землю, между тем как две или три пули просвистели над головой Франциско и вонзились в карету.

Он улыбнулся и напал на двух разбойников, которые только что хотели проколоть его лакея, храбро отражавшего до сих пор их нападения.

— Соскочи ко мне, — вскричал он ему, замахиваясь на врагов и этим очищая дорогу слуге, — надо показать подлецам, с кем они имеют дело! Защищайтесь, ночные птицы, или спасайтесь!

Слуга выскочил из кареты, кучер Франциско удерживал лошадей, подымавшихся на дыбы; один из разбойников схватил их за поводья.

Выстрелы раздавались один за другим между деревьями леса. Затем последовал рукопашный бой, так как товарищи Жозэ истратили все свои заряды.

Франциско быстрыми и ловкими ударами отпарировал нападения двух бородатых чернолицых разбойников. Он увидел, что из целой толпы осталось только четверо, способных на продолжение боя, и пятый Жозэ, который стоял позади, как призрак, ожидая удобной минуты, чтобы вонзить шпагу в ненавистного ему Франциско.

Но герцог был слишком хладнокровный и ловкий боец, чтобы противнику удался такой удар. Видя, что на него снова нападают двое врагов, он прислонился спиной к карете, чтобы не быть застигнутым врасплох и быть в состоянии отражать быстрые удары нападающих на него.

В ту минуту, как Франциско решился положить конец бою, он увидел, что Жозэ стал подкрадываться к противоположной стороне кареты, надеясь, что темнота поможет ему проскользнуть незамеченным.

— Подлец хочет через окно ударить меня в спину, убить кучера и потом удрать с деньгами и каретой! — проговорил он тихо, потом закричал: «Черт вас дери, негодяи, разве вы думаете, что я намерен учиться с вами фехтованию!»

С этими словами он нанес одному из врагов такой удар по голове, что тот, ошеломленный, повалился без чувств на землю, в то время как другой, испуганный и не желавший подвергнуться участи товарища, отступил, призывая на помощь одного из сражавшихся со слугой. Франциско видел, как действительно один из последних отделился от товарищей и подходил к нему, но в то же время он заметил, что Жозэ уже открыл дверцы кареты и намеревался ударить его в спину.

— Сюда! — крикнул он лакею, который, сперва ловким ударом вонзив шпагу свою в грудь противника, поспешил на помощь к герцогу, защищавшемуся против двух разбойников.

— Защитите мою спину, — шепнул он ему, — с этими я сам справлюсь!

Лакей увидел сгорбленного человека, входящего в карету.

— Подожди, подлец, — промолвил он сквозь зубы, — тебя я застигну и убью раньше, чем ты ожидаешь!

В то время как Франциско, не уступая, отражал яростные нападения двух разбойников и несколько раз спотыкался переходя через убитые тела, подвергаясь опасности упасть, слуга его стал за дверцами кареты и ожидал, пока Жозэ, в котором он не мог узнать брата герцога, не откроет их изнутри и не бросится барину его в спину.

Но, как Франциско уже догадался, Жозэ должен был еще устроить внутри кареты весьма важные дела. Лакей услыхал сперва звук заглушённого проклятия, раздавшийся с козел кареты. Тогда только дверь тихонько отворилась и показалась голова, покрытая испанской остроконечной шляпой, голова подлеца, вероятно, убившего кучера. Лакей Франциско ударил по ней. Раздался ужасный крик, кровь брызнула на дверцы кареты, но у раненого осталось еще довольно сил, чтобы ударить своей шпагой по скрытому врагу и отступить от него.

— Подлец! — вскричал слуга и ударил куда попало во внутрь кареты. — Что? Этого мало? Так получи же все сполна.

Жозэ упал из кареты на дорогу, в то время как Франциско, ранив одного разбойника, отогнал их на несколько шагов в лес. Они, наконец, предпочли спастись в тени деревьев, откуда они могли бы, зарядив в безопасности свои ружья, выстрелить во Франциско. Последний же не имел намерения еще ждать нападения и продолжать драку с этими негодяями.

— Оставь его! — крикнул Франциско своему лакею, отыскивавшему Жозэ для того, чтобы покончить с ним, — отвязывай лошадей.

Франциско сел в карету, а лакей влез на козлы и теперь только заметил, что кучер сидел без чувств с поникшей на грудь головой. Подлец вонзил ему в спину кинжал, дошедший до самого сердца, так что несчастная жертва, даже не вздрогнув, закончила жизнь свою на облучке.

Лакей взял вожжи из рук умершего, и лошади понесли карету с быстротой молнии.

Франциско слышал еще некоторое время стук копыт гнавшихся за ним разбойников. Но звук становился все слабее. Два выстрела еще раздались в ночной тиши, а затем все стихло. Разбойники, нанятые Жозэ, увидели, должно быть, что не смогут догнать на своих клячах славных рысаков герцога де ла Торре.

На следующий день Франциско прибыл в Мадрид и сейчас же уехал в Сейос, где находились войска. С королевой он простился холодно и церемонно.

Слава о его громких подвигах доходила до двора, где предавались самым распутным удовольствиям, в которых двор жил без устали в течение двух лет.

Вдруг в начале 1848 года над всей Европой пронесся такой ураган, который возмутил почти все государства. Таким же образом на Пласа Майор в Мадриде тоже взбунтовался народ, поддерживаемый несколькими полками недовольных солдат. Они хотели в апреле вышеупомянутого года произвести революцию, которая должна была доказать двору, что необходимо положить конец влиянию иезуитов и распутной жизни во дворце.

После нескольких дней кровопролития Нарваэц с большим трудом восстановил порядок и мир тем, что потребовал и получил от королевы указ о всепрощении пленных. Но Нарваэц чересчур положился на свою власть и, продолжая действовать, потребовал удаления родственника маркизы де Бевилль, молодого маркиза Бедмара, искусно сумевшего втереться в доверие к королеве. Тогда Изабелла велела снова честному Нарваэцу выйти в отставку летом 1848 года и на его место поставила генерала Бальбао, ничтожного человека, который при бывшем бунте на Пласа Майор отличился лишь своей жестокостью. Нарваэц знал очень хорошо, что он был обязан этим новым унижением единственно только влиянию патера Фульдженчио и ненавистной ему монахини Патрочинио. Он стоял на их дороге, и они его уничтожили для того, чтобы поставить на его место человека гордого, слабого, ими возвышенного, который должен был вполне находиться под их влиянием и исполнять все их требования. Весь Мадрид восстал против этого, и, когда Нарваэц в день получения своей отставки показался на улице Алькальда, он был принят с таким восторгом, что об этом даже узнала королева и ее мать.

Хотя Мария Кристина, под влиянием патера Маттео, и лишила герцога прежнего своего доверия, но все же окончательно отказаться от его услуг в смутное, неспокойное время считала опасным. Изабелла призвала его снова ко двору, но на этот раз Нарваэц согласился вернуться к государственной деятельности при определенных условиях. Он потребовал, чтобы генерал Бальбао был сослан в Центу, а патер Фульдженчио, который вел все интриги против него, в Севилью.

Нарваэцу даже удалось удалить, хотя только на несколько месяцев, монахиню Патрочинио в монастырь Аранхуеса. Он, правда, навлек этим на себя злобу и ненависть короля, но ему хотелось хоть раз восстановить спокойствие вокруг себя, чтобы быть в состоянии произвести без помехи необходимые нововведения.

Бракосочетание графа Монтемолина с принцессой Салернской, племянницей короля неаполитанского, которое уничтожило все дипломатические отношения между Мадридом и Неаполем, очень затруднило Нарваэца, но еще более его заботило приведение в порядок государственного долга, которое было постоянно обещано в каждой речи при восшествии на престол, но никогда не приводилось в исполнение. Это дело было тем более трудно для Нарваэца, что против него постоянно увеличивалась злоба иезуитов и патеров, употреблявших все свои старания, чтобы затруднять его правление.

Нарваэц сам хорошо понимал, что если он пойдет дальше против инквизиции, к помощи которой прибегала сама королева, то этим совершенно уничтожит себя, и потому обратил сперва всю свою энергию на приведение в порядок войск и на восстановление в них дисциплины, что должно было положить конец постоянным восстаниям отдельных полков.

Он оставлял без внимания как инквизицию, так и интриги двора, за это ему дали полную власть распоряжаться в других делах. В таком положении находился двор, когда наступил день святого Франциско, о котором мы уже упоминали.

В день святого Франциско мы оставили королеву едущей в Антиохскую церковь, где она имела обыкновение молиться и исповедоваться, так как там были патеры, которые могли похвалиться ее полным доверием.


Читать далее

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БРАТЬЯ 02.04.13
ЧЕРНЫЙ ПАВИЛЬОН 02.04.13
ОТЕЦ И СЫН 02.04.13
БЕГСТВО 02.04.13
МОЛОДАЯ КОРОЛЕВА 02.04.13
ТЕНЬ КОРОЛЯ 02.04.13
ЭШАФОТ 02.04.13
АЛХИМИК ЗАНТИЛЬО 02.04.13
ТРАКТИР «РЫСЬ» 02.04.13
НАПАДЕНИЕ 02.04.13
ПОМОЩЬ В БЕДЕ 02.04.13
БЫСТРАЯ ПОГОНЯ ЧЕРЕЗ ИСПАНИЮ 02.04.13
СЕРРАНО В ПЕРВОМ СРАЖЕНИИ 02.04.13
УЕДИНЕННЫЙ ДОМ 02.04.13
КОРОЛЕВА И НЕГР 02.04.13
ПОСТАВЩИЦА АНГЕЛОВ 02.04.13
ЭНРИКА И АЦЦО 02.04.13
КАРНАВАЛ 02.04.13
ДВОРЕЦ САНТА МАДРЕ 02.04.13
ПРЕРВАННОЕ СВИДАНИЕ 02.04.13
ХРУСТАЛЬНАЯ ЗАЛА САНТА МАДРЕ 02.04.13
КОРОЛЬ ЛЕСОВ 02.04.13
СВАДЬБА КОРОЛЕВЫ 02.04.13
КРАСИВЫЙ ГЕНЕРАЛ 02.04.13
БОЙ БЫКОВ В МАДРИДЕ 02.04.13
ЛАБИРИНТ 02.04.13
ПРОРОЧЕСТВО МОНАХИНИ 02.04.13
НОЧЬ УЖАСОВ 02.04.13
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕТУЧАЯ ПЕТЛЯ 02.04.13
ТАЙНЫ РАЗВАЛИН ЗАМКА ТЕБА 02.04.13
ДЕНЬ СВЯТОГО ФРАНЦИСКО 02.04.13
ЗАВЕЩАНИЕ ДОНА МИГУЭЛЯ СЕРРАНО 02.04.13
ПРЕРВАННАЯ ОРГИЯ 02.04.13
МАРКИЗ ДЕ ЛОС КАСТИЛЛЬЕЙОС 02.04.13
СИРЕНЫ ГОСПОЖИ ДЕЛАКУР 02.04.13
ТАЙНЫ МОНАХИНИ 02.04.13
ДИТЯ В ЯМЕ ВАМПИРА 02.04.13
АРЕСТ КОРОЛЯ 02.04.13
ПРЕКРАСНЫЕ ДНИ В АРАНХУЕСЕ 02.04.13
ОТШЕЛЬНИК 02.04.13
ПРИЗНАНИЕ 02.04.13
БУКЕТ ИЗ РОЗ 02.04.13
КИНЖАЛ МОНАХА 02.04.13
ДОН РАМИРО 02.04.13
БЕГСТВО МЕРИНО 02.04.13
БЕЗГЛАСНАЯ ЖЕРТВА ПАЛАЧА 02.04.13
КЛАДБИЩЕ ЦЕРКВИ СВЯТОГО АНТИОХА 02.04.13
ЭНРИКА И ЕЕ РЕБЕНОК 02.04.13
ПОХОРОННЫЙ КОЛОКОЛ 02.04.13
ПРИДВОРНАЯ ОХОТА 02.04.13
ЧЕРНАЯ ТЕНЬ 02.04.13
ОБЛИЧЕННЫЙ 02.04.13
МЕРУЕЦКИЙ БЛЕСТЯЩИЙ ОГОНЕК 02.04.13
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
РЕВОЛЮЦИЯ 1854 ГОДА 08.04.13
ИЗАБЕЛЛА В БУДУАРЕ 08.04.13
ПОЖАР В ЛЕСУ 08.04.13
ОЛОЦАГА В ПАРИЖЕ 08.04.13
ИЕЗУИТ КЛАРЕТ 08.04.13
БАЛ В ОПЕРЕ 08.04.13
ОСВОБОЖДЕНИЕ 08.04.13
КРАСИВЫЙ ЛЕЙБ-ГВАРДЕЕЦ 08.04.13
МАРИАННА ДЕЛЬ КАСТРО 08.04.13
ГРАФ ТЕБА 08.04.13
РОСКОШНЫЙ БАНКЕТ 08.04.13
ДВЕ МАРИИ 08.04.13
ЗАПАДНЯ 08.04.13
ТАЙНА МЕКСИКИ 08.04.13
СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА 08.04.13
СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК 08.04.13
ССЫЛКА 08.04.13
ПОСЛЕДНИЙ ЧАС ЖОЗЕ 08.04.13
ДОРОГА В ПРОПАСТЬ 08.04.13
ТАЙНЫЙ СОЮЗ 08.04.13
ИЗАБЕЛЛА В ИСПОВЕДАЛЬНЕ 08.04.13
РОЗА СВЯТОГО ОТЦА 08.04.13
ДЕНЬ МЕСТИ 08.04.13
СМЕРТЬ НАРВАЕСА 08.04.13
ГОНСАЛЕС БРАВО 08.04.13
ВОЗВРАЩЕНИЕ ССЫЛЬНЫХ 08.04.13
СХВАТКА В ОТКРЫТОМ МОРЕ 08.04.13
ТОПЕТЕ В КАДИСЕ 08.04.13
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 08.04.13
ЗАВЕЩАНИЕ ДОНА МИГУЭЛЯ СЕРРАНО

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть