Онлайн чтение книги Изабелла, или Тайны Мадридского двора
РОЗА СВЯТОГО ОТЦА

Наступило лето 1867 года. Над Испанией простиралось безоблачное небо, сверкало солнце, и казалось, что жизнь на этой благословенной земле так же безоблачна и радостна.

Двор праздновал в Аранхуесе недавнее бракосочетание инфанты Марии, и все так веселились в знакомых нам великолепных залах и в парке дворца, как будто не существовало ни исповедален, ни Божьей кары.

Многочисленные ссылки и смертные приговоры были вскоре забыты, опасные люди находились далеко от столицы, а то, что говорили народ и их депутаты, не принималось в расчет, и обедневший граф Альтеро, заменявший придворного шута, делал это предметом пошлых комедий, в которых участвовали бедные гранды, получившие содержание из королевской казны.

Генерал-интендант Марфори, становившийся все более необходимым ее величеству, не заботясь о расходах, устраивал для двора самые экстравагантные развлечения, которым с жадностью предавались все члены королевского семейства, за исключением герцога Монпансье и его супруги Луизы, сестры Изабеллы. Посетив после долгого отсутствия мадридский двор, они стали держаться вдали от его разгульной жизни — то ли потому, что Антон Монпансье был чересчур экономен, то ли потому, что Луиза была слишком серьезна и сдержанна.

Многие враги герцогской четы очень ловко уверяли королеву, что ее сестра заигрывает с народом и своим поведением хочет приобрести его расположение.

Еще один человек не показывался со дня обручения Марии, тогда как прежде без него не проходил ни один праздник — молодой граф Теба.

Как всегда в таких случаях, все шептались, придумывая причины его внезапного исчезновения и рассказывали невероятные истории. Многие дамы двора имели виды на красивого богатого графа, который вдруг покинул свет.

Прошло несколько месяцев с того дня, как Рамиро привели на обручение инфанты, после того, как он признался ей в любви. Инфанта стала уже супругой того, кого предпочла графу Теба. Успокоившись и все обдумав, он после бессонных ночей должен был признать, что этой изменой избавлен от несчастья иметь женой легкомысленную кокетку. Он жалел графа Джирдженти, потому что почти наверняка мог предсказать, что Мария рано или поздно поведет себя с мужем точно так же, как поступила с ним.

«Прочь это унизительное воспоминание, — шептал Рамиро, расхаживая по комнатам своего дворца. — Я поддался тебе, слепо веря в тайное пожатие твоей руки, не подозревая, что и змеи носят короны! Я не хочу вспоминать о тебе. Ты совершила обман, еще

гнуснее тех, за которые ссылают на галеры, потому что употребила во зло мою любовь».

Рамиро вышел на балкон и окинул взглядом окрестности, освещенные последними лучами заходящего солнца. Он вспомнил развалины Теба, когда там хозяйничала старая Жуана, представил себе Марию во время их свидания в Меруесском лесу, и тот день, когда он приехал к ней с розой в петлице. Он вспомнил свое ночное возвращение, когда его манили две Марии. Рамиро увидел ее милое счастливое лицо, с каким она бросилась ему навстречу, и ее невинное детское кокетство. «Это была простая игра воображения, — произнес он про себя, — меня привлекала блестящая корона, я был безумен. Я пренебрег любовью Марии и уверен, что теперь придется многое преодолеть, чтобы вернуть ее».

Рамиро не находил себе оправданий. Если бы он пришел к Марии с той любовью, которую бросил под ноги инфанте, каким счастливым он мог быть теперь! Он закрыл лицо руками. Молодой, неопытный граф не заметил истинного чувства и дал завлечь себя, а потом осмеять королевской сирене.

Послышался стук в дверь.

Рамиро вздрогнул — кто осмелился нарушить его покой? Один из лакеев доложил, что с ним желает поговорить какая-то монахиня.

— Дай ей денег, и пусть идет с Богом! — приказал Рамиро.

— Она не просит милостыни, она хочет видеть господина графа.

— Странная монахиня, что же ей надо?

— Она говорит, что прислана из Мадрида с поручением от герцога де ла Торре.

— Как! Герцог де ла Торре теперь на Канарских островах!

— Я повторяю лишь ее слова.

— Приведи ее сюда, Диас, — приказал Рамиро лакею и прибавил: — Удивительное стечение обстоятельств. От герцога де ла Торре! Я должен выслушать монахиню.

Несколько минут спустя Диас возвратился, чтобы зажечь свечи в канделябрах, за ним следовала женщина, одетая в монашеское платье. Густая вуаль совершенно скрывала ее лицо, так что Рамиро, как ни старался, не мог его различить.

Монахиня молчала. Она ждала, пока удалится лакей.

Рамиро с любопытством глядел на монахиню, которая приблизилась к нему на несколько шагов, держа в руке изящную шкатулку из розового дерева.

— Извините, граф Теба, — произнесла она неуверенным голосом, —не вы ли тот дон Рамиро, который знаком с Энрикой и Марией?

— Да, это я, благочестивая сестра, что привело вас ко мне?

— Тайное поручение! Вы знаете, что королева разлучила герцога де ла Торре с его супругой.

— Герцог сослан, супруга его…

— Живет в замке Дельмонте. Так мне сказал один монах, прибывший несколько дней назад с дальних островов океана в Кадис, а оттуда в Мадрид. Я не знаю, где находится этот замок. Герцог сообщил монаху, что в миле от Мадрида живет граф Теба, который знаком с Энрикой и Марией — это были подлинные слова герцога и монаха, которые остались в моей памяти.

Рамиро с удивлением посмотрел на благочестивую сестру, фигура которой, хотя и была скрыта длинным широким плащом, бросилась ему в глаза.

— Какое же известие привез монах? — спросил он наконец.

— Я не смею сомневаться, что вы тот самый граф Рамиро! Но чтобы я с чистой совестью могла сказать, что в точности исполнила поручение несчастного герцога, назовите имя вашего отца.

Рамиро задумался, но потом признал, что опасения монахини совершенно справедливы.

— Перед вами тот самый человек, которого герцог де ла Торре назвал монаху, мой отец министр Олоцага!

— Благодарю вас за это сообщение, граф Рамиро, вы именно тот. Я счастлива, что нашла вас. Герцог де ла Торре дал благочестивому брату эту шкатулку, чтобы он передал ее в целости в руки его супруги. Вы знаете, что он находится под надзором и каждую посылку с Канарских островов раскрывают и обыскивают при дворе. Поэтому герцог предпочел переслать шкатулку тайным, но верным путем. Не согласитесь ли вы передать ее сеньоре" Энрике?

— Я охотно берусь исполнить это поручение, благочестивая сестра, благодарю за вашу предосторожность и доброту. Только назовите мне свое имя, чтобы я мог сообщить герцогине о благородной особе, так добросовестно исполнившей это поручение ее супруга.

— Позвольте мне умолчать о нем. Достаточно того, что я нашла вас и передала шкатулку. Вы ее получили и потому, не медля, отправляйтесь к герцогине де ла Торре. Не потеряйте эту вещицу и позаботьтесь о том, чтобы она не попала в чужие руки. Не раскрывайте ее, серебряный ключик Энрика найдет в конверте.

— Никакая власть на земле не отнимет ее у меня! В эту же ночь я отправлюсь в путь, чтобы передать супруге герцога давно ожидаемое известие, — уверил Рамиро.

Мысль немедленно ехать в Дельмонте вдохновила его: у него появлялся повод увидеть Марию.

Неизвестная монахиня, все время наблюдавшая через вуаль за каждым выражением лица Рамиро, отдала ему шкатулку и конверт, где можно было нащупать ключ, затем, пробормотав какую-то тихую молитву, быстро скрылась.

Рамиро был так занят мыслью о предстоящем свидании, что не пытался больше узнать имя монахини, да она могла назваться любым другим. Благочестивая сестра беспрепятственно оставила дворец, по дороге оглянувшись на освещенные окна замка, величественно возвышавшегося на месте развалин. Дьявольская улыбка играла на лице графини Генуэзской, ее мраморное лицо светилось удовлетворением. Она торжественно подняла руку, указывая на дворец.

— Поезжай, безумец, будь орудием моей мести, которую я клялась привести в исполнение за себя и за погибшего Жозе. Отдай шкатулку Энрике, чтобы она могла увидеть ее содержимое. Я излечу Аццо от его любви.

— Ты будешь отомщен, Жозе, графиня Генуэзская держит свое слово!

Она казалась какой-то потусторонней богиней мести, каким-то страшным привидением во мраке ночи, демоном, обретшим лик прекрасной женщины.

Рамиро велел подать экипаж. Он не выпускал из рук доверенную ему шкатулку из розового дерева с известием от маршала Серано, надеясь на следующий же день прибыть в Дельмонте.

Занималась заря, когда Рамиро проехал через Мадрид по направлению к Дельмонте.

В тот самый день, когда граф Теба спешил к Энрике, в кафедральный собор Мадрида прибыл для королевы Изабеллы подарок, который чтили, как святыню.

Три архиепископа, присланные папой из Рима чрезвычайными послами, торжественно внесли его в золотом ящике и поставили у главного алтаря старого кафедрального собора.

Королева, с короной и скипетром, вместе со свитой помолилась и была подведена к алтарю. Драгоценный ящик раскрыли.

В нем находилась золотая роза святого отца, которой он много лет усердно молился и теперь прислал ее величеству в знак милости и благоволения. Тут же был лист бумаги с собственноручным благословением папы.

Тронутая до слез Изабелла взяла из рук архиепископа этот дорогой для нее подарок. Роза святого отца доставалась только избранным, и Изабелла видела в этом поступке наместника Божьего доказательство того, что он включает ее в свои молитвы.

В следующие дни драгоценная роза была выставлена в кафедральном соборе между горящими свечами алтаря, чтобы народ мог убедиться, с каким глубоким уважением относится папа к ее величеству.

Тем временем Рамиро приехал в Дельмонте. Чем ближе он подъезжал к древнему замку, в котором жили Энрика и Мария, тем тревожнее стучало его сердце. С какими словами и чувствами подойдет он к Марии?

Когда экипаж его остановился у подъезда, лакеи замка бросились отворять дверцы, они знали графа и немедленно доложили о его приезде.

Почтенная Жуана первой вышла навстречу Рамиро, искренне радуясь ему. Он тайком посматривал вокруг, ища глазами Энрику и Марию, но не смел спросить о них, так как старая Жуана беспрестанно расспрашивала его о здоровье, делах, о жизни в Париже, о знакомых и близких ей людях.

— О Пречистая Богородица, как я рада, что снова вижу тебя, — прошептала старушка, вытирая слезы, — как будет рада герцогиня, что ты навестил нас!

— Разве герцогини нет в замке? — удивился Рамиро.

— Нет, но когда вернется, обрадуется не меньше меня. Пойдем, разденься и расскажи все.

Рамиро отвечал на все ее вопросы очень кратко, и мысли его были заняты другим. Наконец, воспользовавшись паузой, он спросил:

— Где же Мария?

— Мария дома, я сейчас извещу ее. Увидишь, как она изменилась; не знаю, что мучит бедное дитя!

Рамиро слушал ее с горьким чувством — он хорошо знал, что было причиной этой перемены.

— Я приехал с хорошими вестями, — сказал он, увидев, что Жуана намеревалась позвать Марию, — возьми эту шкатулку и ключ, чтобы Мария могла прочесть радостное известие от герцога, может быть, оно обрадует ее.

— Известие от герцога? Какое счастье! — воскликнула старушка, всплеснув руками. — Каким образом ты получил это сокровище? Конечно, Мария тотчас раскроет шкатулку, и, когда Энрика возвратится, ее будет ожидать радостный сюрприз. Позволь поцеловать тебя, мой Рамиро. Мне кажется, Мария слишком близко приняла к сердцу ссылку отца, я заметила, что она загрустила как раз тогда, когда, напротив, должна быть счастлива.

— Когда же? — спросил Рамиро, передавая Жуане изящную шкатулку и конверт.

— Со дня ее приезда сюда, с того дня, когда она, оправившись от болезни, увидела отца. Это должно было стать радостным днем не только для Энрики, но и для нее. В первое время она действительно казалась вполне счастливой, потом же… Но довольно! Ты прав, говоря, что весточка от отца хорошо подействует на нее. Побудь здесь несколько минут, мой дорогой Рамиро, я только отдам ей шкатулку.

«Ты не знаешь, что так изменило Марию и что камнем лежит на моем сердце, — прошептал Рамиро. — О Матерь Божья, Пресвятая Дева, измени все к лучшему, будь с ней и со мной и благослови нас счастьем и спокойствием! Ты видишь наши сердца, будь милостива к нам. Если только я достоин ее, то дай мне это счастье назвать ее своей, в противном случае…» — Рамиро замолчал и опустил голову.

Вскоре Жуана возвратилась к нему. Шкатулки из розового дерева не было в ее руках, она отдала ее Марии со словами:

— Рамиро приехал, наш Рамиро. Он привез тебе и матери эту посылочку от герцога! Раскрой шкатулку, посмотри, что в ней лежит, и приходи скорее к нашему гостю. На мой взгляд, из вас получится прекрасная парочка, но ты будь весела, не то он подумает, что его приезд произвел на тебя дурное впечатление!

— Моя милая Жуана, ты меня очень обрадовала этим известием. Иди вперед, я сейчас приду.

Мария думала, что Рамиро никогда больше не приедет в Дель-монте, и знала, почему. В детстве он был главным предметом ее грез, она видела в нем свое счастье. Вместе с ней росла и ее любовь, она всегда думала, что Рамиро будет принадлежать ей, но последняя встреча посеяла в ней сомнение. Памятное прощание в старом замке Теба стало переломным в их отношениях. Рамиро сделался графом Теба, вращался при дворе королевы и стал холоден с ней.

Мария почувствовала, что никогда не будет принадлежать Рамиро, она сознавала, какая пропасть пролегла между ними, и мечты ее постепенно рушились. Она не могла забыть их последнего свидания, того, как долго смотрела ему вслед в каком-то смутном предчувствии чего-то недоброго. То, что было после их прощания, составляло уже как бы совсем другую эпоху, полную мрака, тоски и лихорадочных снов.

Энрика и Жуана заметили, как изменилась Мария. Теряясь в догадках, они, наконец, приписали ее постоянную грусть тоске по сосланному отцу.

Прохаживаясь по тенистым аллеям парка, Мария вспоминала былые надежды, и, хотя эти воспоминания обычно кончались слезами, они облегчали ей душу.

Со дня свадьбы Энрики Рамиро избегал Дельмонте — он любил инфанту Марию. Сегодня же неожиданно приехал, чтобы растравить ее раны. Но нет! Он лишь выполнил поручение — привез шкатулку с известием от отца. Свидание с ним было ей невыносимо.

Жуана оставила Марию одну.

В Дельмонтском замке смеркалось. Последние красно-золотые лучи сквозь высокие окна проникали в маленькую комнату, освещая тонкую фигурку девушки в светлом облегающем платье. Сегодня Мария была бледнее обычного и особенно напоминала свою мать в ее юные годы.

Девушка взяла в руки шкатулку и прижала ее к своим пылающим губам, словно посылала привет отцу. Она раскрыла конверт, из которого выпал маленький серебряный ключик, вложила ключик в отверстие и повернула. Уже приподняв крышку, она подумала, что, возможно, лучше подождать возвращения матери. Но ведь известие послано и ей!

Из шкатулки донесся дурманящий запах розы. Мария поставила шкатулку на изящный столик, и заглянула внутрь. Зеленые сочные листья прикрывали что-то, лежащее на дне. Она торопливо приподняла их и вскрикнула от радости: в шкатулке, распространяя нежный аромат, лежала свежая, будто только что срезанная роза удивительной красоты.

Мария улыбнулась этой необычной посылке, отложила в сторону листья и вынула розу, чтобы посмотреть, нет ли письма от отца, но дно шкатулки покрывала влажная земля.

«При первой посылке отец не посмел вложить письмо, — подумала она, — он убедится, что она дошла до нас, и тогда станет писать часто. Какая изумительная роза, и как чудесно она пахнет!»

Между тем речь ее делалась все невнятнее, голова стала кружиться. Она жадно вдыхала запах розы, не подозревая, что запах цветка убивает ее.

Прошло несколько минут, сознание Марии помутилось и она, побежденная силой яда, без чувств упала на пол. С губ сорвался короткий крик боли, как будто она пыталась взывать о помощи. Затем наступила мертвая тишина.

Все было кончено. Мария была мертва. Сердце ее, наконец, успокоилось. Роза, предназначенная для Энрики, нашла другую жертву.

В ожидании Марии Жуана занимала молодого человека расспросами и рассказами, но тот каждую минуту с возрастающим нетерпением посматривал на дверь.

Наконец, возвратилась Энрика. Первым вопросом ее был:

— Где Мария?

Жуана испугалась: прошло уже несколько часов с тех пор, как она передала шкатулку.

— Рамиро привез тебе и ей сюрприз, — проговорила она растерянно, — я никак не могу понять, почему ее до сих пор нет.

— Оставьте ее, — умолял Рамиро. — Возможно, она предпочитает не видеть меня! Это было бы справедливым наказанием для меня.

Узнав, что получено известие от Франциско, Энрика бросилась в комнату Марии.

Через несколько минут оттуда раздался душераздирающий крик. Не медля ни секунды, Рамиро побежал через коридоры в комнату той, которую так и не успел увидеть.

Энрика держала в руках мертвую дочь!

Не в силах противостоять новому неожиданному удару судьбы, она обняла безжизненное тело дочери и лишилась чувств. Потрясенная Жуана с молитвой опустилась на колени.

Рамиро, сраженный горем, стоял возле Марии, бледное лицо которой освещалось свечами прибежавших слуг. Он вспомнил свои слова: «О Матерь Божья, Пресвятая Дева," благослови нас счастьем и спокойствием! Будь милостива к нам! Если я достоин ее, то дай мне счастье назвать ее своей. В противном случае…»

Матерь Божья услышала его молитву, она вынесла свой приговор.

Жуана нашла на столике раскрытую шкатулку из розового дерева, а на полу увядшую розу.

Роза исполнила свое назначение, а теперь увяла.

Приехавший из Бедойи врач заявил, что причиной смерти было отравление, следов которого он, однако, не нашел. Все догадались, что шкатулка из розового дерева содержала яд для Энрики, но жертвой оказалась Мария. Рамиро, сам того не ведая, ставший орудием чьей-то страшной мести, был безутешен.

Глубокая скорбь воцарилась в Дельмонте.

Узнав о внезапной смерти прекрасной Марии, поселянки из окрестных деревень собрались в замок, украсив цветами гроб своей любимицы. Рамиро, Энрика и Жуана поочередно находились у гроба.

Ночью, когда никого больше не было в громадном зале, Рамиро приподнял вуаль, закрывавшую лицо Марии, и прижал к губам ее холодную безжизненную руку, словно прося прощения за причиненное горе. Всю ночь перед похоронами Энрика сидела возле гроба дочери, и хотя все опасались за ее здоровье, никто не мог помешать ей в этом.

Мать, видевшая свою дочь в последний раз, желала провести оставшиеся часы на коленях перед горячо любимой дочерью, чтобы найти утешение своей раненой душе. Она хотела предаваться горю в одиночестве.

Мария лежала в белом платье, усыпанном цветами, в венке из цветущих мирт. Лицо ее ничуть не изменилось, казалось, она спит безмятежным сном.

Энрика преклонила колени перед гробом, обняла дочь и, роняя слезы, долго смотрела ей в лицо. Энрика прижалась губами к щеке Марии.

— И тебя похитили у меня, — прошептала она, — я должна одна пережить эти мучительные минуты. Я не могу понять причины твоей внезапной смерти, моя Мария. В ком за свою короткую жизнь могла ты возбудить ненависть или месть? Все помыслы твои были добрые. Только что нам засветило счастье, только что мы соединились, как какая-то завистливая рука разлучила нас с Франциско, и теперь и с тобой. Дарованное нам после стольких мук и горестей счастье было слишком велико и не могло поэтому продлиться долго, и теперь я в отчаянии преклоняю колени перед твоим гробом.

Энрика наклонилась над телом обожаемой дочери.

Слух о смерти Марии дошел до Аццо, бродившего в окрестностях Дельмонте. Он явился во дворец ночью, чтобы тайно проститься с Марией, которую когда-то спас. Увидев коленопреклоненную мать, он остановился, не смея нарушить этого святого часа. Аццо снял шапку и сложил руки, как для молитвы.

Бездомный, гонимый всеми цыган, преследуемый Санта Мадре и превращенный им в вампира, цыган, которого не ласкала ни одна душа, пришел к Энрике разделить ее горе. Рубашка его разорвалась, когда он пробирался между кустами, короткие черные брюки были разорваны, на плечи накинут старый плащ; но на груди по-прежнему висела серебряная цепь цыганских князей. Аццо подарил клад своих отцов Марии, когда они с матерью были бедны и жили в нужде. Теперь Энрика стала герцогиней де ла Торре, а Мария лежала мертвая в гробу. Ей не нужно было ни золота, ни драгоценных камней, она перешла в лучший мир.

Энрика приподнялась и взглянула на открытую дверь.

— Это вы, Аццо! О, подойдите сюда и посмотрите на мое горе!

— Я знаю уже о нем. Позвольте мне на минуту преклонить колени возле вас, Энрика, позвольте вместе с вами помолиться!

Цыган, рыдая, опустился на колени перед мертвой Марией. Затем он поднялся и взял руку Энрики.

— Скажите, правда ли то, что я слышал, — мрачно спросил он. — Разве Мария отравлена?

— Доктор утверждает это, хотя в розе, которая лежала возле моей дочери, не нашли яда. Шкатулку с розой, которую привез Рамиро и которая была признана причиной смерти Марии, будто бы прислал Франциско.

— Рамиро привез ее? — быстро сказал Аццо. — От кого он получил ее?

— Ее принесла монахиня в замок Теба в ночь перед отъездом графа сюда.

— Монахиня… О ужас! Она высокого роста и закрыта густой вуалью?

— Да, так утверждал Рамиро. Монахиня имела поручение доставить в Дельмонте шкатулку из розового дерева. Она не знала дороги сюда и попросила Рамиро передать ее мне.

Аццо застыл.

— Это дело рук Аи, — вымолвил он неслышно, — этой монахиней была она. Роза предназначалась для Энрики.

— В тот самый вечер, когда Марию нашла мертвой, я послала гонцов к контр-адмиралу Топете, который поддерживает связь с моим мужем. Я должна узнать, он ли передал шкатулку.

— Прощайте, Энрика, — решительно произнес Аццо, — не герцог де ла Торре прислал розу. Я знаю, чье это дело, и отомщу за вас! — Лицо цыгана в эту минуту было страшным.

— Прощайте, Энрика, возможно, я больше никогда не увижу вас. Вы знаете, что главная цель моей жизни — охранять вас, и высшая награда за это — ваша улыбка. Прощайте, Энрика! Каким образом избавлю я вас и весь свет от этого чудовища, я еще не решил. Мне кажется, что это наше последнее свидание с вами, я вас очень любил, Энрика! Я не верил, что могу любить женщину, которую никогда не назову своей, теперь же я счастлив. Поминайте добром бедного цыгана! И, если больше не услышите о нем, преклоняя колени перед могилой дочери, помолитесь и за его душу.

— Мой милый Аццо, — сказала Энрика, тронутая до слез, — сохраните свою жизнь, не подвергайте ее опасности! Моя молитва будет сопровождать вас всюду и благодарности моей нет конца!

— Прощайте, Энрика, я искренне желаю, чтобы ваш Франциско скоро невредимым возвратился к вам, прощайте!

Аццо пожал руку Энрике, простился с мертвой Марией и скрылся во мраке ночи.

На следующий день дочь Энрики, в дорогом гробу, украшенном цветами и венками, отнесли в склеп. Священник из Бедойи отпел покойницу. За гробом по дороге, усыпанной цветами, следовало много людей. Рамиро шел рядом с Энрикой и Жуаной.

Под торжественными сводами старого фамильного склепа упокоилась прекрасная девушка, ставшая жертвой людской злобы.