Онлайн чтение книги Жажда и желание Lore & Lust
Глава 3

Использование врожденных способностей отнимает у Харуки слишком много сил, поэтому он спит допоздна весь следующий день. Когда он просыпается, одевается и идет в столовую в поисках еды, уже наступает поздний вечер.

Практически все в поместье герцога спят из-за ночного образа жизни. В доме жутко тихо. «Он полон спящих старомодных вампиров, – размышляет Харука. – Как в склепе». Только обслуживающий персонал помогает Харуке и его слуге с поздним обедом перед отъездом.

Когда они заканчивают, Асао встает из-за стола с решительным видом.

– Давайте убираться отсюда, пока эти чудаки не проснулись.

Харука от всего сердца соглашается. Вскоре после этого они тихо покидают дом герцога Оксфордского.

До Лондона они добираются к закату. Пока они едут, Харука безучастно смотрит в окно, наблюдая за оранжево-розовыми переливами вечернего неба.

– Ваша осведомленность об этом чистокровном усиливается по мере приближения? – спрашивает Асао с водительского сиденья. – Надеюсь, адрес правильный.

– М-м-м. Герцог сказал, что его предприятие находится в Камден-Лок. Эта информация соответствует моему внутреннему ощущению.

– Он владеет баром, верно?

– Да.

Асао вздыхает.

– Хорошо. Нам придется идти пешком, когда мы приблизимся к этому району. Не думаю, что смогу проехать по рыночным улицам.

Харука проводит ладонью по лицу. Идти по улице в холодную зимнюю ночь, где полно людей и вампиров. Боже, помоги мне.

* * *

Уже стемнело, когда они наконец прибыли в Камден-Лок. Они плутали по узким мощеным улочкам и переулкам и в конце концов оказались перед баром с яркой вывеской. Она сияет белым светом, словно вторая луна на фоне неба цвета глубокого индиго. На ней курсивом написано «Scotch & Amaretto».

Харука протягивает руку, чтобы открыть дверь бара, но останавливается, услышав голос своего слуги.

– Итак… а что если этот чистокровный окажется каким-нибудь сумасшедшим извращенцем и нападет на вас?

Застыв на месте, Харука всерьез рассматривает такую возможность. Он может справиться с вампиром низшего ранга в его ослабленном состоянии. Другой чистокровный или даже особенно сильный представитель первого поколения… может стать проблемой.

– Большинство чистокровных вампиров обладают исключительным контролем над своей природой, а моя первобытная аура закрыта. Сомневаюсь, что он захочет устроить хаос на своем рабочем месте.

– Верно. – Асао кивает. – Мне вдруг вспомнился один очень нахальный чистокровный, которого мы встретили в Монреале. Помните? Какой это был год, восемьдесят третий?

Харука помнит. Он бы предпочел все забыть. Он не раз встречал нахальных, самодовольных и самовлюбленных вампиров.

– Почему ты напоминаешь мне об этом именно сейчас?

– Лучше быть готовым.

Опять. Не помогает. Харука толкает тяжелую деревянную дверь (немного сильнее, чем нужно).

Когда он входит внутрь, сразу же напрягается. Приторный запах чистокровного поглощает его. Он чистый, древесный, с нотками чего-то пряного – красного дерева, но почему-то смешанного с корицей. Освещение слабое, и в сочетании с ароматами оно делает пространство теплым и привлекательным.

Он оглядывается вокруг, рассматривая детали бара. Несколько больших столов из темного дуба с высокими табуретами предусмотрительно расставлены по всему главному залу. В центре каждого стола стоят подсвечники в форме шара, украшенные драгоценными камнями, рассеивающие мягкий свет по всему помещению. Каменные стены украшены горящими фонарями и бра, создавая общее впечатление романтического и очень современного замка эпохи Возрождения… если такое сочетание может существовать.

Но даже несмотря на все эти замечательные элементы, самая дальняя от входа стена, безусловно, является основной точкой помещения.

Сам бар мягко светится в темноте. Стена заставлена разноцветными бутылками с алкоголем, перемежающимися яркими подсвечниками и другими диковинными антикварными артефактами. Харука сравнивает стену с аптекарской кладовой, уставленной экзотическими зельями и таинственными эликсирами.

В баре собралось довольно много людей для вечера буднего дня. Естественно, все они замерли и теперь смотрят на него. Харука вздыхает. К черту незаметное появление.

Он обводит взглядом бар. Пусто. Чистокровного нет нигде, но Харука чувствует его энергию. Он точно здесь.

– Он приятно пахнет, – четко говорит Асао, стоя позади Харуки. – Я останусь у двери?

– Хорошо.

Харука идет вперед, игнорируя любопытные взгляды, которые на него бросают, пока он ловко двигается между столиками, направляясь к бару. Когда он подходит к стойке, мужчина выходит из-за тяжелой бархатной занавески, закрывающей дверной проем на противоположной стороне бара. Их взгляды встречаются. Харука замирает. Чистокровный тоже замирает, не отрывая взгляда.

Узел закрытой ауры Харуки пульсирует внутри его тела. Он непроизвольно двигается, словно пытаясь развязаться от насильственного захвата. Его природа никогда не делала этого раньше. Это забавно. Удивленный, Харука делает шаг назад и отходит от вампира, глазеющего на него.

У Харуки учащенный пульс, но он глубоко вдыхает, чтобы собраться с силами, и снова делает шаг вперед. Вампир за барной стойкой реагирует на действия Харуки и осторожно приближается к преграде между ними. Прежде чем Харука успевает представиться, чистокровный говорит:

– Привет… Харука, верно? Харука Хирано?

Харука снова делает паузу, моргая.

– Откуда… Откуда вы знаете мое имя?

– Я думаю, каждый вампир в Великобритании знает, кто вы. Вы довольно известны. Но я не знал, что вы так молоды.

Чистокровный вампир отводит взгляд своих золотисто-янтарных глаз в сторону, затем запускает пальцы в густые волосы медно-коричневого цвета, подстриженные по последней моде, выбритые по бокам, но длинные на макушке. Его медовая кожа практически сияет в мягком освещении бара.

Он оглядывается на Харуку, хмурясь.

– У меня какие-то проблемы? Поэтому вы здесь?

Харука смягчает выражение своего лица, желая его успокоить.

– Никаких проблем. Можно я присяду?

– Конечно, пожалуйста. Хотите выпить?

– Мерло, пожалуйста, – говорит Харука, устраиваясь поудобнее на ближайшем барном стуле.

– Без проблем. – Чистокровный отворачивается, затем энергично поворачивается обратно к Харуке. Впервые он робко улыбается. – Кстати, я Нино. Приятно познакомиться.

– Взаимно.

Нино снова проводит пальцами по волосам, колеблясь, прежде чем занять место за баром. Он достает бутылку с освещенной полки, затем бокалы и штопор из-под барной стойки. Его движения плавные, как у рыбы под водой.

– Нино, как ваше полное имя?

Нино резко останавливается, его ясные глаза расширяются.

– Простите?

– Твое полное имя, – повторяет Харука. – Так положено при первом знакомстве, как, например, сейчас.

Нино берет штопор, затем ввинчивает его в пробку и плавно вытаскивает ее из бутылки.

– Простите… то есть прости меня, что я не… – Он делает глубокий вдох. – Меня зовут Нино Бьянки.

– Сколько тебе лет? – спрашивает Харука.

– Сто двенадцать.

Нино сосредоточенно берет в руки бутылку с бордовой жидкостью и щедро наполняет ею оба бокала. Харука сохраняет спокойное выражение лица, но он удивлен. Манеры Нино кажутся довольно старомодными, как у вампира, которому далеко за сто. Но ему едва больше века, он старше Харуки на одиннадцать лет.

Нино осторожно поднимает бокал с вином и ставит его перед Харукой.

– Итак… каков твой возраст? Могу я спросить?

– Конечно. – Харука осторожно держит бокал пальцами. – Мне сто один.

Запоминающиеся глаза Нино светлеют, он улыбается открыто и искренне.

– Мы почти одного возраста. Я никогда раньше не встречал чистокровных моего возраста. Там, откуда я родом, они все старые или страшные.

– Откуда ты? – Харука поднимает свой бокал и делает глоток.

– Милан, Италия. Клан моего отца до сих пор контролирует город, но все члены клана моей матери были убиты во время Первой мировой войны – во время Циндаоского конфликта.

Харука размышляет, перебирая в памяти факты, хранящиеся в обширной библиотеке его разума. Циндао, где находился немецкий порт в Китае, стал главной ареной конфликта между Японией, Германией и Великобританией. Однако насколько ему было известно, итальянские военные не участвовали в этом сражении.

– Я сожалею о твоей утрате… Каким образом клан твоей матери участвовал в осаде?

– Они были в командовании японского флота. Мой дед был командиром корабля «Кавачи».

Харука моргает, переваривая информацию. Нино делает долгий глоток вина и робко улыбается.

– Ты думаешь, что я не очень-то похож на японца?

– Нет. – Харука смотрит в пустоту. – Мне трудно вспомнить, когда затонул «Кавачи». Это был 1918 год?

– Да, точно. Я удивлен, что ты можешь вспомнить такой малоизвестный факт вот так сразу.

– По сути это моя работа – знать много необязательных фактов.

Нино опирается локтями о стойку немного в стороне от Харуки. Он устраивается поудобнее и осторожно крутит бокал с вином, держа его за ножку.

– Историк? – спрашивает он.

– Верно.

– Я так и знал. – Нино снова улыбается в его открытой, искренней манере. – Моя семья занимается по большей части бизнесом и общественными делами, поэтому я никогда раньше не встречал настоящего вампира-историка… Я всегда представлял их культурными, умными людьми. Похоже, я был прав.

Аура Харуки снова шевелится, отчетливое тепло мягко разливается по позвоночнику. Он незаметно разминает поясницу и делает глубокий вдох. Что это, черт возьми, такое?

– На скольких языках ты говоришь? – спрашивает Нино. – Ты полиглот, не так ли?

То, что его аура внезапно обрела собственный разум, чрезвычайно отвлекает и напрягает Харуку. Он поднимает бокал к губам:

– Какие у тебя есть доказательства, подтверждающие это предположение?

– Разве я ошибся?

Харука делает глоток вина, отводя взгляд.

– Нет…

Нино смеется, звук теплый и яркий, подчеркивающий энергию, исходящую от его изящно вылепленного тела. В его вампирской ауре есть несомненная целостность – возможно, доброта, – когда он удобно позволяет ей вырваться наружу. Он похож на существо, порожденное солнцем.

Харука осушает свой бокал. Он не может вспомнить, когда в последний раз разговаривал с другим вампиром высшего уровня не о его внешности или связях. Это приятный сюрприз, но он должен перейти к делу.

– Нино, ты получал приглашения на церемонию соединения в следующем месяце?

Встав из-за барной стойки, медноволосый вампир выпрямляется. Его спина напрягается.

– Я знал, что у меня какие-то неприятности.

– Это не неприятности, – заверил его Харука. – Тем не менее, о твоем присутствии официально попросили, поэтому будет правильно, если ты ответишь согласием. Семья просителя хочет, чтобы мы одобрили церемонию… достаточно архаичную, надо признать. Так ты будешь присутствовать?

Нино шумно выдыхает, избегая взгляда Харуки:

– Послушай… если честно, я ничего не знаю о том, как проводится церемония соединения. Я бы предпочел не принимать в ней участия, если это возможно.

– Как ты можешь ничего не знать о ней? Ты же стодвенадцатилетний чистокровный вампир…

– Я знаю, сколько мне лет и кто я такой, – говорит Нино, наблюдая за Харукой. – Но я не… Это не то, чем я хочу заниматься.

Харука делает паузу, ошеломленный его словами. Они чистокровные. Часть их жизненного пути – делать то, чего они не хотят. Просто так устроена их культура – особенно по приказу вампиров высшего ранга. Сильные помогают слабым, имущие поддерживают неимущих.

Если только вы не сбежите. Никто не может просить вас сделать что-то, если некому будет это делать. Харука обнаружил лазейку. Однако в свете очевидного поступка своего слуги Харука больше не может использовать свою лазейку. Ему нужно, чтобы Нино принял участие. Простое «не хочу» не является приемлемым оправданием.

Сохраняя спокойный голос, он обращается к вампиру за стойкой:

– Если бы времена были иными и в этой стране было бы больше чистокровных, возможно, ты мог бы снять с себя ответственность. Нас всего трое в Великобритании, и у чистокровного в Эдинбурге есть другие обязанности. Если ты чувствуешь неуверенность в своих знаниях…

Харука колеблется, размышляя, действительно ли он так отчаянно хочет, чтобы в доме присутствовал еще один чистокровный, что готов пустить к себе совершенно незнакомого человека.

Да. Да, это так.

– У меня есть библиотека в моем поместье в Девоншире, на побережье в Сидмуте, – объясняет Харука. – В моей коллекции есть книга, в которой подробно описывается процесс соединения. Если хочешь, ты можешь провести несколько дней со мной, пока я готовлюсь к церемонии, а потом мы вместе отправимся туда.

Нино тянет с ответом, давая Харуке ложную надежду, но затем качает головой.

– Мне жаль, Харука. Это… я не могу. Но я ценю твою любезность. Мне действительно жаль.

Возмущенный, Харука встает из-за барной стойки и достает бумажник из кармана пальто. Он делает вдох, чтобы подавить свое недовольство. Это современная эпоха – двадцать первый век. Если этот чистокровный хочет прожить свою жизнь как изгой аристократии, кто такой Харука, чтобы убеждать его в обратном? Каждому свое.

Харука как-нибудь справится с церемонией в одиночку. Он справляется с каждым разочарованием, которое подбрасывает ему жизнь.

Он достает из бумажника двадцатифунтовую купюру и кладет ее на стойку.

– Понятно. Я не буду тебя больше беспокоить…

Нино протягивает руку, и его ладонь мягко ложится на руку Харуки. Физический контакт резко меняет ауру Харуки, и он резко вдыхает. Испугавшись, он вырывает руку из хватки Нино.

Нино совершенно неподвижен. Его плечи опускаются, когда он выдыхает. Он закрывает глаза, проводя ладонью по густым волосам.

– Тебе… тебе не нужно платить… Вино за мой счет.

Харука делает шаг назад, плавно засовывая руки с бумажником в карманы пальто. Он выпрямляет спину.

– Я настаиваю. Удачи тебе в твоих будущих деловых начинаниях.