7. УБЕЖИЩЕ

Онлайн чтение книги Капитан Кайман
7. УБЕЖИЩЕ

Ураган, с ревом несущийся по равнине, встречая на своем пути скальные стены горного хребта, обретает покой. Облака, медленно и торжественно плывущие в вышине неба или, подобно привидениям, в беспорядке гонимые бурей над самой землей, пролив на леса и нивы свою холодную, бесцветную кровь, успокаиваются. Крохотный ручей, небольшая речка, огромный, могучий поток, что, подчиняясь закону тяготения, неустанно несут свои воды меж берегами, достигнув наконец моря, тоже обретают покой. Движение и покой составляют основу общих и частных элементов мироздания и равным образом — человеческой жизни.

В дикой прерии нет мирных хижин, где у домашнего очага собираются счастливые семьи, вкушая радость уюта и мирного отдыха после трудового дня. Осторожно, стараясь быть незаметным, подобно дикарю, крадется по саванне охотник, подстерегаемый со всех сторон беспощадной смертью. Отнюдь не всегда способен он с успехом противостоять грозящей опасности, поскольку постоянное изматывающее напряжение может лишить сил даже самый могучий и выносливый организм. Как всякий человек, охотник нуждается в отдыхе и покое. И он находит их в труднодоступных безлюдных местах, где устраивает — частью для этой цели, частью с намерением хранить там охотничью добычу или намытый золотой песок — заботливо укрытые от посторонних глаз небольшие удобные стоянки, так называемые убежища, или hiding-holes…


Спустя несколько дней после того, как Дедли-Ган со своими трапперами и гостями оказался у себя в убежище, по прерии, держа на поводу нескольких мулов, ехали верхом трое мужчин.

Один из них был низкорослый и толстый, другой очень длинный и тощий, а третий висел на своем коне так, будто он каждую минуту ожидал сильного повторного приступа холеры.

— Проклятье, — произнес этот последний, сделав неудачную попытку сесть прямо, — черт меня понес шляться тут с вами верхом по этим мерзким лужайкам, подобно фрегату, у которого сломался компас и отказало рулевое управление! Сидел бы я лучше в нашей дыре. Наобещали, мошенники будто бизонов тут как муравьев вокруг муравейника. Мы здесь уже три дня крейсируем и ни тебе быка, ни коровы ни даже самого завалящего теленка в глаза не видели! К тому же эта кляча трясет меня почище, чем аптекарь пузырек с лекарством, так что у меня скоро суставы разъедутся и вообще я забуду, кто я такой и как меня зовут. Давайте бросим якорь где-нибудь поблизости! Кто хочет есть мясо, пусть сам себе его и добывает, а я обойдусь.

— Обойдешься ты без мяса или нет, это все равно, — заметил Дик, — но вот что ты будешь есть если мы его не добудем?

— Хм, не иначе как жирного Хаммердала! Или ты считаешь, что я должен приняться за Пита Холберса, хотя нам трудно на что-либо рассчитывать кроме костей и дубленой кожи?

— А ты что скажешь, Пит Холберс, старый емот? — рассмеялся Хаммердал.

— Если ты полагаешь, что эта старая морская рыба должна сама о себе позаботиться, то я вполне готов с тобой согласиться. Что касается меня, то я рыбу не ем.

— Можно подумать, что я сам о себе не позабочусь! Но если вдруг кому-то взбредет в голому съесть Петера Польтера из Лангедорфа, то это должен быть совсем другой парень, а вовсе не… Черт возьми! Поглядите-ка сюда — кто-то здесь ходил! Не знаю, человек или зверь, но если вы внимательно осмотрите следы, то, наверное, сможете определить, что это было за существо.

— Смотри, Пит Холберс, — сказал Хаммердал, — так и есть, трава примята.

Оба охотника слезли с лошадей и внимательно осмотрели место.

— Что ты думаешь об этом, старый Пит? — спросил Хаммердал.

— Что тут думать? Если ты считаешь, что это были краснокожие, Дик, то ты наверняка прав.

— Краснокожие это были или не краснокожие, это все равно, но это не был кто-то другой. Петер Польтер, слезь с коня, а то тебя отовсюду видно.

— Благодарение Богу, ребята, что мы наткнулись на этих краснокожих мерзавцев и в результате у меня есть возможность слезть с моей клячи! — ответил тот, сползая с коня с таким выражением на лице, будто он ускользнул от грозной опасности. — А сколько их было?

— Пять, это наверняка. И в том, что это огаллала, тоже нет сомнения.

— Откуда ты это узнал?

— У них есть недавно пойманные лошади. При этом один из мустангов ушел от нас, когда мы на них напали, и был использован для отлова остальных. Будьте готовы драться. Мы должны последовать за ними и посмотреть, чего они хотят!

Все трое тщательно осмотрели свои ружья, проверили, на месте ли ножи, и пошли по следам, направление которых не позволяло пока определить цели тех, кто их оставил. Они привели к неширокой, но довольно глубокой речке, через которую индейцы, по всей видимости, переправились, так как те же самые следы можно было различить на другом берегу.

Спрятавшись в кустарнике, Хаммердал внимательно посмотрел через реку на широко раскинувшуюся холмистую местность.

— Придется переправляться. Ничего хорошего у них на уме нет, и когда я увижу, что мы…

Договорить он не успел: в воздухе просвистело лассо и, подобно змее обвившись вокруг горла, опрокинуло его на землю. Та же участь постигла и остальных; прежде, чем они смогли подумать об обороне, они уже лежали на земле, придавленные коленями вязавших им руки и ноги врагов. Это были пятеро индейцев.

Напрягая мускулы, штурман попытался освободиться; у него ничего не вышло, так как сделанные из бизоньей кожи ремни были слишком прочны; единственным результатом его усилий были презрительные взгляды краснокожих. Дик Хаммердал и Пит Холберс восприняли происшедшее гораздо спокойнее. Они молча и без сопротивления покорились судьбе.

Самый молодой из дикарей подошел к ним. В его волосах красовались три орлиных пера, с плеч ниспадала шкура ягуара. Он смерил их угрожающим взглядом и, сделав презрительный жест рукой, сказал:

— Белые люди слабы, как щенки койотов, они не в силах порвать ремни!

— Что сказал этот мерзавец? — спросил Петер Польтер своих спутников, — для него артикуляция дикарей была непонятна.

Ответа он не получил.

— Белые люди не охотники. Они не видят, не слышат и не имеют разума. Красный человек заметил, что они идут следом. Чтобы их обмануть, он пересек реку и вернулся. В них нет хитрости, вот они и лежат на земле, подобно жабам, которым достаточно удара палки, чтобы умереть.

— Да скажите же наконец, о чем болтает этот тип! — заорал штурман, ерзая по земле.

Спутники снова не удостоили его ответом.

— Белые люди трусливы, как мыши. Они боятся говорить с красным человеком, им стыдно валяться перед ним, как…

— Ради всего святого, негодяи, ну скажите же, что он там такое говорит! — проревел Петер, больше задетый их молчанием, чем тем положением, в котором они оказались из-за собственной неосмотрительности.

— Говорит он что-нибудь или не говорит, это все равно, — изрек наконец Хаммердал, — но он назвал тебя глупой, трусливой жабой, потому что ты был неосторожен и дал себя поймать.

— Глупая… трусливая… жаба… Он меня так назвал… Меня одного? А вы что, не попались? Подождите, проказники, он, а заодно и вы сейчас узнаете, кто такой Петер Польтер из Лангедорфа! Он меня обозвал, меня одного, ха-ха-ха! Ну погоди, сейчас я тебе покажу, что как раз я один-то и не имею причин бояться!

Он медленно сгруппировал затекшие конечности. Как раз в это время индейцы отошли в сторону и негромко что-то обсуждали, поэтому они ничего не заметили.

— Раз, два… три… Привет, Дик Хаммердал… привет, Пит Холберс… надеюсь, вы скоро последуете за мной!

Доверие к своей непомерной физической силе его не обмануло. Ремни не выдержали сверхчеловеческого напряжения мышц и лопнули; он вскочил на ноги, бросился к своему коню, прыгнул в седло и пустил животное в галоп.

Дикари считали невозможным побег кого-либо из пленников, а действия штурмана были столь стремительными, что, прежде чем они схватились за ружья, бежавший успел проскакать довольно большое расстояние. Пули его не достали; тогда двое индейцев сели на лошадей и бросились в погоню. Прочие остались сторожить пленных.

Во время связанной с побегом суматохи не было сказано ни слова; теперь же тот юный дикарь, который уже говорил с охотниками, снова подошел к ним и спросил:

— Вы знакомы с Дедли-Ганом?

Лежащие на земле не удостоили его ответом.

— Вы знаете его, он ваш вождь. Однако вы знали и Матто-Си, Медвежью Лапу, который пал от ваших рук. Сейчас он в Полях Вечной Охоты, а его сын стоит перед вами, и он отомстит за смерть отца белым людям. Он пошел вместе с другими юношами вслед за старыми воинами, что хотели поймать огненного коня, и дважды видел трупы своих братьев. Избежавшим смерти он поймал новых лошадей, и теперь они приведут убийц к огненному столбу.

Он замолчал и отвернулся. Охотников привязали к лошадям, и все тронулись в путь — вдоль речки, к лежащему у неровной линии горизонта лесу. Дикари знали, что двое их соплеменников, отправившихся в погоню за штурманом, сумеют сами о себе позаботиться.

К вечеру добрались до леса. Сначала они двигались вдоль его кромки, потом повернули вглубь. Проехав некоторое расстояние, увидели группу индейцев, сидевших вокруг неярко горевшего костра. Это были юноши, отправившиеся под началом сына вождя навстречу взрослым воинам, ушедшим грабить поезд. Они видели трупы своих отцов и старших братьев и теперь горели жаждой мести. Увидев пленных, они пришли в восторг. Затаив дыхание, слушали они речь своего вождя, который сообщил им подробности случившегося и рассказал о предполагаемом плане дальнейших действий.

Судя по частым возгласам «Уф!», его речь получила полное одобрение у слушателей. Потом вперед выступил единственный бывший среди них белый и начал:

— Великий Дух да откроет уши красных братьев, чтобы они поняли то, что я сейчас скажу!

Кашлянув несколько раз, он продолжил:

— Дедли-Ган — великий охотник; он силен как медведь и мудр как рысь, сидящая в ветвях сикоморы, но он враг красных людей и взял у них больше ста скальпов. Он умертвил Матто-Си, знаменитого вождя огаллала, убил половину племени и, попав к вам в руки, снова сделал себя свободным. В вигваме у Дедли-Гана много золота, но никто не знает, где он живет. Он мой враг, и поэтому я собрал моих людей, чтобы найти его вигвам и взять золото. Мы встретили красных братьев и объединились с ними: им нужна была кровь врага, а нам — его золото. Но небо отвернуло от нас свой лик и не послало нам удачи; все белые кроме меня были убиты, а среди красных братьев лишь немногие сохранили жизнь. Мы остались без лошадей и оружия и погибли бы, если бы не встретили юных воинов племени, которые горят желанием показать, что они достойны того, чтобы сражаться в рядах храбрейших. Они отомстят за убитых и возьмут скальпы врагов, но сделают это не тем путем, как это предлагает юный вождь.

Среди слушателей поднялся удивленный ропот. Говоривший продолжил:

— Я нашел вход в вигвам врагов. Он живет в большой пещере, куда ведет вода, смывающая следы их ног и копыт их коней. Мои братья хотят проникнуть туда в темноте ночи и убить их во сне. Но я думаю, что они выставляют на ночь посты, кроме того, один из их людей от вас убежал и он сообщит им о вашем приближении. Я знаю лучший путь туда.

— Пусть белый человек говорит! — закричали все.

— Вода, которая течет в вигвам, не остается внутри, но должна где-то вытекать наружу. Я отыскал это место и хочу сейчас повести к нему вашего юного вождя, чтобы посмотреть, нельзя ли оттуда проникнуть внутрь пещеры. Надо спросить пленных, знают ли они об этом!

При громком одобрении собравшихся предложение было принято; круг индейцев распался, из него вышел вождь и подошел к Питу Холберсу и Дику Хаммердалу, которые, связанные по рукам и ногам и с кляпами во рту, лежали поблизости.

Они слышали каждое слово. Замысел вражеского траппера имел свой резон, однако им самим ничего не было известно о втором входе в убежище.

Убежище Дедли-Гана представляло собой пещеру, созданную природой внутри меловой горы. Вход в нее был промыт ручьем, который, с шумом низвергаясь в дальнем углу пещеры в темное нутро земли, не имел больше, по мнению охотников, выхода на поверхность. Дедли-Ган сам нашел эту пещеру, оборудовал ее под жилье и никогда не упоминал о том, что у нее имеется еще один вход, помимо того, что был образован втекающим в нее ручьем.

У пленников вынули кляпы изо рта, после чего их втащили в круг, и белый траппер начал допрос:

— Вы люди Дедли-Гана?

Не удостоив его взглядом, Хаммердал повернулся к своему товарищу.

— Пит Холберс, старый енот, как ты считаешь, стоит ли нам отвечать этому мерзавцу?

— Хм, если ты думаешь, Дик, что потом нам не будет стыдно, то скажи ему пару слов.

— Скажу я ему их или нет, это все равно, но он может подумать, что мы от страха перед ним и его индейцами потеряли дар речи. Поэтому давай-ка дадим ему возможность немножко нас послушать!

Траппер не обратил внимания на «мерзавца» и повторил вопрос:

— Ваш главарь — Дедли-Ган?

— Да, но не ваш, потому что Полковник не держит у себя подонков.

— Ругайтесь сколько влезет, если считаете, что это вам что-то даст, пока что я ничего не имею против. Как ваше имя?

— Если бы вы искали меня лет сорок и лет двадцать назад спустились бы вниз по Миссисипи, возможно, вам и встретился бы кто-нибудь, кто знает, как меня зовут. А сейчас уже слишком поздно.

— Ну что же, это не имеет значения. У вас есть золото в убежище?

— Конечно, есть, и много, очень много, — между прочим, намного больше, чем вам удастся его там взять.

— Где оно спрятано?

— Это все равно, где оно спрятано; попробуйте его найти!

— Сколько у вас людей?

— Достаточно, и каждый способен в одиночку противостоять всем вам, вместе взятым.

— Кто был тот индеец, который помог Полковнику у железной дороги?

— Это я могу вам сообщить: его зовут Виннету.

— Апач?

— Апач или не апач, это все равно, но это был именно он.

— Сколько входов у вашего убежища?

— Ровно столько, сколько людей.

— А именно?

— На каждого по одному, ни больше, ни меньше, не так ли, Пит Холберс, старый енот?

— Раз уж ты так считаешь, Дик, то я не имею ничего против!

— Что представляет собой ваша пещера?

— Посмотрите сами, сразу все узнаете!

— Хорошо, как вам угодно! У вас была возможность облегчить свою участь, но вам, как видно, не хочется ничего иного, как только быть привязанными к столбу и сожженными заживо. Вас отвезут в стойбище огаллала, и полагаю, вы и сами догадываетесь, что там произойдет!

— Тьфу! Сожгут или не сожгут, это все равно, но пока что мы еще не там, а здесь, и можете себе представить, сколько раз я поверну вас на вертеле, чтобы вы получше прожарились, если судьбе будет угодно вдруг поменять нас местами.

Траппер отвернулся.

— Пусть мои красные братья покрепче свяжут этих белых собак, они вполне заслужили смерть у столба пыток!

Индейцы подтянули ремни, которыми были связаны Хаммердал и Холберс, и снова бросили пленников на землю. Костер все еще горел, но огонь в нем поддерживался столь экономно, что дым от него нельзя было заметить уже на расстоянии нескольких шагов. Вечерние сумерки, казалось только что золотившие верхушки деревьев, сменились темнотой, которая с каждой минутой становилась все более мрачной и непроницаемой; под пологом леса лишь тренированный глаз индейца или опытного белого охотника с трудом мог различить даже ближайшие предметы.

Именно в это время уже знакомый нам траппер решил показать предводителю краснокожих пещеру Дедли-Гана. Они отправились туда вдвоем, прочие остались на месте. Юный вождь бесшумно шагал вслед за белым. Их путь, а, несмотря на темноту, траппер двигался весьма уверенно, пролегал между мощными стволами вековых дубов и буков, пока наконец они не оказались на берегу небольшой речки, скорее даже ручья, вверх по которому они и пошли с удвоенной осторожностью.

Спустя некоторое время они достигли места, где поток вырывался на поверхность из толщи скалы. Вокруг рос густой кустарник. Раздвинув руками ветви, траппер мгновенно исчез в зарослях. Индеец последовал за ним. Они оказались в тесном природном туннеле; его пол служил ложем ручья, в воде они медленно поползли вперед.

Путь, по которому им теперь приходилось двигаться, оказался необычайно тяжел. Трапперу он тоже не был знаком, днем он дошел только до входа в туннель. Уже более получаса ползли они внутри горы, следуя прихотливым извивам, проделанным в скале неутомимым потоком, и с трудом преодолевая небольшие стремнины, как вдруг из глубины туннеля стало доноситься легкое шипение, которое, с каждой секундой становясь все громче и громче, вскоре превратилось в мощный рев, делающий неслышным любой, даже самый громкий человеческий голос.

Они стояли перед подземным водопадом. Наверху, над ними находилось убежище Дедли-Гана; у их ног, в глубоком колодце, пробитом в скале падающим сверху ручьем, бурлила вода. Если подземное русло действительно использовалось в качестве тайного выхода, значит, поблизости должно было иметься какое-то приспособление, делающее возможным безопасный спуск рядом с низвергающимся потоком.

Траппер пошарил в темноте. Его ожидания не были обмануты: он нащупал сплетенный из лианы двойной канат, достаточно толстый и надежный, с навязанными на нем многочисленными узлами, так что забраться по нему наверх не составляло большого труда.

Знаками, поскольку услышать друг друга из-за шума падающей воды было невозможно, он сообщил своему спутнику о находке и о тех действиях, которые требовалось вследствие этого предпринять; потом, удостоверившись, что на другом конце канат хорошо закреплен, он осторожно полез вверх.

Индеец последовал за ним. Это была тяжелая и опасная для непосвященного работа — карабкаться по отвесной стене, под дождем брызг, оглохнув от многократно усиленного в тесном пространстве рева водопада, когда внизу — лишь пропасть, а наверху, возможно, затаился бдительный враг. Двоих искателей приключений это не остановило; одного гнала вперед ненасытная жажда золота, которого, как рассказывали, было необычайно много там, куда они стремились попасть; другому не давал покоя избыток юношеских сил.

Подъем закончился благополучно, и они очутились в верхнем русле ручья. Рев водопада исключал возможность услышать какие-либо звуки впереди; им пришлось пробираться вперед на ощупь, пока давящий на уши шум снова не превратился в легкое шипение. Вдруг траппер остановился — ему показалось, что он услышал звуки человеческих голосов. Вытащив нож, он разрезал взятый с собой сверток, достал оттуда заботливо оберегаемый от воды револьвер и вместе с готовым к бою индейцем бесшумно двинулся вперед. Пройдя еще немного, они легли на пол и, затаившись, услышали негромкий разговор:

— Проклятье, ремни врезались мне в тело, будто в них навязаны железные колючки! Черт бы побрал этого Дедли-Гана вместе со всей его гоп-компанией!

— А я тебе скажу: брось жаловаться, лучше все равно не будет. Мы сами во всем виноваты. Веди мы себя более внимательно, нас не застали бы врасплох. Этот Виннету — просто дьявол, Полковник, настоящий Геркулес, а остальные, судя по всему, на собственной шкуре знают, что такое удар ножа. Одно утешение — похоже, они нас не убьют, и это вселяет некоторую надежду. Скоро я сумею освободить руки, и тогда… тогда я сумею с ними рассчитаться, потому что…

— Мертенс, Генрих Мертенс, это вы? — прозвучал вдруг неожиданный вопрос из глубины помещения, в котором лежали Мертенс и Летриер.

— Кто здесь? — удивленно отозвался тот, к кому обратились.

— Скажите сначала, кто вы!

— Генрих Мертенс и Петер Вольф, больше тут никого нет. Нас бросили сюда связанными и заперли. Наши враги сейчас достаточно далеко, и они нас не услышат. А вы кто?

— Это вы скоро узнаете. Ну-ка, повернитесь, сначала мы избавим вас от ремней.

Несколько уверенных движений — и пленники оказались свободны от пут. Обменявшись парой слов, четверо мужчин узнали друг друга.

— Как вы попали в пещеру? — спросил Мертенс. — Она кончается у водопада!

— Для не умеющих шевелить мозгами дураков — да, однако, хорошенько обдумав все дело, я быстро раскусил старика Дедли-Гана. Вода не может исчезать внутри горы.

— О!

— Где-то у нее должен быть сток.

— В самом деле. И как это мне не пришло в голову!

— Я нашел место, где она вытекает, и еще кое-что в придачу.

— Дальше, дальше! — нетерпеливо потребовал Мертенс.

— Рядом с водопадом вниз сброшен конец прочного каната, другим концом он закреплен наверху. С его помощью можно легко спуститься в нижнее русло ручья, а оттуда наружу. Хотите с нами? Конечно хотите!

— Весьма охотно, но, к сожалению, так не пойдет.

— Почему? Вы боитесь разок слазить по канату?

— Тьфу! Скорее всего, мы гораздо больше вашего имели дело с разными тросами да канатами. Просто если мы последуем за вами, то все испортим. И вам, и нам.

— Не понял…

— Будет гораздо лучше, если вы нас снова свяжете и оставите на месте до тех пор, пока не вернетесь обратно со всеми вашими индейцами.

— И все же я никак не возьму в толк, почему вам тут так понравилось.

— Если бы я чего-нибудь боялся, то, конечно, поостерегся бы остаться. Но вспомните, сколько золота спрятано тут, в пещере. Если наш побег будет не вовремя обнаружен, мы все потеряем, потому что, вернувшись, наткнемся на такой прием, что будем безмерно рады, если нам удастся унести ноги.

— Черт возьми, вы правы, — я бы и сам мог до этого додуматься! Нам потребуется несколько часов, чтобы снова оказаться здесь, и за это время все будет потеряно. У вас действительно хватит мужества на то, чтобы находиться здесь еще некоторое время?

— Пустой вопрос! Постарайтесь лишь устроить так, чтобы мы не остались в этой пещере навечно.

— Само собой! Эти краснокожие джентльмены хотят кое-что сказать компании Дедли-Гана, да и я не настолько глуп, чтобы оставить желтый металл лежать там, где он сейчас лежит.

— Хорошо, тогда свяжите нас снова!

— Идет! Я не буду вязать вас накрепко; кроме того, вот вам на крайний случай нож, он вам наверняка пригодится. Ну что же, все готово и нам пора!

Оба смельчака бесшумно исчезли в темноте. Пленники заняли свое прежнее положение; теперь они чувствовали себя намного лучше и увереннее, чем еще несколько минут назад…

Пока внутри убежища происходили описанные события, вне лагеря, недалеко от входа в пещеру, прислонившись к стволу дерева, стоял Бен Каннинг и внимательно вслушивался в каждый шорох, доносившийся из темноты ночи. Он находился в дозоре, охраняя покой компании от непрошеных гостей.

Вдруг он услышал негромкий всплеск, будто кто-то торопливо шел по ручью. Он мгновенно бросился на землю, чтобы, оставаясь незамеченным, получше рассмотреть приближающегося человека, ведшего на поводу лошадь. Неизвестный остановился недалеко от него и стал вглядываться в темноту.

— Have care… attention… внимание! Есть тут, на борту, кто-нибудь из вахты? — спросил он.

— Это ты, Петер Польтер?

— Ну да, а кто это еще может быть кроме Петера Польтера из Лангедорфа, а? Кого тут Полковник поставил? Темно, хоть глаз выколи, даже свой собственный бушприт не разглядишь!

— Кто я? Значит, Петер Польтер, стоя, как ствол гикори[44]Гикори, или пекан (Carya), — род листопадных высоких деревьев семейства ореховых; то же, что кария., в двух шагах от Бена Каннинга, не может его узнать? А где остальные?

— Которые остальные, старина?

— Ну как же — Хаммердал и Холберс! И как обстоят дела с мясом, которое вы должны были добыть?

— Мясо, а также Толстого, равно как и Тонкого, вам придется добывать самим. Все это вместе взятое вы найдете там, — он неопределенно махнул рукой, — у индейцев, около реки, если за это время они не ускакали еще куда-нибудь.

— Индейцы… у реки? Что все это значит?

— Это значит, что у меня нет времени долго с тобой трепаться, — ответил Петер Польтер маленькому Бену, — я должен срочно увидеть Полковника, остальное ты потом узнаешь у него.

Он направился к входу в пещеру. Там горел костер, вокруг которого сидели охотники. Дедли-Ган узнал пришедшего.

— Вернулись, штурман? — спросил он. — Остальные, с мясом, поотстали?

— Да, сэр, но только это мясо красного цвета! Их схватили и сейчас, вероятно, уже повесили или застрелили, а может, сожрали, большой разницы я в этом не вижу.

От неожиданности все вскочили со своих мест.

— Схватили? Кто? Рассказывай! — закричали охотники.

— Сейчас. Однако дайте мне сначала промочить горло и отрежьте какой-нибудь кусок пожирнее вон от той штуки. Я мчался как посыльный катер, и теперь мои суставы разболтаны подобно шпангоутам[45]Шпангоут — поперечное ребро в наборе корпуса судна, служащее для придания конструкции поперечной прочности. у потерпевшего кораблекрушение фрегата. Пусть меня сожрут черти, если я еще хоть раз залезу в эти проклятые прерии и окажусь на хребте той мерзкой скотины, которая растрясла меня по кочкам так, что я потерял всякое представление о правильном курсе. Если бы животное само собой не приплелось в убежище, я так бы и дрейфовал по этим лугам еще лет десять!

Требуемое было ему дано, и он начал свой рассказ, возбудивший немалое волнение среди слушателей, хотя молчаливые, привыкшие себя сдерживать охотники проявили охватившие их чувства далеко не самым шумным образом.

— Хаммердал и Холберс в плену? — воскликнул Полковник. — Их необходимо освободить, и как можно скорей, потому что судебный процесс, который учинят над ними краснокожие, будет очень и очень коротким.

— Предлагаю отправиться немедленно! — высказал свое мнение Тресков, которому оба траппера пришлись по душе. Он хотел как можно скорей помочь им.

— Да, — согласился Тиме, — мы должны немедленно идти им на помощь, иначе индейцы окажутся так далеко, что мы не сможем их догнать!

Дедли-Ган невесело усмехнулся.

— Вам придется подождать до рассвета, поскольку в темноте невозможно различать следы. Я сильно сомневаюсь, что штурман в состоянии привести нас сейчас к реке, где на них напали.

— Я? К реке? — обозлился Петер Польтер. — Какое мне дело до этого ничтожного водоема, где мы потерпели такое ужасное крушение? Пусть меня распилят пополам, если я смогу сказать, где находится эта мерзкая лужа — направо или налево отсюда. Я не взял с собой ни компаса, ни лота. Толстый и Тонкий тащили меня на буксире, и я, к сожалению, не дал себе труда обратить внимание на курс, которым мы следовали. И потом, эта чертова бестия понесла меня оттуда таким манером, что у меня немедленно отшибло и зрение и слух. Откуда я знаю, где находится эта река? Не лезьте ко мне с этим!

— Хи-хи-хи, — в своей обычной манере захихикал подошедший Бен Каннинг, — взрослый человек скачет по прерии и не знает, где он был! Теперь мы должны воспользоваться его следами, чтобы узнать, куда делись краснокожие. Весело, не правда ли?

— Побереги свой нос, крошка! — накинулся на него задетый насмешкой штурман. — Когда я стою на палубе корабля, то всегда знаю свои координаты; но тут, в прерии, и тем более на спине у такой чумовой твари чувствуешь себя настолько не в своей тарелке, что недолго и вовсе лишиться рассудка. Если хочешь найти этих краснокожих негодяев, ищи их сам!

— Я полагаю, что нам не надо ни идти по следам штурмана, ни искать краснокожих каким-либо другим способом, — сказал Дедли-Ган. — Юноши огаллала, охваченные воинственным пылом, последовали за взрослыми воинами, обнаружили их трупы и сейчас горят жаждой мести. Наверняка у них имеется тайный лагерь, куда они и уволокли обоих пленников. Там они их допросят и попытаются узнать местонахождение убежища, но Хаммердал и Холберс скорее умрут, чем скажут хоть слово об этом. Поэтому индейцам будет трудно его обнаружить; однако не исключено, что они наткнулись на своих отколовшихся товарищей, а этим последним отлично известно, где находится наше убежище, поэтому они могут решиться напасть на нас, и очень скоро, чтобы успеть сделать это раньше, чем сбежавший от них штурман сумеет нас предупредить. Поэтому я думаю, что они уже в пути и нам их вовсе не нужно разыскивать, мы просто-напросто должны ждать их появления здесь. Следовательно, дозорные могут снова занять свои места; посты должны быть удвоены. Остальным приготовиться к бою! И погасите костер перед входом, ребята! Факелы внутри пещеры могут гореть и дальше. Я пойду погляжу на наших пленных.

— И я с тобой, дядя, — сказал Тиме. — У меня есть свои причины беспокоиться о том, на месте ли пленные.

Он взял один из горевших факелов и пошел рядом с Полковником, освещая ему путь.

Придя к пленным, Дедли-Ган бросил на них изучающий взгляд, обратив при этом внимание на влажный и вследствие этого немного мягкий меловый пол грота. На его лице появилось и тут же исчезло легкое выражение удивления, едва заметное в слабом красноватом свете факела, падавшем на него лишь с одной стороны.

— Все в порядке, идем! — сказал он спокойно и вместе со своим сопровождающим покинул помещение.

Но, вернувшись обратно, он немедленно собрал всех.

— Послушайте, парни, все обстоит именно так, как я и предполагал. Краснокожие не просто на пути к нам, они уже побывали в убежище. Они нас обнаружили!

На лицах собравшихся отразилось близкое к ужасу удивление, пальцы потянулись к рукояткам ножей и револьверов. Полковник продолжал:

— Я должен поделиться с вами одной тайной, о которой я до сих пор из соображений общей безопасности никогда никому не открывал. У пещеры есть еще один выход.

Ответом ему был общий тихий возглас изумления.

Я нашел его в тот же день, когда первый раз увидел пещеру. Ручей имеет сток в ее дальнем конце. Падая вниз с большой высоты, вода пробила глубокий колодец и нашла выход наружу внутри горы. Рядом с водопадом я закрепил прочный двойной канат и, спустившись вниз и пробравшись по подземному руслу ручья, обнаружил, что таким путем можно выбраться на поверхность. Канат висит до сих пор и находится в хорошем состоянии. Когда я сегодня ходил посмотреть на пленных, то увидел на полу чужие следы; взглянув на связанных, я убедился, что ремни повреждены.

— Как это могло случиться? — спросил Тресков. — Я вязал их сам и сделал так, что они никак не могли освободиться без посторонней помощи.

— Индейцы выслали разведчиков, которым удалось найти запасной выход. Они проникли внутрь, поднявшись по канату, нашли пленников, освободили их от пут и наверняка снабдили кое-каким оружием. Потом они ушли, чтобы привести своих.

— Почему же они не взяли с собой капитана и Марка Летриера? — спросил Тиме.

— Если бы мы преждевременно обнаружили пропажу, это вконец бы расстроило их планы. Значит, когда мы снова будем вязать обоих опасных парней, надо обязательно сделать так, чтобы они остались целы и невредимы. За мной, племянник, мы пойдем первыми! Остальные пусть тихо следуют сзади и, когда начнется драка, а без нее нам, конечно, не обойтись, немедленно придут нам на помощь. Но мы должны любой ценой избежать кровопролития!

Во время этого обсуждения в гроте состоялся негромкий разговор.

— Марк, ты видел этот взгляд? — шепотом спросил Мертенс, когда Дедли-Ган и Тиме ушли.

— Какой взгляд?

— Я хочу сказать — ты обратил внимание на то, как Полковник посмотрел себе под ноги?

— Нет.

— Он все понял.

— Не может быть! Он ушел совершенно успокоенный.

— Это не более чем притворство! Он увидел следы охотника и краснокожего; несмотря на плохое освещение, я это сразу определил. У него лицо передернулось. Потом он на мгновение впился взглядом в наши ремни, и тон, которым он сказал «все в порядке», только подтвердил мои подозрения насчет того, что он разгадал наш план.

— Черт! А если он ушел только затем, чтобы привести сюда людей и связать нас снова? Свихнуться можно!

— Думаю, он именно это и сделает.

— Я буду драться насмерть. Если они нас опять поймают, тогда все пропало. Запрут нас в другом месте, а сами станут дожидаться индейцев. Вместо нас.

— Наверняка! Но в драке нет необходимости.

— Почему?

— Самый простой и к тому же единственный путь спасения состоит в том, чтобы не медля ни секунды бежать.

— Капитан, а если вы ошибаетесь и старик ничего не заметил?

— Тогда все было бы по-другому. Они бы не пришли сюда до появления индейцев — так что наш план нападения на убежище ими, вне всякого сомнения, раскрыт. Надо уходить, нам известен путь, который может привести нас к спасению. Быстрее, а то как бы не оказалось слишком поздно!

Легко освободившись от ремней, они поднялись на ноги и поспешили вниз, на шум воды. Оказавшись там, они, после лихорадочных и несколько затянувшихся поисков нашли наконец канат, по которому начали осторожно спускаться вниз. Добравшись до подножия водопада, где на поверхности бездонного природного колодца бурлил и клокотал, избавляясь от лишней энергии, низвергнутый с огромной высоты поток, Мертенс, спускавшийся первым, не выпуская из рук каната, прощупал ногами тесные скальные стены и обнаружил низкий проем, куда уходила поступающая сверху вода. Одним прыжком он оказался там и потянул на себя канат, чтобы показать направление своему спутнику. Это был опасный для обоих беглецов момент, так как из-за рева водопада нельзя было сказать друг другу ни слова, но все закончилось благополучно, и, хотя им пришлось потом долго ползти на коленях по дну ручья, они, промокнув насквозь, но во всем остальном не потерпев никакого ущерба для здоровья, очутились через некоторое время на свободе.

Кашляя и отряхиваясь, они поднялись во весь рост и так и застыли на некоторое время, отдыхая от пережитого напряжения.

— Мы должны подождать здесь, пока не придут индейцы, — высказал свое мнение Летриер.

— Не годится. Полковник пошлет за нами погоню, как только обнаружит наше отсутствие. Надо уходить.

— Но мы не знаем, где находится лагерь краснокожих!

— Неважно. Нам не следует слишком удаляться отсюда, будет лучше, если мы найдем укромное место где-нибудь поблизости и понаблюдаем за развитием событий.

— Да, лучше и не придумаешь, капитан; ведь если мы встретим индейцев, нам придется снова лезть обратно, а лично я, например, нахожу в этом чертовски мало удовольствия. Гораздо разумнее, на мой взгляд, если кто-то другой станет таскать для нас каштаны из огня.

— И я того же мнения! Пошли!

Они отошли на некоторое количество шагов в сторону и спрятались в густом кустарнике. Там, стараясь по возможности не двигаться, они стали напряженно вслушиваться в темноту ночи.

Через некоторое время их ушей достиг еле слышный звук, подобный стрекоту насекомого.

— Индейцы… — прошептал Мертенс.

Он не ошибся. Во главе с белым охотником и сыном Матто-Си они приближались, один за другим, осторожной длинной цепочкой. Остановившись у тайного выхода, они устроили короткое совещание, после чего стали по очереди исчезать в небольшом отверстии, через которое вытекал ручей. Двое, однако, остались снаружи.

Прошло очень много времени. Небо, которое ночью, из-за темноты, сливалось с кронами деревьев, начало медленно светлеть. Стали видны мощные стволы столетних великанов, вскоре уже можно было различить отдельные ветви, проснулись и запели свои утренние песни птицы, — ночь нехотя уступала свои права дню; наступил рассвет.

Двое индейцев, оставленных сторожить выход, неподвижно стояли около того места, где ручей вытекал из горы. По всей видимости, они испытывали немалое беспокойство из-за неожиданно долгого отсутствия своих соплеменников, хотя ни один мускул на их юных, бронзового цвета лицах не выдавал их волнения. Опершись на ружья, в полном индейском вооружении, они застыли как два изваяния.

Вдруг тишину раскололи два выстрела, прозвучавших настолько одновременно, что они буквально слились в один. Пораженные в голову, оба краснокожих мгновенно свалились на землю. В следующее мгновение около них выросли фигуры двух людей, сумевших незаметно от своих жертв приблизиться к ним по дну ручья. Это были Дедли-Ган и Бен Каннинг.

— Хи-хи-хи, — захихикал Бен, — юнцы слишком рано вообразили, что они уже достаточно умны, а между тем еще не научились ни видеть, ни слышать как следует. Не правда ли, Полковник? Кроме того, они забыли уничтожить следы, и теперь мы сможем легко найти их лагерь, где они держат Толстого с Длинным.

— Ты сможешь один подняться в пещеру, Бен?

— Почему нет? Или вы думаете, что Бен Каннинг боится наглотаться воды?

— Тогда возвращайся в пещеру и, пока я пойду по следам, обходным путем, вокруг горы, приведи сюда остальных. Думаю, достаточно будет оставить одного часового — все чисто. Отсюда вы пойдете за мной, и постарайтесь догнать меня как можно быстрей.

Согласно кивнув, маленький траппер исчез в темной дыре, а Дедли-Ган занялся следами. Отпечатки ног были столь отчетливы, что по крайней мере в начале преследования не требовалось особого напряжения внимания, чтобы их различить, и он не стал тратить время на внимательный осмотр местности. Поэтому этот столь проницательный человек не обратил внимания на примятую ночью беглецами траву и вскоре, идя по следам индейцев, исчез в лесу за деревьями.

Снова прошло довольно много времени, потом капитан прошептал:

— Все это плохо, очень плохо! Эти маленькие храбрые индейцы благополучно поднялись по веревке в пещеру и были сразу же безжалостно убиты. Мне жаль их! Мы снова оказались совсем одни против Дедли-Гана и его людей.

— Быть может, было бы лучше, капитан, если бы мы незаметно отправились вслед за ним? — спросил Марк Летриер. — Нам все равно нужны лошади, а рассчитывать мы можем только лишь на индейских мустангов.

— Это невозможно. За ним пойдут охотники, а они мгновенно обнаружат наш след.

— А что нам мешает укокошить старика? У нас есть нож.

— Марк, мы умеем делать очень и очень многое, но вестменами[46]Вестмен — житель Дальнего (Дикого) Запада, обычно — охотник и скиталец. нас назвать нельзя. У Полковника отличный слух, и вооружен он намного лучше, чем мы. Даже если мы сумеем с ним справиться и доберемся до лошадей, то все равно через короткое время нам придется иметь дело со всей его разъяренной бандой.

— Когда старика не будет, остальных можно не бояться. Сумасшедший штурман, Тиме и эта невзрачная полицейская ищейка, — они смыслят в прериях не больше нас и…

— А Виннету, апач? — прервал его Мертенс.

— Черт! Да, вот о нем я не подумал. Он в состоянии в одиночку догнать нас и раскроить нам черепа своим мерзким томагавком. Но что делать? Мы же не можем торчать здесь вечно.

— Ты глуп, Марк. В убежище лежит целая куча золота. Мы спокойно подождем, пока охотники уйдут, и…

— И тогда?

— Тогда, — как можно тише прошептал капитан, хотя подслушивать их было некому, — тогда мы вернемся обратно тем же путем, которым пришли.

— Черт возьми! В пещеру?

— Разумеется!

— Нас убьют!

— Нет. Ты же слышал, что в качестве часового там останется всего один охотник. Он будет стоять достаточно далеко от пещеры, у ручья, и ничего не заметит.

— Ага… Верно! Полковник сделал большую ошибку, не оставив никого здесь, внизу.

— Само собой. Итак, мы идем обратно в пещеру.

— Обратно в пещеру! — лихорадочно повторил его слова спутник, которому новое приключение начинало нравиться.

— Поищем золото…

— Золото…

— Найдем его и…

— И?

— Как следует вооружимся, потому что в убежище полно оружия, как огнестрельного, так и холодного.

— Ну да, там у них целый арсенал.

— Потом прикончим часового.

— Это, безусловно, необходимо.

— Выберем себе по хорошему коню.

— А где они стоят, капитан?

— Этого я пока не знаю, но думаю, что их нетрудно найти. Вверх по ручью охотники всегда ездят верхом, значит, недалеко от него должно быть место, где они их привязывают. Если мы внимательно осмотрим берега, то, скорее всего, найдем их.

— И тогда? — спросил Летриер.

— Тогда уедем отсюда. Куда — это мы потом уточним, во всяком случае — в сторону запада. Если у нас в руках будут деньги или золото, то мы посмотрим, почем в Сан-Франциско…

Он оборвал свою речь на полуслове. Негромкий треск ветвей, несколько в стороне от того места, где они спрятались, заставил его замолчать.

Стал слышен звук шагов. Между кустами пробирался Бен Каннинг и вслед за ним — все обитатели убежища, за исключением оставленного у входа в пещеру часового. Не останавливаясь, они пошли дальше по хорошо заметным следам, которые оставил для них Дедли-Ган. Оба беглеца затаили дыхание; опытный и наблюдательный апач мог случайно бросить взгляд на еле заметные теперь отпечатки их ног. Однако опасность миновала, поскольку Виннету, полагаясь на шедшего впереди траппера, не слишком внимательно смотрел по сторонам.

— Grace a dieu! — сказал Летриер, когда треск сучьев затих вдали. — Воистину все висело на волоске, и, хотя я и без того насквозь мокрый, у меня такое ощущение, будто меня окунули с головой, до такой степени я вспотел.

— Теперь пора, но надо быть осторожными, — мы должны уничтожить свои следы.

Это занятие ввиду отсутствия необходимых навыков потребовало от них значительных усилий, и прошло довольно много времени, прежде чем они снова исчезли в подземном русле ручья. Они знали путь, который уже однажды прошли, и поэтому без особых затруднений оказались наверху. Карабкавшийся вслед за своим господином Летриер уже выпустил из рук канат, ступив твердой ногой на дно пещеры, когда Мертенс остановил его, положив руку ему на плечо. Под ногами у них лежало множество человеческих тел. Ощупав их, они убедились, что эхо убитые юноши индейцы. Они перешагнули через трупы и, пройдя еще немного, попали в грот, где еще недавно лежали связанными. Здесь они снова смогли поговорить друг с другом.

Летриера трясло.

— Брр, капитан, бедных мальчиков спокойно хватали одного за другим, как только они оказывались наверху, и сразу же резали как баранов. Какое счастье, что мы не пошли с ними, иначе нас ждала бы та же судьба!

— У нас нет времени философствовать. Вперед, к оружию!

Они вошли в убежище, покинутое трапперами. Всего один человек стоял на часах снаружи. К главному помещению пещеры примыкали несколько небольших комнат. Стены одной из них были увешаны всякого рода оружием, какое только может понадобиться в прериях. Имелись тут также в большом количестве порох, свинец и формы для отливки пуль. В соседней комнате лежал небольшой запас продовольствия. В главной пещере горела масляная лампа.

Первым делом Мертенс и Летриер запаслись всем необходимым, после чего начали искать спрятанные сокровища.

Но все их усилия оказались тщетными. Драгоценное время шло, и поиски с каждой минутой принимали все более лихорадочный характер, не принося тем не менее никакого результата.

— Слишком хорошо они его спрятали, Марк, — сказал наконец Мертенс, когда они добрались до последней оставшейся необысканной комнаты. — И если даже мы его найдем, что мы будем делать дальше? Золото вещь тяжелая, и я не знаю, как нам быть.

— Мы его погрузим на запасных лошадей.

— Это единственно возможный выход, но мы не сможем двигаться быстро. Однако смотри, похоже, это жилище Полковника!

В помещении, которое было увешано невыдубленными шкурами, служившими для поглощения выступающей на стенах влаги, стояли несколько грубо сколоченных стульев и ящиков, причем последние возбудили особенный интерес ищущих, которые к ним немедленно кинулись. Однако среди лежавшей там одежды и разных не представлявших в данном случае ни малейшего интереса предметов не оказалось никаких следов золота. В спешке вещи беспорядочно раскидывались по полу. Вдруг капитан издал негромкий радостный возглас: он увидел старый потертый бумажник, заботливо уложенный на дно одного из ящиков.

— Это, конечно, не золото, но явно не без цены! — сказал он.

Вернувшись в главную пещеру, так как там было светлее, он развернул находку.

— Что там, капитан? — взволнованно спросил Летриер.

— Ничего, совсем ничего, я опять ошибся, — внешне спокойно ответил тот, однако внутри у него все ходило ходуном.

Внутри оказались в высшей степени ценные депозитные бумаги. Дедли-Ган поместил большую часть золота под проценты в различных банках на востоке страны, получив взамен векселя. Обладатель этих векселей мог в любой момент обратить их в звонкую монету в первой попавшейся банковской конторе. Но Летриеру было вовсе не обязательно об этом знать.

Денежные суммы, соответствующие этим банкнотам, принадлежали не одному только Полковнику, но всей компании в целом, именно поэтому они были столь велики. По всей видимости, здесь должны быть также запасы золотого песка и самородков, но найти их оказалось невозможно. Пока Мертенс и Летриер обменивались замечаниями по этому поводу, они вдруг услышали шум. Это был часовой, вошедший в пещеру. Мертенс застрелил его одним из найденных им револьверов, который он уже успел зарядить.

— Теперь прочь отсюда! — сказал он, убирая револьвер. — Нам нужны лошади. Надеюсь, что мы их найдем.

Они взяли с собой из найденного все, что сочли нужным, и пошли к основному выходу из пещеры. Выйдя наружу, они двинулись вдоль ручья и вскоре наткнулись на тропинку, которая привела их на поросшую травой поляну, где компания держала своих лошадей. Здесь же на деревьях висели седла и уздечки.

Оседлав двух коней, они сели на них и поскакали прочь…

Между тем все охотники, за исключением одного часового, оставленного, на его несчастье, в одиночестве охранять убежище, шли по следам юных индейцев, чтобы освободить Дика Хаммердала и Пита Холберса. Вскоре они догнали шедшего впереди Дедли-Гана. Он решил взять всех, так как было неизвестно, со сколькими краснокожими придется иметь дело. Вместе с Виннету они двигались впереди, читая следы. Отпечатки ног были очень отчетливы, потому что индейцы совершали свой марш ночью, и поэтому не составляло труда не потерять их. Однако прошло несколько часов, прежде чем они наконец увидели тот лес, где находился лагерь краснокожих и куда сын вождя притащил вчера Хаммердала и Холберса. Напрямик идти было нельзя, потому что индейцы их сразу бы обнаружили, они отклонились от следов и резко взяли в сторону, так что попали в лес примерно в пятнадцати минутах ходьбы от того места, где должны были это сделать, продолжая движение по прямой.

Оказавшись среди деревьев, они были вынуждены сделать еще один крюк, чтобы подойти к лагерю с тыла. С каждым шагом требовалось быть все более осторожными. Охотники перебегали от одного куста к другому, прятались за стволами деревьев, пока Виннету, шедший впереди, не подал условный знак. Он услышал голоса, и, оставив прочих на месте, они вдвоем с Дедли-Ганом поползли дальше. Вскоре они увидели то, что искали. Полковник сразу понял, что, взяв с собой всех своих людей, он проявил излишнюю осторожность, так как кроме двух лежащих на земле связанных пленников здесь находились еще лишь три человека, а именно два индейца и тот белый, что подбивал вчера краснокожих напасть на убежище. Понадобилось лишь несколько минут, чтобы окружить их. Троим пришлось сдаться без сопротивления, и они были тут же застрелены, хотя и против воли Виннету и Дедли-Гана. Пленников освободили от ремней.

— Судя по всему, Дик Хаммердал, вы вели себя достаточно неосторожно, раз уж вас удалось взять в плен таким молокососам, — сказал Дедли-Ган.

— Осторожно мы себя вели или неосторожно, это все равно, — проворчал Дик, разминая затекшие суставы. — Они застали нас врасплох. Ничего нельзя было сделать. А ты что думаешь по этому поводу, Пит Холберс, старый енот?

— Хм! — откликнулся Длинный. — Если ты считаешь, Дик, что ничего нельзя было сделать, значит, так оно и есть, тем более что мы, собственно говоря, ничего и не сделали.

— И белый был с ними! — удивился Полковник.

— Да, — кивнул Хаммердал, — именно этот парень и обнаружил убежище. Он водил туда молодого вождя, показывал место, но потом не пошел с ними, а остался тут. Как там у вас дела? Краснокожие обратно не пришли.

— Пришлось их всех кончить; подробности мы тебе расскажем по дороге. Сейчас мы должны как можно скорей возвращаться, дома у нас остался всего один человек.

Какую большую ошибку он совершил, Дедли-Ган понял сразу, как только снова оказался в убежище Они нашли труп часового, увидели перерытые помещения пещеры; в том, кто это сделал, ни у кого не возникло ни малейших сомнений. Немного успокоило Полковника то обстоятельство, что тайник с большим запасом самородков и золотого песка не был найден. Тем больше было его огорчение, когда он обнаружил пропажу ценных бумаг. Гнев, охвативший его, передался остальным, всех обуревало единственное желание: немедленно броситься в погоню за Мертенсом и его приятелем.

Деньги должны были помочь ворам ускользнуть от преследователей, если бы им удалось добраться до какого-нибудь населенного пункта, поэтому нельзя было терять ни минуты. Участвовавших в погоне трапперов также требовалось снабдить необходимыми денежными средствами на тот случай, если от их наличия будет зависеть успех дела. Как говорится, нет худа без добра, и то обстоятельство, что грабители не смогли найти самородки, оказалось как нельзя более кстати…


Читать далее

7. УБЕЖИЩЕ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть