Онлайн чтение книги Кайтусь-чародей Kaytek the Wizard
Глава 6

Без волшебства приятней. Прошёл месяц. В лес. Заблудился. Гроза. Температура и бред. В больнице

Идёт Кайтусь. Весело насвистывает.

Давно ужо ему не было так легко, как сейчас.

— Месяц проживу без хлопот, а заодно подумаю и составлю план, чтобы больше не делать глупостей.

Надо как-то по-другому.

Вбегает он домой, маму целует. Да не один раз, а много-много.

— Хватит, Антось! С чего это такие нежности?

К бабушке пристаёт:

— Бабушка, потанцуй со мной!

— Что это тебе в голову взбрело?

— Ничего. Есть хочется.

— А раз хочется есть, надо не танцевать, а попросить. На, ешь на здоровье. Лекарство, которое доктор прописал, принял?

— Да ну его! Глупости это.

— Перестань капризничать. Смотри, как ты повеселел, аппетит к тебе вернулся…

Поел Антось.

На дом задали мало, и он вышел во двор.

— А мы уж думали, — говорят ребята, — что ты гордый стал.

— Ничего я не гордый.

— Чего ж тогда во двор не выходил?

— Башмаки прохудились, — ответил Антось и тут же подумал: «Теперь буду меньше врать».

Игра прошла просто замечательно. Ни разу никто не помешал.

А вечером Антось разговаривал за чаем. Потом сыграл с папой в шашки.

Спать лёг поздно вечером.

По привычке сунул под подушку руку. Кошелька не было, да к тому же что-то ещё и в палец укололо.

«Может, веретено?» — подумал Антось, высасывая из пальца кровь; ему вспомнилась сказка про спящую красавицу.

Однако заснул он не на сто лет, а всего лишь на ночь. Проснулся бодрый. На пальце ни следа укола.

По дороге в школу Антось решил проверить, осталась ли у него хоть капелька волшебной силы.

«Пусть у этого франта отлетят все пуговицы и упадут брюки».

Тут же одна пуговица отлетела и покатилась по тротуару.

«Пусть у полицейского улетит шапка».

Шапка чуть подпрыгнула на голове, но не упала.

«Власть осталась и через месяц возвратится».

Вечером Антось подсчитал на листке, сколько раз ему удалось волшебство: отдельно дома, в школе, на улице. Отдельно написал серьёзные случаи, отдельно всякую мелочь. Все сомнительные случаи отбросил.

«Их считать не буду. Может, мне просто показалось».

А дело всё в том, что он забыл, что было раньше, что позже. Да и плохо помнил, как всё происходило.

«Может быть, чародей имеет право проявить свою волшебную силу только девять, или тринадцать, или семь раз в месяц? А может, волшебство удаётся только в понедельник или в пятницу?»

Да, жаль, что он не записывал тайными знаками, чтобы никто, даже если и найдёт листок, не мог помять.

В сказках говорятся, что у чародеев всегда есть ученики. Так-то, ясное дело, легче.

Но Кайтусь и без учителя справится.

Только слабакам нравится то, что легко.

Самое интересное, когда трудно!

Да и Краков не сразу строился, как говорит пословица.

Даже на столяра или инженера нужно долго учиться, а чародейская наука посложней будет.

Ему и так уже многое удалось, хоть он и молодой и неопытный, хоть всё постигает сам, без наставника.

Да, сам!

А с кем посоветуешься?

Рассказать по секрету кому-нибудь в классе? Так тот сразу неё разболтает. Или попросит что-нибудь сколдовать, а если не удастся, обсмеёт и скажет, что всё враки. А то пристанет: «Покажи… Научи…»

Учительнице, что ли, рассказать?

Так она же не верит, говорит, что никакого волшебства не бывает. Ей и в голову не придёт, что нюхала она волшебную розу.

Дома признаться?

Тоже нет.

Родители либо не поверят, либо запретят, либо начнут диктовать, что можно, а что нельзя. Да и что они могут посоветовать, когда сами ничего не знают.

Вот, тайну нельзя выдавать.

К тому же у него тьма времени. Целый месяц. Он проверит каждое волшебство в отдельности и извлечёт из него науку на будущее.

Кайтусю снился сон.

Снилось, что сидит он в глубоком клеёнчатом кресле. Снилось, что на голове у него высокий колпак алхимика, а на шее красный галстук в зелёный горошек. Сидит он за столом. А на столе чёрный кот, сова, череп и та штуковина, которую на памятнике держит Коперник{6}К о п е р и и к, Николай (1473–1543) польский астроном, создатель гелиоцентрической системы мира, по которой Земли и другие планеты вращаются вокруг Солнца, а не Солнце и другие планеты вокруг Земли, как считали раньше. В Варшаве установлен памятник Копернику, на котором он держит модель гелиоцентрической системы..

А ещё книги. Толстые, тяжеленные книги.

Кайтусь как-то видел на витрине старинную книгу в жёлтом кожаном переплете, которая закрывается на защёлку.

Он вошёл в магазин, хотел посмотреть её и спросить, сколько стоит. Но продавец отказался снять книгу с витрины.

— Она очень дорогая. Тебе не по карману.

Видел Кайтусь в магазине и разные таинственные книжки: «Египетский сонник», «Каббала», «Сила воли», «Чернокнижник Боско».

Неинтересно это. Деньги только выманивают. Дурят людей.

Что бы это была за наука, если бы каждый мог купить, прочесть и всё знать?

Надо научиться с умом использовать чары. Обдуманно, с пользой, короче, чтобы не бесцельно.

А то что же получается? Хлопот много, проку мало.

Перочинный ножик у него утащили. Часы исчезли и больше не появились.

А из-за тех двух злотых чуть вором его не ославили: учительница так на него посмотрела, с таким подозрением, с таким недоверием.

На деньги, добытые волшебством, Кайтусь всего один разок сходил в кино, но картина, как назло, оказалась страшно скучная. Уйти, не досмотрев, было жалко, и он сидел, как дурак, в тёмном душном зале.

Из всего у него остались только мелки.

Нет, теперь всё будет по-другому.

Кайтусь может подождать — и не месяц, а целый год. А вдруг он просто слишком маленький и потому не знает, на что имеет право, что удастся и что из этого произойдёт.

В прошлом году учитель велел посадить горох и фасоль и записывать, какие будут происходить с растениями изменения.

А Кайтусю невтерпёж было: слишком долго приходилось ждать. Ему хотелось, чтобы росток, почка, листик, корешок, стебелёк — всё сразу было.

А потом Кайтусь посадил сам для себя. И так приятно было заранее знать, что произойдёт завтра.

Вот так же нужно исследовать и записывать каждое волшебство. И не только волшебство.

Кайтусь купил тетрадку. Надписал её: ДНЕВНИК.

Записал: «Вторник. Была контрольная по арифметике. Вышла. Решил».

Причём решил одним из первых. И без всякого волшебства. Так даже приятнее.

Ещё записал: «Суббота. Заработал сорок грошей».

А было это так.

Идёт Кайтусь по рынку, а навстречу старушка с корзиной. Она попросила:

— Помоги мне, мальчик, донести корзину до дома.

— Я и не такие корзины носил, — хвастливо заявил Кайтусь.

— А корзина большая, тяжёлая.

Взял её Кайтусь, несёт. Устали руки.

— Далеко ещё?

— Да нет, рядышком.

— Рядышком, да не слишком. Без корзины, может быть, и близко, а с такой тяжестью очень даже далеко.

Останавливается Кайтусь. Берёт корзину в другую руку.

— Давай помогу, — предлагает старушка.

— Обойдусь, — буркнул Кайтусь.

Бабушке корзинки он носил, так что справится и теперь.

Наконец-то пришли. Кайтусь собирается уходить, думает, что просто оказал услугу, а старушка протягивает деньги:

— Вот возьми за труды на конфеты.

— Что вы, не надо!

— Возьми, возьми, а то я обижусь. Ты их честно заработал. Спасибо за помощь.

Пришлось Кайтусю взять эти сорок грошей.

«Не стану их тратить, — решил он. — Заработанные. Сохраню на память».

И очень ему приятно, что это его собственные деньги и он знает, за что и от кого их получил.

А вот ещё запись в дневнике: «Нуж. т. Кость. Ещё б. и бан.».

Никто и не поймёт, даже если и прочитает. Никто, кроме Кайтуся.

А дело вот в чём: Кайтусю нужен тайник. Нужно найти уединённое место, чтобы он там мог вдали от людей заниматься волшебством. Там у него будут банки с мазями, исцеляющими раны, и бутылки с эликсиром жизни.

Вместо черепа он пока что положит кость лошадиную нижнюю челюсть с белыми зубами.

Кайтусь нашёл её в песке над Вислой и притащил домой.

— Зачем тебе эти бутылки и кость? — спрашивает бабушка. — У тебя и так полно всякой дряни.

— Пригодится, — отвечает Кайтусь.

Взрослые думают, будто всё, что им неинтересно, это глупости, а всё, что нельзя купить и продать, дрянь и мусор.

Прошло две недели. Кайтусь был в страшном нетерпении. Представьте себе: если уж все жадно ждут праздников или там дня рождения, то каково чародею в отпуске?

Вдобавок плохо пошли дела дома и в школе.

Кайтусь даже разозлился — на себя и на свою дурацкую проделку с трамваем. Но больше всего на школу. А всё потому, что был он дежурным и не хотел пускать ребят в класс. Они жмут дверную ручку вниз, а он — вверх.

За дверями целая толпа.

Ручка-то ведь железная. Так что кто мог предвидеть? А она вдруг — тррах! — и сломалась.

Учитель раскричался:

— Опять начинаешь свои фокусы! Всё портишь, ломаешь. Смотри: стены заляпаны, парты все изрезаны. В хлеву хочешь учиться?

Так уж всегда ведётся: если озорник перестанет шалить, а потом у него что-нибудь случится, так всё сразу на него валят.

Вот и получается: папе нужно заплатить за ручку, а тут ещё Кайтусь на переменке подрался, а на уроке ему несправедливо оценку снизили.

Это его окончательно взбесило. Какое отношение имеет поведение к учёбе? Если человек знает, то ему должны ставить хорошую отметку. Шалун может хорошо учиться, а послушный может быть лентяем или неспособным. Чего ради тогда заниматься, если смотрят только, как ведёшь себя?

Воспитательница как раз была больна, и учитель послал за отцом.

А у отца свои неприятности: бабушка хворает, а он работает лишь три дня в неделю, так что зарабатывает мало, да и платят с опозданием.

«Погодите, — думает Кайтусь, — скоро месяц кончится. Вот только доберусь до волшебства, сразу школа полетит к людоедам, а учителя превращу в крысу и буду кормить двойками. Насыплю в мисочку двоек и — кушайте, господин учитель, приятного аппетита!»

Кайтусь боялся, что отец рассердится.

Оказалось, нет. Он только обнял Кайтуся, поцеловал в голову и грустно так произнёс:

— Ты уж, Антось, постарайся. Я понимаю, что тебе трудно.

И тогда Кайтусь записал в дневнике: «Я решил:

1.  Не шутить. Не паясничать.

2.  Не драться.

3.  Не носиться с ребятами.

4. Всегда; делать уроки.

5. Много читать».

Кайтусь читает. А в доме худо. То мама больна, то бабушка.

И вот наконец наступил последний день месяца. Совсем неожиданно.

Завтра к нему вернётся чародейская власть. С чего начать? Кроме бутылок и баночек, он ведь ничего не приготовил.

После пяти уроков вернулся Кайтусь домой. Обедать не стал — папе больше достанется.

Пошёл на Вислу. Перешёл через мост.

А день парный.

«Поеду за город», решил Кайтусь.

Прицепился он на колбасу трамвая. Проехал пять остановок — согнал кондуктор.

Прошёл Кайтусь немножко. Потом опять проехал на колбасе, но уже другого трамвая. Потом пешком по шоссе, потом просёлком и в берёзовый лесок.

Кругом берёзы, берёзы, потом дубы, сосны, опять дубы.

Кайтусь даже не думает, что надо домой. Углубляется всё дальше в лес. Словно его что-то тянет.

Наконец устал. Есть хочется. Присел Кайтусь на пенёк, потом лёг на траву. Смотрит сквозь ветви на небо. Расстегнул курточку.

Тишина кругом.

Кайтусь и заснул.

Сон ему приснился нехороший: будто за ним погоня — он убегает, а ему вслед пускают ядовитые газы. В горле дерёт. Голова болит.

Холодно!

Открыл Кайтусь глаза. Ничего не понимает, осматривается. Ах, да, он же в лесу. Глянул вверх: вершины деревьев раскачиваются. Зловещий шум. Ветер. И темно.

Вдруг раздался выстрел. Нет, не выстрел — гром. И сразу дождь. Тяжёлые крупные капли.

И опять молния и гром. Гроза. Гроза в лесу.

Кайтусь мигом пришёл а себя. Вскочил и побежал.

К шоссе! К трамваю!

Только в какую сторону бежать? Неизвестно.

Заблудился он. Плохо дело.

Бежит Кайтусь. Но куда? А, всё равно. И снова гром.

Кепка насквозь промокла, с козырька струйкой льётся вода. Одежда всё тяжелей и тяжелей. В ботинках хлюпает.

А вдруг это западня? Вот так же заблудившийся Мадей подписал договор с чёртом и продал ему душу.

Почудилось Кайтусю, будто за деревом кто-то прячется. Он замер. Нет, это куст. Помчался Кайтусь дальше.

Лес вроде кончился, но нет ни шоссе, ни придорожной канавы. Одни только унылые пни срубленных деревьев.

Тут он поскользнулся и упал. Едва встал. Повернул влево.

Вдалеке замаячил огонёк.

Может быть, хата, может, волчьи глаза, а может, вертеп чародея, который заманил его в лес, усыпил, навёл грозу и теперь манит этим огоньком?

А искорка загорается и гаснет, то она одна, то их две, то приближается, то отдаляется.

Нашёл наконец Кайтусь дорогу. На ней следы тележных колёс. Ноги вязнут, грязь липнет к ботинкам.

И тут услышал он голос. Голос бабушки:

— Антось! Антось!

Застыл Кайтусь на месте. Прислушивается. Нет, почудилось.

Деревянный мостик. А вдруг он подломится? Свалится Кайтусь в воду, и утянет его русалка в омут.

Вдруг выплыл на небо месяц. Кайтусь увидел утопленника и как припустил, даже глаза зажмурил.

Сил уже нету.

Опёрся Кайтусь о столб. Ноги подогнулись у него, и упал он на землю. Лежит. Ждёт.

И тут послышался стук колёс. Кто это — друг или враг, поможет или убьёт?

Всё равно. Раньше было холодно, а теперь жарко. Закашлялся Кайтусь. Грудь болит.

— Мама! — простонал Кайтусь.

— Эй, кто там? Ты откуда? Кто такой?

— Не убивай! — умоляет Кайтусь. — Я тебе дам барана с золотым руном.

А тот ещё что-то спрашивает, но Кайтусь не отвечает. Только чувствует: подняли его сильные руки. И вот он уже лежит на чём-то мягком. Нет сил открыть глаза. И ощущение, будто всё качается и плывёт.

— Н-но!

Кайтусь то проснётся, то задремлет снова.

И вдруг он закричал и сел.

— Не вставай, а то свалишься с повозки.

Проснулся Кайтусь в чужом доме. Он лежит на лавке.

— На, попей.

Кайтусь жадно глотает тёплый, приятный напиток.

А люди рядом что-то говорят, спрашивают о чём-то. Кайтусь слышит, но не отвечает. Он страшно устал.

— Что же будем делать с ним? — говорит женский голос.

— Свезу в больницу. Может, утром что-нибудь скажет.

— А ну, как ночью умрёт?

— Типун тебе на язык!

— Ох, какая неприятность.

— Так что ж, в поле нужно было его оставить?

— Да ты что! Разве я такое говорила?

Снова проснулся Кайтусь, чувствует: одевают его. Одежда противная, жёсткая. Кайтусь сопротивляется, отталкивает руки. Ему бы только лежать, только бы его не беспокоили.

— Давай быстрей! Поедем к тебе домой.

— Ой, голова болит. Не надо. Хватит, — бормочет Кайтусь.

Вынесли его. Снова поехали.

Кайтусь наконец открыл глаза. Видит высокие дома. Видит полицейского.

— Где ты живёшь? Как тебя зовут?

Хочет Кайтусь улыбнуться, но не может.

И снова его везут. Снимают. Несут. Кладут. Снова раздевают и одевают. Как же его мучают эти чародеи!

Опять открыл Кайтусь глаза. Но теперь уже увидел не дома и полицейских, а белую комнату и женщину в белом халате.

— Ты фея? — спрашивает Кайтусь.

— Да, фея.

— Какая белая, чистая.

— Да, белая, чистая. Спи.

— А гномы?

— Тоже здесь. Как тебя зовут?

— Не знаю.

Никак его не зовут. Всё равно как. Он лежит в белой постели. Ему хорошо тепло, даже жарко.

Закашлялся Кайтусь.

— Больно!

— Пришёл в себя, — говорит медицинская сестра.

— Ну, говори, зачем убежал из дому? — спрашивает доктор.

Кайтусь повернулся к нему спиной и с головой накрылся одеялом. Не нравится ему этот врач, что выстукивает его и слушает через трубочки.

— Скажи, что ты делал ночью в канаве? Какой волшебник туда тебя занёс?

Доктор силой посадил Кайтуся. И тут вдруг в палату входит папа…

— Антось, что с тобой приключилось?

А Кайтусь не понимает, наяву он видит папу или ему опять чудится.

Он даже не слушает, о чём говорят папа и доктор. Хорошо, что отвязались от него.

— Я хотел бы забрать его домой, — говорит папа. — Он у меня единственный. Болезнь очень тяжёлая?

И опять папин голос:

— Возьму такси и осторожно повезу. Очень вас прошу!

— Вот вы так заботитесь о нём, — говорит доктор, — а он из дому сбежал. Видно, что-нибудь натворил и ему причиталась порка?

— Что вы, я мальчика не бью. Наверно, его мальчишки подговорили. Сынок, ты убежал, да?

Кайтусь дрожащей рукой гладит папу по лицу.

— Воды!

Напился Кайтусь.

— Хочешь тут остаться?

Кайтусь не знает, что ответить. Он думает только об одном: почему папа такой небритый.

— Три дня! — изумился Кайтусь и шёпотом повторяет: —Три дня, три дня.

— Что всё это означает?

— Кого в канаве нашли? Кто нашёл?