Онлайн чтение книги Клуб "Темные времена" Lady Helen and the Dark Days Club
Глава пятая

Прятать кулон оказалось сложнее, чем представляла себе Хелен. В коридоре дворца толклась уйма людей, и приходилось продираться сквозь толпу, придерживая юбку обеими руками. Удерживать все одновременно: наряд, подол, карточку[15]Карточка с именем и фамилией. Ее передавали лорду-камергеру, и он объявлял собравшемуся обществу даму, представляемую Ее Величеству., веер и прилаженный к нему портрет – было нелегко.

– Бога ради, не сжимай ты так свое платье, – попросила тетушка, заметив, что племянница вцепилась в сетчатую ткань мертвой хваткой. – Давай я что-нибудь понесу.

Прежде чем Леонора успела дотянуться до веера, Хелен передала ей карточку. К счастью, они уже входили в заполненный народом парадный зал, и помощь Хелен больше не требовалась.

– Теперь нас ждет мучительное ожидание, – вздохнула тетушка. – Первым делом примут высокопоставленных лиц. Тем не менее не помешает заранее подобраться ближе к гостиной. Не хотелось бы расталкивать всех гостей, когда нас позовут.

Недавно пробило двенадцать, и день был солнечный, однако громадная хрустальная люстра сияла под потолком, и горящие свечи нагревали и без того теплое помещение. В дальнем конце зала, у входа в парадную гостиную, собрались придворные, готовые приступить к работе. Хелен пробежалась взглядом по картинам, которыми были увешаны стены: портреты королей, королев и одна очень привлекательная пастораль. Кисти Риччи, если она не ошибается. Жаль, что не удастся как следует ее рассмотреть.

– Кажется, у двери есть свободное место, – громко прошептала ей на ухо тетушка Леонора и одновременно улыбнулась джентльмену, который задел ее сиреневое платье, принимая его извинения. – Не отходи от меня, дорогая.

Хелен кивнула. Ей удалось покрепче перехватить медальон, и она сконцентрировалась на поисках Миллисенты. От пастельно-розовых, нежно-фиолетовых, белых, кремовых, голубых, редких желтых мелькающих платьев и качающихся перьев кружилась голова, и различить в этом водовороте знакомое лицо представлялось практически невозможным. А уж отыскать среди миниатюрных блондинок в бледных нарядах нужную и вовсе непосильная задача. Внезапно до Хелен донеслось имя Делии, а за ним последовал ехидный смешок. Хелен обернулась, чтобы пронзить виновницу взглядом, но неизвестная уже скрылась.

– Ты видишь Миллисенту? – спросила она тетушку.

– Ох, дитя, я даже разобрать не могу, кто эти три леди перед нами.

Хелен с тетушкой сдвинулись еще на фут или даже меньше. Благодаря высокому росту Хелен заметила островок пустоты в толпе: никто и близко не подходил к темноволосому джентльмену, который расположился у громадной мраморной полки камина. На секунду ей удалось рассмотреть его лицо: молодое, но изможденное страданиями, с крупными чертами, глаза по-хищному зорко оглядывают комнату. Высокий и гибкий, незнакомец походил на змею.

– Постоим здесь, – предложила Леонора, отвлекая внимание Хелен, и пригласила племянницу пройти на свободное местечко около синей вазы из китайского фарфора в центре зала. – Ко входу уже не протиснуться.

Тетушка остановилась на пустом пятачке и окинула взглядом менее влиятельную даму с ее протеже, которые тоже спасались от людского потока у вазы. Те сделали реверанс. Молоденькая девушка поспешно отодвинулась, уступая место Леоноре, при этом она задела юбкой из белого тюля стоявшего поблизости джентльмена, и тот подпрыгнул от неожиданности. Хелен мягко улыбнулась – бедняга покраснел, слившись цветом со своими подвязками.

– Возможно, леди Гардуэлл с Миллисентой пока не прибыли, – предположила тетушка.

Хелен вернулась к изучению джентльмена у камина. У него уже успел появиться собеседник. Девушка мгновенно его узнала: невысокий, светловолосый; элегантный синий сюртук выделялся среди множества шелковых нарядов с вышивкой и кружевом. Господи, это же мистер Браммел, кумир Эндрю! Отличный фасон сюртука, идеальное сочетание белого жилета и выглаженного шейного платка. Рядом с ним все казались безвкусно одетыми. Не зря этот человек носил неофициальный титул красавчика.

– Тетушка, смотри, кто стоит у каминной полки.

Леонора, отыскав джентльменов глазами, поджала губы.

– Вот это зрелище. Обычно мистер Браммел не посещает такие приемы. Полагаю, он прибыл потому, что здесь ожидают принца-регента.

– А кто рядом с ним?

– Это, девочка моя, граф Карлстонский, – понизила голос тетушка. – Я слышала о том, что он вернулся с континента. Хватило же ему наглости.

Значит, вот кого Эндрю так сильно презирал.

– Он убил свою жену, верно? – прошептала Хелен.

А еще, возможно, похитил Берту, подумала Хелен. Граф улыбался словам Браммела, но лишь из вежливости, а сам внимательно изучал собравшихся. Не сложно поверить, что этот джентльмен способен похитить невинную девушку.

– О нет, он на нас смотрит! – ахнула тетушка и отвернулась от графа. – Дорогая моя, не обращать на него внимания.

Хелен нерешительно отвела взгляд. Ей не давало покоя ощущение, будто тетушка ожидала, что они заинтересуют Карлстона. Она тайком взглянула на него снова. Лорд вел беседу с мистером Браммелом. Вдруг его плечи вздрогнули, и на мгновение лицо исказила боль. Любопытно, но это все, что Хелен смогла различить в его выражении.

– Боже мой, что же ты на него уставилась! Пойдем искать Миллисенту. – Тетушка взяла Хелен за руку, словно надеялась, что это помешает племяннице рассматривать графа, и огляделась вокруг. – Ага, вижу ее, за епископом Миде!

И она махнула веером в сторону изящного высокого окна, задернутого красной бархатной шторой, которое выходило на королевские сады. Стоявшие перед ним леди и джентльмены разошлись, и за ними Хелен заметила знакомую белокурую головку, склоненную набок. Сторонний наблюдатель увидел бы в этом жесте очаровательное легкое недоумение, но Хелен уловила признак того, что Миллисента вот-вот осадит собеседника, которого считает идиотом, – конечно же юного денди в канареечно-желтом костюме, который стоит перед ней и ее матерью. Несмотря на нежно-миловидный внешний вид, эта юная блондинка терпеть не могла дураков.

Миллисента отвернулась, надеясь привлечь внимание кого-нибудь из друзей. Она встретилась взглядом с Хелен, и скрытое нетерпение на ее лице сменилось искренним удовольствием. Несколько месяцев назад Миллисента во всех деталях описала Хелен платье, которое собиралась сшить на заказ. Бесподобное облако кремовой сетчатой ткани и тюля с золотыми нитками, расшитое переплетенными между собой медовыми и зелеными листами. Хелен знала, что одна только вышивка на платье обошлась семье в пятьдесят гиней. Как заметила Миллисента однажды днем за совместным просмотром модных картинок, «самая роскошно одетая из дам – самая разоренная».

Миллисента коснулась худой руки матери и, сдержанно кивнув на прощание молодому человеку, отправилась в центр зала. Хелен улыбнулась. Даже предстоящая встреча с королевой не могла подавить бойкую натуру ее подруги и повлиять на беспомощность леди Гардуэлл. У матери Миллисенты было отвратительное зрение и никогда не получалось сфокусировать взгляд. Из-за этого с лица леди не сходило выражение отчаяния, и подход к жизни у нее был такой же затуманенный, как и взгляд.

Хелен согнула кисть и еще надежнее сжала в кулачке медальон. Тонкая, как бумага, лайковая перчатка прилипла к руке. В зале собралось слишком много людей, и воздух стал тяжелым от запаха парфюма и пота, а особенно от ожидания, которое давило на всех присутствующих, словно грозовые облака в ненастный день. Хелен изучила лицо подруги: под коркой спокойствия крылся страх. И это неудивительно, ведь от предстоящей минутной беседы с королевой многое зависит. У самой Хелен читалось напряжение в глазах.

Тетушка Леонора раскрыла веер и обмахнулась им, обдав себя и Хелен порывом теплого воздуха.

– Великий Луд! Этот оттенок голубого на леди Гардуэлл совсем не смотрится, – прошептала она племяннице и одарила подошедших дам, сделавших реверанс, ослепительной улыбкой. – Леди и мисс Гардуэлл, я безмерно рада вас видеть.

– Леди Пеннуорт, – робко улыбнулась мать Миллисенты. – Здесь ужасная толкучка, не правда ли? – Ее нежный голос был едва различим в шуме толпы. – Хелен, вы сегодня прекрасно выглядите.

– Постоите здесь, со мной? – ласково предложила тетушка Леонора. – Я так устала от этой суеты. Расскажите скорее, как поживает сэр Джайлс?

Дамы отвлеклись на беседу, и Хелен отвела Миллисенту в сторону.

– Ты об этом слышала? – спросила она, слегка наклонившись к своей миниатюрной подруге.

– О Делии? – Хелен кивнула, и Миллисента неодобрительно скривила губы. – Конечно, эта новость у всех на слуху. Она, должно быть, страшно подавлена. Увидеть подобное своими глазами!

– Я отправила ей письмо. Это все, что мне позволили сделать.

– Мне тоже, – нахмурилась блондинка. – Делия рассказывала тебе об этом джентльмене? Не припомню, чтобы она упоминала хоть какого-то молодого человека.

– И я. – Хелен дотронулась до руки подруги. – Меня не покидает чувство, что я должна была ей помочь. Я видела, что Делия в отчаянии, и пальцем о палец не ударила!

– Глупости. Делия частенько поддавалась меланхолии. Даже ты не можешь определить, что творится у человека на душе. – Миллисента быстро взглянула на тетушку Леонору. – А что с Михайловым днем?

Хелен покачала головой:

– Я их просила, но они не разрешили мне пригласить Делию. Но ты же придешь, правда?

– Разумеется, – ободряюще улыбнулась Миллисента, но уголки ее губ тут же опустились. – Боюсь, мы обе не скоро увидим Делию.

Девушки умолкли. Хелен сильнее сжала медальон. Тетушка все еще разговаривала с леди Гардуэлл. Рискнуть или нет?

– Миллисента, – тихо проговорила она, прерывисто дыша от волнения. – Смотри.

Хелен разжала кулак, и на мгновение медальон сверкнул в ее руке, но она тут же накрыла его пальцами.

Миллисента ахнула:

– Поверить не могу, что ты его принесла. – Она пригляделась к лицу подруги, и между ее бровями пролегла беспокойная морщинка. – Я не умею так, как ты, читать по лицам, но все равно вижу: у тебя что-то произошло.

Хелен пожала плечами.

– Дядюшка? – упрямо спросила Миллисента.

Хелен вжала голову в плечи.

Миллисента с пониманием кивнула:

– Постарайся, чтобы он не узнал о том, что ты взяла с собой портрет матери. Я очень хочу, чтобы моя лучшая подруга присутствовала на моем балу.

– Он не узнает. Просто… – Хелен опустила взгляд на руку с медальоном. – Мамы-то со мной нет.

– Да, – сказала Миллисента. – Я знаю. – Она раскрыла веер и взмахнула им, словно стараясь разогнать уныние подруги. – Мне все кажется, что я сейчас разорвусь на части. Скорее бы этот день закончился. Расскажи мне, что у тебя нового. Может, так я отвлекусь и не буду без конца представлять себе, как наступаю на собственный шлейф и падаю на пол или неправильно делаю реверанс.

– Есть кое-что, – ответила Хелен. Подруге удалось слегка поднять ей настроение. – Посмотри за мое плечо. Видишь, у камина стоит темноволосый джентльмен?

Миллисента вгляделась в зал:

– Ты про того, который направляется к нам вместе с мистером Браммелом?

Не успела Хелен обернуться, как тетушка взяла ее под руку:

– Дорогая, похоже, сюда идет мистер Браммел. Не забывай улыбаться.

– А с ним лорд Карлстон, леди Пеннуорт? – прищурилась мать Миллисенты. Ее голос прозвучал необычайно резко.

– Думаю, что да, леди Гардуэлл, – слегка запнувшись, ответила Леонора.

– Он же ваш родственник?

Хелен почти физически ощутила, как обе собеседницы внутренне напряглись. На их лицах застыли вежливые улыбки.

Свинцовую тишину нарушила леди Гардуэлл:

– Мы с дочерью не будем мешать семейному воссоединению. Прошу нас извинить. Bonne chance [16]Всего хорошего ( фр. )., Хелен. – Пожилая дама присела в неглубоком реверансе и добавила: – Идем, Миллисента, я заметила одного из наших знакомых.

Леди Гардуэлл схватила дочь за руку и утянула за собой в толпу. Миллисента бросила на ошеломленную подругу взгляд, полный недоумения.

– Родственник? – переспросила Хелен, когда мать и дочь пропали из виду. – Он наш родственник?

Тетушка Леонора прижала руку к бриллиантам на шее. Ее напудренные щеки густо покраснели.

– Не по крови. Он троюродный брат твоего дядюшки. Я надеялась, что ему хватит порядочности умолчать о нашем родстве.

Значит, лорд Карлстон и ее дядюшка одной крови. В это легко поверить: они оба смотрят на мир с презрением.

– Почему никто мне не сказал? Эндрю об этом знает?

– Да, но сама понимаешь, о подобной связи нам совсем не на руку рассказывать. К тому же мы и не подозревали, что он вернется. – Тетушка снова потянула девушку за локоть, и Хелен чуть не выронила кулон. – Не думай о Карлстоне, моя дорогая, не трать время зря. Мистер Браммел – важная персона. Благодаря ему ты сможешь приобрести известность. Не забывай, скромность и очарование – вот твое оружие. И улыбка!

Хелен едва успела улыбнуться. Джентльмены уже стояли перед ними. Мистер Браммел поклонился, одновременно с этим хладнокровно оценивая внешность Хелен. Сломанный нос казался отчасти сплющенным и нарушал симметричность черт его привлекательного лица. По мнению Хелен, это добавляло ему мужественности и привносило некую изюминку в его образ, без которой он казался бы кукольно-красивым. Тетушка Леонора признательно кивнула, и перо в ее волосах покачнулось.

– Мистер Браммел, как приятно вновь с вами встретиться.

По окружавшей их толпе прошла волна еле заметного движения. Леди и джентльмены отстранились и косо посмотрели на собеседников Хелен. Что это было – уважение к мистеру Браммелу или неприязнь к Карлстону? Вскользь пробежавшись глазами по лицам присутствовавших, девушка уловила ответ. Знаменитого обаяния мистера Браммела не хватало на то, чтобы смягчить отношение окружающих к лорду Карлстону. По крайней мере, пока что.

– Я польщен, мадам. Это взаимно. – Мистер Браммел отвесил еще один поклон. Хелен снова ощутила на себе оценивающий взгляд джентльмена и заметила искру интереса в его глазах. Мистер Браммел изящно выгнул руку в сторону лорда Карлстона: – Леди Пеннуорт, представляю вам графа Карлстонского.

Тетушка холодно склонила голову, приветствуя графа:

– Лорд Карлстон.

– Мадам. – Граф слегка поклонился.

Он обладал мужественной красотой, и рядом с ним все мужчины казались женоподобными. Однако крепко сжатый рот графа намекал на жестокосердие. Кожа, вопреки моде, смуглая – тетушка и Эндрю упоминали о том, что какое-то время граф жил на континенте. Темно-коричневая радужка глаз сливалась с черными зрачками, что придавало лицу непроницаемое выражение. От этого становилось не по себе, и граф представлялся человеком бездушным, с глазами заспиртованной акулы – вроде той, что Хелен видела в новом Египетском зале. Девушки вздрогнула, по спине внезапно пробежал холодок. Сравнение уместное: откуда возьмется душа у человека, убившего свою жену? И вполне вероятно, похитившего горничную. Хелен еще крепче сжала веер. И вовремя – тетушка повернулась к ней, чтобы представить племяннице джентльменов:

– Моя дорогая, позволь мне представить тебе графа Карлстонского и мистера Браммела. Господа, это моя племянница, леди Хелен Рэксолл.

Хелен исполнила реверанс, но глаза, вопреки правилам приличия, не опустила – она следила за тем, как кланяется ей лорд Карлстон. Тот также изучал девушку, и взгляд его был чересчур пристальным для джентльмена, знакомого с правилами хорошего тона. Они долго рассматривали друг друга. Что ж, сколько бы граф ни смотрел на Хелен своими темными акульими глазами, он ничего не сумеет прочесть на ее лице.

– Лорд Карлстон, мистер Браммел, – сделав реверанс, приветствовала мужчин Хелен и окинула их отчужденным взглядом. Да, Эндрю просил ее не приближаться к его светлости, но нельзя же опозорить тетушку молчанием. К тому же это прекрасная возможность что-нибудь о нем разузнать. – Рада знакомству.

Карлстон все еще не сводил с девушки глаз.

– Я также очень рад встрече, леди Хелен. Тем более что между нами есть родство.

– Дальнее, – процедила Леонора.

– И в то же время неоспоримое. – В улыбке графа сверкнуло превосходство, присущее человеку с таким титулом.

Тетушка сжала губы. Мистер Браммел прокашлялся. Очевидно, этим он подал знак Карлстону, тот бросил оценивающий взгляд в дальний угол зала. Соблазн оглянуться в ту же сторону оказался велик, но все бы сразу обратили на это внимание. Так или иначе, увиденное никак не повлияло на выражение лица лорда Карлстона. Он не умел скрывать свои эмоции.

Граф снова обратил взгляд на Хелен и улыбнулся. Девушка сравнила его с волком, готовящимся к прыжку.

– Леди Хелен, вижу, у вас «Верни Мартен»?

Девушка стиснула в руке основание веера с медальоном. Улыбка на ее лице превратилась в гримасу ужаса. Почему граф спросил именно про веер? Хелен приложила ладонь к шее, словно надеясь сдержать жар, который охватил ее.

– Я известный ценитель вееров, – добавил граф.

– Вы не шутите? Вееров? – Хелен сделала упор на последние слова. – И часто вы ими пользуетесь?

Плечи мистера Браммела дернулись – он еле сдержал смешок.

– Да, часто ли, Карлстон?

Тетушка Леонора выразительно посмотрела на племянницу:

– Дорогая, смею предположить, что лорд Карлстон всего лишь увлекается веерами.

– Верно, мадам. – Граф лгал, сомнений в этом не было, однако ничем это не продемонстрировал. Он не моргал чаще обычного, не сглатывал с шумом слюну. – Позволите осмотреть ваш, леди Хелен?

– Он совершенно обычный, лорд Карлстон. – Улыбка Хелен вышла не менее фальшивой, чем у ее собеседника. Зачем он настаивает? Ей нельзя никому передавать веер! Зоркая тетушка может заметить медальон. – Не сомневаюсь, что для знатока он не представляет ни малейшего интереса.

– «Верни Мартен» обычным быть не может. – И граф протянул руку.

Хелен вскинула подбородок, принимая его вызов. « Нет , – категорично проговорила она про себя. – Ни за что ». В акульих глазах блеснуло нечто непредвиденное: сочувствие. Неужели он с ней играет?

– Хелен, покажи лорду Карлстону свой веер, – приказала тетушка.

– Не могу поверить, что вы это всерьез, сэр, – ответила Хелен, подражая дразнящему тону Миллисенты, которым та разговаривала со своими многочисленными поклонниками. – Боюсь, что вы надо мной смеетесь.

– Стоит вам узнать меня поближе, и вы поймете, что я всегда серьезен, леди Хелен.

– Дай ему веер, дорогая, – прошипела тетушка, склонив голову набок.

Очевидно, истинный посыл был таков: « Покажи ему веер, чтобы мы скорее от него избавились ».

Граф поднес раскрытую ладонь еще ближе к Хелен. Взгляд его оставался спокойным и возмутительно безразличным. Он знал, что леди не имеет права отказать. При дворе никогда не простят подобной грубости. Если Хелен и дальше будет медлить, тетушка вырвет веер у нее из рук и сама передаст лорду. Что ж, так тому и быть. Еще выше задрав подбородок, девушка поместила основание «Верни Мартена» в руку графа и вжала медальон в его ладонь. Затем она отстранилась и опустила плечи, готовая к выговору. Тетушка придет в бешенство.

Карлстон раскрыл веер и прикрыл основание от посторонних глаз своей широкой кистью. Хелен глубоко вдохнула. Ее вот-вот раскроют. Граф изучал пастораль, наклонив голову. Чего он ждет? Медальон у него в руке – как можно его не заметить? Но граф молчит. Более того, он прячет его от тетушки.

– Прекрасный веер, – сказал наконец граф, но между темными бровями пролегла крошечная морщинка.

Хелен могла только предположить, что, несмотря на маску полнейшего равнодушия, граф был ошеломлен.

Он посмотрел на нее, и долгая пауза прибавила веса его последующим словам. Девушка стояла неподвижно. Она надеялась, что так граф скорее вернет ей кулон.

– Вам его преподали как подлинный «Верни Мартен»?

Хелен резко выдохнула. Граф тянет время. Зачем?

Тетушка вытянулась в струну негодования:

– Чтобы вы знали, этот веер леди Хелен подарил ее дядюшка, виконт Пеннуорт!

– Чудесный подарок, – улыбнулся граф.

Веер со щелчком закрылся и вернулся в руки Хелен. Она сразу почувствовала, что он стал легче. Медальон исчез. Упал? Хелен скользнула взглядом по полу – ничего. Между пластинками все еще болтался обрезок голубой ленты. Край был ровным. Ленту отрезали ножом, но как же она ничего не заметила? Ее пальцы нервно сжали основание веера. Граф надеется увидеть ее подавленной? Нет, она не подарит этому ужасному человеку подобного удовольствия. Девушка придала своему лицу беззаботное выражение и встретилась взглядом с веселыми темными глазами. Граф забавляется! Хелен не могла понять, зачем ему это.

– Мы уступим другим возможность познакомиться с вами, леди Хелен, – сказал лорд Карлстон и поклонился. – Приятно было с вами побеседовать.

Он уходит с портретом ее матери! Нет!

– Лорд Карлстон, надеюсь, вы нас навестите, – выпалила девушка, стараясь хоть как-то его остановить. Мистер Браммел замер в поклоне, шокированный тем, что леди нарушила правила приличия. – Я хочу сказать, – упрямо продолжила Хелен, – что сочту за честь, если завтра вы удостоите нас своим визитом. Ведь мы одна семья . – Она растянула губы в напряженной, как сжатый кулак, улыбке.

– Хелен! – возмутилась тетушка.

Глаза лорда Карлстона еще ярче засверкали весельем.

– Я с удовольствием приму приглашение от своей родни . Уверен, мистер Браммел меня сопроводит.

Красавчик Браммел улыбнулся, но Хелен заметила в его улыбке скрытое раздражение.

– С радостью, мадам. В таком случае – до завтра.

Даже великий мистер Браммел прогнулся под волю лорда Карлстона.

– До завтра, – слабо отозвалась тетушка.

Джентльмены удалились, и толпа расступилась перед ними.

Сжимая в руке веер, Хелен неотрывно следила за Карлстоном, который постепенно затерялся в толпе приглашенных. Впервые в жизни ей страстно хотелось дать обидчику пощечину. Или, того хуже, завопить от переполнявшей ее ярости.

– Что на тебя нашло? – спросила Леонора. – Только нам не хватало визита человека с дурной славой. Твой дядюшка вряд ли будет доволен.

Эндрю это тоже не понравится. Она не сдержала свое обещание. Но позволить наглому Карлстону уйти с победой было бы по меньшей мере неправильно.

– С ним придет мистер Браммел, – отозвалась Хелен и заметила, что этот джентльмен наклонился, разглядывая что-то в руке графа. Ее медальон.

– Что ж, ты права, – просияла тетушка. – Ты минут десять, не меньше, удерживала при себе мистера Браммела. Теперь я не сомневаюсь, что тебя ждет успех.

Хелен кивнула, но ее внимание снова захватил лорд Карлстон. Интуиция подсказывала, что он обернется. Не упустит возможности позлорадствовать. Так и есть, оглядывается. Впервые за все время Хелен безошибочно определила овладевшую им эмоцию.

Предвкушение.

* * *

Хелен, как дочь графа, значилась в списке привилегированных особ, которых первыми вызвали к Ее Величеству. Когда они с тетушкой пробирались сквозь толпу к парадной гостиной, девушка заметила мистера Браммела: он беседовал с известной чернокудрой красавицей, леди Конингем[17]Элизабет Конингем (1769–1861) – английская маркиза, последняя фаворитка Георга I V, даровавшего ее супругу титул маркиза. Стала любовницей принца-регента в 1819 г., которой тетушка пророчила место будущей фаворитки Принни. Лорд Карлстон же словно испарился. Хелен незаметно поднялась на носочки и оглядела большой зал. Вероятно, он ушел. Остается только надеяться, что завтра граф бросит свою странную затею и вернет ей медальон во время утреннего визита. Хелен нашла такому поведению одно-единственное объяснение: граф с ней забавляется. Иначе зачем Карлстон украл портрет ее матери и не выдал ее тайну? Разве что у него с головой не все в порядке. Но как тут оправдать соучастие мистера Браммела? Хелен помотала головой – она кружилась от загадочных вопросов и мыслей о предстоящей встрече с королевой.

– Хелен, не вытягивайся. – Тетушка потянула ее за руку, заставив встать обратно на пятки, и уверенно повела к открытым дверям гостиной.

Последний раз бросив взгляд в толпу, Хелен увидела у окна Миллисенту, которую должны были вызвать чуть позже со всеми остальными. Она тоже искала подругу глазами. «Посмотри налево, – молча взмолилась Хелен, – посмотри налево!» Наконец Миллисента к ней повернулась. Хелен улыбнулась и подняла руку, как священник, дающий свое благословение. В ту же минуту ее подругу заслонили пышные юбки привилегированных леди и их покровителей, которые представляли девушек ко двору.

Дверной порог гостиной был небольшим, но Хелен казалось, что она шагает через пропасть. В помещении сгустилось напряжение, казалось, даже воздух стал тяжелым. В камине по требованию достигшей преклонного возраста королевы пылал огонь, что делало атмосферу еще более удушающей. Шум в парадном зале затих, ему на смену пришли еле слышное перешептывание и шелест ткани. Дамы в нарядных платьях собрались вокруг трона.

– Не забывай держать голову прямо, – тихо напомнила тетушка Леонора и протянула племяннице ее карточку. – И не дрожи. Ты обычно дрожишь, делая реверанс. Шлейф подбирай сразу, одним движением, не дергайся, как рыба на крючке.

– Я дрожу? – удивилась Хелен. Почему тетушка сказала об этом именно сейчас?

– Ты справишься. Я уверена, что справишься.

В приглушенные разговоры врезался громкий голос лорда-камергера – он объявил начало церемонии. Мимо Хелен прошла темноволосая девушка; шлейф перекинут через руку, узкое лицо сосредоточенно. Трон стоял под красным бархатным балдахином, а вокруг него полукругом расположились придворные и гости, закрывая собой королеву, а также принцесс Марию и Августу. Как и в парадном зале, с потолка свисала громадная хрустальная люстра. Ее мягкое свечение и яркие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь окно, создавали ослепительную игру света, отражаясь на бриллиантовых украшениях, сковавших шеи и запястья присутствующих, и резко очерчивали золотого льва с единорогом на балдахине за троном, придавая им объем.

Капельдинер подошел к тетушке, поклонился и указал на взволнованных дам, стоявших за полукругом девушек:

– Леди Пеннуорт, прошу вас присоединиться к покровителям. – Затем его внимание переключилось на Хелен. – Следуйте за мной, миледи.

Он еще раз отвесил безупречный поклон и повел Хелен к стайке девушек – их было около двадцати – в бледном атласе, жемчугах и бриллиантах. Тетушка Леонора уже заняла свое место среди покровителей, и менее высокопоставленные леди молча уступили ей место.

Хелен сдержала улыбку и встала рядом с румяной, пышной девушкой в платье из белого тюля свободного покроя, густо расшитого шелковыми розовыми бутонами. На ее разгоряченном лбу под тщательно завитыми кудрями выступали капельки пота. Еще немного, и бедняжка потеряет сознание от жары. В памяти всплыло ее имя: Элизабет. Их представили друг другу на балу перед началом лондонского сезона. Девушка тоже ее узнала – в выпуклых голубых глазах блеснула искра радости. Именно за них, а также за безмерное добродушие леди Элизабет Бромптон за глаза называли Мопсом.

– Леди Хелен. – Девушка сделала реверанс.

Хелен склонила голову и еле слышно поздоровалась в ответ – от ее внимания не ускользнуло то, что бескровные губы еще не отошедшего от них капельдинера неодобрительно сжались.

Вскоре он удалился, и леди Элизабет громко зашептала:

– Боже, клянусь, я вот-вот упаду в обморок! – Девушка принялась энергично обмахивать карточкой свое обширное декольте. – Мы тут как в печке, но я не осмелюсь раскрыть свой веер. Вот Изабель Рэйнсфорд, – она качнулась в сторону заплаканной девушки, – раскрыла свой всего на секундочку, а к ней уже подлетели камергеры, словно коршуны к мертвому телу. Забавно было за этим наблюдать. – Она придвинулась ближе и наконец понизила голос: – Говорят, Ее Величество раздражает шуршание.

– Спасибо, что предупредили.

Хелен задумалась, стоит ли заметить, что взмахи белой карточки, заменившей веер, в той же мере могут не понравиться Ее Величеству, но все-таки промолчала. Леди Элизабет вся раскраснелась от жары, и ей необходим свежий воздух. Девушка опустила взгляд на свой «Верни Мартен» и все еще привязанный к пластинкам обрезок голубой ленты. Карлстон поступил возмутительно, украв ее медальон, однако теперь ей нечего скрывать от тетушки. Можно больше не волноваться о том, хватит ли ей рук и на панье, и на шлейф, и на портрет, когда она будет делать реверанс перед королевой.

Перед королевой!

По коже головы и плеч пробежали холодные мурашки. Боже милостивый, если бы медальон остался у нее, то получилось бы, что она предстанет перед королевой, держа в руках портрет предполагаемой изменницы. Что подтолкнуло ее к подобной глупости? Хелен смотрела перед собой, как лошадь с шорами на глазах, и упрямо шла по своему пути. Ей почудилось, что на нее уставились сотни обвиняющих взглядов, но в гостиной все оставалось неизменным: внимание гостей и придворных было сосредоточено на троне. Капельдинеры вышагивали по ковру, следуя давно заученным маршрутом. Поэтому Карлстон забрал миниатюру? Хелен сморщила лоб, гадая, можно ли приписать ему столь благородный мотив. Нет. Однозначно графом двигали иные причины, и она руку бы дала на отсечение, что они были совсем не рыцарскими. И все же этот человек спас Хелен от ее собственной безрассудной недальновидности.

Леди Элизабет наклонилась к самому уху Хелен и жарко зашептала:

– Насколько я знаю, мисс Крэнсдон – ваша подруга? – От любопытства ее глаза стали еще более выпуклыми. – Мисс Делия Крэнсдон.

Хелен еще глубже вжалась ступнями в толстый ковер:

– Да.

– Это правда – то, что про нее говорят? Что она сбежала с джентльменом, который убил служанку в таверне, а затем и себя?

Служанку? История превращалась в кровавую резню.

– Ни о чем подобном я не слышала, – сказала Хелен, твердо отрицая оба преступления. – Кто вам это рассказал?

– Слухи ходят по всему залу, – взмахнула пухленькой ручкой леди Элизабет. – Так это неправда?

Хелен не успела откровенно солгать: девушку спас молодой капельдинер, подошедший к ее собеседнице:

– Миледи, прошу вас следовать за мной.

– Наконец-то! – прошептала та, поправляя шлейф на руке. – Вперед, в бой!

Хелен проводила взглядом леди Элизабет, которая еле поспевала за капельдинером, и ее неуклюже покачивающееся панье. Мопс – известная болтушка, но все же не сплетница. Однако она не постеснялась упомянуть про случай в таверне. Картина для Делии вырисовывалась невеселая, и выдумка про убийство служанки лучше ее не делала. Разумеется, это вполне могло оказаться правдой. Возможно, до тетушки история дошла не целиком. Хелен отыскала ее среди группы покровителей: она увлеченно беседовала с незнакомой леди. Внимание девушки привлекла стоявшая за ними темноволосая стройная дама, которая пристально наблюдала за Леонорой, сдвинув брови – признак недоверия. Брюнетка подняла глаза на Хелен, но тут же отвела взгляд.

Хелен переключилась на юных леди, которые ждали своей очереди. Следующей шла леди Элизабет. Она ковыряла винтик на веере, а двое камергеров суетились вокруг ее пышной фигурки. Младший из них снял шлейф с руки девушки, опустил на пол поток белого дамаста[18]Дамаст – шелковая ткань с цветочным рисунком, образованным блестящим атласным переплетением нитей на матовом фоне полотняного переплетения. с шелковыми розовыми бутонами и расправил. Старший следил за тем, что происходит у трона, и качал серой напудренной головой, давая понять Элизабет, что выдвигаться пока рано. Бедняжка побледнела, и ее лицо и грудь приобрели бело-розовый оттенок. «По крайней мере, он сочетается с платьем», – язвительно подумала Хелен, но ей тут же стало за это стыдно. Нельзя винить Элизабет в том, что сплетницы бурно обсуждают Делию. Заметив некий невидимый другим знак, старший камергер отступил в сторону и поклонился, открывая дорогу к трону. Мопс перевела дыхание, вытянула руку с крепко зажатой в ней карточкой, еще раз напоследок оглянулась на свой шлейф и зашагала вперед.

То же самое повторилось со всеми девушками, которые значились в списке перед Хелен. Сначала она наблюдала за каждой из них: глубокий вдох, тревожный взгляд, брошенный на шлейф; но после того, как шестая леди исчезла за полукругом, а затем вновь появилась, сияя от облегчения, Хелен потеряла к ним интерес и задумалась о себе. Как быть, если королева все же спросит ее о матери? Сердце в груди заколотилось, и каждый удар отдавался в горле. Внутренности как будто вжались в самый низ живота. Девушка сосредоточила внимание на золотых геральдических лилиях, вышитых на ковре, и медленно, глубоко вдохнула, сопротивляясь сдавившему грудь корсету. Долгий выдох помог избавиться от легкого головокружения. Она еще успела бы в последний раз повторить заготовленный для королевы ответ, но слова испарились из памяти. Хелен даже не знала, с чего начать. Перед глазами у нее стояло обрюзгшее лицо дядюшки, который выплевывал те самые жестокие слова: « Это было к лучшему ».

– Миледи, прошу вас следовать за мной.

Нет, она не готова! А вдруг она задрожит во время реверанса?

– Миледи?

Хелен сфокусировала взгляд на вежливом лице капельдинера. В его землистого цвета лице промелькнуло нетерпение.

– Да, разумеется, – пробормотала Хелен и заставила себя шагнуть вперед.

Ее подвели к двум камергерам, которые о чем-то перешептывались между собой. Они тут же умолкли и поклонились, когда капельдинер их представил:

– Леди Хелен, сэр Десмонд Моруэлл, – это был старший камергер, – и сэр Иан Лестер.

Несмотря на окутавший ее страх, Хелен заметила усталый вид старшего камергера и то, как младший нервно пощелкивал пальцами. Им предстоял тяжелый день.

– Позвольте взять ваш шлейф, леди Хелен, – произнес сэр Иан и снял с ее левой руки увесистую атласную ткань.

Хелен ощутила на коже прохладу, когда ее избавили от тяжелого шлейфа. Какая чудесная минута! Девушка не удержалась и посмотрела на то, как камергер расправляет ткань на ковре.

– Прошу вас подготовить карточку для лорда-камергера, – напомнил сэр Десмонд. Несмотря на усталость, его лицо сохраняло приятное выражение, а чересчур крупные для мужчины карие глаза лучились добротой. На голове у старшего камергера покоился старомодный напудренный седой парик. – Направляйтесь к трону, когда он огласит ваше имя.

Хелен успокоили бесстрастный взгляд сэра Десмонда и его деловой тон. Тысячи девушек до нее прошли через это испытание и не опозорились. Она ничем не хуже их.

Старший камергер поклонился и отошел в сторону, открывая путь к трону.

Один за другим к Хелен повернулись любопытные, и послышались шепотки. Внезапно Хелен поняла, зачем нужно сделать глубокий вдох. Она пошла вперед, высоко задрав подбородок, хотя каждая частичка ее тела сгорала от желания обернуться на скользящий за ней подол. Хелен боялась споткнуться. Она прошла мимо собравшихся. Из смазанной толпы выплыло знакомое лицо герцога Сельбурнского, близкого друга ее брата. Его простоватое лицо излучало тепло и поддержку. Добрый джентльмен подмигнул, придавая Хелен храбрости. Полная достоинства леди Челмондели, стоявшая подле него, тоже улыбнулась. А вот и тетушка Леонора. Милая тетушка, она закусила губу и молилась про себя.

Хелен передала лорду-камергеру свою карточку.

– Леди Хелен Рэксолл! – объявил он.

Казалось, трон находится далеко-далеко. Принцессы стояли за матерью, похожие на бледные тени: их неброская красота терялась в присутствии королевы. Хелен успела заметить убранные в высокую прическу седые волосы, роскошные страусиные перья, выкрашенные в синий цвет, и напудренные обвисшие щеки, а затем все ее внимание сконцентрировалось на ковре, который требовалось преодолеть. Девушка отсчитала пятнадцать шагов и остановилась у трона, наступив на вмятину, оставленную множеством туфелек до нее. Хелен впервые увидела вблизи членов королевской семьи.

Ее Величество стала дородной, подобно своему сыну, и длительная тяжелая болезнь мужа оставила глубокие морщины на лбу и у рта, которые придавали лицу королевы мрачное, страдальческое выражение. Всем известное пристрастие королевы к нюхательному табаку оставило след на ее широких ноздрях: под толстым слоем пудры проглядывала желтоватая кожа. Между тем в широко поставленных глазах светился интерес. Королева выжидающе подалась вперед.

Хелен завела левое колено за правое и опустилась в глубоком реверансе, склонив голову. Она присела плавно и, вопреки страхам, ни разу не покачнулась. Можно вздохнуть с облегчением. Тетушка непременно обрадуется. Королевская рука, облаченная в перчатку, опустилась на резной подлокотник. Послышался шелест синего шелка, и перед Хелен предстал расшитый золотыми звездами и усеянный драгоценными камнями корсаж: Ее Величество склонилась для королевского поцелуя. Девушка подняла голову навстречу сладкому аромату гвоздики и сверкающим бриллиантам на дряблой коже. Сухие губы нежно прижались к ее лбу.

– Ты дочь графини Хейденской? – спросила Ее Величество так тихо, что казалось, будто изо рта вылетело лишь теплое дыхание. Все-таки она задала этот вопрос.

У Хелен сжалось горло. Она молча кивнула в ответ.

– Дитя, не верь всему, что говорят о твоей матери.

Эти ласковые слова заставили Хелен поднять взгляд, и на мгновение она встретилась с сосредоточенным взором своей королевы. Что та имела в виду? В лице не читалось ответа. Оно было покрыто непробиваемой маской, выкованной жизнью при дворе. Ее Величество выпрямилась и благосклонно кивнула, показывая, что Хелен свободна. Или этот кивок означал удовлетворение?

Камергер незаметно скользнул за Хелен, ловко подобрал шлейф и водрузил гору атласа на ее левую руку. Девушка с трудом заставила себя поклониться принцессам и королеве, поднялась на ноги и отошла от трона.