Онлайн чтение книги Латунный город The City of Brass
2. Нари

С девочкой что-то произошло.

Нари ковыряла крошки, оставшиеся от давно съеденного пирога. После зара в голове был кавардак, и она сделала остановку в местном кафе вместо того, чтобы сразу двинуться домой. Прошло несколько часов, а она до сих пор торчала там. Она повертела в руке чашку. Красные лепестки гибискуса колыхнулись на дне.

Чепуха, ничего не происходило, и ты не слышала никаких голосов . Она зевнула, водрузила локти на стол и прикрыла глаза. Предрассветная встреча с пашой и долгая прогулка через весь город страшно ее утомили.

Кто-то кашлянул, обращая на себя ее внимание. Она открыла глаза и увидела у своего столика мужчину с облезлой бородой, который смерил ее заинтересованным взглядом.

Нари обнажила кинжал прежде, чем он успел открыть рот, и с размаху стукнула рукояткой по деревянной крышке стола. Мужчина испарился, посетители кафе стихли. У кого-то рассыпались на пол кости домино.

Хозяин метнул в нее свирепый взгляд, и Нари вздохнула, понимая, что ее выставляют за дверь. Он с самого начала хотел отказать ей в обслуживании, сославшись на то, что приличная женщина не додумается без сопровождения гулять по ночам, не то что захаживать в рестораны, где полно посторонних мужчин. Он долго донимал Нари расспросами, знают ли мужчины в семье о том, где она сейчас, и заткнулся только при виде монет из ее гонорара кодии, но теперь недолгому гостеприимству явно пришел конец.

Она встала, оставила на столе деньги и вышла. На улице было темно и непривычно безлюдно. Введенный французами комендантский час вынуждал отсиживаться дома даже привыкших к ночной жизни египтян.

Нари шла, не поднимая головы, и вскоре поняла, что заблудилась. Луна светила ярко, но эта часть города была ей незнакома, и она дважды прошла одними и теми же переулками, безуспешно пытаясь найти поворот на главную улицу.

Уставшая и раздосадованная, она остановилась у входа в невзрачную мечеть, прикидывая, не устроиться ли здесь на ночлег, когда ее внимание привлек силуэт мавзолея, возвышающегося над куполом мечети. Она замерла. Эль-Карафа – Город Мертвых[10]Каирский некрополь, исламское кладбище на юго-востоке Каира, протянувшееся на 6 км с севера на юг..

Эль-Карафа, широко раскинувшийся облюбованный египтянами массив усыпальниц и погребальных участков, идеально отражал фанатичное отношение Каира к похоронной теме. Кладбище огибало всю восточную границу города хребтом из иссохших костей и гниющих тел. Тут хоронили всех: от основателей Каира до последних наркоманов. А пока чума несколько лет назад не решила вопрос нехватки жилплощади в городе, тут даже искали себе кров мигранты, которым некуда было податься.

От одной мысли у Нари мороз шел по коже. Она не разделяла представлений большинства египтян и среди мертвецов чувствовала себя не в своей тарелке: ни за что она не смогла бы жить в окружении разлагающихся трупов. Покойники вызывали у нее неприязнь: их запах, их безмолвие, все в них было не так.

От купцов, исколесивших много земель, она слышала рассказы о заморских народах, которые сжигали своих мертвецов, надеясь перехитрить бога и скрыться от его суда. Гениально, казалось Нари. Сгинуть в пламени костра должно быть счастьем по сравнению с тем, чтобы навечно улечься в душные пески Эль-Карафы.

Но она понимала, что кладбище – ее единственный шанс вернуться сегодня домой. Если двинуться вдоль границы на север, она выйдет на знакомые дома, и к тому же тут можно будет спрятаться, если на пути ей встретятся французские патрули, контролирующие соблюдение комендантского часа. Иностранцы обычно разделяли ее нелюбовь к Городу Мертвых.

Оказавшись на территории кладбища, Нари решила держаться самой крайней аллеи. Здесь было даже более пустынно, чем на улицах. Единственными признаками жизни оставались запахи отгоревшего костра и вопли дерущихся котов. Острые зубчатые стены и гладкие купола мавзолеев отбрасывали на песок шальные тени. Древние постройки казались заброшенными. Османские правители Египта предпочитали хоронить своих на родной турецкой земле, потому и не считали уход за местным кладбищем важные занятием – и это не единственное оскорбление, нанесенное ее народу.

Резко похолодало, и Нари поежилась. Старые кожаные сандалии, которым давно пора было на свалку, шлепали по мягкой дороге. Вокруг стояла гробовая тишина – только монеты то и дело позвякивали в корзине. Сама не своя, Нари избегала смотреть на могилы и развлекала себя более приятными мыслями, фантазируя, как она проникнет в дом паши, пока тот будет в Файюме. Нари себе не простит, если позволит его чахоточному братцу лишить ее такого щедрого барыша.

Она недалеко ушла, когда услышала за спиной шелест чужого дыхания и уловила краешком глаза смутное движение.

Просто кто-то решил срезать путь, как и я , – твердила она себе, не на шутку перепугавшись. Каир был в меру безопасным городом, но Нари отдавала себе отчет в том, что, когда ночью кто-то преследует молодую женщину, ничем хорошим это не кончается.

Она не стала ускорять шаг, но положила руку на кинжал, а потом резко свернула в глубь кладбища, побежала по аллее, спугнув сонную дворнягу, и юркнула за ворота старинной фатимидской гробницы[11]Фатимидский халифат 909—1171 гг..

Шаги последовали за ней. Потом остановились. Нари сделала глубокий вдох и занесла кинжал. Храбрясь и заготавливая угрозы, она вышла из укрытия.

И застыла как вкопанная.

–  Басима?

Девочка стояла посреди аллеи в дюжине шагов от нее, с непокрытой головой, в перепачканной рваной абайе. Она улыбнулась Нари. В свете луны сверкнули зубы, и порыв ветра растрепал ей волосы.

– Говори еще, – потребовала Басима натянутым и сиплым с непривычки голосом.

Нари ахнула. Неужели она и впрямь излечила ее? Если так, то с какой стати ребенку шататься по кладбищам среди ночи?

Нари опустила руку и подбежала к девочке.

– Что ты здесь делаешь совсем одна, милая? Твоя мать будет волноваться.

Она остановилась. Несмотря на темноту и невесть откуда взявшиеся тучи, заволокшие луну, Нари разглядела темные брызги на руках Басимы. Она втянула ноздрями воздух и уловила странный запах: дымный, горелый и неправильный .

– Это… кровь? Боже Всевышний, что случилось?

Не обращая ни малейшего внимания на переживания Нари, Басима восторженно захлопала в ладоши.

– Это действительно ты? – Она медленно обошла вокруг Нари. – По возрасту подходишь… – рассуждала она вслух. – Могу поклясться, что узнаю в тебе черты ведьмы, но в остальном ты выглядишь совсем как люди , – ее взгляд упал на нож в руке Нари. – Впрочем, есть только один способ узнать наверняка.

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она нечеловечески быстрым движением выхватила у Нари кинжал. Та удивленно вскрикнула и отступила назад, но Басима рассмеялась.

– Не бойся, целительница. Я пока в своем уме. Я не собираюсь проливать твою кровь. – Она играючи покрутила кинжал в руке. – Но это я все-таки заберу, пока ты чего не надумала.

Нари лишилась дара речи. Она вглядывалась в Басиму, как будто видела ее в первый раз. От исступленного, измученного ребенка не осталось и следа. Мало того что девочка говорила странные речи – в ее осанке появилась твердость, которой раньше не было и в помине. В волосах у нее свистел ветер.

Басима сощурила глаза, заметив растерянность Нари.

– Ты ведь знаешь, кто я? Мариды наверняка предупреждали о нас.

–  Кто?

Нари подняла ладонь, защищаясь от песка, который принес внезапный порыв ветра. Погода портилась. За спиной Басимы темно-серые и рыжие облака клубились в небе, пряча звезды. Ветер завыл сильнее самого страшного хамсина[12]Сухой и пыльный южный ветер, приходящий в долину Нила ежегодно весной и длящийся до пятидесяти дней., хотя сезон весенних песчаных бурь в Каире еще не подошел.

Басима взглянула на небо. Ее детское личико окрасилось тревогой. Она набросилась на Нари:

– Эта твоя человеческая магия… Кого ты призывала?

Магия? Нари вскинула руки.

– Не было никакой магии!

Двигаясь со скоростью света, Басима прижала Нари к стене гробницы и больно надавила локтем ей на горло.

– Кому ты пела?

Нари глотала воздух, не понимая, откуда взялась такая сила в худеньких руках девочки.

– Я… кажется… воителю. Но это же просто песня. Обычная обрядовая песня.

Басима отступила назад. Горячий вихрь пронесся по аллее, принося с собой запах огня.

– Это невозможно, – прошептала она. – Он мертв. Они все мертвы.

– Кто мертв? – перекрикивая ветер, спросила Нари. – Погоди, Басима! – воскликнула она, когда девочка опрометью бросилась в противоположную сторону.

У нее не было времени гадать о случившемся. Воздух сотрясся грохотом, громче пушечного залпа. Потом воцарилась тишина, гробовая тишина, и тут Нари подбросило в воздух и отшвырнуло в стену одной из гробниц.

С размаху она ударилась о камни, и ее ослепило молнией. Нари осела на землю, не успевая прийти в себя, чтобы защитить лицо от фонтана обжигающего песка.

Все стихло, кроме оглушительного стука ее сердца. Кровь хлынула к голове, перед глазами заплясали черные точки. Она пошевелила пальцами на руках и ногах и с облегчением обнаружила, что все они на месте. Звон в ушах постепенно поглотил все остальные звуки. Нари осторожно тронула пульсирующий бугорок на затылке и сдавленно пискнула от острой боли.

Она попыталась выбраться из песка, которым ее засыпало по пояс, все еще ничего не видя перед собой из-за вспышки молнии. Только нет, вдруг сообразила она, это была не молния. Яркий белый свет до сих пор горел в аллее, сгущаясь, уменьшаясь в диаметре, оставляя за собой обожженные огнем гробницы, втягиваясь внутрь себя. Втягиваясь во что-то .

Басимы нигде не было видно. Нари в панике пыталась высвободить ноги из песка. Она едва успела отряхнуться, когда услышала голос, чистый, как звон колокола, свирепый, как тигриный рык, говоривший на языке, который она мечтала услышать всю свою жизнь.

– Око Сулеймана! – взревел он. – Я убью того, кто призвал меня сюда!

Духов не существует, Якуб. Ни джиннов, ни демонов . Ее категоричные слова как будто специально вернулись поглумиться над ней. Нари высунулась из-за надгробия, за которое нырнула, как только услышала этот голос. В воздухе пахло пеплом, а свет, только что заливавший кладбище, стремительно тускнел, точно его всасывал в себя силуэт посреди аллеи. Это был мужчина, облаченный в темный кафтан, который, как дым, клубился вокруг его ступней.

Когда последняя капля света впиталась в его тело, он сделал шаг и, мгновенно потеряв равновесие, схватился за иссохший ствол дерева, нащупывая почву под ногами. Дерево вспыхнуло у него под ладонью. Не отнимая руки, он со вздохом оперся на горящее дерево. Пламя бросилось лизать его одежды, не причиняя им вреда.

Окончательно перестав понимать, что происходит, не говоря уже о том, чтобы бежать куда подальше, Нари продолжала прятаться за надгробием, когда незнакомец снова заговорил:

– Хайзур… если это твои шуточки, клянусь своими предками, я тебе все перья пообдираю!

Странная угроза отозвалась в ней. Слова казались бессмысленными, но язык был знаком до боли.

Почему этот безумный огненный человек говорит на моем языке?

Не в силах бороться с любопытством, она повернула голову и высунулась из-за надгробия.

Незнакомец рылся в песке, бормоча и сыпля ругательствами себе под нос. Нари наблюдала, как он выудил из-под насыпи кривой скимитар[13]Устаревшее европейское название всех типов восточных сабель. и сунул себе за пазуху. За ним последовали два кинжала, огромная булава, топор, высокий колчан стрел и сверкающий серебряный лук.

Зажав в руках лук, он наконец распрямился и оглядел дорогу, очевидно, выискивая взглядом того, кто, как он выразился, «призвал» его. Он был ненамного выше ее, но широкий ассортимент оружия, которого хватило бы на поход против целого французского войска, выглядел устрашающе, хотя и немного несуразно. Как будто мальчишка набрал охапку игрушек, решив поиграть в сурового воителя.

Воитель. О Боже…

Он искал ее. Нари призвала его.

– Где ты? – кричал он, выступая вперед со вскинутым луком. Он находился в опасной близости от ее укрытия. – Я тебя четвертую!

Он говорил благородным слогом, и певучее звучание ее родного языка не сочеталось с грозными словами.

Нари не хотела знать, что такое «четвертование». Она скинула сандалии. Как только он прошагал мимо ее укрытия, она тихонько поднялась и бесшумно побежала в противоположную сторону.

Но, к сожалению, впопыхах она забыла про корзину. Монеты звякнули в тишине ночи.

– Стой! – взревел он.

Нари побежала быстрее. Босыми ступнями отталкиваясь от песка, она свернула на одну извилистую тропинку, затем на другую, надеясь сбить его со следа.

Приметив чернеющий дверной проем, она нырнула туда. На кладбище было тихо. Никто не бежал за ней вдогонку и не сыпал страшными угрозами. Неужели ей удалось оторваться?

Она прислонилась к прохладному камню и перевела дыхание, отчаянно жалея, что посеяла свой кинжал – хотя какая польза от жалкого ножичка против целого охотничьего арсенала?

Мне нельзя здесь оставаться . Но вокруг были сплошные гробницы, и Нари понятия не имела, как отсюда выбраться в город. Она стиснула зубы и собрала волю в кулак.

Прошу, Господи , – взмолилась она. – Кто-нибудь, кто меня услышит… дайте мне унести отсюда ноги, и, клянусь, завтра же я попрошу Якуба найти мне мужа. И никогда больше я не проведу ни одного зара. Она робко шагнула вперед.

В воздухе просвистела стрела.

Нари оцарапало висок, и она взвизгнула, пошатнулась и схватилась за голову. Пальцы стали липкими от крови.

Раздался ледяной голос:

– Стой, где стоишь, а не то следующая пронзит тебе глотку.

Она застыла, продолжая прижимать ладонь к ране. Кровь уже начала сворачиваться, но Нари не хотела давать этому типу лишнего повода делать в ней новые дырки.

– Повернись.

Она испуганно сглотнула и повернулась, не шевеля руками и не смея поднять глаз.

– П-пожалуйста, не убивай меня, – выдавила она. – Я не хотела…

Загадочный незнакомец ахнул. Вздох вырвался с шипением погашенного уголька.

– Ты… ты человек, – прошептал он. – Откуда ты знаешь дивастийский?

– Я…

Нари запнулась. Она вдруг поняла, что теперь ей известно название языка, знакомого с детства. Дивастийский .

– Посмотри на меня.

Он подошел ближе, и пространство между ними потеплело и наполнилось запахом жженых цитрусов.

Сердце стучало так бешено, что пульсация отдавалась у нее в ушах. Нари набрала полную грудь воздуха и заставила себя посмотреть на незнакомца.

Его лицо было обмотано, как у кочевника в пустыне, но даже если бы он снял свой платок, едва ли Нари заметила бы что-то, кроме его глаз. Они были зеленее изумрудов и горели так ярко, что становилось больно смотреть.

Глаза сузились в щелочки. Он сорвал с Нари платок и дотронулся до ее правого уха. Нари отдернулась. Его пальцы были такими горячими, что даже краткого прикосновения оказалось достаточно, чтобы обжечься.

– Шафит, – проговорил он тихо, но в отличие от остальной речи, это слово осталось для нее загадкой. – Убери руку, женщина. Дай взглянуть в твое лицо.

Он оттолкнул ее ладонь раньше, чем она успела подчиниться. Кровь уже успела свернуться, и на ветру рана зудела – Нари знала, что кожа сейчас затягивается прямо у него на глазах.

Он отпрянул, чуть не врезавшись в стену за его спиной.

– Око Сулеймана! – Он оглядел ее с головы до пят, принюхиваясь к воздуху, как собака. – Как… как ты это сделала? – требовательно спросил он, сверкая яркими глазами. – Что это за трюк? Это ловушка?

– Нет! – Она вскинула руки, всем своим видом изображая святую невинность. – Это никакой не трюк и не ловушка, честное слово!

– Твой голос… Это ты призвала меня. – Он занес саблю и приставил к ее горлу. Прикосновение изогнутого лезвия было нежным, как любовная ласка. – Как? На кого ты работаешь?

Нари обмерла. Она сглотнула, сдерживая себя, чтобы не дернуться под лезвием у своего горла, – можно не сомневаться, добром бы это не кончилось.

Она лихорадочно соображала.

– Здесь… здесь была девочка. Наверное, это она тебя вызвала. – Нари ткнула пальцем в сторону, стараясь, чтобы слова звучали уверенно. – Она убежала туда.

– Лжешь! – прошипел он, и холодное лезвие плотнее прижалось к коже. – Думаешь, я не узнал тебя по голосу?

Подступила паника. Обычно Нари быстро соображала в экстремальных ситуациях, но у нее не было опыта в заговаривании зубов разъяренным огненным духам.

– Прости! Я… я просто спела песню… Я не хотела… ой! – Она вскрикнула, почувствовав укол лезвия, и у нее на шее выступила кровь.

Он поднял саблю к лицу, разглядывая каплю красной крови на гладком металле. Он принюхался, поднося клинок вплотную к покрову на своем лице.

– Боже…

Нари стало дурно. Якуб оказался прав: она связалась с чуждым ей миром магии и теперь должна была поплатиться. Она набралась смелости.

– Только, пожалуйста, не тяни. Если ты хочешь меня съесть, сначала убей меня.

–  Съесть тебя? – Он опустил оружие. – У меня от одного запаха твоей крови аппетит пропал на месяц. – Он с отвращением фыркнул. – Ты пахнешь земным рождением. Ты не мираж.

Она захлопала глазами и хотела поинтересоваться, что это значит, но не успела, когда из-под земли донесся внезапный мощный рокот.

Незнакомец коснулся стены склепа, у которого они стояли, и встревоженно обвел взглядом задрожавшие надгробия.

– Это кладбище?

Нари казалось, что ответ очевиден.

– Крупнейшее в Каире.

– Тогда у нас мало времени. – Он стал озираться по сторонам, после чего снова повернулся к ней: – Отвечай и не лги мне. Ты специально призвала меня?

– Нет.

– Где твоя семья?

А это какое имеет значение?

– Семьи нет, только я.

– Ты раньше делала что-то подобное? – поспешил он продолжить допрос. – Что-то необычное?

Разве что всю мою жизнь . Нари задумалась. Несмотря на страх, звук ее родного наречия вскружил ей голову, и она не хотела, чтобы загадочный незнакомец умолкал.

Вот почему ответ вырвался из нее прежде, чем она успела взвесить все «за» и «против».

– Я никогда никого не «призывала», но я исцеляю. Ты сам видел, – она коснулась своего виска.

Он внимательно посмотрел на нее, и его глаза разгорелись так ярко, что ей пришлось отвести взгляд.

– Ты можешь исцелять других? – спросил он тихо и немного нервно, как будто заранее знал ответ и боялся его.

Земля вздыбилась, и могильная плита между ними рассыпалась в порошок. Нари охнула и обвела взглядом окружающие постройки, вдруг обращая внимание, какое здесь все древнее и обветшалое.

– Землетрясение…

– Если бы все было так просто.

Он перемахнул через могильные руины и схватил ее за руку.

– Эй! – возмутилась она, когда сквозь тонкий рукав ее до самой кожи прожгло жаром от этого прикосновения. – Отпусти!

Его пальцы сдавили ее еще крепче.

– Как нам отсюда выбраться?

– Я никуда с тобой не пойду!

Она попыталась высвободиться, но застыла на месте.

Две тощие согбенные фигуры стояли в конце одной из узких кладбищенских аллей. Третья свисала из окна с выбитыми ставнями, осколки которых валялись внизу на земле. Даже не прислушиваясь к их отсутствующим сердцебиениям, Нари поняла, что все трое были мертвы. Истлевшие в лохмотья погребальные саваны болтались на их обезвоженных телах, а воздух полнился запахом гнили.

– Боже милостивый, – прошептала Нари пересохшими губами. – Что… кто они?..

– Гули[14]В арабском фольклоре гули описываются как оборотни, а форму нежити принимают преимущественно в европейских произведениях., – ответил незнакомец. Он отпустил ее и сунул ей в руки саблю. – Держи.

Нари чуть не выронила такую тяжесть. Она неуклюже обхватила оружие обеими руками, а он снял с плеча лук и заправил стрелу.

– Вижу, вы познакомились с моими прислужниками, – раздался позади голос.

Юный, девчачий. Нари обернулась. В нескольких шагах от них стояла Басима.

В мгновение ока стрела незнакомца оказалась направлена на девочку.

– Ифрит, – прошипел он.

Басима любезно улыбнулась.

– Афшин, – приветствовала она. – Какая неожиданная встреча. Мы-то считали, что ты окончательно выжил из ума в услужении у людей и умер.

Он вздрогнул и сильнее натянул тетиву.

– Отправляйся в ад, демон.

Басима рассмеялась.

– Ну-ну, зачем же так. Мы теперь на одной стороне или ты не в курсе? – ухмыльнувшись, она подступила ближе. От Нари не скрылся зловещий блеск в ее глазах. – Ты ведь пойдешь на все , чтобы помочь новой бану Нахиде?

Новой кому? Но для незнакомца эти слова, видимо, что-то значили: лук в его руках задрожал.

– Нахиды мертвы, – сказал он нетвердым голосом. – Вы, изверги, их всех перебили.

Басима пожала плечами:

– Мы пытались. Но все это теперь в прошлом, так ведь? – Она подмигнула Нари. – Пойдем, – она поманила ее к себе. – Ни к чему все усложнять.

Незнакомец – Басима назвала его Афшином – встал между ними.

– Сделай еще хоть шаг, и я вырву тебя из тела этого несчастного ребенка.

Басима бесцеремонно кивнула на могилы.

– Посмотри вокруг, глупец. Ты хоть представляешь, как многие здесь обязаны моему роду? Мне достаточно сказать слово, и вас тут мигом проглотят.

Проглотят? Нари быстренько отодвинулась от Афшина.

– Погоди! Знаешь что, может, я просто…

Что-то колючее и холодное обхватило ее щиколотку. Она посмотрела вниз. Там ее крепко держала костлявая рука, еще наполовину погребенная под землей. Рука потянула, и Нари споткнулась и упала как раз в тот момент, когда у нее над головой просвистела стрела.

Нари принялась рубить руку саблей Афшина, стараясь не отсечь между делом и собственную ногу.

– Отцепись, отцепись! – верещала она, вся покрываясь гусиной кожей от костяного прикосновения. Краем глаза она увидела, как рухнула на землю Басима.

Афшин бросился Нари на помощь и поднял ее с земли, когда она рукоятью размозжила кости вцепившегося в нее скелета. Нари вывернулась и замахнулась на него саблей.

– Ты убил ее!

Он отскочил подальше от клинка.

– Ты хотела уйти с ней!

Гули застонали, и он выхватил у Нари оружие и взял ее за руку.

– Нет времени на споры. За мной!

Они бросились бежать по аллее, пока земля сотрясалась вокруг них. Одна из могил взорвалась, и два мертвеца бросились на Нари. Афшин махнул саблей – и их головы покатились по земле.

Он потащил ее на узкую тропинку.

– Нужно убираться отсюда. Едва ли гули могут покидать место погребения.

–  Едва ли? Хочешь сказать, есть риск, что эти твари могут выйти за ограду и пережрать весь Каир?

Он задумался.

– Это дало бы нам фору… – но, заметив ужас на ее лице, он поспешил сменить тему. – Нам в любом случае нужно уходить.

– Я… – она огляделась и поняла, что они заплутали в самых дебрях некрополя. – Я не знаю как.

Он вздохнул.

– Придется прокладывать новые пути отступления. – Он кивнул на окружавшие их усыпальницы. – Как думаешь, здесь где-нибудь можно найти ковер?

–  Ковер? Какой прок нам от ковра?

Могильные плиты вокруг них сотряслись. Он шикнул на нее.

– Тише, – прошептал он. – Не то разбудишь новых.

Нари проглотила страх. Если для того чтобы не пойти на корм мертвецам, ей придется довериться этому типу, то была не была.

– Чем я могу помочь?

– Найди ковер, штору, гобелен – любую ткань, которая уместит нас обоих.

– Но зачем…

Он оборвал ее, одним пальцем указывая в сторону соседней аллеи, откуда доносились жуткие звуки.

– Не задавай вопросов.

Нари посмотрела по сторонам. На пороге одной из гробниц стояла метла, и деревянные оконные рамы казались совсем новыми. Здание было большим – там наверняка найдется отдельная комнатка для посетителей.

– Поищем здесь.

Они стали пробираться по аллее. Нари дернула дверь, но та не поддалась.

– Заперто, – сказала она. – Дай свой кинжал, я открою.

Афшин поднял ладонь. Дверь распахнулась наотлет, аж щепки посыпались наземь.

– Иди, я посторожу здесь.

Нари оглянулась. Шум привлек внимание гулей: целая стая ринулась в их сторону.

– Они… набирают скорость?

– Требуется время, чтобы заклинание вступило в полную силу.

Она побледнела.

– Тебе не одолеть их всех.

Афшин подтолкнул ее.

– Тогда пошевеливайся!

Она ощерилась, но поспешила перелезть через поломанную дверь. В склепе было еще темнее, чем на улице: единственным источником света служила луна, проглядывающая сквозь резные ставни и отбрасывающая на пол замысловатые тени.

Нари подождала, пока глаза свыкнутся с темнотой. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Все равно что дом обнести. Ты делала это тысячу раз. Она опустилась на колени и пошарила в открытом сундуке на полу. Внутри нашлись пыльный горшок и несколько чашек, составленные аккуратной стопкой в ожидании разморенных жаждой посетителей. Нари двинулась дальше. Раз уж склеп был подготовлен для приема гостей, должно быть здесь и специально отведенное для них место. И если Бог будет милостив и семья усопшего окажется не низшего достатка, найдутся там и ковры.

Она уходила вглубь, придерживаясь рукой за стену, чтобы сориентироваться в пространстве и не запутаться в планировке. Раньше Нари никогда не бывала в склепе – никто из ее знакомых и близко не рискнул бы подпускать ее к останкам своих предков.

Воздух пронзил утробный вскрик гуля, и сразу за ним послышался глухой удар о стену усыпальницы. Нари засуетилась и, вглядевшись в темноту, различила два отдельных помещения. В первом хранились четыре плотно сдвинутых саркофага, а вот во втором, похоже, была оборудована скромная гостиная. И там в углу темнел какой-то сверток. Нари подскочила и пощупала его: ковер. Хвала Всевышнему.

Рулон ковра оказался выше ее в высоту и к тому же тяжелым. Нари потащила его через склеп, но дошла только до середины, когда ее внимание привлек слабый шум. Она задрала голову, и ей в лицо дунуло песком. Песок струился и вокруг ее ног, словно его вытягивало из склепа.

Воцарилась зловещая тишина. Слегка обеспокоенная, Нари бросила ковер и выглянула в щель оконной ставни.

Запах гниения и разложения чуть не сбил ее с ног, но она разглядела Афшина, стоящего в одиночестве среди горы тел. Лука при нем не было: в одной руке он держал булаву, всю покрытую чужими кишками, в другой – саблю, с блестящего металла которой стекала темная жидкость. Он стоял поникший, пораженчески склонив голову. Чуть дальше по аллее она увидела новых гулей, которые продолжали стекаться к ним. Господи, неужто все мертвецы были в неоплатном долгу перед тем демоном?

Афшин отбросил оружие.

– Что ты делаешь? – вскричала Нари, когда он медленно поднял руки в молитвенном жесте. – Они приближаются, и…

Она не успела договорить.

Каждая песчинка и каждая пылинка в пределах видимости послушно завторили движениям его рук, собираясь вместе и кружась, образуя воронку посреди улицы. Он сделал глубокий вдох и выбросил руки вперед.

Воронка разверзлась навстречу наступающим гулям, послышался хруст. Нари ощутила, как ударной волной сотрясло весь склеп и взрывом песка ее отбросило от распахнувшегося окна.

И будут они господствовать над ветрами, и станут повелителями пустынь. И всякий путник, забредший на их землю, будет проклят…

Слова, услышанные в то время, когда Нари выдавала себя за знатока сверхъестественных сил, непрошено пришли ей на ум. Только об одном существе могла идти речь в этих строках, только оно внушало страх и трепет и закаленным солдатам, и ушлым купцам повсюду от Магриба[15]Общее название стран Северной Африки, расположенных к западу от Египта, придуманное средневековыми арабскими моряками и географами и в буквальном переводе означающее «там, где закат». до Индостана. Существо древнее, о коварстве и бесчеловечности которого слагали легенды. Джинн.

Афшин был джинном. Самым настоящим джинном.

Это было неожиданное открытие. От растерянности Нари даже на секунду позабыла, где она. И когда ее схватила чья-то костяная рука, а чьи-то зубы впились ей в плечо, немудрено, что Нари оказалась застигнута врасплох.

Она закричала, больше от неожиданности, чем от боли, потому что укус был не слишком глубоким. Нари стала бороться с гулем, пытаясь стряхнуть его с себя, но тот цепко обвил ее туловище всеми конечностями, как краб, и повалил наземь.

Ухитрившись высвободить локоть, она что было силы врезала ему. Гуль упал, но успел вырвать кусок мяса у нее из плеча. Нари застонала. Обнаженные нервные окончания пылали так, что у нее посыпались искры из глаз.

Гуль попытался схватить ее за горло, и она шарахнулась назад. Его мертвое тело было относительно свежим. Погребальный саван еще покрывал разбухшую, но не сгнившую плоть. А вот глаза превратились в омерзительное, тлетворное месиво из копошащихся там червей.

Слишком поздно Нари услышала движение за своей спиной. Второй гуль дернул ее к себе и обездвижил руки.

– Афшин! – закричала она.

Гули повалили ее на пол. Первый острыми ногтями оцарапал ей живот, порвав ткань абайи. Он провел шершавым языком по окровавленной коже и испустил довольный вздох, а Нари в ответ содрогнулась всем телом, закипая от отвращения. Она заметалась в их руках и ударила одного кулаком в лицо, когда тот нагнулся к ее шее.

– Слезьте с меня! – завопила она.

Она попыталась ударить его снова, но тот перехватил ее кулак и отдернул руку. Что-то укололо ее в бок, но она не обратила внимания.

Потому что в эту же секунду гуль впился ей в горло.

Кровь хлынула ей в рот. Глаза закатились. Боль ощущалась все слабее, перед глазами потемнело, и она не увидела приближения джинна – только услышала яростный вопль, свист сабли и два удара. Один гуль рухнул прямо на нее.

На полу под ней растекалась лужа теплой липкой крови.

– Нет… не надо, – пробормотала она, когда ее подхватили с пола и вынесли из склепа. Ночной воздух охладил ее кожу.

Ее уложили на что-то мягкое, а потом мягкое стало невесомым. Ей почудилось слабое ощущение полета.

– Извини, милая, – прошептал голос на языке, на котором до этого дня говорила только сама Нари. – Но мы с тобой еще не закончили.