Онлайн чтение книги Вокруг Солнца Les aventures extraordinaires d'un savant russe (2e partie, le Soleil et les petites planètes)
Глава XX. МЕРКУРИАНСКИЙ ОСТРОВ

— Черт побери!.. Вот так штука!..

Таковы были первые слова Гонтрана Фламмариона, когда он, проснувшись, взглянул на своих, еще спавших спутников. Все они, не исключая и Елены, были черны, как негры или трубочисты.

— Что за чудо? Уж не обманывают ли меня глаза?

Гонтран хотел протереть глаза, но заметил, и у него руки словно в чернилах.

— Вячеслав, Вячеслав, — бросился он будить своего приятеля.

— Ну, что еще? — спросил тот недовольным голосом, не открывая глаз и готовый перевернуться на другой бок.

— Посмотри, пожалуйста, что тут случилось.

Инженер, ворча, поднялся, но едва взглянул на лицо Гонтрана, как громко расхохотался.

— Ха-ха-ха! Что это тебе, чудак, пришло в голову так вымазаться?

— А взгляни-ка на прочих!

Сломка кинул взгляд на спавшего около своей трубы профессора, и его веселость удвоилась: седой, как лунь, ученый в одну ночь превратился в самого жгучего брюнета.

— Да не смейся, брат, и сам не лучше других, — с досадой прервал его Фламмарион, поднося к носу инженера карманное зеркальце, в котором отразилась черная, как сапог, физиономия.

— Ах, черт возьми, и в самом деле — пробормотал Сломка.

— Что такое случилось ночью, объясни, пожалуйста! — приставал к нему Гонтран.

— Постой, сначала умоемся, а потом уж будем думать.

Инженер направился к ручью, но увы, — последний из прозрачного ключа превратился в чернильный поток. В то же время Сломка заметил, что вся почва кругом покрыта слоем какого-то тончайшего черного порошка.

— По-видимому, уголь, — решил он, взяв горсть черной пыли. — Откуда же он взялся?

— Что это такое? — раздался обращенный к приятелям голос проснувшейся Елены. — Что это со мной?

Молодая девушка недоумевающе смотрела на свои нежные руки, теперь совершенно черные.

Фламмарион подбежал к ней и в нескольких словах рассказал о событиях ночи.

— Как же быть? Надо достать чистой воды, чтобы умыться, — проговорила Елена.

Эти слова поставили Гонтрана в тупик: где взять чистой воды, когда все крутом покрыто угольной пылью? К счастью, Сломка скоро решил эту проблему. Сбегав в шар, он достал там кусок сукна и устроил нехитрый фильтр. Скоро белая кожа молодой девушки приняла свой обычный вид, а вслед затем умылись и оба друга. Потом той же операции подверг себя старый ученый. Оставался один Фаренгейт, продолжавший спать богатырским сном.

Зато, когда американец проснулся и увидел себя в саже, его негодованию не было границ: он решил, что над ним зло подшутил кто-нибудь из его спутников, и старому ученому пришлось потратить немало усилия, чтобы разубедить разъяренного гражданина Соединенных Штатов.

Уломав кое-как Фаренгейта, все стали рассуждать, чему они обязаны ночным превращением. Но ни одно предположение не выдерживало критики.

— Господи! — прервал, наконец, бесплодные догадки американец. — Как бы там ни было, а все-таки, по-моему, не мешает сначала позавтракать. Пойду в лес: авось охота будет удачна по-вчерашнему.

С этими словами Фаренгейт вскинул на спину ружье и удалился, предоставив своим спутникам ломать головы над причиной странного явления.

— А знаете что, — вдруг заявил Михаил Васильевич среди разговора, завязавшегося после ухода американца, — я чувствую, что мне дышится как-то особенно. Вы не замечаете за собой ничего?

— И мне кажется тоже, — подтвердил Гонтран.

— И мне… — поддержал Сломка. — Как будто в атмосфере прибавилось кислорода, — добавил он.

Как раз Гонтран готовился закурить сигару. Но едва он чиркнул спичкой, как последняя с треском вспыхнула ярким огнем; загорелась и сигара, вместо того, чтобы медленно тлеть. Предположение Сломки оказывалось, таким образом, вполне справедливым.

Заинтересованный этим явлением, Михаил Васильевич хотел просить Гонтрана повторить опыт со спичкой, как вдруг вдали раздался крик Фаренгейта. Собеседники оглянулись и увидели американца, бежавшего из лесу с видом величайшего изумления.

— Леса нет! Лес исчез! — еще издали кричал американец.

— Как? Что такое? — спросил профессор.

— Представьте себе, там, где мы с вами проходили вчера, где видели роскошный тропический лес, — там теперь какая-то пустыня. Исчезло все — и лес, и то озеро, где я чуть не сделался добычей чудовища.

— Куда же все это девалось? — спросил Сломка.

— Не знаю. Вероятно, какая-нибудь катастрофа.

— И вы говорите, что на месте леса теперь пустыня? — перебил американца Осипов.

— Пустыня, где возвышаются алмазные горы.

— Что-о-о?..

— Алмазные горы, — твердо повторил американец.

Профессор и оба приятеля не знали, что подумать: шутит американец или сошел с ума.

— Да уверяю вас! Если не верите, то пойдемте, и вы увидите сами! — воскликнул тот обиженно, заметив недоверчивые улыбки своих слушателей.

Старый ученый и Сломка покачали головами: очевидно, в словах Фаренгейта была доля правды.

— Ну, пойдемте, — промолвил наконец Осипов.

— Сейчас, я закурю только сигару, — отозвался американец, — вытаскивая портсигар.

Увидев намерение Фаренгейта, Гонтран с улыбкой достал коробочку спичек, зажег одну из них и дал закурить американцу. Странное явление, свидетельствовавшее о богатстве кислородом атмосферы, тотчас же повторилось: спичка, а вслед за нею и сигара загорелись ярким пламенем.

— Что за чудеса с нами творятся? — с изумлением воскликнул Фаренгейт, выпуская изо рта сигару.

Не получив ответа на свой вопрос, американец повел всю компанию смотреть алмазные горы.

Оказалось, что лес, который еще вчера тянулся на десятки миль, теперь представлял собою узенькую полосу едва в несколько десятков сажень.

В одну минуту путешественники миновали его и выйдя по другую сторону, остановились пораженные.

У ног их на неизмеримое расстояние расстилалась неведомая страна. Казалось, чья-то исполинская рука срезала клочок почвы Меркурия и перенесла его на совершенно другое небесное тело. Всюду, куда только мог хватать глаз, виднелась пустыня, покрытая черным угольным слоем. Широкая река, состоявшая, казалось, из чернил, пересекала ее с севера на юг. Вдали, ослепительно сверкая всеми цветами радуги, горели под лучами солнца высокие горы.

— Ага! — воскликнул американец, любуясь изумлением своих спутников. — Ну, что? Не правду ли я говорил? Вот вам и алмазные горы, — показал он рукой на сверкавшие, подобно громадным бриллиантам, пики.

— Ну, положим, этот блеск еще ничего не доказывает, — возразил ему Сломка.

— Как не доказывает? — спорил американец, задетый за живое. — Впрочем, если вам угодно, мы можем в этом убедиться.

Фаренгейт сбежал вниз, но едва успел сделать несколько шагов по усыпанной углем долине, как зашатался и упал без движения. Гонтран, не раздумывая долго, бросился на помощь американцу, но и его постигла та же участь.

— Они погибли! — воскликнула Елена.

Не помня себя, девушка хотела кинуться на помощь к своему жениху, но старый ученый удержал ее.

— Куда ты? — крикнул он, хватая ее за руку. — Сломка, сбегайте в шар, достаньте скафандры.

Но оказалось, что догадливый Сломка уже раньше захватил с собой скафандры. Он немедленно одел его на голову, спустился вниз, где лежали тела Гонтрана и американца, и вытащил их из губительного воздуха долины. Затем, вместе с Михаилом Васильевичем, они начали оживлять их при помощи искусственного дыхания.

Несколько минут прошли в томительном ожидании. Наконец Гонтран вздохнул полной грудью и открыл глаза.

— Б-р-р, — проговорил он. — Что со мной случилось?

Вслед за Гонтраном ожил и Фаренгейт. Вскоре оба они совершенно оправились, и все общество возвратилось к шару, толкуя о загадочной катастрофе, разразившейся ночью на поверхности Меркурия.

— А не повлияла ли на это вчерашняя комета, папочка? — вдруг заметила Елена.

Старый ученый хлопнул себя рукой по лбу.

— Комета… Я и забыл про нее совершенно! Куда она в самом деле девалась?

Михаил Васильевич, Сломка и Гонтран принялись смотреть на подернутый серой дымкой небосклон, но не увидели ничего: вчерашняя небесная странница исчезла бесследно.

Профессор не знал, что и подумать.

Вдруг за его спиной послышался взрыв хохота.

— Ха-ха-ха! — смеялся Фаренгейт. — Вы напоминаете мне историю о том крестьянине, который искал своего осла, а сам сидел на его спине. Вы ищете комету в небе, а она между тем несет нас, — американец с торжествующим видом взглянул на своих спутников.

— Так вы… — начал Михаил Васильевич, оправляясь от изумления. — Вы думаете, что мы не на Меркурии?

— Конечно, взгляните на характер окружающей нас местности.

— Осипов погрузился в глубокое раздумье.

— Да, это возможно, это очень возможно, — бормотал он, разговаривая с самим собой. — Это богатство углеродом: углекислота в атмосфере, уголь в почве и воде, алмазные горы. И потом, это внезапное исчезновение кометы…

— Пожалуй, — заявил наконец Сломка, — вы, мистер Фаренгейт, правы. По крайней мере, ваша догадка может объяснить все те загадочные изменения, которые совершились сегодня ночью.

— Да, — подтвердил и Осипов. — Теперь я уверен, что мы находимся не на Меркурии, а на каком-нибудь другом небесном теле, имеющем гораздо меньший диаметр: стоит только взглянуть, как сузился против вчерашнего круг горизонта. Какое же может быть это тело? Ответ возможен лишь один: это вчерашняя комета, столкнувшаяся с Меркурием и оторвавшая от него ту часть почвы, где мы находились. Что касается природы этой кометы, то несомненно, что она находится в периоде образования, соответствующем третичной эпохе: отсюда и это обилие углерода в разных его видах.

— Какая же это комета и куда она несет нас, папа? — спросила Елена.

— Куда… — задумался профессор. — Раз она пересекла орбиту Меркурия, то, конечно, она должна обогнуть Солнце, прежде чем направиться к своему афелию.