Цитаты Магистр дьявольского культа завершёнOnline
Правду говорят, что самая жестокая на свете вещь — это женское сердце!
Самая жестокая вещь на свете - это женское сердце.
— Юноша, в этой жизни есть два тошнотворных слова, которые человек должен научиться говорить, несмотря ни на что.
— Это какие же?
— «Спасибо» и «прости».
— И что мне будет, если я не научусь говорить их?
— Тогда рано или поздно ты произнесёшь их в слезах.
Послушайте, мне правда очень жаль. Я не могу разобрать, какая часть трупа кому принадлежит. Если кого-то похороню неправильно, пожалуйста, простите меня…
Разумеется! Я никогда не дурачусь. И я никогда не разыгрываю людей.
- К черту. Вэнь Нин, пойдём!
- Куда?
- Искать неприятности!
Юноша хотел было сказать: «Учитель Вэй, вы опять по ошибке надели нижние одеяния Ханьгуан-цзюня», - но подумав, промолчал.
Всё равно ситуация повторяется каждую пару-тройку дней, так ведь никаких сил не хватит каждый раз напоминать!
О Вэй У Сяне он и вовсе имел мнение, что раз уж этот человек на глазах у целой толпы не постеснялся заявить о своих намерениях лечь с Ханьгуан-цзюнем в постель, то совершенно не возможно предугадать, какие непотребства от него услышишь в следующий раз.
Все-таки это не торговля капустой на базаре. Ты не можешь взять одного отпрыска Мо и получить второго совершенно бесплатно.
Будь у Вень Нина хоть кровинка на лице, он бы наверняка покраснел так, что дошло бы до кровотечения.
Кому нужен этот широкий, светлый путь, на котором и так не протолкнуться? Я буду идти по своей кривой дорожке, пока не стемнеет!
Будь это мое прежнее тело, то даже вывались из него все внутренности, я бы смог засунуть их обратно и продолжил сражаться.
Если у Лань Ван Цзи не было манер, то манер в этом мире вообще нигде не существовало.
В этом теле он был как птица без перьев, тигр на равнине, водяной дракон на мелководье, - утративший всё своё превосходство и приниженный теми, кто слабее его.
И разве могла хоть толика сомнения возникнуть в ослеплённом ненавистью человеке?
Никому не следует высказываться, не видя полной картины.
Изгоняй яд с помощью яда. Они уравновешиваются и сдерживаются друг другом.
Когда я приходил к нему, я говорил, что молодой господин Вэй и так уже совершил ужасную ошибку, к чему тебе добавлять к его ошибкам свои? Он ответил... что не может судить, были ваши действия верными или ошибочными, но какими бы они ни являлись, он готов нести ответственность за последствия вместе с вами.
Можешь попытаться сейчас и увидишь, откажу ли я тебе хоть в чем-то.
Ну что, злишься теперь? Лань Чжань, известно ли тебе, что мне больше всего нравится, когда ты сердит...
Когда он спас вам жизнь и спрятал в пещере... то, как он говорил с вами, как он смотрел на вас... Боюсь, даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе.
- Лань Чжань? Ты ранен?!
- Разве это возможно?
Совсем как когда-то, Вэй У Сянь, улыбаясь, звал его, а Лань Ван Цзи смотрел в его сторону. И с тех пор уже не мог оторвать глаз.
Тогда как я надеюсь на то, что "Мелодия ВанСяней унесётся вдаль, прервётся, но впредь не разлучатся те, о ком она поётся."
Вдали умолкнет шум мирских забот, но мы с тобою никогда не разлучимся.
Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла? Как такое возможно? Изначально в этом мире никто ни к кому не испытывает вражды. Но кто-то в конце концов наносит первый удар.
Тебе нужно помнить то добро, которое делают для тебя другие люди, а не то добро, что ты делаешь для них. Выброси всё ненужное из сердца, и тогда тебе станет легко и привольно жить на свете.
Запомни - в этом мире каждый считает жертвой именно себя.
Вэй У Сянь, ты поистине образец бескорыстия и величия. Совершил все на свете хорошие поступки да еще никому об этом не рассказал, вынес все унижения ради великого дела. Как это трогательно. Должен ли я теперь упасть на колени и со слезами благодарить тебя?
Между нами не должно быть места для "спасибо" и "прости".
Каждый день - значит каждый день.
Звучит прилично и благовоспитанно, очень по-гусуланьски.
Ты, в конце концов, понимаешь или нет? Пока ты на их стороне, ты - герой, отважный и благородный, необыкновенный храбрец, единственный и неповторимый гений. Но стоит тебе сказать лишь слово против, и вот ты уже сделался безумцем, что не считается ни с кем...
Это ж надо подумать - спасти мир! Да ты не способен спасти даже самого себя!
Он не боялся упасть. За все эти годы он падал множество раз. Но падение на землю все равно причиняет боль. Если же рядом оказался кто-то, готовый поймать его, ничего лучше и придумать нельзя.
Если все это лишь слухи, зачем так спешно им верить? Если все это тайны, откуда они вам стали известны?
Хань Гуан Цзюнь провел столько лет в тяжелом ожидании, но до сегодняшнего дня так и не получил воздания за страдания. Не только у Главы ордена Лань есть причины проявлять беспокойство, даже совершенно посторонние люди прониклись бы состраданием!
Это в случае спасения человека иногда оказываешься бессилен. А чтобы кому-то навредить, всегда найдётся бесчисленное множество способов.
Обычно, чем добрее и спокойнее человек, тем страшнее вспышки его гнева.
Прежде чем бить собаку, смотри, кто её хозяин.
Потому что я хочу, чтобы вы знали: даже не испульзуя меч, не имея при себе ничего, кроме того, что вы называете "Кривой дорожкой Пути Тьмы", я все равно останусь на недосягаемой высоте, а вы будете смотреть мне в спину.
Ведь если кто-то носит тебя на руках, с какой стати ходить самому?
Солнце на небесах готовилось показаться из-за горизонта. А земное солнце тем временем стремительно близилось к закату.
- Погоди секунду. Как ты её назвал?
- Фея. Это имя.
- Ты назвал пса Феей?!
- А чему ты так удивляешься? Когда она была щенком, я называл её Феечкой. Но сейчас она уже взрослый пёс, поэтому больше я её так не зову.
Тебе тоже пришлось нелегко, ведь ты старательно лицемерил.
- Если ты меня не отпустишь, я все расскажу своему дяде, и тогда ты будешь молить о пощаде!
- А почему своему дяде, а не отцу? Кто, ты говоришь, твой дядя?
- Я его дядя. Тебе есть что сказать перед смертью?
Долги оплачивают деньгами, а за чужую смерть платят жизнью.
Вэй У Сянь никак не думал, что когда все в страхе будут заискивать перед ним, Лань Ван Цзи осудит его прямо в лицо; когда все с ненавистью будут плеваться в его сторону, Лань Ван Цзи встанет рядом.
Ну и пусть он терпеть меня не может – я-то могу.
- Мы не в том положении, чтобы беспокоиться даже о самих себе; считаешь, сейчас самое время заботиться чужими неприятностями? — напомнил ему Цзян Чэн.
- Во-первых, это не чужая неприятность. А во-вторых, рано или поздно, кому-то придется обо всем позаботиться! — заметил Вэй У Сянь.
Ой-ей, с характером Лань Чжаня это добром не кончится.
Знаете, я тут немного подумал... Все же, если бы мне пришлось есть вашу кашу каждый день, то я предпочел бы смерть.
Лань Ван Цзи – совсем другое дело. Он даже не должен будет ничего объяснять, напротив, это ему добрые люди объяснят, как ловко злокозненный Старейшина И Лин обманул Хань Гуан Цзюня.
Ты действительно хочешь пойти со мной? Подумай как следует. За этими дверями твое доброе имя будет уничтожено!
Он мог бы восхищаться и подражать кому угодно, но, как назло, решил последовать по стопам своего дяди Цзян Чэна. Они даже меч вонзают в одно и то же место.
Я рядом, — услышав эти слова, Вэй У Сянь неожиданно ощутил, как в сердце распускается доселе невиданное чувство. Что-то вроде тоски. В груди его защемило, но в то же время стало немного теплее.
Не было выбора? Как поступать в том или ином случае, зависит лишь от тебя.
Судя по его словам, он всегда находится в положениях одно хуже другого.
Не тебе называть даоцзана нечистым. Ты всего лишь лужа рвоты на его пути, и даоцзану просто-напросто не посчастливилось вляпаться в тебя! Ты единственный, кто здесь грязен! Отвратительная и мерзкая лужа блевотины!
Ужас, несомненный ужас. Мне и в голову не пришло, что Цзинь Гуан Яо столь быстро соображает и столь складно врет!
Образ его мышления в нынешней жизни разнился с его прошлым мировоззрением : Вэй У Сянь уже спокойно и умело противостоял обстоятельствам такого рода.
Кажется Хань Гуан Цзюнь препирается с Вэй У Сянем лишь потому, что приемы того слишком уж темные и неправильные. Люди толкуют, будто Хань Гуан Цзюнь отчитывает Вэй У Сяня прямо в лицо за то, что он оскверняет усопших, безжалостен и любит убивать, сбился с пути и предал свои прежние идеалы.
Самые ретивые охотники до сплетен утверждали, что он и Лань Ван Цзи, стоя на поле брани, одной рукой сражались с псами из клана Вэнь, а другой – друг с другом.
Вэй У Сянь целыми днями потрошил могилы, а Лань Ван Цзи бесконечно нудил под ухом о том, что он выбрал Путь Тьмы, и это рано или поздно разрушит его тело и душу, а иногда даже напрямую пытался препятствовать Вэй У Сяню.
Ты не просто зашел слишком далеко, ты сбился с верного пути.
Против сокрушительной мощи никакое проворство не выстоит.
Он никогда не падал духом, как бы ужасно ни складывались его дела.
В этом перерождении карма действительно превзошла саму себя.
Слишком легкомысленный, недостаточно благонравный, и то, что он учинит хаос, было лишь вопросом времени.
Он был самым сообразительным, самым послушным и самым беспроблемным из них.
- Юноша, в этой жизни есть два тошнотворных слова, которые человек должен научиться говорить, несмотря ни на что.
- Это какие же?
- "Спасибо" и " прости".
- И что мне будет, если я не научусь говорить их?
- Тогда рано или поздно ты произнесешь их в слезах.
Цзинь Лин со своим характером оскорбляет людей, едва раскрыв рот, и ворошит осиное гнездо, едва пошевелив рукой. Цзин И из твоего Ордена называет его «юной госпожой», что, кстати, весьма и весьма верно подмечено. Сколько раз он уже попадал в различные передряги, и если бы мы с тобой не оберегали его, он давно бы испустил дух. Цзян Чэн определенно не из тех, кто разбирается в воспитании детей. А Цзинь Гуан Яо…
Даже главные деревенские сплетники выбирают, куда им стоить совать свой нос. И туда, где кричат нечеловеческими голосами и летают ошметки плоти, все же лучше не показываться.
Эти деревенщины, столкнувшись с любой трудностью, сломя голову бегут кланяться Будде или еще кому, вместо того чтобы потратить время с пользой и самим разобраться с проблемами.
Какого типа?.. Ну в общем-то, мне очень нравятся такие мужчины, как Хань Гуан Цзюнь.
Ты сам это сказал.
Я забираю этого человека в Облачные Глубины.
Хоть он был способен уничтожить этот мир, в итоге уничтоженным оказался он сам.
Никто не может вечно быть на вершине — мифы остаются мифами.
В этом теле он был как птица без перьев, тигр на равнине, водяной дракон на мелководье.
Пусть не порочит мою невинность! Я, знаете ли, еще надеюсь найти себе достойного мужчину!