Онлайн чтение книги Мама, я люблю тебя Mama I Love You
Однажды рано утром

Я стала читать в книге стихи, но не могла понять ни слова и принялась просто рассматривать раскрытые страницы как картинку, а потом закрыла книгу, положила ее на пол, залезла под одеяло и уснула.

Мне приснилось, что мама собирается на вечеринку и вдруг передумывает и решает вместо этого ехать в Нью-Йорк, и берет меня с собой. Мне приснилось, что мы сели на «Звезду Ирландии» и полетели в Нью-Йорк, там взяли такси до «Пьера» и поселились в номере 2109, и начали мыться, есть и обзванивать знакомых – все точно так, как было на самом деле, только теперь мне все это снилось.

Скоро сон кончился, а самолет все шумел и трясся, и мне хотелось, чтоб он скорее сел – но он не садился. Так без конца я и летала на самолете, брала такси и попадала в 2109-й номер, пока не услышала, как повернулся ключ в замке, и не проснулась совсем. Пришла Мама Девочка.

– В чем дело, Лягушонок? Ты вся красная, и от тебя пышет жаром!

Она кинулась ко мне и приложила руку к моему лбу, метнулась в ванную и вернулась оттуда с градусником, сунула его мне в рот, бросилась к телефону и спросила кого-то о враче, а потом стала говорить с самим врачом, а потом вынула градусник у меня изо рта, посмотрела и сказала врачу:

– Сто три.

Потом поговорила еще немножко, положила трубку, подошла, села и взяла мои руки в свои, и я сказала:

– Ой, Мама Девочка, я совсем не больная.

– Нет, ты больная, – сказала Мама Девочка. – Но врач скоро придет и вылечит тебя.

– Я не больная, просто я никак не могу остановить самолет: он все шумит и шумит.

– Где?

– У меня в ушах. Я знаю, что я здесь, а не на самолете, но он все равно не перестает.

– Врач даст тебе лекарство. Я откажусь от всех своих планов на сегодняшний вечер и буду сидеть около тебя.

– Нет, мама, я не хочу, чтобы ты отказывалась от своих планов!

– Ну, знаешь ли, меня не интересует, что ты там хочешь. Я так решила, и так будет. А теперь ложись, отдыхай и ни о чем не думай.

Телефон зазвонил, и это опять была Глэдис Дюбарри. Мама Девочка стала рассказывать ей про обед с мистером Макклэтчи:

– Роли для меня у него нет, но он хочет познакомиться с Кузнечиком. Ему понравился ее голос, и он хочет посмотреть, не подойдет ли она на роль маленькой девочки из этой пьесы, но… не знаю. Я прилетела сюда, чтобы самой пробиться на сцену, а не устраивать туда свою дочь. Я ужасно не люблю детей на сцене. А кроме того, у нее температура, сто три, но она считает себя здоровой. Знаешь, какие они – все умеют лучше, чем взрослые, даже болеть… Что ты, тебе совсем не нужно присылать своего врача, я уже вызвала… Ну конечно, лучше твоего нет, но нет необходимости присылать его…

– Пусть пришлет, – сказала я. – Хочу увидеть врача Глэдис Дюбарри.

– Говорит, что хочет видеть твоего врача, – сказала в трубку Мама Девочка, – но послушай меня, Глэдис: это всего-навсего небольшая температура, а так у нее все в порядке, поверь мне, и я не хочу беспокоить людей по пустякам… Разумеется, рисковать я не собираюсь, но я твердо уверена, что ничего серьезного нет… Но почему обязательно полиомиелит?.. Знаешь что, сейчас я хочу, чтобы она отдохнула. После врача я тебе позвоню.

– Полиомиелит? – спросила я. – Ой, Мама Девочка, так я, наверное, умру?

– Должна сказать тебе, что Глэдис Дюбарри очень любит придумывать всякие страхи. Придумывает их всю жизнь, делала это, когда была еще совсем маленькая. Никакого полиомиелита у тебя нет, и ты не умрешь. Это у Глэдис полиоболтунит. Всегда строит из себя богатую девицу с широкой натурой, и это ужасно скучно. Ее врач! Как будто он лучший в мире только оттого, что дает ей успокаивающее, когда она в истерике – а она в ней всегда. А сейчас отдыхай и совершенно позабудь о том, что ты больная.

– Я не больная. Это ты говоришь, что я больная.

– Самолет шумит все так же?

– Чуть меньше.

– Когда перестанет, буду знать, что ты выздоровела.

– Как нам остановить его?

– Доктор даст лекарство, чтобы ты заснула, и во сне он приземлится.

Доктор оказался маленьким старичком с маленькой улыбочкой и маленькими руками. Он взглянул на меня – и улыбнулся, и стал со мной разговаривать, а потом поговорил с Мамой Девочкой и сказал:

– Она переутомлена и взвинчена.

– Но разве вы не проверите ее температуру?

– В этом нет необходимости, – ответил доктор, – но давайте смерим. Думаю, что она у нее немного упала.

Температура оказалась сто один, так что какие они ни есть, а два из них я потеряла.

– Все время слышит самолет, – пожаловалась Мама Девочка.

– Понятно, – сказал доктор. – Что ж, дайте ей полтаблетки аспирина сейчас и другую половину немного позже.

– Полтаблетки аспирина – и все?

– Она ведь только устала и перевозбудилась.

– Но я думала, вы дадите ей успокаивающее.

– Полтаблетки аспирина – это уже успокаивающее. Она очень крепкая девочка – сплошь кости, мышцы и энергия.

– Она не ест.

– Что ж, это и вправду скучное занятие.

– О, пожалуйста, не говорите так при ней! – воскликнула Мама Девочка. – Теперь мне будет ужасно трудно заставить ее есть.

– Забудьте об этом, дорогая моя, – сказал доктор. Серьезно. – Она очень крепкая девчушка. Ей уже много лучше, хотя бы оттого, что сейчас она слушает нас, а не самолет. Почему бы вам не попросить у администрации приемник, чтобы она послушала какую-нибудь тихую музыку, или, еще лучше, почему бы вам самой не спеть ей?

– Мне самой?

– Ну конечно. Негромко. Тогда она перестанет слышать самолет.

– Больше ничего не нужно?

– Хорошо бы ей заснуть. Попросите телефонистку никого не соединять с вами. Тихонько пойте, пока она будет спать, а когда проснется, снова смерьте температуру. Если нормальная, оденьте ее и сходите с ней прогуляться в парк. Ваша комната слишком тесная и узкая и напоминает ей салон самолета.

– Что ей петь? Я знаю очень мало детских песенок.

– О, не обязательно детские, – сказал доктор.

Он разломил аспиринку надвое и половину положил мне в рот. Мама Девочка дала мне запить. Я проглотила, и доктор погладил мое лицо своими маленькими ручками, и улыбнулся, и сказал:

– Баю-баюшки-баю.

Не спел, просто сказал и еще добавил:

– У меня часто бывает желание, чтобы кто-нибудь попел мне.

Мама Девочка посмотрела на него так, будто он сказал что-то очень странное, а потом открыла сумочку и достала оттуда кошелек.

– Сколько я вам должна, доктор?

– Что вы, дорогая моя!

– Нет, я настаиваю. Работа врача должна оплачиваться.

– О, тогда один доллар, – сказал он, и Мама Девочка дала ему долларовую бумажку.

– А ты, – он повернулся ко мне, – если хочешь знать, совсем не больна.

– Я знаю.

Мама Девочка проводила доктора до двери, они поговорили еще немного, и он ушел, и тогда Мама Девочка вернулась, села на кровать и тихо-тихо запела.

Она запела свою любимую песню, ту, в которой есть слова: «Время медленно течет, но сделать может очень много». Где она не помнила слов, она просто мурлыкала, и я подумала: как это прекрасно. Подумала, что Мама Девочка – самая прекрасная девушка в мире. Подумала, что весь мир прекрасен. Зазвонил телефон, Мама Девочка сказала что-то вполголоса и положила трубку, и вернулась ко мне, и снова начала петь.

Никогда в жизни мне не было так хорошо.