Онлайн чтение книги MASH
6

Доктора 4077-го отводили много времени обсуждению троицы из Болота. При упоминании имени Дюка, основная масса соглашалась, что, пожалуй, из всех троих он был самым приятным в общении. Неоспоримое хирургическое мастерство ловца Джона принесло ему заслуженное уважение. Зато мнение о Ястребе Пирсе сильно разделялось.

Человеком, который более всех ненавидел Пирса, был капитан Фрэнк Бёрнс. На это у него были веские причины. Ястреб Пирс его доводил. Капитан Бёрнс был начальником одной их смен, а Ястреб — начальником другой. Иногда график работы нарушался. Время одной смены наползало на другую, и личный контакт был неизбежен. Чем чаще они встречались, тем больше ненавидели друг друга.

Франк Бёрнс родился в семье лекаря, и стал хирургом в небольшом городе штата Индиана. После года стажировки по династийному признаку он три года до призыва проработал с отцом. У него были две машины и дом стоимостью в тридцать пять тысяч.

Те же три года Ястреб Пирс провел практикантом без зарплаты, полагаясь на заработки жены и свои выигрыши в покер в больнице. По мнению Ястреба, Фрэнк Бёрнс, невзирая на техническую компетентность, редко думал и был изрядной сволочью. По мнению Фрэнка Бернса, Ястреб был неотесанным мужланом, который не понимал, что обучение хирургии у мало что в ней смыслящего родителя все равно в тысячу раз лучше, чем формальное образование на курсах в госпитале.

Капитан Бернс, рожденный в достатке, привыкший к собственному авторитету, был строгим начальником своей смены. Его раздражали добровольцы-срочники. Как минимум раз в неделю ему необходимо было нажаловаться Блэйку на подчиненного, уличая последнего в разгильдяйстве. В такие моменты капитан Пирс вставал на защиту рядовых, что всегда делал успешно. Это бесило Бернса, и однажды он подошел к Ястребу для выяснения отношений.

— Фрэнк, — сказал Ястреб, — Ты — вонючка. Я еще не знаю, что я с тобой сделаю, но когда-нибудь я найду решение. Советую топать отседа, ложиться в кровать, и считать вместо овечек свои дивиденды. Не стоит ускорять моё решение на твой счет к собственному твоему сожалению.

Фрэнк тут же побежал к подполковнику Блэйку и нажаловался. Блэйк появился в Болоте.

— Пирс, — спросил он, — Тебя что-нибудь беспокоит?

— Как Вам сказать, — начал Пирс, — Однажды скаут из Носков [5] осмотрев меня, сказал, что по нормам Большой Лиги я способен лишь на слабый бросок мяча…

— Господи, — сказал Генри, — Да ты — действительно придурок. В любом случае, отстань от Бернса. Я знаю твое о нем мнение, но у нас хирурги на дороге не валяются. Если не оставишь его в покое — задницу надеру.

— Слушаюсь, Мой Повелитель! — покорился Ястреб, выскакивающему из палатки Генри.

Тем же вечером Ястреб встретился на дежурстве с Фрэнком.

— Эй, Фрэнк! — сказал он, — мой младший братик вышел из тюряги. Я написал ему, чтобы он сгонял в Индиану и сжег твой домик стоимостью в тридцать пять тысяч.

И снова Фрэнк побежал ябедничать Блэйку, который только утром уговаривал Пирса.

— Пирс, ты чего, спятил? — потребовал объяснений Генри.

— Не понял? — спросил Пирс, уже забывший о случившемся.

— Мне сказали, что твой брат намеревается сжечь дом Фрэнка.

— Который из братьев? Их у меня шесть.

— Который только что из тюрьмы вышел.

— Ну, Боже мой, Генри, разве я могу за ними уследить отсюда? Это может быть любой из них. Они в тюрьме по очереди сидят! Не волнуйся. Ни один из них, даже при попутном ветре, не в состоянии найти Индиану.

Когда под давлением Генри и для собственной передышки Пирс прекращал издеваться над капитаном Бернсом, от лица срочнослужащих за Фрэнка принимался Дюк Форрест. В этот раз он отстаивал рядового Лорензо Буна — главного болвана Двойного-Неразбавленного.

За свои девятнадцать лет рядовой Бун мало, что видел в своей жизни, и пока еще не был замечен в чем-либо полезном. Казалось, он ничего не может сделать правильно. Видимо потому его назначили на должность третьего ассистента управляющего по смене и чистке уток в послеоперационной палате. Несмотря на тугодумие, он старался. С каждым днем он справлялся с обязанностями всё лучше и лучше.

Со временем рядового Буна поставили следить за количеством потребляемой и выделяемой жидкости у более серьезных пациентов. Задача была несложной. Многие пациенты получали жидкость только внутривенно. Почти у всех стояли катетеры мочевого пузыря. Так что особого труда измерить объем мочеиспускания не требовалось. Согласно медицинским традициям, рядовой Бун должен был измерить этот объем в кубических сантиметрах. Сокращенно — «КС», которых в литре ровно ОДНА ТЫСЯЧА.

Спустя несколько дней записанные рядовым Буном цифры вызвали подозрение. Согласно его данным, несколько пациентов потребили только один, два, а, в крайнем случае — четыре или пять кубических сантиметров жидкости за двадцать четыре часа, а мочеиспускания вообще не было записано. Расследование показало, что в понимании Буна «КС» означало «кофейные стаканы», но это разъяснение не привело к улучшению его деятельности.

Спустя некоторое время капитан Бернс заболел. Его скрутило так, что он три дня не покидал свою палатку, и, хотя природу его недуга установить не смогли, его источниками считались следующие:

Капитан Бернс страдал от известных отмазок докторов: если его пациент умирал, то он это либо (1) — по воле Божьей, либо (2) по какой-то другой причине. Однажды он провел шесть долгих часов, оперируя серьезно раненого солдата, который был в глубоком шоке в течение всей операции. Полчаса спустя пациент умер в послеоперационной. Перед кончиной солдата стошнило, и он начал захлебываться блевотиной. Рядовой Бун по собственной инициативе, быстро принес прибор для откачивания жидкости.

Прибор не функционировал. Впрочем, как и пациент. В этот момент появился капитан Бернс.

— Бун! — воскликнул он, наблюдая бесплодные усилия рядового, — Ты убил моего пациента!

Рядовой Бун побелел. Он тихо ушел в темный угол и заплакал. Капитан сказал ему, что он убил человека. А капитан — доктор, а доктор знает всё.

Дюк Форрест присутствовал при этом.

— Фрэнк, — обратился он к капитану Бернсу, — можно с Вами, эт-та, поговорить на улице?

Корейские ночи темны. Нередко не видно даже собственной вытянутой перед лицом руки. Так и Капитан Бернс не заметил ни руки, сломавшей ему нос и рассекшей губу, ни колена, согнувшего его в весьма болезненное положение на три последующих дня.

Ловцу Джону выпало быть следующим в очереди посчитаться с капитаном Бернсом. Это было связано с кардиомассажем. Кардиомассаж заключается в сжатии руками остановившегося сердца. Это делается через наскоро прорезанное отверстие в груди, зачастую при напрасной надежде, что сердцебиение возобновится и пациент поправится. Процесс осуществляется путем сдавливания и расслабления сердца пальцами руки, воссоздающими ритм и частоту нормального сердцебиения. А капитан Бернс, бесспорно, был лидирующим кардиомассажистом в Дальневосточном командовании.

Однажды утром за завтраком Ловец Джон Макинтайр выбросил быстрый правый хук в адрес челюсти Фрэнка, а тот повалился на песочный пол, как заколотый бычок. За последний месяц это был уже второй случай, в котором один из обитателей Болота заехал в морду Франку. Если первый случай прошел без свидетелей, то здесь все случилось на людях. Вот уж в который раз разгневанный Генри появился на пороге Болота.

Стоя над раскладушкой, в которой валялся и потягивал пиво Ловец, Генри прорычал свой обычный вопрос.

— Да что с вами, в самом деле?!

— Вот и я не знаю, Генри, — ответил Ловец. — По слухам, он смог подняться. Видимо, теряю в силе.

Ловец повернулся на бок, игнорируя Генри.

— Генри, хочешь, я тебе все объясню? — вызвался Ястреб.

— Еще бы!

— Ну, вот ты помнишь, как мы все были заняты вчера утром? Самое легкая операция была на пареньке, которому правое бедро разорвало осколком. Фрэнк решил разобраться с ним побыстрее, чтобы приступить к другим раненым. Как обычно, он не подумал. Он взял паренька с давлением в восемьдесят на пятьдесят, приказал начать анестезию, и полез ковыряться в бедре. Оказалось, у парня разорвало бедренную артерию, и он потерял много крови. Сердце остановилось, и Фрэнк полез его размять. Оно забилось вновь, кровотечение остановили и начали вливание крови. К середине дня раненый вроде бы пошел на поправку. Но когда наша смена заступила, парень опять был в шоке. Им занялся Ловец, так как, похоже, началось кровотечение в груди, раскромсанной Фрэнком. Ловец стабилизировал и поднял давление, и снова вскрыл грудь, чтобы остановить кровотечение.

— Теперь с парнем будет все в порядке, — добавил Ястреб, — Но из-за того, что скотина-Бернс проигнорировал несколько основных принципов, мальчишка чуть не умер. Вместо того, чтобы пинать себя из вины за почти потерянного пациента, Фрэнк вышагивает героем, потому как он сделал хороший кардиомассаж. Вот потому Ловец и накормил его бутербродом из костяшек пальцев.

На самом деле только фамм-фаталь смогла более-менее установить мир в 4077-м. Её звали Майор Маргарет Халиген — новая Старшая Медсестра, и одним июньским деньком она появилась — правда, не из ракушки, как Венера Боттичелли, а из вертолета. Она была высока, утонченна, блондиниста. Ягодка опять, одним словом. У нее была изящная фигура. Она вообще целиком прекрасно выглядела для женщины сорока лет.

В течение положенных суток по прибытию, майор Халиген сделала все возможное, чтобы переговорить о проблемах медсестер с начальником каждой из смен. Капитан Бернс был в накрахмаленной военной форме и в наилучшем расположении духа, что не помешало ему пожаловаться на неадекватность некоторых медсестер и внести предложения по улучшению их работы. Майор нашла, что она полна хороших впечатлений от капитана Бернса.

Обратные чувства вызвал капитан Пирс. Она застала его в столовой, одетым в грязную форму, за поздним завтраком. Она представилась, и Ястреб предложил присоединиться к нему на чашку кофе.

— Капитан Пирс, — начала майор Халиген, — я наблюдала за ходом ночной смены, и должна заметить — впечатление от медсестер удручающее. А как вы относитесь к ситуации с сестрами?

— Майор, — ответил Ястреб, — У нас командная работа. Я отвечаю за свою команду. В ней участвуют и доктора, и медсестры, и санитары. Мы уже шесть месяцев вместе — практически без перемены персонала. Я всеми доволен.

— Надо же, — заметила она, — а вот капитан Бернс совсем недоволен.

— О, мама! — сказал Ястреб, — капитан Бернс — придурок, и если Вы этого еще не заметили, то Вы…

Майор Халиген резко поднялась.

— Удивительно, — спросила она, — как только таким людям как Вы доверяют столь ответственные должности в Армейском медицинском Корпусе?!

— Лапочка, — ответил Ястреб, — если бы я это знал, меня бы здесь точно не было.

— Все понятно, капитан, — сказала майор Халиген. — Похоже, мы с Вами не сойдемся характерами. Ну что ж… Независимо от этого, хочу чтобы Вы знали: я буду всячески стремиться к сотрудничеству на благо общего дела.

— Майор, — улыбнулся Ястреб, — тогда вы согласитесь на еще одну чашку кофе?

Она присела с неохотой и продолжила разговор. Поскольку она была очень расстроена, Ястреб взялся объяснить положение дел.

— Майор, понаблюдайте за обеими сменами. Обратите внимание на то, какая из них выполняет больше работы и с меньшими оплошностями. Обратите внимание, сколько людей в каждой смене работают с радостью, а сколько — из-под палки.

— Я заметила, что и срочники, и медсестры называют Вас «Ястреб».

— Меня так зовут.

— Такая фамильярность недопустима, — декларировала майор Халиген, — и вредит эффективности такой организации, как госпиталь.

— Ну, что Вам сказать, — вставая и продвигаясь к выходу, заявил Ястреб, — Я, пожалуй, пропущу пару раз виски, и завалюсь спать. Очевидно, что Вы — женский вариант обыкновенного Клоуна Регулярных Войск. Не трогайте меня и мою шайку, и между нами будет мир и согласие. Привет и до следующих встреч.

Оказавшись столь бесцеремонно опущенной капитаном Пирсом, майор Халиген потребовала разрешения конфликта у командующего. И эта встреча закончилась плохо. Подполковник Блэйк, к своему несчастью дал ей выговориться и сообщил, что скорее отделается от капитана Бернса, нежели от капитана Пирса, но не может себе позволить потерять ни того, ни другого.

Майор Халиген окончательно расстроилась, но не выносила окончательного приговора целую неделю. Спустя неделю, она окончательно убедилась в том, что обитатели Болота, и, в частности, Пирс, оказывают дурное влияние на подполковника, да и на весь лагерь. Зато капитан Бёрнс, как она заметила за это время, был хирургом-виртуозом. Кроме того, его поведение было военным; его форма и выправка были военными; он был, на ее взгляд, офицером, джентльменом, и хирургом.

Очевидное продолжало обходить ее стороной. Уже несколько месяцев смена капитана Бернса оказывалась в сложных и неприятных ситуациях. Её члены, мучаясь сомнениями, обращались за помощью не к Бернсу, а к обитателям Болота. В результате, подполковник Блэйк решил-таки ввести должность главного хирурга, в которую — помимо обычной нагрузки, входило ассистирование любой из смен в особо сложных случаях. Все в подразделении, за исключением, конечно же, капитана Бернса и майора Халиген, считали Ловца Джона единственным кандидатом на эту должность. Ему она и досталась.

Услышав решение подполковника, и убедившись, что командующий двинулся разумом, майор Халиген пригласила капитана Бернса в свою палатку на военный совет. Она предложила ему выпить. Он объяснял ей трагедию передачи работы госпиталя во власть недоумка, и, поскольку она была согласна с ним, он стал превозносить её проницательность. Затем, они составили донос за её подписью генералу Хаммонду в Сеуле. Но генерал донос так никогда и не получил, так как Ястреб договорился с почтовым клерком, чтобы тот проверял всю исходящую корреспонденцию. После этого майор предложила Фрэнку выпить еще, а Фрэнк обнял её и поцеловал. Потом они неохотно направились в столовую, так как настало время ужина.

В Болоте, тем временем, вечеринка в честь новоиспеченного Главного Хирурга шла полным ходом. Приглашенных было много. В пять-тридцать кто-то заметил (и его поддержали все присутствующие), что Главного Хирурга надобно чествовать с бОльшим уважением. Ловцу это понравилось, и он заказал собственную коронацию и перенос на руках в столовую силами туземцев.

Сложность заключалась в том, что короны практически не встречаются в корейских дебрях, а корейские вольнонаемные отказались исполнять роль туземцев, сославшись на то, что ни под чем таким не подписывались. Вместо этого пришлось липкой лентой приклеить к голове ловца утку, а Ястреб, Дюк, Ужасный Джон, и Безбольный Поляк подцепили раскладушку, на которой отдыхал свежекоронованный Главный Хирург, и потащили ее в столовку, сопровождаемые свитой собравшихся гостей.

— Слушайте все! — объявил ужинающим Дюк, — Пред вами — ваш новый Главный Хирург. Он был только что коронован, так что, эт-та, пожалуйте почести.

И тогда члены свиты и двора главного Хирурга грянули песню:

Славься Король и Начальник всех хирургов,

Где королева, твоя душой и телом?


— Вот именно, — лениво ответил Ловец с раскладушки, — А кто это вон там?

Он указал перстом в глубь столовки. Там, сидя отдельно от всех и, выражая глубочайшее отвращение, находились майор Халиген и капитан Бернс.

— Кто, вот эти, Ваше Высочество? — спросил Ястреб, — да это птичница и свинопас.

— Свинопас не подходит, — заявил Ловец, — но птичница мне может и понравится.

Майор Халиген и капитан Бернс удалились утешить друг друга, и составить план мести. Они удалились в её палатку, и планировали ответный удар до 1:30 ночи. По крайней мере, так доложил Радар на следующее утро.

Обитатели Болота уже завтракали, когда в столовую вошли Майор Халиген и капитан Бернс. Когда они проходили возле их стола, глядя строго вперед, Дюк заговорил.

— Здарова, Фрэнк, — сказал он.

— Как жизнь, Горячие Губки? — обратился Главный Хирург к Старшей Медсестре. — Теперь, раз я Главный, мы с тобой просто обязаны это сделать.

Фрэнк остановился, повернулся, и сделал угрожающий шаг в сторону Болотников.

— Присоединяйся, Фрэнк, раз тебе хочется, — пригласил Ястреб, — Сегодня превосходный денек, чтобы топтать курочек.

Капитан Бернс счел лучшим провести майора Халиген к дальнему столику. Но его момент наступил тем же вечером, когда он и Ястреб оказались в подсобке рядом с операционной, где подавали кофе. Ястреб только что налил себе кружку, сел и закурил, потягивая кофе. В этот момент к кофейнику подошел капитан Бернс.

— Эй, Фрэнк, — сказал Ястреб, — та курятина, которую ты топчешь — ничего?

— Еще одно слово, — взорвался Фрэнк, — И я прибью тебя!

— Ну и прибивай, — ответил Ястреб.

В этот момент вошел подполковник Блэйк, и увидел всё, что ему было нужно. Он увидел капитана Пирса, мирно сидящего за кружкой кофе и сигаретой. Он увидел капитана Бернса, в противоположном конце комнаты, поднимающего тяжелый кофейник и швыряющего его в увернувшегося капитана Пирса. Потом он увидел, что капитан Бернс последовал за кофейником и накинулся на Ястреба с кулаками. Ястреб, заметив подполковника, лишь закрывал голову руками и кричал.

— Генри! — молил он. — Спаси меня, Генри, Он сошел с ума!

На следующий день капитана Бернса перевели в госпиталь в Штатах. Хотя обитатели Болота и торжествовали, подполковник был угрюм. Он пришел поделиться своими проблемами в Болото.

— О’кей, — сказал он, — вы выиграли очередной раунд — выжили Бернса. Мне было пофигу, если он трахал Горячие Губки. Я повторю — если , в чем я сомневаюсь. Но вам все мало. Я просто хочу вам сказать — я знаю как вы все подстроили. Он был козлом, не спорю, но он был нам нужен. Теперь его нет, а виноваты вы.

— Генри, — сказал Ястреб, — Христа ради, присядь и расслабься. Никому такие, как он, не нужны. Ты все напрягаешься о количестве персонала. Этот клоун создавал больше работы, чем выполнял. Без него лучше.

— Может быть, — вздохнул Генри, — Не знаю…

— Генри, — спросил Дюк, — а если я тоже трахну Горячие Губки и поколочу Ястреба Пирса, можно меня ты меня тоже домой отправишь?



Читать далее

Ричард Хукер. M*A*S*H
1 14.03.16
2 14.03.16
3 14.03.16
4 14.03.16
5 14.03.16
6 14.03.16
7 14.03.16
8 14.03.16
9 14.03.16
10 14.03.16
11 14.03.16
12 14.03.16
13 14.03.16
14 14.03.16
15 14.03.16
КОНЕЦ 14.03.16

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть