Онлайн чтение книги Матриарх перевоплотилась в богатую госпожу The Master Became a Wealthy Madam
Матриарх перевоплотилась в богатую госпожу Глава 3

Гу Сюэи вышла из машины и пересела на пассажирское сиденье рядом с водителем, не задумываясь об этом.

Они уже в таком возрасте, но еще очень инфантильны. По ее воспоминаниям, дети семьи Шэн в этом возрасте следовали за своими отцами и дядями на поле битвы. К счастью, с детьми было легче обращаться, а еще их не поздно вернуть на правильный путь.

— Янь Вэньбай, что ты делаешь? — фыркнул Цзян Цзин.

— Поговори мне еще тут, я твою голову под колеса засуну, — холодно ответил Янь Вэньбай.

Хотя эти двое снова начали ссориться, они не стали драться в машине, которая быстро поехала к дому семьи Янь.

…

Когда они вернулись на виллу, врач как раз осматривал Цзян Мэн, и Ван Юэ поняла, что тут что-то не так. «Госпожа Цзян все это время устраивала спектакль? Этот метод... был даже более коварным, чем у Гу Сюэи! Если бы ее приняли в семью Янь, разве это не вызвало бы еще больше проблем?»

Горничная протянула госпожа Цзян чашку кофе.

— Я беременна, как я могу пить кофе? — мягко отказалась девушка.

Ван Юэ собиралась ответить, но услышала возвращение машины. Вскоре в гостиную вошли Гу Сюэи и Янь Вэньбай, а за ними появился Цзян Цзин.

У Цзян Мэн не укладывалось в голове: «Неужели Гу Сюэи действительно забрала четвертого молодого господина?» Она быстро встала.

— Кто она? — холодно поинтересовался Янь Вэньбай, повернув голову.

— Четвертый молодой господин, я Цзян Мэн…

Цзян Цзин прервал ее.

— О, я видел тебя по телевизору. Разве ты не играла в глупом телешоу несколько лет назад? Оно было довольно популярным. Реклама нижнего белья тоже была неплохой.

Выражение лица Цзян Мэн застыло. «Почему я чувствую, что молодой господин Цзян называет меня тупой?»

— Дом Янь – проходной двор? — Янь Вэньбай сегодня был в ужасном настроении и сразу же оскорбил ее.

Выражение лица Цзян Мэн стало еще жестче. Она точно помнила, что в прошлом никак не обидела четвертого молодого господина семьи Янь. Она не только не обидела его, но и никогда с ним не встречалась!

— Четвертый молодой господин, я здесь…

— Иди наверх, — Гу Сюэи проигнорировала ее.

Цзян Цзин немедленно подчинился и первым поднялся по лестнице. Ему не доводилось прежде встречать таких женщин, как Гу Сюэи, к тому же она сильно отличалась от слухов.

«Мне действительно любопытно, что планирует делать госпожа Янь. Попросить прощение за Янь Вэньбая? Даст ему выкрутиться? Это должно быть весело»

Увидев действия Цзян Цзина, Янь Вэньбай с серьезным лицом последовал за ним. Он не мог позволить невестке делать все, что ей в голову взбредет!

Гу Сюэи пошла за ними, медленно поднимаясь наверх. Горничная снова была потрясена. «Неужели хозяйка действительно собирается ругать молодого господина? Подождите, почему они оба вдруг ее послушались? Почему они поднялись наверх?»

Цзян Цзин поднялся на второй этаж. Там была гостиная, но прежде, чем он даже вошел туда, Гу Сюэи ударила «кнутом» у его ног, преграждая путь.

Она родилась в семье генералов и с детства следовала за своим отцом, чтобы научиться стрельбе из лука, кунг-фу и держать кнут.

Поскольку у женщин была ограниченная сила, они меньше занимались стрельбой из лука по мере взросления, но их способности владеть кнутом становились все лучше и лучше. Гу Сюэи может ударить воздух кнутом так, что удар пройдет мимо противника, но этого будет достаточно, чтобы почувствовать силу, заключенную в нем.

Таким образом, даже если Цзян Цзин был подготовлен, он все равно был потрясен и отпрыгнул на два шага назад. Его лицо вновь потеряло краски. Оказалось, что она действительно собиралась дать Янь Вэньбаю возможность выкрутиться!

— Поскольку семье третьего молодого господина Цзян, похоже, нет до этого дела, то сегодня я научу тебя основным правилам и тому, как быть вежливым.

Гу Сюэи по-прежнему выглядела равнодушной, но она снова взмахнула ремнем. На этот раз удар пришелся по спине, и молодой человек закричал от боли, ему показалось, что «хлыст» разорвал его на части.

— Ты спятила? Как ты посмела меня ударить? — кричал он, пытаясь в спешке спрятаться куда-нибудь.

Янь Вэньбай тоже был ошарашен и быстро отступил на два шага.

«Это… Не поэтому ли Гу Сюэи сначала хотела вывести их из полицейского участка? Она с самого начала планировала выпороть их?»

Цзян Цзин – самый младший член своей семьи. Он не такой способный, как его старшие братья, и близкие часто игнорировали его. Парень редко проявлял благоразумие и соблюдал дисциплину, но, поскольку он учился у дяди в армии, то оказался непобедим в своем кругу друзей. Сегодня его впервые избили.

И первый раз… был болезненным, очень болезненным! Цзян Цзин в отчаянии попытался увернуться от «кнута», но понял, что не может его избежать. Он стиснул зубы и сдался, сегодня он собирается ударить женщину!

Но Гу Сюэи не оставила ему шанса дать отпор. Его ударов руками и ногами действительно недостаточно, чтобы это хоть как-то ее побеспокоило, и ей более чем хватает времени, чтобы позаботиться о нем.

Чем больше Янь Вэньбай смотрел, тем сильнее дергались его веки. Он наблюдал, как Цзян Цзин снова и снова беспомощно пытается избежать ремня… от одного его вида Янь Вэньбай почувствовал боль. Он и не знал, что Гу Сюэи настолько потрясающая!

— Ладно! Ладно, черт! Стой, больно! Мне в больницу нужно!..

— Госпожа Янь!

— Гу… сестра Гу, сестра Гу!

— Нет, невестка, могу я тоже называть тебя невесткой?

— Если ты снова ударишь меня, я…

— Расскажешь родителям? — наконец ответила Гу Сюэи.

Цзян Цзин проглотил свои слова. Если да, то сохранит ли он самоуважение? Мало того, что его только что избили, парень почувствовал себя очень неловко из-за этих слов.

— Я прошу прощения! Могу я принести свои извинения? — Цзян Цзин стиснул зубы.

Как настоящий мужчина, он мог поклониться и извиниться или мог стоять прямо, но его не могли забить до смерти в доме Янь! Он действительно не ожидал такой боли от удара простым ремнем. Его кожа покраснела, и, если бы это был кнут, то он, скорее всего, уже истекал бы кровью. Это же была пытка из династии Цин! И дело не в том, что он слаб!

Гу Сюэи остановилась. От вида Цзян Цзина, который кланялся, обхватив голову, уголок рта Янь Вэньбай снова дернулся. Он никогда не видел его таким.

— Приноси извинения.

Гу Сюэи медленно скатала ремень в руке. На фоне черного ремня ее тонкие белые пальцы выглядели еще прекраснее. Цзян Цзин поднял голову, и когда увидел их, был ослеплен на секунду, прежде чем к нему вернулось обычное холодное выражение.

— Я... за что мне просить прощение?

Гу Сюэи молчала.

— Нет, нет, я прошу прощение, просто… У меня нет опыта извинений! Не могла бы ты... напомнить мне? — быстро добавил Цзян Цзин.

— Подумай о том, что ты сказал сегодня, — спокойно ответила Гу Сюэи, ни капли не рассердившись.

— Прошу прощения, я не должен был обижать госпожу Янь сегодня. Нет, я никогда не должен обижать госпожу Янь. Я высмеивал тебя, но это было не от чистого сердца. Серьезно, ты должна поверить мне, — быстро сообразил Цзян Цзин. Затем он спросил тихим голосом: — Так будет достаточно?

Лицо Янь Вэньбая все еще оставалось темным, но на душе ему стало легче. Он действительно не ожидал, что Цзян Цзин будет так запуган кнутом. В тот же момент девушка повернулась к нему, его сердце снова екнуло.

«Что еще она хочет сделать?»

Гу Сюэи указала пальцем на Янь Вэньбая.

— А что насчет него?

— Что? Я и перед ним должен извиниться?

— Ты его ударил.

— Ты тоже меня ударила!

Пальцы Гу Сюэи слегка сжали ремень.

— Конечно, я должен извиниться! Я просто был вежливым и сначала извинился перед госпожой Янь, — Цзян Цзин посмотрел на Янь Вэньбая и натянуто улыбнулся, — четвертый господин Янь, мне очень жаль. Я не должен был ссориться с тобой, и я не должен провоцировать семью Янь в будущем.

Янь Вэньбая это совершенно не заботило. Даже если Цзян Цзин извинился, то неискренне. Но он вновь посмотрел на невестку. Она сказала этому заносчивому придурку извиниться перед ним, и на мгновение он почувствовал себя немного противоречиво.

— Я могу идти? — с усмешкой спросил Цзян Цзин.

Неудивительно, что люди зовут Гу Сюэи дикаркой! Если вы спросите его, она действительно была варваром! Он не удивился бы, если бы она убила его и похоронила в подвале.

— Иди.

Гу Сюэи даже не взглянула на него, и Цзян Цзин почувствовал себя немного неуютно.

«Неужели госпожа Янь презирает его? Она только что его избила, но даже не хотела смотреть на него?»

Поджав губы, Цзян Цзин захромал вниз. Он не осмеливался искать утешения в семье Янь.

Даже если звукоизоляция виллы была превосходной, дверь была широко открыта, и резкие звуки ремня были слышны внизу.

У Цзян Мэн душа в пятки ушла, и она инстинктивно прикоснулась к нижней части живота. Она продолжала думать, что Гу Сюэи очень скоро избавится от нее.

«Нет! Должно быть, она убила курицу, чтобы предупредить обезьяну!* Она просто пыталась меня напугать! Но… Но осмелится ли она ударить четвертого молодого господина? Точно-точно, она даже побила третьего сына семьи Цзян».

п .п.: Идиома, чтобы наказать человека в качестве примера для других.

Когда она увидела Цзян Цзина, ее сердце медленно охватила паника. Хотя он раньше высмеивал ее, она окликнула его c некоторым нетерпением:

— Третий господин Цзян в порядке?

Поза Цзян Цзин была немного неуклюжей.

— Я в порядке, все хорошо, — ответил он, выпрямив спину и стиснув зубы.

— Госпожа Янь слишком груба…

— Вовсе нет, госпожа Янь очень вежлива.

Цзян Мэн: «…»

Цзян Цзин больше не удосужился продолжать разговор с незнакомым человеком и поспешил покинуть особняк.

Наверху атмосфера была немного неловкой. Янь Вэньбай никогда не думал, что он будет оставаться в одной комнате с невесткой так долго. Она всегда кричала, и никто не мог жить с ней мирно.

Но сегодня… Он снова посмотрел на ее лицо.

«Неужели она избила Цзян Цзина, чтобы защитить меня? Наверное… Нет, это просто смешно. Это было невозможно!»

Как только Янь Вэньбай погрузился в свои мысли, Гу Сюэи вытянула ремень и подняла руку.

Бах!

Ремень полетел к телу Янь Вэньбая.

«Охренеть! Это чертовски больно!» — Янь Вэньбай наконец понял, что Цзян Цзин только что чувствовал и почему его так легко удалось подчинить...

— Гу Сюэи! Что ты делаешь?! — с горечью воскликнул он.

— Я избила его, потому что он издевался над тобой и не уважал семью Янь. Я ударила тебя, потому что ты выбрал худший способ решения проблемы, и не заботился о чести семьи, — она остановилась, — если бы ты выиграл, все было бы иначе, но ты проиграл.

Лицо Янь Вэньбая начало гореть, и он не мог вымолвить и слова.

Гу Сюэи хотела сказать, что в ее семье Шэн никогда не было такого сына, как он, который мог бы проиграть в простой драке. Но когда эти слова почти сорвались с ее губ, она внезапно вспомнила, что больше не была матриархом семьи Шэн.

— Ты непослушен и не уважаешь своих старших, — она нахмурилась и снова подняла руку.

Янь Вэньбай сильно закусил губы, но не вскрикнул. Он посмотрел на Гу Сюэи немного сердито, с отвращением, но не таким сильным, как раньше. Мало того, что в его сердце были противоречивые чувства, его разум также был в смятении.

Девушка остановилась и вместо того, чтобы закатать ремень еще раз, отбросила его в сторону. Янь Вэньбай разжал стиснутые зубы.

— Ты больше не будешь меня бить? — он терпел боль, отчего его голос был тихим. С легкой обидой и низким голосом он походил на избалованного ребенка. Янь Вэньбай сразу пожалел, что открыл рот.

— Не буду. Чтобы ударить постороннего, нужен тяжелый кнут. Бить собственную семью – другое дело, — объяснила Гу Сюэи, не заметив его реакции.

«Люди из ее собственной семьи?» — Янь Вэньбай был удивлен. Он открыл рот, закрыл его, а потом снова открыл. В конце концов, он не сказал, что она не из семьи Янь.

Гу Сюэи медленно пошла вперед. Опустив голову, она крикнула вниз:

— Доктор!

Семейный врач еще не уехал. Он взял аптечку и быстро побежал наверх.  Девушка развернулась и облокотилась на перила позади себя.

— Осмотри его голову и раны на теле, — Гу Сюэи постучала по лбу Янь Вэньбая.

Она по-прежнему выглядела равнодушной. Ее внешность была удивительно прекрасной. Красная ветровка на ее теле была подобна огню, прочно отпечатавшемуся в глазах окружающих.

Янь Вэньбай опустил голову. Более сложные эмоции нахлынули из глубин его сердца; посреди всей горечи было какое-то едва заметное тепло.