Онлайн чтение книги Мёртвые звезды
Глава седьмая. Кое-что из жизни лесбиянок

Малая Лубянка, 15 июня 2028 года, 10:39

– Поговорить сейчас можешь? – спросил Стрельцов.

Влад ответил после крохотной паузы:

– Могу, но недолго. Застрял в пробке, скоро поеду…

– Разве тебе мигалка по должности не полагается? – искренне удивился Стрельцов.

– По какой должности? Я семь месяцев в отставке, вольная птица.

– А-а-а… – протянул Стрельцов, теряя интерес к разговору. – В коммерцию подался… То-то я гляжу, тачка такая навороченная…

– Ты позвонил, чтобы делать комплименты моей тачке? Приезжай, покатаю.

– Так вот я для того и звоню – надо бы как-нибудь собраться, посидеть, вспомнить годы молодые, ребят помянуть…

Фраза Стрельцова прозвучала более чем сослагательно. Дескать, хорошо бы, но не сейчас, попозже. Тем не менее Влад спросил заинтересованно:

– Ты в Питере?

– В Москве. И не я один… – Стрельцов сделал знак Лосю, тот придвинулся поближе, оказавшись в поле зрения объектива.

– Привет! Какие люди… – улыбнулся Влад-Гюрза. И слова, и улыбка показались Стрельцову немного фальшивыми – чуть-чуть, самую капельку.

После этого разговор длился еще около минуты, но ничего важного сказано не было – обмен пустыми, ни к чему не обязывающими репликами.

– Еще один скурвился, – неприязненно сказал Стрельцов, отключив компьютер от канала связи. – За новенький «драйвер» продался…

Лось помотал головой. И ответил одним словом:

– Нет.

– Ты что, его одобряешь? – изумился Стрельцов. – Значит, и Чебурашка, и Серый, и все, кто с Криворожья не вернулся, за «драйвер» Гюрзы погибли? Может, и нам к Моргулису на службу пойти?! Авось БМВ насовсем подарит…

Лось повторил свой отрицающий жест. Пояснил:

– Не «драйвер» у него. «Форд-Дерринджер», прошлогодняя модель.

Стрельцов лишь махнул рукой: какая, мол, разница… В иномарках последних моделей он разбирался слабо, Баренцбург ими не изобиловал. Взял распечатанный чистовик оперплана, направился к дверям.

– Пойду, отдам на подпись… И все-таки непонятно – если Гюрза не при делах, с чего это Барсук так размигался?

Шоссе Санкт-Петербург – Царское Село, 15 июня 2028 года, 10:57

Сзади раздался требовательный гудок. Задумавшись после звонка Буравчика, я пропустил момент, когда наша скопившаяся перед постом колонна пришла в движение. Пропускали машины теперь достаточно быстро, без прежней долгой проверки, без досмотра салонов и багажников. Надо понимать, до оцепления дошла весть: среди обгоревших обломков «Пустельги» обнаружен труп террориста. Через несколько минут я вырулил на Киевскую трассу, передал управление автопилоту и включил новости. Интересно, насколько оперативно отреагируют СМИ на атаку «Хеопса»?

СМИ не порадовали. Обычная лабуда: в Алабаме стреляют, в Юте стреляют, в Карпатах стреляют, в Туркестане боевики сдают оружие и возвращаются к мирной жизни… (Ну-ну… Знаем мы их мирную жизнь: днем мирный и законопослушный, а ночью автомат из тайника достанет, и к трассе или к блокпосту…) Норвежский МИД мечет громы и молнии по поводу планирующегося визита нашего президента в самопровозглашенную республику Грумант; в ответ наш МИД выражает озабоченность строительством военного аэродрома Евросоюза на острове Медвежий – на исконно русской территории, неправомерно аннексированной Норвегией сто девять лет назад… Норвежский парламент тем временем под шумок дебатирует вопрос о развертывании в составе вооруженных сил еще одной дивизии. Вспомнили, комики, не то эпоху викингов, не то времена НАТО…

Когда начались новости культуры и спорта, я понял, что сообщение про «Хеопс» в этом выпуске не прозвучит. И дальше слушал уже вполуха про скандальный переход Донателли и Пигу из донецкого «Шахтера» в питерский «Зенит», о судебных исках обманутых зрителей к певице Занозе – оказывается, поп-звездочка вместо себя по меньшей мере на десятке концертов выпускала на сцену стереодубль… Лишь последнее сообщение оказалось забавным: в Европейском суде по правам человека наконец завершился судебный процесс, начавшийся аж два десятка лет назад в Хамовническом райсуде Москвы. Российская гражданка Мария Трюкина доказала-таки свое право изучать в школе не только классическую версию всемирной истории, но и альтернативную, выдвинутую в свое время академиком Фоменко. Никто уж и не помнит, в чем та версия состояла, да и золотые школьные годы гражданки Трюкиной давно миновали, но своего упорная дамочка добилась. Теперь, пошутил комментатор, на очереди альтернативная география по Геродоту, альтернативная космогония по Птолемею и альтернативная таблица умножения по двоечнику Вовочке…

Я не улыбнулся шутке. Мне не давал покоя вопрос: зачем, собственно, звонил Буравчик? Никогда не поверю, что его замучила ностальгия, не тот человек. Однако никакой иной цели в разговоре он не проявил, либо я умудрился ее не заметить… Может, и не стоило бы ломать голову, если бы не время звонка – менее чем через час после моих воздушных приключений. Поневоле заподозришь, что причина разговора проста: проверить, жив ли человек, коему надлежало умереть в ходе акции, – проще говоря, я. М-да… Но почему Буравчик?

Нет, я отдавал себе отчет, что среди «патриотов», стоящих за спиной Паши Пастушенко, наверняка есть сотрудники ФСР. Иначе ничем не объяснить его информированности о моих жизненных перипетиях и до увольнения, и после. Но чтобы Буравчик… Времена… Никому нельзя верить.

Тем временем «Дерринджер» въехал в город, вновь пришлось взять управление на себя. До Московской площади совсем чуть, и пора сделать выбор, который я долго – почти всю дорогу – откладывал. Хотя подсознательно знал, к какому именно решению в конце концов приду.

Дело в том, что появляться сейчас в моей квартире не просто глупо и рискованно – самоубийственно. Конечно, крохотный шанс оставался, – так у человека, поднесшего пистолет к виску, всегда есть шанс на осечку. Пастушенко наверняка не ждет от меня подобной глупости, и мог послать сторожить мое жильё отнюдь не самых толковых и опытных людей. Но мог и отработать вариант по полной программе…

Ловить на столь мизерные шансы не в моих правилах. И, согласно первоначальному плану, я не должен был возвращаться домой – проехать через Московскую площадь дальше, через центр города в северные районы, к загодя подготовленной конспиративной квартире…

Перед самой площадью я свернул к дому. В чем причина? Причина лежала сейчас на дне Пулковского водохранилища – с изуродованным лицом и срезанными подушечками пальцев. Эх, и отчего я не проплыл на метр левее или правее…

…Оставив «Дерринджер» вдали, за два квартала, я прогулялся пешком. Удивительно, но засады возле дома не было. Вдоль длинного фасада кирпичной девятиэтажки припаркованы хорошо знакомые машины, и никаких подозрительных праздношатающихся граждан… Значит, меня поджидают на лестнице – какие-нибудь лжеремонтники, якобы возящиеся с трубами или проводкой. Так я подумал, отпирая металлическую дверь подъезда, – и ошибся. Никого…

Вариант с незваными гостями в квартире я не рассматривал. Даже если бы Пастушенко пригнал в нее полк технических специалистов, все электронные сюрпризы они за несколько часов не отыскали бы… Однако смарт молчал – движущихся объектов на охраняемой территории нет. И издающих какие-либо звуки – нет. И даже обладающие альфа-ритмами визитеры не присутствуют… После длительных тренировок можно, конечно, долгие часы сохранять неподвижность и не издавать ни звука, – но еще и не думать при этом? Не слышал о таких ниндзя…

Никакой радости от гарантированной Конституцией неприкосновенности собственного жилища я не испытал. Напротив, крепло чувство тревоги: не мог, никак не мог Паша полностью проигнорировать вероятность моего возвращения в родные пенаты… Значит, меня поджидает какой-то особо поганый сюрприз.

Так и есть… Сюрприз я обнаружил сразу, едва осторожно открыл входную дверь, – благо лежал он, сюрприз, прямо на полу прихожей.

Малая Лубянка, 15 июня 2028 года, 11:37

Когда Стрельцов вернулся с подписанным оперпланом, Лось раскладывал на столе замысловатый пасьянс: тринадцать снимков и тринадцать чипов с досье участников шоу «Наши звезды». Выкладывал их в затейливом порядке, затем разбивал на группы по каким-то только ему ведомым признакам, затем смешивал и начинал все сначала.

– Погадать решил? – скептически поинтересовался Стрельцов.

Напарник пропустил иронию мимо ушей. Сказал задумчиво:

– Стреляли-то не из слабой пушки… Армейская модель, не иначе. Вот я и думаю: могла ли девчонка с такой управиться?

Его пасьянс в настоящий момент был рассортирован по половому признаку: шесть юношей слева, семь девушек справа.

– Тут ведь не экспромт, и не убийство в состоянии аффекта, – покачал головой Стрельцов. – Пушку заранее на борт принесли, вполне продуманно. Значит, и стрелка вполне могли заранее подготовить… Или сам подготовился, в тире позанимался, – если все-таки одиночка.

До сих пор у них было две рабочие версии, вернее, два черновых наброска версий: либо все произошедшее на борту «Немезиды» – самодеятельность одного из участников шоу, решившего заработать многомиллионный приз путем отстрела соперников, либо убийство и покушение – результаты заговора, предположительно организованного конкурентами КРТ.

Стрельцов вытащил из столбика девичьих мордашек один снимок, поместил его посередине между женской и мужской половинами подозреваемых. Спросил:

– Ну что, будем считать ее условно-невиновной?

На снимке широко улыбалась Надежда Солнцева. Пожалуй, строгим канонам классической красоты она не соответствовала – взгляд с крохотной, едва заметной раскосинкой, вокруг носа россыпь милых веснушек – однако была чертовски, ослепительно хороша. Можно увидеть – и влюбиться. Но Стрельцов предлагал вывести Надю из числа подозреваемых не по причине заочной влюбленности – перед ними лежал снимок будущей победительницы. И уж она-то ни в коем случае не заинтересована в срыве шоу.

– Разрабатывать – так уж всех, – жестко сказал Лось. – Ты уверен, что ГП нам не соврал? Уверен?

Логика в его сомнениях была, и немалая. За информацию о победительнице многие букмекерские конторы готовы выложить немалые суммы, и ГП мог подстраховаться, дезинформировав следователей КРТ.

– В нее же стреляли… – высказал Стрельцов еще один довод в пользу Надежды.

– Подумаешь… Вот если бы убили…

– Циник ты, Леша.

– А ты можешь придумать лучший способ отвести от себя подозрения? В консервной банке, летающей черт знает где? Там, знаешь ли, на прохожего, случайно заскочившего с улицы, стрелки не переведешь… Может, там не в деньгах дело? Может, они с этой Чистовой-Кузякиной мужика не поделили? В таких замкнутых коллективчиках сам знаешь, какие тараканы в мозгах заводятся…

Стрельцов вздохнул, пододвинул снимок обратно к остальным. И сказал не без ехидства:

– Ну что же, любовный треугольник как версия вполне проходит… Значит, тебе ее и отрабатывать. Просмотришь все записи с участием Чистовой и Солнцевой – не было ли личных конфликтов, не пересекались ли интересы на каком-нибудь парне.

Лицо Лося сохранило прежнее выражение (вернее, отсутствие такового), но глаза распахнулись широко-широко. Наверняка уже жалел о сказанном…

Мяукнул сигнал внутреннего вызова. Стрельцов потянулся к пульту, через секунду на экране возник Барсук, причем отчего-то в профиль.

– Бездельничаете? – генерал-майор отвернулся от невидимого собеседника и предпочел начать разговор с чистейшей воды провокации. – Включите-ка побыстрее новости на второй кнопке.

Экран погас, подчиненные не успели ответить ни слова.

Сюжет в новостях они включили на середине, но поняли все с первого взгляда, даже не прислушиваясь к тараторящей корреспондентке, – за ее плечом, на заднем плане, высилась громадина «Хеопса». Из рваной дыры в наклонной поверхности вырывались клубы не то белого дыма, не то пара.

Санкт-Петербург, квартира Гюрзы, 15 июня 2028 года, 11:38

Алиса была лесбиянкой, и все это знали. И я знал.

Встречаются люди, о нестандартных пристрастиях которых окружающие не подозревают долгие годы, и могут не узнать никогда. Алиса к их числу не принадлежала. Она несла по жизни свою ориентацию гордо, словно знаменосец – знамя овеянного славой полка.

Достаточно было посмотреть, как Алиса в сопровождении новой пассии заходит в круглосуточный магазинчик, расположенный напротив нашего подъезда, – ступает гордо и не менее гордо посматривает по сторонам, всем своим видом заявляя: да, я вот такая! И мне так жить нравится! Любовницы у нее почему-то всегда, без исключений, были девушками невысокими, субтильными и робкими, – на их фоне Алиса, энергичная, рослая и фигуристая брюнетка, выглядела особенно ярко. А манеры ее смотрелись особенно вызывающими.

Естественно, многие ее не любили, – и мужчины, и женщины. Мужчины, пожалуй, даже сильнее. Я не разделял их нелюбовь, и всегда относился к Алисе с симпатией – нравилась своим избытком энергии, жизненной силы… Нельзя сказать, что мы были близко знакомы: знали друг друга по именам, порой обменивались парой фраз, встретившись у подъезда или в магазине. Обычные для мегаполиса отношения между живущими по соседству людьми.

Окружающие, повторюсь, Алису не любили – но никаких агрессивных форм их отношение не принимало. Так, косые взгляды да перешептывание за спиной. Трудно поверить, что среди соседей нашелся натурал-экстремист или натуралка-экстремистка – помешанные на гетеросексуальных идеях настолько, чтобы застрелить Алису, затащить тело в мою квартиру и бросить на полу прихожей…

Однако она лежала именно здесь. Застреленная. Сюрприз так уж сюрприз. Что же за день такой сегодня? Куда ни ткнись – всюду убитые женщины…

Очень скоро я понял, что на самом деле в квартиру труп не затаскивали – застрелили Алису именно здесь, в прихожей. Пуля из достаточно мощного оружия ударила в область сердца, прошла навылет и застряла в стене. Смерть наступила мгновенно – кровавая лужица на полу совсем крохотная… Судя по температуре тела, убийство произошло рано утром, вскоре после моего ухода. Повозившись с блоком памяти охранной системы, можно было выяснить точное время, но не стоило терять ни секунды… Раз уж никто из орлов Пастушенко не дежурил снаружи и на лестнице – визит доблестных правоохранителей можно ожидать с минуты на минуту.

Я прошел в комнату, осторожно переступив через труп, – надо было проверить одно нехорошее подозрение. Выдвинул из-под шкафа картонную коробку, торопливо раскрыл… Так и есть. Внутри – семнадцать плоских свертков, упакованных в промасленную бумагу и уложенных в два аккуратных ряда. Утром их было восемнадцать. И не надо расковыривать штукатурку, доставать пулю и устраивать баллистическую экспертизу. Без того ясно – именно из восемнадцатого, пропавшего АБПГ-22 застрелили Алису. (АБПГ – автоматический безгильзовый пистолет Горчанова, модель двадцать второго года; в просторечии – «горчичник».)

Поскольку же котов в мешке я никогда не продаю, и все оружие проверяю лично – на пистолете вполне могли остаться мои отпечатки. Естественно, прежде чем уйти к клиенту, пистолет был бы тщательно протерт, но… Но получилось то, что получилось. Искать орудие убийства бессмысленно, наверняка спрятано здесь, в квартире – но так, что быстро не найдешь.

После секундного колебания я достал из коробки еще два пакета. Возьму с собой, пригодятся…

Теперь самое главное: то, ради чего я рискнул здесь появиться. Фотоальбомы стояли в полке, ничем не заинтересовав утренних гостей. Рядом коробочка со стереочипами. Я сунул ее в пластиковый пакет, туда же отправились несколько последних альбомов. Всё, пора уходить…

Прощальный взгляд по сторонам – привык за пять лет к этой квартирке, но едва ли доведется здесь еще пожить… Шагнул в прихожую, взглянул еще раз на Алису. Красивая женщина… была.

И в это время прозвучал звонок – длинный, настойчивый, требовательный. Кто-то очень желал войти в дверь, и я догадывался – кто. Менты, получившие от пожелавшей остаться неизвестной бабульки сообщение: дескать, поутру из квартиры сто шестьдесят семь слышались звуки скандала, завершившегося, страшно сказать, выстрелом!

Не ошибся – из четырех камер, показывающих с разных ракурсов лестничную площадку, не работала ни одна. Едва ли зашедшая за солью и луковицей соседка станет развлекаться, залепляя чем-нибудь объективы.

Зато пятая камера, сканирующая окрестности подъезда, осталась в рабочем состоянии. И продемонстрировала сразу три машины: два стандартных милицейских джипа плюс фургончик без опознавательных знаков какого-либо ведомства.

Солидно… Пожалуй, вся эта карусель завертелась не из-за звонка бабульки в райотдел, Пастушенко задействовал какой-то другой механизм… Иначе не прикатили бы по мою душу такой многочисленной компанией.

К окнам я даже не стал подходить. Первый этаж – и наверняка в мои бронестекла уже нацелена пара снайперок, а притаившаяся группа захвата поджидает, когда мне в голову придет идея эвакуироваться именно таким путем.

Настойчивые звонки смолкли. Ну и что теперь? Применят автоген? Или сразу шарахнут направленным взрывом? Вопрос интересный, но дожидаться его разрешения ни к чему.

А теперь коронный трюк: бесследное исчезновение подозреваемого из замкнутого, запертого и тщательно оцепленного пространства! Следите за руками!

Как известно, все трюки знаменитых иллюзионистов с загадочными исчезновениями-появлениями основаны на применении самой современной и хорошо замаскированной техники. Мой трюк исключением не стал: с тихим жужжанием кусок паркета поднялся вверх – и выяснилось, что крепится он не к полу, но к металлическому люку, лишь декорированному снизу бетонной крошкой в целях незаметности. Из открывшегося темного провала потянуло холодом и сыростью…

Лесенки не было, пришлось прыгать. Приземлившись на мягкую и влажную землю подвала, я вспомнил, каких трудов мне стоило незаметно и неслышно прорезать эту дыру в толстенном железобетонном перекрытии. Ну что же, труды окупились… Люк закрывать не требовалось, через двадцать секунд механизм сработает самостоятельно. Ну и чем я хуже Гудини, Копперфильда или Максудова?

…Когда мое подвальное путешествие завершалось – до выхода в самый дальний подъезд нашего длинного дома оставалось пройти пару помещений – донесся глухой, но мощный отзвук взрыва.

Желающие попасть в квартиру граждане не стали возиться с автогеном.