Онлайн чтение книги Мунрейкер Moonraker
7. Ловкость рук

На какое-то время за столом воцарилось безмолвие. Его прервал возбужденный голос Мейера.

— Ну вот что, — с тревогой воскликнул он. — Я в этом не участвую, Хаггер. — Он знал, что речь шла лишь о частном пари, но хотел показать Драксу, что эта авантюра начинает его беспокоить. Он понимал, что совершает какую-то ужасную ошибку, которая будет стоить его партнеру огромных денег.

— Не будь смешным, Макс, — хрипло оборвал его Дракс. — Смотри в свои карты, и не суйся не в свое дело. Это просто приятное пари с нашим опрометчивым другом. Прошу вас, прошу, дорогой адмирал.

М. снял, и игра началась.

Бонд зажег сигарету, его руки внезапно обрели твердость. Сознание прояснилось. Он в точности знал, что ему нужно делать, и был рад тому, что момент для удара наступил.

Он откинулся на спинку кресла, и на мгновение ему показалось, что позади него возникла огромная толпа и что зрители заглядывают ему через плечо в ожидании, когда он поднимает карты. Чутьем он угадывал, что эти тени были на его стороне и одобряли тот жестокий акт справедливости, который должен был свершиться.

Поймав себя на мысли, что посылает всей этой компании давным-давно истлевших игроков мольбу помочь ему в осуществлении задуманного, он улыбнулся.

Вдруг в его мысли вторгся шум, заполнявший собой прославленную залу. Он осмотрелся. В середине комнаты под центральной люстрой вокруг стола для покера собралась горстка зрителей.

— Поднимаю еще на сотню.

— Еще сотня.

— И еще.

— Черт с вами. Открываю.

Торжествующий возглас, и следом за ним — приглушенный гул комментариев. Откуда-то со стола для игры в шемми доносился стук лопатки крупье. А ближе к ним, в этом конце залы располагались еще три бриджевых стола, от которых к потолку поднимался слоистый дым сигар и сигарет.

Вот уже на протяжении более чем ста пятидесяти лет, думал Бонд, в этой знаменитой зале почти каждый вечер разыгрывается один и тот же спектакль. Те же возгласы победителей и побежденных, те же сосредоточенные лица, тот же аромат табачного дыма и накал страстей. Для Бонда, который любил игру, не существовало в мире зрелища волнительней. В последний раз окинув комнату взглядом, чтобы каждая ее мелочь навсегда осела в памяти, он повернулся к столу.

Он поднял карты, и глаза его заблестели. Впервые на сдаче Дракса он имел на руках твердую игру: семь пик с четырьмя старшими, туз в червах и туз, король в бубнах. Он посмотрел на Дракса. Есть ли у них с Мейером трефы? Но даже если и есть, он все равно возьмет свое. Станет ли Дракс повышать игру, с тем чтобы потом объявить «контру»? Бонд ждал.

— Пас, — выдавил наконец из себя Дракс, уже оценивший расклад и потому не сумевший скрыть досаду в голосе.

— Четыре в пиках, — заявил Бонд.

Мейер пропасовал, за ним М., и наконец не имевший иного выхода Дракс.

Совместными усилиями они взяли пять.

Сто пятьдесят очков под линию, сто призовых — сверху.

— Гм, — вдруг услышал Бонд у себя за спиной. Он поднял голову. Это был Бэзилдон, который уже закончил играть и, подойдя к их столу, наблюдал теперь за их игрой.

Взяв лист с записью очков Бонда, он принялся его изучать.

— Славненько вы их потрепали, — весело прокомментировал он. — Похоже, не ладятся дела у наших чемпионов. Почем ставка?

Право ответить Бонд предоставил Драксу. Он был рад этой нечаянной заминке. Более подходящего момента невозможно было и представить. Колоду с голубой рубашкой Дракс уже для него снял. Соединив две половинки. Бонд положил колоду перед собой почти на самый край стола.

— Пятнадцать и пятнадцать. По просьбе игрока слева, — ответил Дракс.

Бонд услышал, как у Бэзилдона перехватило дыхание.

— Клиенту захотелось поиграть, и я предоставил ему такую возможность. Теперь его ход, и он рассчитывает забрать все взятки...

Дракс продолжал еще что-то ворчать.

В этот момент сидевший напротив М. заметил, что в правой руке Бонда возник белый платок. Глаза М. сузились. Казалось, что Бонд просто вытирал лицо. М. видел, как окинул Бонд молниеносным взглядом Дракса и Мейера, затем платок снова исчез в кармане.

В руках Бонда была голубая колода, он начал сдавать.

— Это чертовски дорого, — сказал Бэзилдон. — Однажды у нас была ставка в тысячу фунтов, но это было еще до войны четырнадцатого года, во времена резинового бума. Надеюсь, никто не останется в претензии, — он ничуть не шутил. Слишком высокие ставки в частных пари нередко становились причинами раздоров. Он обошел стол и занял место между М. и Драксом.

Бонд кончил сдавать. Изобразив на лице озабоченность, он поднял карты.

На руках у него было лишь пять треф, включая туз, даму, и десять, а также восемь младших бубен, старшей из которых была дама.

Все в порядке. Ловушка расставлена.

Напряжение Дракса было почти осязаемым, когда этот гигант, раскрыв карты и не поверив своим глазам, собрал их и раскрыл вновь. Бонд знал, что карты у Дракса невероятно сильны. Десять верных взяток — туз, король в бубнах, четыре старшие пики, то же самое в червах и король, валет, девять в трефах.

Эти карты Драксу Бонд «сдал» сам... перед ужиному в кабинете секретаря.

Бонд выжидал, с любопытством наблюдая за реакцией Дракса на столь мощный расклад. Интерес, с которым следил он, как эта огромная рыбина заглатывает приманку, граничил с жестокостью.

Дракс превзошел все ожидания.

Как ни в чем не бывало он сложил руки, положил их перед собой. Небрежно достал картонную коробку, выбрал сигарету и закурил. В сторону Бонда он даже не смотрел. Наоборот, его взгляд уперся в Бэзилдона.

— Да, — сказал, возвращаясь к разговору о ставках, — игра идет крупная, однако не самая крупная из тех, что мне доводилось играть. Как-то раз в Каире я играл по две тысячи фунтов за роббер. Это было в клубе «Магомет Али». Вот там действительно палец в рот не клади. Там держат пари не только на гейм или роббер, но даже на взятку. Ну, — он поднял карты и искоса поглядел на Бонда, — у меня есть счастливый билет. Не стану скрывать. Но насколько я знаю, и у вас может быть сильная карта. — (Как же, старая каракатица, подумал Бонд, с твоими-то тремя парами туз-король.) — Не угодно ли поставить что-нибудь именно на эту раздачу?

С видом изрядно уже накачавшегося алкоголем человека, Бонд вперился в карты.

— У меня тоже весьма многообещающий расклад, — глухо отозвался он. — И если мне поможет партнер и карты лягут как надо, я тоже возьму кучу взяток. Что вы предлагаете?

— Наверное, у нас одинаково сильные карты, — слукавил Дракс. — Что вы скажете о ста фунтах за каждую взятку? Судя по вашим словам, это не окажется чересчур много.

Внешне Бонд казался задумчивым и заметно охмелевшим. Он еще раз тщательно изучил карты, ни одну не обходя вниманием.

— Хорошо, — сдался он. — Согласен. Сказать по правде, вы сами втянули меня в это дело. У вас сильная карта, значит, я должен рисковать.

Затуманенным взором Бонд посмотрел на М.

— Если что, я беру на себя ваш ущерб, адмирал, — проговорил он. — Поехали. Э-э... семь треф.

Наступила мертвая тишина. Бэзилдон, уже успевши оценить карты Дракса, был ошарашен настолько, что выронил из рук стакан виски с содовой. В изумлении он посмотрел на осколки стекла, но так и оставил их лежать на полу.

— Как? — переспросил Дракс сдавленным голосом и торопливо пробежал глазами свои карты, как бы ища в них поддержку.

— Вы объявили «большой шлем» в трефах? — снова спросил он, с любопытством рассматривая своего явно уже не отдававшего себе отчет соперника. — Вы сами подписали себе смертный приговор. Что скажешь, Макс?

— Пас, — пролепетал Мейер, кожей почувствовавший напряжение в преддверии той самой бури, которую так надеялся избежать. Какого черта он не ушел домой до начала этого последнего роббера? Он мысленно застонал.

— Пас, — сказал М., внешне спокойный.

— Контра, — словно сцеживая яд, произнес Дракс. Положив карты на стол, он со злорадством и презрением уставился на этого перепившего недоумка, который, наконец, сам, совершенно необъяснимо, дался ему в руки.

— Призовые тоже удваиваются? — осведомился Бонд.

— Да, — взревел от нетерпения Дракс. — Да. Именно.

— Идет, — сказал Бонд. Он не торопился. Взгляд его застыл не на картах Дракса, на нем самом. — Реконтра. Четыреста фунтов за взятку.

В этот миг в сознании Дракса промелькнул первый лучик страшного невероятного сомнения. Он еще раз заглянул в карты и вновь успокоился. Даже в самом худшем исходе он возьмет минимум две взятки.

— Пас, — еле слышно пробормотал Мейер.

— Пас, — как-то придушенно исторгнул из себя М.

Дракс нетерпеливо затряс головой.

Бэзилдон, чье лицо побледнело, через стол впился глазами в Бонда.

Затем не спеша он обошел стол кругом, внимательно изучая карты игравших. Вот что он увидел:

БОНД

Б.: Д, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2

Т.: T, Д, 10, 8, 4

ДРАКС

П.: T, К, Д, В

Ч.: T, К, Д, В

Б.: T, К

Т.: К, В, 9

МЕЙЕР

П.: 6, 5, 4, 3, 2

Ч.: 10, 9, 8, 7, 2

Б.: В, 10, 9

М.

П.: 10, 9, 8, 7

Ч.: 6, 5, 4, 3

Т.: Ч, 6, 5, 3, 2

И вдруг Бэзилдон все понял. На руках у Бонда действительно был чистый «большой шлем», защиты против которого нет. С какой бы карты не зашел Мейер, Бонд берет ее либо собственным козырем, либо козырем М. Затем, импасируя против Дракса, он выберет все козыри и походит двумя бубнами, которые убьет козырями М., забирая туза и короля Дракса. После пяти выходов Бонд станет единоличным обладателем козырей и ничем не перебиваемых бубен. Тузы и короли Дракса теряли всякий смысл.

То было чистой воды убийство.

Почти не помня себя, Бэзилдон еще раз обошел стол и стал между М. и Мейером, чтобы одновременно видеть лица Дракса и Бонда. Сам он хранил бесстрастное выражение, однако руки его, глубоко запущенные в карманы брюк, чтобы не выдавать волнение, покрылись испариной. Он ждал, почти с ужасом, того страшного наказания, которое вскоре должно было обрушиться на Дракса — тринадцать хлестких ударов плети, которые не зарубцуются никогда.

— Ну давай же, ходи, — торопил Дракс Мейера. — Ходи хоть как-нибудь, Макс. Не могу же я торчать здесь всю ночь.

Куда торопишься, дуралей, подумал Бэзилдон. Ведь через десять минут сам же будешь желать только одного: чтобы Мейер умер бы здесь прямо в кресле, прежде чем успел бросить первую карту.

И в самом деле казалось, будто Мейера вот-вот хватит удар. Он был бледен как смерть, на перед его рубашки стекал с подбородка пот. Он был убежден, что любой его ход неминуемо приведет к катастрофе.

С какой карты делать выход значение не имело, однако, стоило М. выказать признаки колебания, как Дракс тут же накинулся на своего партнера.

— Идиот, других карт у тебя разве не было? Хочешь все выложить им на блюдечке? Ты за кого играешь?

Мейер весь как-то сжался под одеждой.

— Я не виноват, Хаггер, — начал было он жалобно оправдываться, вытирая лицо платком.

Но теперь пришлось не сладко уже самому Драксу.

М. убил козырем валета, забрав таким образом короля Дракса, и тут же вышел в трефу. Дракс положил девятку. Бонд взял десяткой и пошел в бубну, снова предоставляя М. сыграть козырем. На сей раз Дракс лишился туза. Еще один заход М. в трефу, и в ловушке оказался валет.

Потом выход в туза треф.

Потеряв короля, Дракс понял наконец, чем все грозит обернуться. Он испуганно покосился на Бонда, с ужасом ожидая следующего хода. Есть ли у Бонда бубны? И сколько их у Мейера? В конце концов он ведь с них заходил. Дракс ждал, карты его слиплись от пота.

У знаменитого шахматиста Морфи была одна отвратительная привычка. Он не отрывал взгляд от доски до тех пор, пока не был убежден до конца, что противник не в силах избежать поражения. Тогда он медленно поднимал свою тяжелую голову и начинал с интересом изучать сидевшего напротив него соперника. Соперник, чувствуя взгляд, также медленно и неловко поднимал глаза. И в этот миг ему становилось ясно, что продолжать партию не имеет смысла. Об этом говорил взгляд Морфи. Оставалось только одно — капитулировать.

И теперь, точно так же, как это делал Морфи, Бонд поднял голову и пристально посмотрел прямо в глаза Драксу. Потом, не спеша, он отделил даму бубен от остальных карт и опустил ее на стол. Затем, не дожидаясь, пока Мейер сделает ход, он медленно, одну за одной выложил восьмерку, семерку, шестерку, пятерку и четверку бубен и две оставшиеся трефы.

— Вот и все, Дракс, — тихо произнес Бонд и неторопливо облокотился на спинку кресла.

Повинуясь первому импульсу, Дракс рванулся вперед и выхватил карты из рук Мейера. Рассыпав их по столу, он судорожно искал среди них ту, которая смогла бы его спасти.

Наконец, он швырнул карты на сукно.

Лицо его было смертельно бледно, однако налитые кровью глаза метали в Бонда молнии. Вдруг он поднял сжатый кулак и обрушил его на лежавший перед ним ворох совершенно бессильных теперь тузов, королей и дам.

Еле слышно он в остервенении прошипел:

— Вы шу...

— Довольно, Дракс, — словно удар хлыста раздался над столом голос Бэзилдона. — Я не позволю говорить в этом помещении подобным тоном. Я следил за игрой. Успокойтесь. Если у вас есть претензии, подайте их в правление в письменном виде.

Дракс медленно поднялся. Отступив от кресла, он провел рукой по взмокшим рыжим волосам. Его лицо постепенно вновь стало обретать румянец, а вместе с ним и выражение коварства. Он посмотрел на Бонда, его здоровый глаз светился триумфом, перемешанным с презрением, отчего Бонду сделалось не по себе.

Дракс повернулся к столу.

— Спокойной ночи, джентльмены, — сказал он, окинув каждого все тем же небрежным взглядом. — Я должен около пятнадцати тысяч фунтов. Расходы Мейера я беру на себя.

Нагнувшись, он забрал портсигар и зажигалку. Затем, еще раз взглянув на Бонда, он очень тихо произнес, медленно обнажая под рыжими усами свои выпяченные вперед зубы:

— Мой вам совет, коммандер Бонд, — спешите потратить деньги.

И повернувшись, скорой походкой покинул залу.