Онлайн чтение книги На хвосте удачи
Часть вторая. Нэтти и Фокс

Пассажир-послушник держался вежливо, под ногами не мешался. Да еще, чтобы скоротать скуку дороги, предложил свою помощь. Наблюдая, как сноровисто паренек носится по вантам, понимая команды с полуслова, торговец Ван Дейк решил, что тот из рыбацкой семьи. Повезло какому-то бедняку обучить сынка грамоте, да еще и сбыть лишний рот в монастырь…

Ван Дейк был в затруднении. С одной стороны, заплатили ему добросовестно и обещали еще, как доставит послушника на Ямайку. С другой стороны – не выручит ли он больше, если доставит Натанаэля совсем в другое место?

Мало кто, кроме его надежной команды, знал, что почтенный шкипер промышляет еще и работорговлей. Конечно, на плантации от пацана вряд ли будет большой толк, хотя именно такие тощие, но жилистые и шустрые зачастую оказываются куда выносливее своих рослых и крепких собратьев. Но сообразительный и грамотный раб высоко ценится как торговцами и управляющими, так и губернаторами… А с другой стороны – может, не связываться с этими в сутанах? Вон парень вроде известие какое-то везет на Ямайку, а тамошние святоши куда влиятельнее и деловитее оморских. Начинаешь с ними торговаться – гляди, чтобы вместе с товаром тебе еще пальцы не откусили.

Не подозревая, какие сложные расчеты в отношении ее судьбы одолевают добродушного краснощекого голландца, Нати, вернее, Нэтти , как вскоре сократили ее новое имя Натанаэль, просто наслаждалась настоящим. Если и царапали ее воспоминания об оставленном за спиной родном доме – а именно дом Жан Жака был для нее родным, а не тот, отцовский, в Испании, – то Нати успешно от них отмахивалась. Понятно, что дед обиделся, но если б он прислушался к ее словам, как прислушивался всегда, когда дело касалось торговли…

Будущее было неясным и, хоть и пугало, одновременно манило. Нати даже подумывала, не явиться ли ей в самом деле к ямайскому приору да не пожить при монастыре до тех пор, пока не подвернется корабль, уходящий в Европу. Нати даже взяла имя Натанаэля Дюпре, которого не так давно то ли отец Модестус выгнал за бестолковость, то ли родитель забрал. Только бы на Ямайке ей не угодить на исповедь!

С другой стороны, ведь сам Господь подал ей знак и благословил этот путь, иначе с чего бы побег так легко устроился? Конечно, отец Модестус нашел бы многое, что возразить – в частности, как искусно сбивает с пути неопытных и юных враг человеческий…

Но приор-духовник остался далеко позади.

Нати не сразу заметила тревогу, охватившую экипаж «Чайки». Уже несколько часов Ван Дейк расхаживал туда-сюда, поглядывал на север, обмениваясь редкими фразами по-голландски с рулевым. Моряки глазели туда же, на палубе теперь толпилось куда больше народу, чем нужно при хорошем попутном ветре и спокойном море.

Наконец и Нати разглядела хоть и зоркими, но неопытными глазами то, за чем экипаж «Чайки» так напряженно наблюдает: паруса корабля, идущего параллельным курсом.

Встречи на море всегда чреваты неожиданностями. Друг? Враг? Пират? Пройдет ли мимо, пренебрегая таким мелким судном, или остановит? А остановит – для чего? Попросить еды или воды, если давно в плавании? Обменяться новостями? Или обменяет барк на жизни его экипажа?

Опытный голландец недаром тащился вдоль цепи островов: там имелись укромные бухточки, где он надеялся в случае чего переждать опасность. Но сейчас Ван Дейк медлил – казалось, ничто не предвещало, что их заметили или хотя бы решили уделить им нежеланное внимание. Рулевой несколько раз спрашивал, не пора ли ему менять курс, на что Ван Дейк отвечал: «Рано!» Он различал уже Крест Святого Георгия на флаге корабля. Англичане. Может, подобно ему, идут на Ямайку?

Так он успокаивал себя до тех пор, пока нестройные выкрики матросов не сообщили, что внезапно стало слишком поздно. Корабль изменил курс и теперь переходил на траверз «Чайки».

Резкие команды, топот множества босых ног по палубе… Нати, покрутив головой, поспешно убралась на ют; матросы работали слаженно, сосредоточенно, со своей неопытностью она только бы им помешала.

– Это что… пираты?

Ван Дейк, всматривающийся в английский корабль, и сам для себя решал этот вопрос. Шхуна. Быстроходная. Во всяком случае, куда быстрее его хоть и трехмачтового, но изрядно нагруженного барка, сейчас пытавшегося добраться до ближайшего необитаемого островка с удобными укромными бухтами. Хотя осадка у шхуны меньше – возьмет и просто войдет в бухту следом…

– Сигналят!

Нати, как и все остальные, легко расшифровала сигнал: от них потребовали лечь в дрейф. Ван Дейк пробормотал под нос нечто по-голландски – судя по интонации, выругался. Ругательства стали еще громче и длиннее, когда английский вымпел дрогнул и пополз вниз – взамен ему к небу взмыл флаг с нарисованной огненно-красной звериной мордой.

– Шкипер, это Лис! – крикнул сверху моряк, зависший на вантах.

– Вот только его мне недоставало! – простонал голландец от волнения по-французски.

С пиратского корабля вновь поступил приказ остановиться. Очень недвусмысленный и четкий приказ: борт шхуны окутался белым дымом, что-то пролетело и рухнуло по левому борту «Чайки», подняв вверх фонтан брызг. Барк ощутимо подбросило.

– Дьявол, дьявол, дьявол! – Ван Дейк оглянулся. Матросы, задрав головы, смотрели на него с палубы. Рулевой флегматично глядел прямо перед собой, выдерживая заданный капитаном курс.

Ван Дейк махнул рукой и прокаркал команду, которую Нати даже переводить не пришлось, – с той же готовностью, что и раньше, матросы кинулись убирать паруса.

Нати не понимала, что происходит. Почему они не пытаются удрать, маневрировать, выстрелить из пушек, наконец? Конечно, на торговце пушек куда меньше, чем на шхуне, но даже один удачный выстрел может переломить судьбу – Нати столько слышала об этом от брата Ионы!

– Мы что, так и сдадимся на их милость? – крикнула она. Ван Дейк кинул косой взгляд и лишь плечами пожал: объяснять что-то бестолковому юному монашку… Сказал только:

– Молись, монах, да как следует, чтобы Лис не скушал тебя на завтрак!

Нати тоже не стала поправлять шкипера: мол, не монах вовсе, а только послушник… Расширившимися глазами следила за приближавшейся шхуной: идя в крутом бейдвинде, та, казалось, была готова просто протаранить барк. Так они и берут на абордаж? Матросы с «Чайки» подумали так же – с криками дружно отхлынули на правый борт.

Однако в сегодняшние планы пиратов абордаж не входил.

Нати просто раскрыла рот от неуместного сейчас восхищения, наблюдая слаженную работу пиратской команды: когда все паруса были спущены, шхуна по инерции описала полукруг вокруг «Чайки» и остановилась буквально борт о борт на расстоянии полукабельтова.

Орудийные порты были открыты, да и пушки на верхней палубе, как и моряки с мушкетами, выглядели неприветливо. Пауза показалась Нати просто зловещей. Потом со шхуны зычно крикнули по-английски:

– Эй, на «Чайке», встречайте гостей!

– Да чтоб ты сдох, Лис! – вполголоса пожелал Ван Дейк тоже по-английски и запыхтел давно угасшей трубкой, чего, впрочем, он даже не заметил. Краски медленно возвращались на его круглое лицо.

Негромко переговаривающиеся голландцы наблюдали, как со шхуны спускают шлюпку. Вскоре по перекинутому через борт штормтрапу легко поднялся мужчина. Нати уставилась на него во все глаза: не считая брата Иону, она впервые видела пирата так близко. Вернее, того, кто не скрывает, что он – пират. А то мало ли кто наведывался к Жан Жаку в лавку…

Мужчина был рыжим, и волосы его просто сияли на солнце. Понятно, откуда взялась кличка этого самого Лиса… Лицо в отличие от обычно легко сгорающих на солнце рыжеволосых было смугло-загорелым. Обветренным. Тонкий горбатый нос, насмешливые губы. Он окинул взглядом стоявших у противоположного борта голландских матросов. Сказал с язвительной улыбкой:

– Добрый день!

За его спиной быстро поднимались и рассредоточивались по барку пестро одетые, вооруженные пистолетами и короткими – абордажными – саблями пираты. Команда «Чайки» угрюмо следила за ними.

– Был добрый, – сказал Ван Дейк с юта. – Пока тебя не встретили!

Лис легко взбежал к ним по трапу. Раскинул руки, точно намереваясь принять голландца в братские объятия. Под полурасстегнутым зеленым камзолом виднелась белая тонкая рубашка с кружевами.

– Ба, да это Ван Дейк, дружище! Как же я рад тебя видеть!

Он с силой охлопал шкипера по могучему корпусу, точно выбивая из него пыль: тот с кислым видом снес это пылкое приветствие. Живые светло-карие глаза Лиса оглядели Нати с ног до головы, и он с удивленным видом продолжил:

– Как? Неужели ты, старый еретик, наконец обратился в истинную христианскую веру? Даже возишь с собой монаха!

Голландец вяло отмахнулся:

– Пассажир… Так ты остановил меня выстрелом из пушки, чтобы поприветствовать старого приятеля?

– Конечно! Разве много в море встретишь таких верных и преданных друзей? Как тут пройдешь мимо, а? Я же не поблагодарил тебя еще за услугу!

Сердечности в голосе Лиса прибавилось. Насмешки – тоже. Нати видела: как бы голландец ни хорохорился и ни подыгрывал дружескому тону капитана пиратов, он ждет и боится, когда разговор свернет на главное. Вот и сейчас – шкипер вновь запыхтел погасшей трубкой, сказал благодушно:

– Какие счеты между приятелями? Я – тебе, ты – мне.

– И это правильно, – согласился Лис. – Что везешь, мой старый друг?

– Ничего для тебя интересного: так, сахар, табак…

Моряк, вернувшийся из трюма, кивком подтвердил слова шкипера.

– Нет, ты не прав, – задумчиво произнес Лис. – Нет неинтересных грузов… Ты же знаешь: птичка по зернышку…

Ван Дейк подобрался:

– Но я действую как представитель Голландской Вест-Индской компании! Могу показать патент.

Улыбка пирата не предвещала ничего хорошего.

– Ты и сдашь товары представителю Вест-Индской компании! Только Французской. У меня тоже есть патент.

– Патент на грабеж голландских судов?!

– Разве мы грабим? – делано удивился Лис. – Разве мы взяли вас на абордаж? Сам убрал паруса! Ты просто решил вернуть мне должок.

– Должок? За что?

Лис склонился к лицу низенького голландца. Глаза его сузились.

– Помнишь, ты обещал мне довезти моих раненых людей на берег после той заварушки у Кюрасао, помнишь? Мы еще дрались с испанцами за вас, неблагодарных голландцев!

– Я и довез их! – повысил голос Ван Дейк. – В целости и сохранности! Кто угодно это подтвердит!

– Довез, – кивнул пират. – Довез и тут же продал их… И кто угодно это подтвердит.

– Клевета! – чуть не взвизгнул Ван Дейк. – Подлая клевета! Я довез, проследил, чтоб их хорошо устроили, перевязали, даже позвал священников для умирающих…

– Ах-ах! – сказал Лис. Губы его по-прежнему улыбались. Глаза – нет. – А мои бестолковые друзья предпочли добровольно умирать на плантациях или взойти на испанский костер. Что и говорить – неблагодарные сволочи эти корсары! Пересказать тебе, сколько ты получил за каждого? У меня есть подробный отчет секретаря губернатора Кюрасао. Ваша нация счет деньгам ведет точный. Хотя думаю, тридцати сребреников тебе бы было достаточно!

Голландец всем своим видом выражал возмущенный протест, но из осторожности молча. Лис еще мгновение буравил его тяжелым взглядом, потом, словно потеряв к нему интерес, повернулся спиной.

– Голландцев запереть. Ван Дейка – тоже в трюм… Груз пересчитать. Призовую команду – на барк. Идем на Тортугу!

Поглядев вместе с Лисом, как пираты быстро и умело обыскивают голландцев, отбирая у них оружие и кошельки, Нати шагнула вперед и осторожно тронула его за рукав камзола.

– А что со мной?

Казалось, предводитель пиратов просто забыл о пассажире. Оглянулся с удивлением. Насмешливая улыбка вновь зажглась в его желтых глазах.

– А что бы вы хотели для себя, святой отец?

Нати мгновенно ощетинилась:

– Так до́лжно называть лишь Его Святейшество Папу Римского!

– А как прикажете обращаться к вам? Брат…

– Я только послушник! – отрезала Нати. – А хочу я всего лишь попасть, куда направлялся, – на Ямайку.

Лис сокрушенно развел руками:

– Считайте, что сейчас вмешались обстоятельства неодолимой силы. То есть я. Может быть, вам повезет, и кто-нибудь на Тортуге согласится доставить вас туда, куда зовет ваше сердце.

– А если нет?

– А если нет, то придется задержаться на острове. Думаю, вы не пожалеете, это дивное и дружелюбное место. Да и нашим душам так не хватает благочестивых бесед!

Он откровенно над ней издевался, а Нати нечем ему было отплатить – да и пример Ван Дейка не вдохновлял на пререкания. Она вновь посмотрела на палубу и задохнулась от возмущения:

– Эй, это же мои вещи!

Громадный одноглазый пират, вытащивший ее сумку из пассажирской каюты (так пышно называлось помещение размером с гроб, отгороженное переборкой от капитанской каюты), гнусно заржал, потрясая скомканными в громадной лапе юбкой и блузой:

– Твои? Гляди-ка, святоша любит переодеваться в женское платье!

Лис, облокотившийся о релинги юта, произнес весело:

– Может, везет подарок своей подружке? Они совсем новые.

Еще бы. Нати сшила их перед самым побегом – надеялась, будет во что переодеться, когда благополучно доберется до места.

Пират хмыкнул, прикладывая блузку к своему могучему торсу.