Онлайн чтение книги Не все остались живы
Лето Максима К

Моя хорошая знакомая преподает в школе русский язык и литературу много лет. Она дает детям разные задания – от традиционных до оригинальных и довольно смелых.

Как-то она сделала в своем классе выставку моих карикатур на тему «Герасим и Муму». В это время они проходили И. С. Тургенева. Несколько отзывов учеников я здесь, пожалуй, процитирую.

«Отзыв. Уважаемый мистер Бильжо. Я думаю, что ваши карикатуры очень смешные. Они мне очень понравились. Но это бы помешало во время изучения произведения “Муму”».

«Отзыв после просмотра рисунков. Мне кажется, что это хорошая идея (рисовать) писать карикатуры. Но все-таки карикатура – это юмор, а “Муму” – это грустное произведение. Поэтому я считаю (только не обижайтесь), что не следовало писать карикатуру “Муму”».

«Отзыв. Было интересно посмотреть одно произведение с двух сторон. Мне кажется, что из такого трагического произведения делать смешные и понятные всем карикатуры хорошо».

«Как я провел лето» – довольно традиционная тема для школьного сочинения.

А вот сочинение Максима К. – ученика моей знакомой учительницы, – которое она мне дала почитать, мне показалось любопытным и злободневным.

Итак.

«Как я провел лето». Сочинение ученика 6-го кл. «Б» московской средней школы Максима К.

«Весь год мы с мамой и папой собирались поехать на море. В Крым. Папа все время говорил, что “Крым теперь наш!” Но потом, в воскресенье за обедом, он сказал, что денег на поездку к морю в Крым нет.

– Заработок мой накрылся… – папа долго подбирал правильное слово, чем накрылся его заработок. Я-то знал чем, но папа, после того как наша Государственная Дума запретила говорить матные слова и дома тоже, стал их заменять.

– П-п-подушкой. Подушкой накрылся мой заработок. Вот! – подобрал наконец нужное слово папа. И продолжил: – Море мы видели на картинах русского художника Айвазовского. И по его картинам знаем, что в море все тонут. Крым и так наш! Мы все поедем на дачу! Лес, грибы, рыбалка, пруд – а там не утонешь. Может быть, и на охоту пойдем… Ну, это как Максим будет себя вести…

После этих слов папа налил себе водки и залпом выпил:

– Решено! Едем на дачу все! С бабушкой – в смысле тещей. И, конечно, с Трампом!

Трамп – эта наш кот.

Папа налил себе еще водки:

– Надо, кстати, повторить! Ну, за Родину! – и папа опять выпил и закусил бабушкиной котлетой.

До дачи мы доехали быстро – часа за четыре. Мотор наших “Жигулей” дымился всего два раза.

Бабушка, мама и я спали в комнате на раскладушках. А папа спал на террасе, на старом диване. Папа храпел, но бабушка храпела еще громче. И иногда мне было страшно. Мне снились фашисты, которые меня пытали. Но я им не раскрыл военной тайны, потому что ее не знал.

Однажды вечером папа крепко выпил и ни с того ни с сего заехал маме в ухо.

– Материться у нас дома теперь запрещено, но воспитывать жену, Марина Владимировна, Государственная Дума рекомендовала, – вежливо сказал папа. –  Можем повторить! – и папа выпил.

Мама молча встала, взяла за лапы размороженную курицу, которая лежала рядом с холодильником, и всей тушкой заехала папе по правой щеке.

– Можем повторить, Павел Федорович, – сказала вежливо мама. – Подставляй другую щеку, – и, не дождавшись реакции папы, она заехала курицей ему по другой щеке.

– Вы совсем, что ли, гребнулись? – сказала бабушка, которая не соблюдала законов, принятых Государственной Думой, – долболобы стукнутые. При ребенке-то…

На следующий день бабушка пожарила эту курицу, и курица была очень мягкой.

Однажды мы пошли с папой на рыбалку. На пруд. И наловили карасиков. Карасики были мелкие, и бабушка пожарила их целиком – с головами и хвостами. Вечером к нам пришли в гости наши соседи Карповы. Все шутили и хвалили карасиков, нас с папой и бабушку.

– Можно повторить, – часто говорил папа и разливал водку.

А потом, когда зазвучала песня “Призрачно все в этом мире бушующем…”, мама закашлялась, закатила глаза и упала на пол со стула, схватившись за горло. Но папа с бывшим десантником дядей Толей Карповым не растерялись. Они взяли маму за ноги и стали трясти ее вниз головой.

“Есть только миг, за него и держись”, – пел певец.

– Гребаные придурки! – кричала бабушка и била ногой по спине маму. Мама издала какой-то странный звук, который бывает при засоре раковины, и из нее выпал жареный карасик с головой и хвостом. Его тут же схватил Трамп, наблюдавший за всем происходящим с дивана, и утащил к себе в угол.

Синяя мама стала розовой. Папа налил ей водки. Улыбнулся, поцеловал и сказал: “Можем повторить!” И все дружно захохотали. “Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь…” – пел певец.

А еще мы всей семьей ходили по грибы. И набрали целое ведро опят. Бабушка нажарила их с картошкой. Опять пригласили в гости Карповых. За столом все вспоминали, как маме не в то горло попал жареный карась. И громко смеялись. Особенно папа.

– Во жареные караси пошли. Не туда заплывают, – хохотал папа.

Тошнить его начало через час после того, как ушли гости. Папа был бледный и мокрый. Он держался за живот, все время стонал и бегал под кусты. Бабушка позвонила в райцентр. “Скорая” приехала через час.

– Грибков поел? – спросил нетрезвый человек в белом халате. – Видать, один опенок был поганкой… Ты, малец, тоже собирал грибочки? – доктор пристально посмотрел на меня. И я отчетливо вспомнил, как положил в ведро этот красивый опенок на тонкой черной ножке.

– Больше надо пить! – сказал строго врач папе.

– Можем повторить, – вяло ответил папа.

– Да воду, воду надо пить!

– Я понял. Я про другое… – и с этими словами папа рванул под кусты.

Через день папа пришел в себя. Он был бледный, как поганка, и тихий. А потом повеселел. Стал даже шутить.

– Ну что, Максим, пойдем на охоту? – как-то задорно спросил он меня. В руках у папы было ружье, которое осталось от прадеда с войны.

Бабушка услышала этот папин вопрос и прибежала. Бабушка закричала – мол, только через мой труп.

– Можешь меня вот тут на пороге расстрелять, перешагнуть через меня и идти на охоту. Охотник долбанутый! Или иди воевать с бандеровцами, которые разводят мелких карасей и травят в лесу грибы. Или лучше в Сирию лети, там такие нужны, – и с этими словами бабушка выхватила у папы ружье. Ружье выстрелило. Пуля пролетела, чудом не задев Трампа, и попала прямо папе в глаз. Ну, в смысле, не папе, а папе, который был молодой с мамой, тоже молодой, на фотографии в рамке на столе. Все перепугались. Особенно Трамп. А потом все развеселились. Стали целовать друг друга. А когда папа сказал “можем повторить”, все сначала перепугались, а потом долго смеялись.

Вот какое у меня было лето.

Мне оно очень понравилось».

Такое сочинение. Не верите? Да вот оно – передо мной. Я только его перепечатал.