Онлайн чтение книги Нечистая сила
МОРОКА

Жили-были отец с матерью и было у них два сына. Жили они так бедно, что не под силу стало им прокормить двоих детей. Вот и решили они отдать одного сына на воспитание бабушке. Так разлучились на время два брата.

Старший брат был ласковым и послушным. За это родители очень его любили, холили и лелеяли. А за младшим братом старенькая бабушка не могла как следует присмотреть. Поэтому и был он предоставлен сам себе: водился с плохими мальчишками, мучал воробьев, бил собак, а если никто не видел, швырял камни в оконные стекла.

Люди не любили этого озорника и буяна и частенько награждали тумаками и затрещинами. Но это ему не помогало. Ведь известно, что те, кого бьют в детстве, вырастают злыми и жестокими. А тут еще случилось с этим братом несчастье. Он баловался с топором, случайно упал и поранил себе спину. И стал он с тех пор горбатым.

Когда умерла старенькая бабушка, отец с матерью забрали его домой. Но как увидели они, какой он злой, лживый и непослушный, то стали любить его меньше, чем старшего сына. От этого горбун еще больше озлобился, сделался завистливым и мстительным.

Шло время. Умерли отец с матерью. И остались братья одни-одинешеньки на всем белом свете. Старший — добрый — ходил на заработки и добывал хлеб насущный для себя и для младшего слабого брата. Горбун был непригоден к тяжелому труду и поэтому делал только легкую домашнюю работу.

Возненавидел горбун старшего брата, хоть и не видел от него ничего, кроме добра. Так уж повелось, — если человек кого невзлюбит, то всегда найдет в нем что-нибудь дурное, а не найдет — так придумает, как говорится, высосет из пальца.

Чем дальше, тем больше сетовал горбун на судьбу и все сильнее завидовал старшему брату.

— Что из того, что он добрый! — думал горбун. — Не мудрено быть добрым и ласковым, имея такое здоровье и силу. И я смог бы, будь я таким же статным и сильным. Тогда бы не нуждался я в его помощи. А так, что я могу, я же — калека?!

И начинал он вспоминать свое горестное детство, как ему было одиноко, как била я бранила его бабушка…

— А этого — всегда ублажали, — думал горбун. — Вечно он ходил в любимчиках!..

Под влиянием таких мыслей младший брат совсем перестал трудиться, стал ленивым и неряшливым.

Старший брат придет с работы, а в доме не убрано, печь не топлена, обед не готов.

— Не захворал ли ты, братишка? — только и спросит старший брат. И никогда ничем не попрекнет младшего.

— А ты что, не понимаешь? — резко отвечает горбун. — Разве человек может быть здоров, когда у него такой горб на спине!

— Так ты полежи, я сам все сделаю, — спокойно отвечал на это старший брат. И делал всю домашнюю работу, хоть и приходил с заработков усталым.

А горбун сидит в уголке и сам не знает, отчего злится. Все сердило горбуна: и что работа у брата спорится, и даже то, что так добр к нему старший брат.

— Лучше бы обругал меня или ударил, а то кичится проворством и своей добротой ко мне, калеке! — думал младший.

И до того его злость извела, что замыслил он лихое дело:

— Пусть, — думает, — и ему придется так же несладко, как мне!

И днем, и ночью думал он да гадал, как бы насолить старшему брату. Извелся весь, сам не свой стал. Не спит, не ест — все придумывает.

Прознала об этих его мыслях Морока, а узнав, стала следить за ним, чтобы не допустить беды. Начала она повсюду невидимо ходить за младшим братом. Известно ведь, что Морока является к людям, которые содеяли лихо или задумали причинить зло своему ближнему.

Как-то раз пошел горбун в лес за дровами. Собирая хворост, увидел он большое сучковатое дерево и подумал:

«А чтоб он повесился на этом дереве!»

Дерево вдруг расправило корявую, словно страшная рука, ветку и погрозило ему сучком, похожим на толстый палец.

Горбун до смерти перепугался. Бросил он вязанку хвороста и что есть духу припустил домой.

После этого случая он немного одумался. Начал усерднее работать, по хозяйству помогать, не огрызался ни с того ни с сего и немного подобрел к брату. А если снова злоба одолеет, — вспомнит он о дереве, которое в лесу ему пригрозило, и угомонится.

Однажды добрый брат пришел домой радостный.

— Ну, братишка, — сказал он горбуну, — теперь и ты немного отдохнешь.

— А в чем дело? — проворчал тот.

— Надумал я, братик, жениться. Приглянулась мне славная девушка, да и я ей люб. Вот и решили мы вскорости свадьбу сыграть. Будет теперь в нашем доме хозяйка. Она за всем присмотрит, а тебе — никаких хлопот.

Ничего не ответил горбун, только почувствовал, как злоба и зависть сдавили ему сердце, словно тисками. И пронзила его мучительная мысль: «А меня, горбатого, наверное, ни одна девушка не полюбит. И придется теперь смотреть на чужое счастье, которое самому испытать не суждено».

Снова черные мысли начали роиться в голове горбуна. Он опять вспомнил грозившее ему в лесу дерево, но на этот раз подумал:

«Гляди-ка! За него даже Морока заступается! И нечистая сила — на его стороне!»

С той поры злоба не утихала в его сердце.

Вот и придумал он, как помешать брату жениться. Не раз видел он, как утомленный дневным трудом приходил его брат домой и валился в постель, словно куль. И решил тогда горбун подложить ему в кровать, будто бы ненароком, топор. Брат рухнет в постель — перебьет себе лопатку и станет таким же горбатым, как и он. А тогда и невеста от него отречется, да и никакая другая девушка его не полюбит.

И так эта мысль горбуна одолела, что не мог он уже лежать без дела. Прислушался: спит брат, не шелохнется. Встал он со своей кровати, выскочил босиком во двор и схватил топор, чтобы наточить его. И только протянул руку к бруску — брусок вдруг покраснел, как раскаленное железо. Тогда горбун хотел схватить его клещами, но брусок, отлетев в сторону, ударился в стену. Стена вмиг раздвинулась. Горбун увидел там огромный скелет, обернутый белым покрывалом. Скелет поднял руку и промолвил глухим голосом:

— Лихое дело ты надумал! Опомнись, а то раскаешься, да поздно будет!

В то же мгновение стена сомкнулась. Брусок лежал на своем месте серый, как обычно. А у горбуна в одной руке блестел топор, в другой — дребезжали клещи, и так его трясло от страха, что зуб на зуб не попадал.

— Опять Морока! — вскрикнул он. Швырнул топор в одну сторону, клещи — в другую, а сам бросился в дом…

Вот и на этот раз не позволила Морока совершиться преступлению.

Тем временем старший брат женился и привел жену в дом. Была она красивая, веселая, бойкая и до работы охочая. А в доме, где раньше царили мрак и уныние, стало теперь чисто, тепло и радостно. И обед всегда готов вовремя, и одежда хорошо выстирана да заплатана. Одним словом, стали они жить припеваючи. Казалось, даже горбун подобрел оттого, что невестка жалела его, обихаживала и заботилась, как о родном.

Так прожили они почти год. И вот родился у невестки ребенок — маленький, розовый и голосистый. Родители дитятку своему не нарадуются! Все Бога благодарят за такое счастье, да деньги копят на корову, чтобы молоко было для малыша.

И снова в душе горбуна пробудилась нестерпимая зависть, от которой все так и кипело у него внутри. Невыносимо было ему видеть, как невестка заботится о младенце, а на него, горбуна, совсем не обращает внимания.

Как-то раз брат с женой поехали на ярмарку покупать корову, а спящего ребенка оставили дома. И тут мелькнула у горбуна страшная мысль. Не раздумывая, подскочил он к колыбели, где спал его маленький племянник, и перевернул ее. Ребенок так и плюхнулся на пол. Раздался его жалобный крик… Но горбун, не обернувшись, выскочил во двор, оттуда — на дорогу и побежал к речке. Только у самой реки он перевел дух и вдруг заметил, как в тени куста заколыхалась вода и появился оттуда голенький горбатый ребеночек. Слезы струились из его печальных глаз, и он будто бы говорил:

— За что же ты меня, невинного, искалечил? Никогда отныне не обрести тебе покоя…

И не успел горбун отойти от речки, как небо потемнело, загрохотал гром. Одна за другой засверкали молнии. Ужас объял горбуна, когда увидел он в этом небесном огне Мороку. Маленьким темным клубочком вылетела она из молнии и понеслась прямо на него. С диким криком бросился он бежать, но почувствовал, что Морока настигла его и по ногам, пояснице, спине и горбу карабкается на шею. У самого уха услыхал он шелестящий, словно шорох сухих листьев, голос:

— Я дважды предостерегала тебя. Но ты, злодей, меня не послушал. Теперь я должна остаться с тобой до конца твоих дней. И пока будешь жив, ты никогда не сможешь забыть о своем злодействе!..

Что говорила Морока дальше, горбун не слышал: лишившись чувств, он упал лицом прямо на дорогу…

С той поры не знал горбун ни минуты покоя. И днем, и ночью он был в плену своих страшных видений: перед ним вставали грозные призраки и жуткие привидения. То ему чудилось, что гигантский мертвец бросает его с кручи в бездонную мрачную бездну, а он летит в пропасть и падает горбом прямо на острые камни. Стоило ему закрыть глаза и он видел, как маленькая черная лохматая Морока выползает из его горба и, продырявив ему голову, пробирается в мозг…

И тогда его настигло раскаяние. Начал он умолять Мороку, чтобы она отняла у него жизнь. Но Морока ответила:

— Отнять у человека жизнь может только Смерть. Я жалею тебя, но мне это неподвластно. Чтобы облегчить твои муки, я сделаю тебя верблюдом. Тебе придется много трудиться, а на твоем горбе всегда будет тяжелая ноша. Вот тогда я покину тебя, ведь меня посылают только к людям. Тебе станет легче.

— Сделай, сделай меня верблюдом! Чем угодно сделай, только оставь меня! — взмолился горбун.

Так она и сделала.

Утром горбун проснулся в песчаной, раскаленной солнцем пустыне. Он был очень голоден. На его спине подрагивал мягкий горб, гораздо больший, чем прежде. На коленях были твердые мозоли, на руках и ногах вместо пальцев — копыта, а все тело обросло грязно-желтой шерстью.

Как только он раскрыл глаза, к нему подошел черный араб в белой одежде и погнал его на водопой. Горбун жадно припал к воде и увидел, что он неузнаваемо изменился. Только глаза остались такими же, как тогда, когда он еще был человеком…

И из этих человеческих глаз покатились слезы. Нет, горбун не жалел о том, что он больше не человек. Это были слезы радости и раскаяния: теперь он сможет искупить свой смертный грех и избавиться от страшных мук, на которые обрекла его Морока.

Он напился чистой воды, подошел, куда велел ему хозяин, опустился на колени, чтобы тот навьючил на него тяжелую поклажу, и послушно пошел, покачиваясь, вместе с другими верблюдами по желтому сыпучему песку…

Так никто никогда и не догадался, что этот верблюд — человек-горбун. Но все удивлялись, видя его такие человеческие глаза — ласковые, кроткие и очень, очень печальные.