Онлайн чтение книги Нет чужих бед
Глава 5. Рыжее солнышко

Гномы построили первый полноценный город в недрах, как и обещали, через два десятка дней. Маленькие и'наэ прибыли туда и восхищенно замерли на пороге пещеры, огромной, теплой и уютной, с высоким сводом из покрытого глазурью базальта, с магическим золотым солнцем.

Рослый принц подгорного народа (гномы оберегают свой уклад жизни куда тщательнее, чем бесценную бороду) провел и'наэ по пещере и показал ее во всей красе. Гордо огладил короткую кудрявую бороду, задорно блеснул мелкими синими, как у всех представителей рода Гррхон, глазками.

– На пять сотен циклов гарантию температурной стабильности, водоснабжения и постоянного уровня влажности я дам, – басовито прогудел гном. – А дальше посмотрим. В спешке делалось, без должного старания.

– Спасибо, – кое-как справился с информацией Вазэо, представляющий сторону заказчиков стройки. – Да, недра – не наша стихия. Теперь я окончательно убедился в этом.

– Мы бы туточки поселились, – вздохнул гном и заинтересованно прищурился: – Между прочим, имя мое Рртых Четвертый. Все принцы с таким именем давали своему народу новое место обитания. Получается, мое дело – отстроить этот дом и жить тут, рядом с вами. Не понимаю, как можно не оценить столь безупречные недра! И железо имеется, и редкие металлы в отменном виде. Опять же прочее важное для большой химии и алхимии. Я просто обязан основать поселение. Вы как, не против обзавестись соседями?

– А грызлы станут ухаживать за цветами? – поинтересовался практичный старейшина.

– Само собой.

– Замечательно, – вздохнул Вазэо, прикрывая нижние веки и улыбаясь. – Мы прямо не знали, как уговорить вас остаться. Хочется верить, что наша Дзоэ'та уцелеет. И снова настанет лето.

– Только эфритам ведомо, будет ли так, – вздохнул принц. – Пока мы исполняем их просьбу и строим там, наверху, большой крытый сад. Через две недели закончим. Тогда и поймем, есть ли надежда. И как дорого она оплачивается.

Вазэо смущенно кивнул. Он давно понял: будить солнце невыносимо трудно. И совершить это, скорее всего, не по силам всему народу и'наэ. Только семья Алези в состоянии понять природу болезни светила. И, может статься, его поправить. А цену способен назвать Изоэ. Правда, он упорно и грустно молчит. И даже не радуется более крыльям… Второй день усердно рассказывает Алези истории своего рода, для чего увел ее к самой середине пещеры, в наспех созданный гномами парк из растений, разбуженных силой Лэйли. Многие догадываются: занять эфрити делом велел Рахта, ее папа. Потому что и он, и королева, и прочие талантливые ученые и сильные маги давно не покидают Ами и решают очень важную задачу. А вот Лэйли здесь. Учит детей и'наэ основам магии. Улыбается, шутит и делает вид, что все просто замечательно. Иначе Алези заподозрит неладное…

Совет магов действительно решал весьма важную задачу. Точнее, выслушивал соображения Рахты. Единственного настоящего, рожденного солнечным огнем эфрита. В рубке было несколько душно. Экраны от посторонних влияний ставили совместно и пока не хотели их нарушать, чтобы не тревожить Лэйли и Алесию.

Синие глаза Рахты были спокойны и печальны. Он все для себя решил. Обладающий телом и сознанием эфрит не способен даже попытаться вылечить солнце, не то что преуспеть в этом сложном деле. Он слаб и привязан к планете, обременен заботами – дышит, смотрит, общается. Помнит прошлое, ценит друзей, любит свою семью… Мыслит человеческими категориями, ограничен набором убогих органов чувств.

Чтобы обрести могущество, надо отказаться от слабости. Хотя именно она и есть твое счастье, единственное и незаменимое.

– В целом я достаточно хорошо представляю себе, как справиться с задачей, – негромко говорил эфрит. – Это долгий процесс, общие выкладки я вам представил. Многие века уйдут на восстановление баланса энергии звезды, для меня чужой – я возник в огне иного светила. Настоящие возможности эфрита недоступны мне в плотном теле, подобном эльфийскому. Неизбежно придется утратить оболочку, лишиться значительной части нынешних знаний и памяти, чтобы восстановить свое изначальное состояние.

– А как же Рыся? – ужаснулся Ларго. – Она едва ли примет и поймет.

– Ты самый рыжий и наглый человеческий маг из всех, известных мне, – усмехнулся Рахта. – Зачем спрашивать то, что и так очевидно! И для меня весьма болезненно. Да, от моей семьи ничего не останется. Связи порвутся, память сгорит. Это невыносимо тяжело. Но я не вижу иного выхода. Лэйли лишь частично эфрити, она принадлежит зеленому миру планет. Утратить облик и взлететь, чтобы слиться с солнцем, она не сможет. А моя Алесия… Не знаю. И учти: не желаю знать! Она еще ребенок, я безумно люблю ее, как все родители любят своих чад, и не допущу столь ужасного риска. К тому же после лечения Изоэ моя дочь многое утратила. Одна она не сможет сжечь свою оболочку и миновать первый энергетический барьер. После еще надо перейти второй, знакомясь со звездой. По сути, переходя в новое состояние, мы, эфриты, не берем энергию, но скорее выделяем и структурируем. Это не менее сложно. Так что все сделаю я.

– Неудачное решение и моя вина, – тихо вымолвила Тиэса. – Ты отказался допустить на совет Лэйли, я не возразила. Теперь поздно что-либо менять. Шанс на успех есть, я отчетливо его вижу как королева. Но боль окажется велика, это тоже неоспоримо. И для Алесии, и для Лэйли.

– Значит, серьезных возражений и иных вариантов нет. – Глаза эфрита чуть насмешливо блеснули. – Тогда дождемся наступления того времени, что зовется в годовом цикле и'наэ «долей цветения ими». То есть максимального сближения Дзоэ'та и солнца. Гномы успеют построить крытый сад на поверхности?

– Да, – коротко кивнул представитель подгорников. – Ты сказал – через десять дней начало удачного периода. Мы уложимся в сроки.

– Значит, уйду в полдень по времени Дзоэ ровно через две недели, – окончательно решил Рахта. – И пожалуйста, не надо беспокоить этим сообщением мою семью. Изменить ничего нельзя.

Тиэса нехотя кивнула, подтверждая решение эфрита. Жалобно глянула на своего отца, капитана Лоэля. Тот виновато пожал плечами: спорить с Рахтой в делах, касающихся состояния солнца, бесполезно.

Эфрит обвел всех собравшихся пристальным взглядом теплых синих глаз. Он прекрасно знал: подтвержденное королевой решение обязательно для любого эльфа. Значит, никто не сообщит столь тяжелую новость Лэйли и Алесии. Им не придется страдать и мучительно обдумывать возможные запасные варианты. Которых практически нет. Значит, это полностью его решение. И никто, кроме него, не может и не должен нести бремя. Пусть просто отдыхают.

Алесия так и делала. Каждый день она проводила в новом городе и'наэ. Слушала легенды рода Айа, многочисленные и очень красивые. Помогала маме обучать детей магии. Вместе с отцом осматривала верхний крытый сад, удивляясь поспешности его постройки. И хмурилась, отмечая отсутствие Ларго. Уж он-то обычно всюду мелькает, такой деятельный и приметный! Лет семьдесят назад, еще на Саймили, дома, они были неразлучны. Магу едва исполнилось сорок, он еще не обзавелся таким устрашающе взрослым и тяжким грузом ответственности. Звал ее Солнечным Рыжиком, переиначив прозвище. И не пытался заниматься непосильным: например, выйти из четвертого круга магии – до него ни один человек не осиливал более трех. Жизнь людей коротка.

На десятый день Алесия обеспокоилась всерьез. Не появляется вообще! Куда можно так надежно запропасть здесь, в ограниченном мире? Пещера, города и'наэ да Ами – вот и все тайники. Кажется, свистни жбрыху, и Барн тотчас возникнет рядом, черный, лохматый, уморительно серьезный, готовый исполнить любое пожелание. Например, немедленно отвезти к другу Ларго.

Однако свистела эфрити не раз, и все безрезультатно. Впрочем, это не повод прекращать попытки. Ну и пусть сейчас ночь! Проснется и прибежит. Жбрыхи спят мало, а бегают быстро. Алесия сложила губы трубочкой – и поперхнулась свистом.

Ларго миновал порог дома семьи Айа, то ли пригибаясь в дверях, то ли сутулясь. Девушка охнула, всплеснула руками и побежала в тайник Изоэ добывать остатки нектара, заботливо припрятанные на самый крайний случай. А что может быть хуже бледного до зелени кожи рыжеволосого мага?

Вернулась, не слушая возражений, заставила выпить полную чашечку нектара. Даже мама Лэйли признает его могучее целебное воздействие как на тело, так и на магическую оболочку. Последняя была настолько истрепана, будто Ларго пытался в одиночку заклинать нечто, требующее силы нескольких мастеров. «Да и Барн выглядит ужасно», – прикинула Алесия, щедро выделив жбрыху порцию нектара. Мех свалялся, глаза тусклые, плетется, волочит хвост. Значит, создавал канал для подкачки магии и выдал все, что мог, да еще жизненных сил влил, не жалея. Вон, явно похудел, шкура висит складками.

– Бледный поганец ты! – сердито припомнила свою старую дразнилку Алесия. – Что натворил? Признавайся, не то хуже будет!

– Искал кое-что важное в архиве ваших магов, – честно отозвался Ларго, устроившись на диване и прикрыв глаза. – Действительно волшебный у них нектар. Спасибо.

– Ты имеешь в виду, что влез в закрытый архив? – охнула Алесия. – Как еще цел остался! Там же тотальная защита. Вор. К тому же глупый и бестолковый. Сказал бы мне или маме, мы бы посодействовали, если нужен доступ. Хотя я не понимаю, что могли скрывать от тебя.

– Я проник в королевский архив, – гордо прошептал Ларго.

– Ты, получается, настоящий преступный гений, – восхитилась Алесия. – На кой только, а? Мама принцесса, она бы р-раз – и достала.

– Не позволили бы. Это тайна. Каждый эльф обязан ее хранить, такова воля королевы. – Ларго заинтересованно глянул на остатки нектара в стеклянной емкости. – Все равно по стенкам размажется. Дай допить, а?

– В обмен на тайну, – охотно протянула флакон Алесия.

– Само собой. С тем и приполз, – улыбнулся маг бледными губами. – Я сам с трудом понимаю, во что лезу. Но и не лезть не могу. Ты ведь знаешь, Рыжик, как я переживаю, когда тебе грозит беда.

– Знаю, – вздохнула Алесия. – И о том, что тебя ругала бабушка Сэльви, тоже в курсе. Вот бы понять почему.

– Потому что эфрити в твои жалкие триста с хвостиком лет в душе еще ребенок, ей самое время играть в куклы, – грустно усмехнулся Ларго. – Чем ты и занята. Умудряешься щедро рассеивать силу, оживляя симпатичных мотыльков. А я, старый глупый человек, завидую.

– Мне? – не поверила Алесия.

– Изоэ, – вздохнул маг. – Неважно.

– А что это ты лежишь бревном и не торопишься делиться секретами? – нахмурилась Алесия. – Опять решил обмануть, да?

– Жду появления Лэйли. Я буду выбалтывать тайну вам обеим.

Алесия покладисто кивнула и села на край дивана. Завладела ладонями мага, ловко сложила их лодочкой и оплела своими тонкими пальцами, делясь силой. Точнее, помогая переработать нектар полнее и быстрее. За этим занятием ее и застала мама.

Лэйли вошла тихо, еще раз выглянула за порог и осмотрелась, словно опасаясь слежки. Это показалось столь необычным, что Алесия прекратила магическое лечение и заморгала, всматриваясь в мамино бледное встревоженное лицо. Отметила, что зеленые глаза Лэйли непривычно серьезны и даже грустны. Ни единой искорки смеха.

Принцесса устроилась у стола тихо и молча, кивнула магу. Тот вздохнул, кое-как заставил непослушное тело принять более достойное беседы сидячее положение.

– Я верно понимаю, что совет уже состоялся, но меня даже не поставили в известность?

Мамин голос, отметила Алесия, дрогнул и почти сорвался. Неужели так переживает? С чего бы?

Ларго кивнул. Недовольно изучил пустую склянку из-под нектара. И стал говорить предельно короткими простыми фразами. «Он один так умеет», – гордо отметила Алесия. Чтобы и мама с ее огромным опытом поняла глубину проблемы, и она – по сути, ребенок в плане магии – уловила общий смысл. Который весьма прост и сокрушительно ужасен.

– А иначе никак нельзя оживить солнце? – жалобно уточнила Алесия, когда Ларго замолчал.

– На корабле три эфрита, – пожала плечами Лэйли, хмурясь и прикидывая варианты. – Папа, я и ты. Рахта прав, я не в счет, хоть и больно так говорить. Я слишком близка к магии зеленой природы. Ты… вполне бы даже справилась. Если бы не история с Изоэ, отнявшая слишком много сил. И здоровенный кусок души. Это тоже рана, и зарастет она не скоро.

Лэйли очень хотелось сказать иначе. Решительно подтвердить правоту мужа и тем сберечь дочь от невыносимого бремени выбора. Да и просто сберечь. Ведь став душой солнца, она лишится себя нынешней. И не будет больше у мамы Лэйли своего домашнего теплого Рыжего Солнышка. Осиротеет дом. И сама она утратит радость.

– Не знаю, верно ли я поступил, рассказав все, – задумчиво проговорил Ларго. – Но мне кажется, так надо. И еще: может быть, я снова не прав, но Рахта преуменьшает опасность вашей боли. Потеряв его, вы очень серьезно пострадаете. Разлука грозит гибелью. И тогда все сделанное окажется напрасным. Вряд ли зазеленеет мир, в котором умирает от тоски и одиночества принцесса Лэйли. С Алесией и того хуже. Она привязана к этому солнцу и миру. И не сможет его покинуть, даже погибнув.

– Похоже на правду. Но зачем было лезть в архив? – уточнила Лэйли. – Ты буквально весь черный, только в архиве маг твоего уровня, да еще знаток немагических технологий, да с высшим жбрыхом на подкачке, мог столь ужасно и окончательно исчерпать себя.

– Рыжик, сделай одолжение, – мягко и настойчиво попросил Ларго, – погуляй возле дома с Барном. Это не блажь, так надо. Нас не должны слышать.

Алесия пристально взглянула на маму, затем на мага, по-прежнему бледного до зеленоватого отлива кожи. И не стала спорить. Выбралась за порог, отошла на десяток метров и села, обняв морду жбрыха. Не должны слышать! Само собой, проблема исключительно в ее собственном слухе. Ну и пусть. Если Ларго знает, как убедить папу не делать глупостей, можно и пропустить подробности.

Ведь совершенно ясно с первых слов: это ее дело жизни! Она спасла Изоэ и слилась с его миром, впустила в душу любовь к цветам и их жажду расти под солнцем. И вообще, она взрослая! Своей семьи, мужа, там, детей, у нее нет, терять пока некого. Зато приобрести можно, и многое! Солнце – это удивительно и притягательно. Не зря ей еще дома дали прозвище Рыжее Солнышко!

Как показалось Алесии, миновало угрожающе много времени. Трижды она приходила к мысли о пользе подслушивания и трижды убеждала себя еще немного потерпеть. Наконец любопытство стало невыносимым, девушка решительно поднялась и беззвучно скользнула к двери… открывшейся навстречу.

Лицо мамы не стало светлее и радостнее. Зато взгляд источал тусклую и незнакомую пелену сомнений и неуверенности.

– План омерзительный, – коротко резюмировала Лэйли, впустив дочь в дом. – Другого, впрочем, нет. Ларго прав. Ты привязана к Дзоэ'та, это мне подтвердила сама Тиэса. Дважды прав: я не представляю, как и зачем нам жить без Рахты. Особенно здесь, в чужом мире, где царит зима. Я потеряю вас обоих, если буду раздумывать и колебаться, жалея себя и тебя.

– Что надо делать? – серьезно спросила Алесия.

– Будить солнышко, – тяжело вздохнула Лэйли. – Ты справишься куда лучше папы, ты сроднилась с Изоэ, его цветами и с этим миром в целом. Во сне ты уже одолевала метель и выбиралась в лето, примерно так и будет наяву.

– Надо ужасно много сил для заклинания, – охнула Алесия. – Я ведь должна преодолеть барьер и обрести иное тело, истинное для эфрита. Так?

– Именно. Гномов Ларго уже убедил. Меня тоже, – пряча боль, усмехнулась Лэйли. – Нельзя запрещать тебе воплощать сон лишь потому, что ты еще ребенок. И что я безмерно боюсь тебя потерять. Ты нас забудешь…

Принцесса жалобно махнула рукой и замолчала. Ларго быстро подал ей стакан с водой, виновато пожал плечами и жестом попросил Алесию сесть возле мамы. У мага имелся план, весьма детально проработанный. Сейчас пришло время ознакомиться с той его частью, которая непосредственно касалась присутствующих. Чуть позже позвали Изоэ – ему тоже отводилась немалая роль.

Пока маг серьезно растолковывал юноше, что и как следует делать, Алесия сидела в сторонке и пыталась собрать в голове разрозненные детали в единое целое. Вроде бы выходило удачно. А что забудет маму – глупости! Так не бывает.

Душа успокоилась, на самом дне пробудился бурливый ключ радости. Любой эфрит, если он настоящий, хоть немного тоскует, глядя на солнце. Там – сияние первозданного огня. Рождение и могущество. Тайны, недоступные более никому. Право и возможность излучать свет и согревать целые миры! Шептаться с иными звездами…

Лэйли печально молчала, наблюдая за дочерью. Она понимала куда больше. И про солнце, и про эфритов. Твердо знала: однажды ее Алесия, пусть и в совершенном, исполненном могущества состоянии тонкого тела, повзрослеет. И узнает, что сияние солнца – это вечное одиночество обладающего сознанием и единственного в своем роде. Что дарящий тепло постепенно устает и от могущества, и от тайн, и даже от своего сияния. Он спускается в мир и начинает искать более простого счастья. Для Рахты оно воплотилось в его семье. Именно поэтому дух огня не готов потерять близких и всячески оберегает тайну. Уйти больно и трудно. Но остаться и проводить другого…

Между тем королева Сэльви всегда повторяла: нельзя отказывать в праве на выбор. Сделать выбор за другого тем более невозможно. Алесия свой уже сделала, открыв сознание и приняв боль Изоэ. И отец понял это первым. Стал сопротивляться опасному и неразумному поступку дочери, угрожающему еще большими бедами в первую очередь ей же самой, неопытной и невзрослой. Только разве можно забрать чужую судьбу, подменить ее? Даже пусть эта судьба непростая. Лэйли полагала, что нельзя. Ни отказать в праве на решение, ни скрыть правду.

Маг взялся во второй раз повторить Алесии и ее обожаемому мотыльку их обязанности и весь ход ритуала. Лэйли вздохнула, поднялась и тихонько удалилась. Ей начинать, самое время. К полудню там, в созданном гномами отапливаемом парке, должны тянуться к небу взрослые цветы ими. Значит, следует разыскать наставника Изоэ, достойного старейшину Итао'ими, и включить его в число заговорщиков. А еще добиться выделения ради такого случая хотя бы трех семян ими. Меньше никак нельзя. Лэйли еще раз обдумала свои планы уже на ходу, щурясь и фыркая. Частично – от неподдельного возмущения. Как мог ее муж, любимый и вообще находящийся рядом столько веков, столь надежно отгородиться и обзавестись тайной? Как он посмел решиться уйти, не сказав ни слова? Понятно: ради нее и Алесии. Только это недостаточное оправдание. Слишком слабое! А уж королева, племянница Лэйли и подруга ее дочери, как она допустила это всеобщее постыдное молчание?..

Лэйли в последний раз всхлипнула и сердито сморщила нос. Когда она была ребенком, мама не мешала ей вытворять глупости и лезть в опасные приключения. Довелось наконец-то осознать, чего это стоило Сэльви! И убедиться: сама она характером в мать. Рыся намерена спасти Дзоэ'та – ее право. Сил и возможностей юной эфрити должно хватить. Правда, и за это придется заплатить… Но каждый выбирает свой путь осознанно и твердо: Алесия, Изоэ, Ларго и она сама, принцесса Лэйли-а-Тэи.

Утром Алесия довольно поздно поднялась в созданный гномами прозрачный сад. С изумлением огляделась – она и представить себе не могла, что заговор, организованный Ларго, так масштабен. И столь грамотно продуман.

Вот гномы во главе с самим принцем Рртыхом Четвертым. Усердно ревут заклинания низкими голосами, погрузив ладони в мех жбрыхов, качающих и стабилизирующих энергию.

Вторым кругом стоят люди, маги и инженеры, операторы мазвосистем. Одни заняты поддержкой работы гномов, другие исполняют более тонкую настройку. Все же на Саймили давно канула в прошлое дикая первобытная магия, стихийная и низкоэффективная. Исчезло и противопоставление ее техническим решениям. Есть системы контроля потоков, накопители, стабилизирующие и резервные контуры, защитные блоки. Собрана эта платформа для сложных воздействий на базе наиболее совершенных мазв-организмов. Всё уже здесь: установлено, настроено и действует. Уже то, что контролем подкачки заправляет сам Рртых Четвертый, для гномов авторитет непререкаемый, позволяет уверенно предположить: будет прямой канал от Ами, чей личный резерв энергии огромен.

Алесия махнула рукой маме, которая деятельно гладила стволы ими, уговаривая их поспешить с цветением. Ведь ритуал назначен на ближайший полдень.

Во внешнем периметре расположились старейшины и'наэ, что не менее удивительно. Им Ларго отвел существенную роль, которую маленькие люди исполняют весьма успешно. Равномерно распределяют и укореняют мох та, обладающий необычными и полезными свойствами. При его использовании мир куда живее реагирует на магию. Усталость приходит позже, а ощущение единения с природой достигается проще и быстрее.

Рыжеволосый принц гномов решительно взмахнул руками, обозначая место для создания сферы перехода. Алесия кивнула, еще раз оглянулась, разыскивая взглядом маму. Ей стало жутковато от близости исполнения задуманного.

Лэйли уже стояла рядом, и в ее странных зеленых глазах не было страха.

– Не поджимай хвост, котенок, – подмигнула мама. – Все получится. Научишь это солнышко быть рыжим – и вернешься. По меркам людей, ждать долго. Но я-то не человек. Я дождусь. И уж тогда, так и знай, отлуплю тебя за все твои глупости.

– Спасибо.

– Пока не за что, – прищурилась Лэйли, становясь впервые за последние недели похожей на себя прежнюю, знакомую дочери юную и капризную принцессу по прозвищу Кошка Ли. – Шея у тебя заболит не скоро, не раньше, чем отрастишь новую. Но сильно – мамочка как следует приложит лапку. Иди. Тебе будет легко это сделать. Я ведь здесь и верю в тебя. Не забывай нас, Солнышко.

– Да что ты, разве это возможно?

Алесия благодарно уткнулась в мамино плечо. Подмигнула Изоэ и улыбнулась Ларго. Втроем они прошли к центру рабочей платформы. И'наэ остался стоять на указанной ему плитке. Ларго шагнул дальше, довел Алесию до установленного в середине диска, уже накапливающего яркость свечения. Усадил, сам пристроился рядом. Чуть помолчал, наблюдая, как течет горячими потоками воздух, формируя сферу.

– Иди, здесь скоро станет нельзя присутствовать людям, – попросила Алесия.

– Сейчас. Ты все помнишь?

– Конечно. Присмотри за Изоэ. Все же мы связаны, и рвать такую толстую нить трудно.

– Я сам займусь именно этим, – заверил Ларго. – Удачи, Рыжик. Смотри вверх и ни о чем не жалей.

– Не жалею. Глупое дело, – виновато дернула плечом Алесия, – я думаю о том пилоте, Роэле. Он ведь выжил, уничтожив паразита на солнышке? Не спросила у Изоэ, теперь уж поздно…

– Выжил. Вернулся и приходится твоему любимому мотыльку дальним, но зато самым прямым предком.

– Все-то ты знаешь.

– Несложный вопрос, предсказуемый. Мне пора, милый мой Рыжик.

Он встал и шагнул к мерцающему краю шара, уже весьма сильно искажающему вид предметов вне сферы. Оглянулся и шутливо-сердито нахмурил брови, указал рукой вверх – смотри туда и настраивайся, не отлынивай!

Алесия улыбнулась, послушно легла спиной на теплый диск и стала смотреть. Внешний мир был виден все слабее. Постепенно осталось лишь равномерное сияние, незаметное взгляду и воспринимаемое иначе сознанием эфрита. Яркое, питательное, концентрированное. Оно не уходило вовне, уверенно наполняя сферу энергией, в которой растворялось все: привычное восприятие собственного тела, свойственные для него представления и ощущения. Смотреть следует глазами, слышать – ушами, ходить – ногами… Глупости! Каждый луч – это знание. Мир пронизан светом и доступен для понимания. Он хочет лета, наполненного цветением живого мха та. Ждет тепла и нуждается в нем для возрождения и развития. Сейчас понимание неполно и знание ограниченно, ведь света мало. Тепла мало.

Надо исправить. Немедленно. Иначе гибель.

Сил уже достаточно, чтобы оторваться от никчемной земли. Вот только нить связи держит и питает дополнительной энергией. Накаляется, натягивается, звенит – и наконец рвется. Не просто отпускает свободного духа огня ввысь, а подбрасывает, толкая и направляя. Как тетива – стрелу.

Через черную пустоту – к дому. Холодному, гибнущему. Но родному. К синему и прекрасному пламени, подобному цветку ими.

Вот, кстати, и запасы энергии. Надо лишь восстановить круговорот жизни. Кто-то говорил про круговорот, давно. В другой жизни. Какая-то Сэльви… не понять, что за имя. Но родное, как ни странно. Трудно припомнить подробности. И пока некогда. Срочно следует приводить в порядок родную плоть огня, гибнущую без души – эфрита.

Снаружи сфера с первых мгновений ее возникновения не выглядела сияющей. Для Изоэ, стоящего совсем рядом, она постепенно темнела, уплотнялась. Затем налилась бархатистой чернотой. Юноша смотрел и старательно отмечал, так велел ему Ларго, ослабление связи с сознанием Алези. Оно ускользало, яркое и все менее постижимое. Глаза болели и слезились, голова кружилась, жар сушил кожу… Пришлось сесть, а затем и лечь. Нить связи лопнула резко, сразу пришло облегчение.

Одновременно Изоэ услышал отрывистый крик Лэйли, повелительный и громкий. Сфера беззвучно сжалась в точку – и исчезла. На диске в центре платформы не осталось ничего и никого.

Изоэ оглянулся, разыскивая Лэйли. Вот она – идет к нему, садится рядом. Такая бледная, что смотреть больно. Руки дрожат, глаза утонули в кругах черной беспросветной усталости.

– Как наша Алези?

– Скоро увидим, – шепнула Лэйли, гладя его по голове и успокаивая. – За нее не переживаю. Стараюсь не переживать. А вот мерзавца Ларго, если он уцелеет, зверски излуплю.

– За что? – уточнил Изоэ, прикрывая веки и радуясь ласке.

– Он обманул меня, – грустно отозвалась Лэйли. – Всех обманул. Сказал, что искал в архиве королевы заклинание разрыва. Действительно запретное, оно уничтожает связь между людьми. Может использоваться для того, что в давние времена именовалось проклятиями до седьмого колена. В нашем случае должно было обезопасить тебя.

– Я не ощущаю больше связи, все правильно, – сообщил Изоэ. – Никакого обмана.

– Сплошной! – сердито тряхнула волосами Лэйли. – Он должен был обеспечить снятие связи и перед изменением состояния Али покинуть сферу, но не сделал этого. И заклинание он использовал совершенно иное. За счет своих сил восполнил израсходованное Алесией на тебя. Чего уж там, сама знаю: так гораздо надежнее, чем накачивать ее исключительно внешними ресурсами, подаваемыми мазвосистемой гномов и снимаемыми с накопителей Ами.

– Лупить-то зачем? – расстроился Изоэ.

– Чтоб в герои не лез, – прищурилась Лэйли. – Видишь ли, заклинание отнесено к запретным, поскольку использующий его маг практически всегда гибнет, отдает себя целиком. Ларго себя истратил, выбрасывая Алю за первый энергобарьер и не позволяя расходовать силы на самом сложном и опасном этапе… Куда я смотрела? Он еще мальчишкой был по уши влюблен в мою Альку. Следовало связать мерзавца и сверху груз положить, чтоб не дергался. Добровольная жертва, гад такой!

– Погиб? – ужаснулся Изоэ.

– Я тоже кое-что применила. Полагаю, некая часть его сознания уцелеет. Ох, как мне плохо… Где носит Рахту? Если не явится в течение часа, спасать придется уже меня, и спешно. Как я могла? Алька, как же я тебе разрешила сотворить столь ужасное? Ох, глупая у тебя мама…

Лэйли легла и поджала колени к подбородку. Изоэ почти сразу отодвинули гномы, засуетились.

Юноша испуганно огляделся. Удивленно заморгал всеми веками. Столь необходимый муж Лэйли возник буквально из воздуха. «Кажется, есть у них, у магов, особый способ экстренного перемещения», – неуверенно подумал Изоэ. От памяти и знаний Алези осталось немного. Даже язык мира Саймиль воспринимался теперь иначе, как сложный и чужой.

Ну и пусть!

Главное – все живы. Рахта поднял жену на руки и унес к подъемникам, никого не слушая. На гномов посмотрел весьма зверски и даже сказал их принцу нечто малоприятное. Тот, впрочем, ничуть не смутился. Насмешливо помахал вслед эфриту своей широченной ладонью и сел рядом с Изоэ.

– Все, теперь точно остаемся у вас, – сообщил подгорник. – Ежели в мире имеется два горна – солнечный и глубинный, то гномам здесь жить полагается, непременно.

– Два? – заинтересовался и'наэ.

– Ну да. Ваша забота – крылышками жужжать и радоваться рыжей Але, лепестку вершинного горна, как мы зовем духов огня. А мы почитаем куда выше трудовой горн, вторичный. Ох, интересно тут станет со временем! Все ж урожденный маг, и весьма крепкого ума. По рудному делу мастер.

– Ларго? – догадался Изоэ.

– Он, кто ж еще? Сиди, не дергайся. Сейчас Ами сдвинется по орбите и накроет нас, потому как солнце вот-вот проснется, это опасно. Из-под ее панциря прямого обзора нет, но и так увидим немало. Редчайшая штуковина, – гном подмигнул, – черепаховое затмение разбуженного солнца!

– Так и не успел рассказать Ларго про Роэла, – пожаловался Изоэ. – Он спрашивал, выжил ли пилот. Я ответил – да, но ничего не уточнил.

– Обскажи все толком Лэйли, – посоветовал принц. – Она запомнит. Ей надо сейчас заняться хоть чем и верить, что Аля вернется. Прежней не станет никогда, но и забыть себя не сможет. Так и будет, я не сомневаюсь. Эх, нравится мне у вас. Весна впереди, лед сойдет. Города строить станем заново, на поверхности. Славное время. Работы на всех гномов хватит, только подставляй плечи. Опять же к нектару мы, похоже, весьма склонны.

Гном хитро подмигнул и стал глядеть вверх. Метель сыпала на прозрачный купол серый сумеречный снег, который становился все более темным: хотя недавно миновал полдень, со стороны восхода наползала огромная тень. Ами меняла орбиту, выходя на предельно низкую и накрывая своим панцирем сушу, спасая ее от прямого удара лучей.

Изоэ заворожено наблюдал несвоевременный вечер и ждал с замиранием сердца продолжения чудес, отмечая, что никто не уходит вниз, в город. А старейшина Итао, утратив всю свою солидность, висит возле цветка, обмотанный хвостом мальта, и собирает нектар ими. Большой праздник для всего рода: первые живые растения на поверхности. Цветок ими в отличие от айа состоит из сотен мелких синих и розовых чашечек с соком, окруженных тонкими иглами сиреневых лепестков, многочисленных и нежных. Сбор нектара ими – процесс трудоемкий и сложный. Впрочем, время есть.

Вот старейшина закончил обследовать первое соцветие и спустился, чтобы перелить в большую емкость добытое. Снова занялся своим делом. И опять перелил. Собрался в третий полет. Но не успел.

Кромка неба озарилась багрово-алым светом. Снег порозовел, ветер наполнился переливами теплых тонов, ожил, сделался объемным. В недрах бурана вспыхнули радуги, сплелись сложным узором, заполоскались яркими порывами сияния. Разлились на полнеба.

Гномы одобрительно зашумели, щурясь на ставший избыточно ярким свет. Итао заторопился, расставляя чашечки и разливая угощение. Руки старейшины предательски дрожали. Он никогда не смел мечтать, что доживет до начала весны и сможет в первый настоящий солнечный день угостить всех нектаром ими. А вот исполнилось, сбылось.

Изоэ улыбнулся и подмигнул сиянию у самого горизонта. И рассмеялся. Ему вдруг подумалось, что снег в тени похож на пепел. Что зима сгорела!

Неважно, что весна начнется не слишком скоро. Даже к лучшему. Ведь тогда, увы, Ами улетит. При его жизни вряд ли она вернется. Впрочем, у рода Айа есть все причины гордиться и радоваться. В корпусе черепахи растет цветок. Кусочек мира Дзоэ'та, который будет странствовать вместе с Ами. Станет допустимо именовать ее Ами'та, ведь запах лета отныне живет и в воздухе ее мира.

А солнце мира Дзоэ'та теперь обрело много имен и собственную душу!

Весна – настоящая, растопившая льды и греющая оголившуюся на экваторе мира темную кожу почвы, – пришла спустя двадцать циклов. Конечно, промерзшая корка прогревается медленно, погода по-прежнему сурова. Снеговые тучи то и дело угрожают осадками, сизо-чернильными пятнами уродуют горизонт. Хорошо, что есть и гномы с их знаниями, и магия. Изоэ, например, так и не утратил полностью связь с солнышком и успешно отстаивает у непогоды этот первый участок оттепели.

Дали'айа думала неспешно и почти сонно. Рано, утро еще только роется в своем шкафу, выбирая платье. А она, взрослая и серьезная и'наэ, климатолог, уважаемый даже среди гномов, уже выбралась на поверхность, чтобы взглянуть на рассвет. И сверить увиденное с прогнозом.

Усмехнулась – все точно. Сегодня солнышко явно выглядит капризной Рысей, а не благородной Алези. Рыжее, в странных ало-золотых переливах огненного узора. Веснушчатое, как говорят и'наэ.

Значит, опять там, на поверхности светила, нешуточная буря. Рыся приводит в порядок себя. Разогревает и оживляет поврежденную болезнью и совсем мертвую плоть светила. Вскрывает очередную порцию «консервов» с чистой энергией. Пытается осознать себя и прислушаться к едва признаваемым родными голосам. Вторые сутки ей советуют наперебой, изводя все силы, и Рахта, и гномы…

Завтра придется отсиживаться в пещерах. Детей загонять по домам и заклинать вместе с гномами щиты против солнечного ветра. Живое оно, совсем молоденькое и творит, подчиняясь настроению эфрити Алези, что вздумает. Дали'айа деловито оглядела поросль молодых цветов. Убедилась, что не замокли и не подмерзли. Стряхнула в траву круглого жучка, зида. Сердито погрозила ему пальчиком. Вот уж кого не стоило спасать! Едва оттаял грунт, сами выползли, неуничтожимые и вездесущие любители мха.

На западе золотым диском висит у горизонта Ами, спутник мира Дзоэ. Как без него станет тоскливо! Уходит…

Королева Тиэса сказала, что слышит нечто странное. Наверное, обнаружила место, где Ами нужна больше, чем здесь.