Онлайн чтение книги Невозможная девушка The Impossible Girl
Глава первая

Сентябрь 1850 года

Нью-Йорк

Как правило, Кора терпеть не могла свою работу, но только не в этот раз.

День выдался дождливый и холодный – даже слишком холодный для середины сентября. Кора ступила на газон кладбища Марбл, расположенного возле Первой авеню. На кладбище тут и там виднелись обелиски и надгробия из такахского мрамора, с недавнего времени пользующиеся спросом среди тех, кто мог себе позволить заранее приобрести участок для могилы.

Такой леди, как Кора, было место на Бродвее – разодетая, под шелковым зонтиком, она должна была прогуливаться по нему перед так называемым Мраморным дворцом, в котором открылся торговый дом Стюарта. Но вместо этого она была там, где находили покой юные и пожилые, и те и другие одинаково беззащитны перед лицом смерти. Эта часть города принадлежала мертвым – целых восемь кладбищ, занимающих четыре улицы. Некоторые кладбища были уже переполнены: останки выкапывали и перезахороняли за городом – живые вытесняли мертвецов с острова. Их перевозили на острова Уордс и Рандалс, кладбища Грин-вуд на Лонг-Айленде и Тринити на северной окраине города. Нью-Йорк давал приют всем бедным и голодным с любого прибывшего корабля, но стоило им умереть – как их везли прочь. Только богачи имели право остаться, и одним из таких везунчиков как раз и был мистер Хичкок.

Но так ли уж ему повезло?

Кора, опустив голову и закрыв вуалью лицо, присоединилась к толпе, собравшейся у гроба, натертого пчелиным воском. Среди всех этих людей она была похожа на тень. Присмотревшись к ней поближе, можно было с легкостью принять ее за одну из благородных дам: среднего роста, крепко сложенная, но с тонкой талией, затянутой в корсет из китового уса. По ее лицу было заметно, что она не ирландка, но понять, откуда ее предки, не удавалось. У Коры были темные глаза, заплетенные в косу и уложенные в пучок волосы по цвету напоминали крепко заваренный чай. Однако это был всего лишь парик – довольно качественный и дорогой, – он закрывал от посторонних глаз ее коротко стриженную голову. На кладбище не было часовни для проведения заупокойных служб. Тощий священник, на вид совсем недавно переболевший холерой, прокашлялся и начал свою речь. Гроб еще не опустили в землю – у семьи Хичкок был свой подземный склеп на глубине несколько футов, вход в который был завален тяжелой мраморной плитой.

– Вечный покой всеми нами любимому Рэндольфу Хичкоку Третьему…

«Не всеми», – подумала Кора, наблюдая за его детьми: на их лицах была скорее скука, чем горе по почившему главе семейства.

– …прожившего жизнь в страхе Божием…

«И умершего в постели с проституткой в доме мадам Эмерó на Элм-стрит».

– …примерный семьянин Рэндольф Хичкок покинул нас слишком рано. Мы никогда не забудем его щедрости.

Священник называл щедростью скупость? Но хотя бы в одном он был прав: Рэндольф Хичкок Третий действительно умер раньше времени. Коре не было известно, когда именно он умрет, но она знала, что ждать придется недолго. Это ей поведал его лечащий врач за золотую монету. У Хичкока в животе росла аневризма – его аорта расширилась до размера крупного яблока и могла лопнуть в любой момент. С каждым месяцем она увеличивалась и легко прощупывалась при пальпации.

Заплатить пришлось и проститутке, с которой Хичкок чаще всего развлекался, и та призналась Коре, что он и не собирался следовать советам врача. Он не бросил пить, не прекратил своих ежедневных визитов на Уолл-стрит, не стал реже посещать дом мадам Эмерó и, уж конечно, не перестал поглощать одну за другой запеченных устриц в салунах. Но смерть настигла его именно у мадам Эмерó, в комнате на верхнем этаже, где он без чувств упал прямо на Белль. Той пришлось битых десять минут звать на помощь, прежде чем ее наконец освободили из-под его стосорокакилограммовой туши. Она всегда вела себя шумно с клиентами, поэтому сначала на ее крики никто не обращал внимания.

При жизни Хичкок был, безусловно, не подарок. Но после смерти он стал настоящим сокровищем. Лопнувшая аневризма в его тучном теле стоила приличных денег. Трупы вроде Хичкока и составляли предмет Кориных занятий – она искала необычные тела. Профессора анатомии и анатомические музеи не жалели денег за подобные экземпляры. Чем больше можно было узнать о загадках человеческого тела, тем лучше для общества. И для карманов Коры, конечно же.

Она изучала место захоронения. Немногие похитители трупов обладали достаточным терпением для преодоления препятствий в виде охраны с винтовками на частных кладбищах, мраморных склепов и железных мортсейфов. Работать на Поттерс-Филд было в разы проще, но и интересного там было мало. Там хоронили умерших при рождении, от туберкулеза, апоплексии, скарлатины. Причины смерти бедняков были до жути банальны. Но и за такие тела можно было выручить от пяти до восьми долларов – примерно столько же платили грузчикам в доках за неделю работы.

Кладбище Марбл было не похоже на другие: здесь не было надгробий. На расположение фамильных склепов указывали лишь несколько обелисков и резные мраморные таблички на стене. Мраморная плита склепа Хичкоков представляла собой серьезное препятствие для неподготовленных, неопытных похитителей трупов. Кладбищенская ограда была увенчана острыми зубцами, и через нее было не так просто перелезть, особенно с трупом, весящим триста фунтов. Но Кору это не пугало: в прошлом году она заполучила ключ от главного входа в обмен на немалую сумму.

Кора привыкла к работе на кладбищах. Она знала их как свои пять пальцев: все входы, график смены караула и слабости охранников, расположение крипт и склепов. Ей было известно, на каких гробах крышка имела железную выпуклость со стороны головы – знак того, что на шее трупа надето кольцо, защищающее его от похищения. Она примечала, какие тела сразу опускали в землю, а какие хранили в «домиках мертвых» – последние начинали гнить раньше. Кора терпеть не могла эти домики: тела в них портились, и это сказывалось на ее заработке.

Священник закончил свою речь, и началась молитва. Кора преклонила голову вместе со всеми. Дождь тем временем ослаб и перестал терзать ее украшенный рюшами зонт. После молитвы собравшиеся начали расходиться, и внимание Коры привлек один из сыновей покойного. Уоррен – его младший сын – был единственным человеком с покрасневшими глазами. При этом она отметила для себя, что и в его глазах не читалось грусти, и покраснели они, скорее всего, не от слез. Он разговаривал со священником, в то время как другие члены семьи медленно удалялись. Прекрасно.

Как только он направился вслед за остальными, Кора захлопнула зонт и ускорила шаг. Проходя мимо него, она сделала вид, что споткнулась и громко ахнула.

– О боже! – вскрикнула она, притворяясь, что подвернула ногу.

Молодой Хичкок поддержал ее за локоть.

– Вы в порядке?

– Ах, нет! Не совсем.

Опершись на его руку, она взглянула ему в лицо. На ее ресницах сверкали слезы. У сына Хичкока были темные волосы, усы, и от него пахло дорогими сигарами. Он посмотрел ей в глаза, потом его взгляд опустился ниже – на черную кружевную оборку корсажа.

Он снова поднял глаза, и его дыхание участилось. Кора привыкла, что мужчины так реагируют на нее. При первой встрече они не сводили с нее глаз, пытаясь по типу внешности определить ее происхождение. Иностранка? Возможно, испанка? Какие у нее необычные глаза и цвет волос! Но в том-то и дело, что понять, откуда она, было не так просто.

– Благодарю вас, – сказала Кора. – Мне нужно немного прийти в себя.

– Да, конечно, – замялся он. – Скажите, мы с вами знакомы? Вы знали моего отца?

– Да, мне кажется, мы с вами виделись в прошлом году, в декабре, на балу у Шермерхорна.

Само собой, это была ложь, но вежливость не позволила бы ему отрицать это, ведь тогда он был бы вынужден признать, что просто не помнит ее.

– Матушка тоже хотела прийти, но ей нездоровится.

– Да, конечно, – снова повторил он.

Она позволила ему обнять себя за талию, чтобы ей было легче идти, и они направились к выходу.

– Матушка весьма обеспокоена, она желала знать, приняли ли вы меры, чтобы обезопасить вашего отца от… Мне неприятно об этом говорить… – Кора поднесла к лицу носовой платок.

– Вы имеете в виду расхитителей могил? О да, мы об этом позаботились: вечером придет охранник, мы наняли его на две недели. И в любом случае тело отца защищено мраморным склепом.

– Я рада это слышать. Благодарю вас за помощь, мне уже гораздо лучше. – Кора высвободилась и отошла в сторону, но, прежде чем уйти, учтиво попрощалась. – Меня ждет извозчик, я должна ехать. Примите мои соболезнования.

– Благодарю вас, мисс… Мисс?

Но Кора была уже далеко. Она протянула извозчику руку, и он помог ей сесть в экипаж.

– Обратно, на Ирвинг-плейс, – приказала она.

Извозчик хлестнул лошадь вожжами, и повозка, покачиваясь, покатилась по Второй авеню, оставляя позади мраморные плиты и построенные повсеместно коричневатые дома из песчаника.

Кора с облегчением вздохнула. Одетая в безупречное, украшенное лентами платье, достойное благородной светской дамы, она находила способ попасть в высшие круги общества, перекинуться парой слов с первоклассными докторами и выискивать в толпе подходящих ей индивидуумов со странными болезнями. Ей всегда удавалось вовремя исчезнуть, прежде чем кто-либо задавался вопросом, кто она такая. Все это было непросто, особенно если учитывать, что первые четырнадцать лет своей жизни она считала себя мальчиком.

Кора закрыла глаза. Экипаж петлял по мокрым улицам, на углах раздавались крики газетчиков, копыта лошади мерно стучали по мостовой. От свежего запаха дождя казалось, что все вокруг стало новым, но Кора знала, что вечером ей, как обычно, придется тревожить древнюю землю острова в поисках сокровища, и сокровищем на этот раз станет мистер Хичкок.

Она дотронулась пальцами до правого бока. С виду там не было ничего особенного, но ей было прекрасно известно, что скрывалось под несколькими слоями одежды. Пальцы нащупали легкое биение – пульс, которого там быть не должно.

Разумеется, никто из докторов, с которыми она сотрудничала, не знал ее тайны, никто из них и не подозревал, что Кора сама – невиданное сокровище. Невозможная девушка с двойным сердцем, уже само по себе появление на свет которой невероятно.

Часы на камине пробили пять. Пришло время собираться на работу. До этого Коре пришлось просидеть без дела несколько недель.

В дверь легонько постучали. Это была Лия. Невысокая, но широкоплечая, с полными бедрами служанка вошла в комнату с охапкой чистого белья. Ее светлые волосы были туго скручены на затылке, вокруг пояса повязан чистый накрахмаленный передник. Кора растроганно улыбнулась. Сколько она себя помнила, Лия всегда была рядом и после смерти тетушки Шарлотты практически заменила ей мать.

– Что, Кора, сегодня сама пойдешь или Джейкоба отправишь? Обоим надоело, поди, бока-то пролеживать?

Вопрос Лии прозвучал как комплимент: она не любила ленивых людей. Но в отсутствии работы не было вины Коры, в конце концов, она же не заключала сделку со смертью.

– Джейкоб понадобится позднее. Пока мой братец может отдохнуть, – ответила Кора и добавила: – Здесь нужны женские руки.

– Они у тебя есть. Целые две.

Лия прищурила свои выцветшие голубые глаза.

– Ты уже налопалась?

Ее акцент со временем стал менее заметным, но грубоватость манер никуда не делась.

– Да, Лия.

Лия всегда ревностно следила за тем, чтобы Кора не голодала.

– Ты поосторожнее там. Береги себя. Не то твоя тетушка из могилы поднимется и устроит мне взбучку. Будь я мужиком, она бы мне за тебя яйца оттяпала.

– Что за выражения, Лия! В любом случае Александр прочтет мне лекцию вместо тети, не беспокойся.

– Ах этот Александр! – Лия махнула рукой. – Как же без него. Ждать его, что ли, в воскресенье?

На самом деле Лии нравился бывший ухажер Шарлотты. Он был скульптором и зарабатывал себе на жизнь созданием восковых фигур для анатомических музеев в центре города, и его работы пользовались спросом. Каждое воскресенье, с самого детства Коры, он приходил к ним с корзинкой пирожных. Лия была сладкоежкой, и поэтому по воскресеньям Александр ей нравился особенно сильно.

– Пожалуйста, позови извозчика. Я сейчас спущусь.

Лия вышла из комнаты, а Кора присела за туалетный столик и нанесла на скулы легкий слой румян. Вставая со стула, она снова дотронулась рукой до правого бока. Это была ее вредная привычка.

Никому об этом не рассказывай. Никогда. Если кто-то узнает, тебя выкопают из могилы. И положат туда раньше времени.

Тетя Шарлотта часто повторяла ей эти слова. Даже находясь при смерти, вся желтая от инфекции, она прошептала это предупреждение. Больше собственной смерти ее страшила мысль о том, что кто-нибудь может узнать, что мертвое тело Коры ценнее, чем ее жизнь.

Спускаясь по лестнице, Кора прислушалась: за стеной соседи ссорились из-за денег, потраченных на муку. У нее не хватало средств, чтобы купить или взять в аренду целый дом, но вполне хватало, чтобы не ютиться в одной комнате с чужими. В то время многие мыловары и сапожники, чьи дела шли в гору, становились торговой аристократией. В подобном пограничном состоянии жило большинство людей из рабочего класса. Вот и Кора оказалась слишком богатой для квартала Пять Углов, но слишком бедной, чтобы занимать лучшие ложи в театре. Но, во-первых, с ней была Лия, а во-вторых, никто не знал о ее секрете. Это ее утешало.

Лия отворила ей дверь: на улице уже ждала повозка с извозчиком.

– Будь осторожнее. Ты стала слишком беспечной. Доктор Грайер умер всего пару лет назад, а с тех пор, как нас оставила твоя тетя, и трех не прошло.

– Хорошо, буду осторожна, – улыбнулась Кора. – Работа как работа, только по ночам.

Лия поцеловала ее в щеку, и запах свежеиспеченного хлеба тянулся за ней до самой повозки. Кора надеялась, что Лия этим вечером не напьется. С недавнего времени у нее появилась такая привычка. Она вдруг куда-то исчезала, а находила ее Кора уже в постели, по храпу. Рядом всегда стояла бутылочка чего-нибудь крепкого.

Кора уже дала знать парням из своей банды, что встреча назначена: ночью на кладбище. Но до того нужно было еще кое-что уладить. Часто бывало так, что работа не требовала ее присутствия – всем заправлял Джейкоб. Но иногда нужен был чисто женский подход. Она приказала извозчику ехать по Стайвесант-сквер, мимо фонтанов-близнецов, церкви Святого Марка и далее по Второй авеню. Когда они подъехали к кладбищу Марбл, солнце уже садилось. Его золотые лучи просвечивали сквозь ветки деревьев над железной оградой.

Кора вышла из экипажа. Она пропустила мимо ушей замечание извозчика о странном месте назначения и велела ему подождать ее с четверть часа. Она подошла к воротам. Они были закрыты, но еще не заперты на ключ. За воротами Кора разглядела огромного, брутального вида охранника – одного из парней Бауэри. Эти молодые неженатые люди были известны своими хулиганскими выходками и яркой одеждой. Данный экземпляр был одет в желтый клетчатый жилет, с трудом сходившийся на его широкой груди, у него были криво подстриженные усы и приглаженные мыльным раствором волосы. Кора терпеть не могла мыльные волосы: они напоминали ей дохлых насекомых в клейкой слизи. Джейкоб тоже ненавидел укладку. Бауэри-бой стоял, облокотившись на каменную стену под дубом, в десяти футах от свежевскопанной земли над склепом Хичкоков. В руках у него была винтовка. Такой пулей он мог ранить кого-нибудь из ее банды, прежде чем они с ним справились бы. Но что хуже того – выстрел мог привлечь чье-нибудь непрошеное внимание.

На секунду она отошла от ворот, нащупала рукой мешочек с монетами в кармане платья, ущипнула себя за щеки и перевела дыхание. Она была готова.

Не поднимая глаз, Кора быстро шагнула в ворота и впечаталась лицом в стену. По крайней мере, ей так показалось. Но это была не стена, а человек. Кора сильно ударилась носом и от боли закрыла его ладонями. Она испугалась, но не издала ни звука. С давних пор она научилась сдерживать свои эмоции, чтобы не обращать на себя внимание.

Джентльмен протянул к ней руку.

– О, простите меня, я вас не заметил!

Кора взяла себя в руки. Глаза ее были по-прежнему опущены, и она разглядела добротные кожаные туфли, серые шерстяные брюки – поношенные, но аккуратные. Руки незнакомца были чистыми: было заметно, что их хозяин незнаком с тяжелым физическим трудом. Она разглядывала его поверх ладони, все еще закрывавшей ее лицо.

Мужчина был высокий, с рыжеватым оттенком каштановых волос, в которых Кора заметила отблески медного цвета. У него были светло-карие глаза, что-то между зеленым и коричневым. Его губы были плотно сжаты, выражая беспокойство, но в глазах Коре почудилась насмешка.

Именно таким она на всю жизнь запомнила Теодора – ничто в нем нельзя было описать одним словом, он сочетал в себе даже противоположное. Но ее первая мысль была: «Надо же, какой красавчик!» Вторая же: «Он должен отсюда уйти, и как можно скорее».

Она убрала от лица руку – крови на ней не было.

– Ничего, я в порядке, – сдавленно пробормотала она. – Спасибо за беспокойство. Хорошего вечера.

Она попыталась обойти его, но он пошел за ней.

– Я не могу уйти, не убедившись, что с вами все хорошо.

Он произнес это мягким, почти насмешливым голосом. Кора начала думать, что этот человек ей совсем не нравится.

– Я отлично себя чувствую, вы же видите. Прощайте, хорошего вам вечера.

– Должно быть, вечер действительно будет хорошим, ведь вы сказали это целых два раза. Из-за меня вы ударились своим прелестным личиком. Позвольте мне хотя бы извиниться.

– В этом нет необходимости.

Он не отставал от нее ни на шаг. Он был настолько близко, что мог бы, если бы захотел, без труда обхватить ее за талию. Ситуация требовала более резких слов.

– Я сказала, что в порядке. Прощайте.

– И снова здравствуйте! Я никуда не ухожу, мне с вами по пути.

Он показал рукой на кладбищенский пейзаж, серый, за исключением клетчатого охранника, который подозрительно за ними наблюдал.

– Понятно, – отрезала Кора. Но ей ничего не было понятно. Она знала только, что должна его игнорировать, но он продолжал следовать за ней по пятам. Может быть, он родственник Хичкока? Только так она могла объяснить тот факт, что ей никак не удавалось от него отделаться. Нужно не обращать на него внимания, тогда он скоро уйдет.

– Послушайте, а мы с вами не знакомы? Я где-то уже видел вас.

Он снова улыбнулся, и ей захотелось пуститься бежать. Она была вхожа во все слои общества: ей доводилось бывать в портовых салунах в роли Джейкоба и на закрытых выставках в музеях в роли Коры. Поэтому было совсем неудивительно, что он мог ее где-то видеть. Но работа требовала от нее сохранять анонимность. Лишь некоторые врачи в городе знали, чем она занимается. Если об этом прознают в высших кругах, она больше не сможет искать среди них людей с телесными аномалиями.

Бауэри-боя в клетчатом жилете, казалось, очень забавлял их разговор. Это разозлило ее еще больше. Ей нравилось держать себя в руках до и во время переговоров с охраной.

Кора повернулась к незнакомцу и раздраженно сказала:

– Сейчас же оставьте меня в покое – или я позову на помощь!

– Сомневаюсь, что вы это сделаете. Здесь нет ни полиции, ни сторожей. И, может быть, это вам нужно уйти.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Он выдержал ее взгляд, но потом перевел глаза на охранника.

Ах!

Он и не собирался с ней флиртовать и уж тем более проливать слезы по покойному. Это был ее конкурент.

Странно. Она знала всех резуррекционистов в городе. Этот человек был ей незнаком, да и одет он был слишком опрятно для такой работы. Платье Коры, конечно, тоже было не совсем подходящим для раскапывания могил, но ведь сейчас она пришла сюда не за этим. Кроме того, новые захоронения дальше Восемьдесят шестой улицы не проводились, поэтому похитители трупов работали в основном в северной части города.

Кора больше не удостоила его ни словом. Ей нужно было работать, а не тратить время на этого неизвестно откуда взявшегося типа. Она подошла к охраннику.

– Меня зовут Кора Ли. Я…

– Не тратьте на нее время. Я дам вам десять долларов, если сегодня ночью вы отлучитесь на часок.

Охранник и Кора не сговариваясь уставились на этого странного человека. За тело в лучшем случае можно было выручить двадцать долларов, и отдавать половину суммы охраннику не имело никакого смысла. Ему и так неплохо платила семья покойного. Бауэри-бой подозрительно оглядел незнакомца. Все это было похоже на ловушку. Наверняка этот тип не знает, зачем сюда пришла Кора. И он в любом случае не поймет это по их разговору.

Охранник вытянул вперед свою винтовку и направил ее ему в лицо.

– Это что еще за крендель?

Кора махнула на него рукой.

– Болван какой-то. Но он сейчас заткнется.

Она подошла к охраннику поближе. Конкурент, кажется, смутился.

– Слушай сюда: я тебе за жмурика отстегну чижики. В полночь придут мои парни. Мы без шуму, никто не просечет.

Охранник задумчиво кивнул. Он никак не ожидал, что такая леди говорит на жаргоне. Это была большая редкость, если не сказать странность, особенно к северу от Кэнел-стрит.

– Что ты ему сказала? – спросил молодой человек. – Мы с ним уже договорились про десять долларов.

Кора кивнула на конкурента, чья уверенность постепенно улетучивалась.

– Это жулик. Кинет тебя на бабки – увидишь их, когда рак на горе свистнет.

При этих словах охранник громко расхохотался. Кора ухмыльнулась.

– Здесь половина, вторую получишь потом.

– Как ты меня назвала? – возмутился незнакомец, но они пропустили его вопрос мимо ушей.

Скрепив уговор рукопожатием, Кора достала из ридикюля пригоршню монет и протянула их охраннику. Он приподнял шляпу.

– Ночью придет Джейкоб, мой брат. Возьмешь у него остальное.

– Джейкоб Ли?

Кора кивнула.

– А, я слышал о вас двоих.

Знакомое имя развеяло все его сомнения. Брат и сестра Ли пользовались отличной репутацией: они всегда были осторожны и платили без обмана.

Кора развернулась на каблуках и зашагала к выходу. На кладбище надвигались сумерки. На улице один за другим загорались газовые фонари, шипением и потрескиванием возвещавшие о наступлении вечера. Она слышала, как охранник что-то грубо сказал ее конкуренту, который уже бежал за ней как побитая собака.

Улыбнувшись, она села в ожидавший ее экипаж, но до того, как лошадь тронулась, молодой человек успел схватиться за вожжи. Извозчик рявкнул на него, и Коре пришлось высунуть голову из окна повозки.

– Что тебе нужно?

– Что ты сказала охраннику?

– Если не разбираешься, поищи себе другую работу.

– Ответь!

– Сначала отпусти вожжи.

– Хорошо.

Кора вздохнула.

– Я сказала ему, что ты кретин и мошенник и что дашь ему всего пять долларов. Позже придут мои люди, а ты больше не вздумай сюда соваться. С ними будет мой брат, а он не такой воспитанный, как я. Тебе лучше не попадаться им на глаза.

– Теодор.

– Что ты сказал?

– Меня зовут Теодор Флинт. Для тебя просто Тео. На случай, если тебе придет на ум еще какое-нибудь оскорбление.

Он отпустил вожжи, и лошадь резко тронулась. Кора упала на бархатные подушки. Она была рада, что наконец отвязалась от этого человека. Как только повозка повернула за угол, до нее донесся его смех.

– Кора Ли! Кажется, я в тебя влюбился!

Она обернулась и увидела посередине улицы Теодора Флинта. Он отвесил ей галантный поклон. Кора поняла, что так просто он ее в покое не оставит.