Онлайн чтение книги Ночь, когда огни погасли The Night the Lights Went Out
Глава 6

Мэрили

Электронные часы, стоявшие на кофеварке, мигнули два раза. Мэрили налила себе еще чашку. Прошлой ночью опять разразился шторм, и на несколько часов вырубилось электричество. Мэрили нахмурилась, глядя на светящиеся цифры. Один из нелепых гаджетов, которые она не умела настраивать, потому что этим всегда занимался Майкл. Не то чтобы она была не способна или слишком глупа, чтобы научиться, – просто это, как и многое другое, вызывало воспоминания о взаимопомощи и поддержке, которых лишил ее развод. О невысказанном «я сварю кофе, а ты настрой часы». И то и другое само по себе не вызывало особой сложности, но, целый день выполняя множество простых действий в одиночку, к вечеру она попросту выматывалась.

Раскаты грома загнали обоих детей в ее кровать – хотя до развода они никогда не пугались до такой степени, – и, промучившись несколько часов в попытках уснуть, когда маленькие локотки и коленки то и дело толкали ее в спину и под ребра, Мэрили спустилась вниз и, сидя на заднем крыльце, смотрела на дождь и думала о той истории, которую ей рассказала Душка.

Вскоре после этого старая женщина, посмотрев на тяжелые тучи, заявила, что ей немедленно нужно уходить. Мэрили предложила ее подвезти, но Душка покачала головой и пошла к двери. Ее глаза приняли цвет океана после шторма, будто воспоминания размешали их краску и сделали ярче.

Мэрили захотелось отбелить стол – ей казалось, она еще видит умирающего и кровь, пропитавшую старое дерево. Она напомнила себе – не важно, что картинка в ее воображении такая яркая; все это случилось восемьдесят два года назад. Давным-давно. Но, видимо, недостаточно давно, чтобы забыть.

– Мам?

Мэрили повернулась и увидела Лили с ноутбуком. На ней была ночная рубашка с персонажами «Холодного сердца», которую она получила от родителей Мэрили на прошлое Рождество. Она уже тогда была ей мала, а теперь больно впивалась в тело. И не сказать, чтобы это был любимый мультфильм Лили. Она носила ночную рубашку лишь потому, что та создавала иллюзию, будто бабушке и дедушке, которых Лили почти не видит, на нее не наплевать.

Мэрили поцеловала дочь в макушку, наслаждаясь запахом детства и с грустью думая, что скоро он изменится.

– Ты чего так рано вскочила?

Лили положила ноутбук на стол:

– Бейли прислала мне ссылку на тот блог, про который я рассказывала. Мне кажется, тебе надо его почитать.

– Когда она тебе ее прислала? Мы же договорились, что я прочитаю первая.

Лили кивнула и опустила глаза:

– Я знаю. Но когда я позвонила Бейли спросить насчет контрольной по математике, она сказала, что мне нужно срочно прочитать этот блог. И я прочитала. И он правда ужасный, и надо, чтобы ты его увидела. Там написано про тебя. А в последнем посте – еще и про папу.

– Подожди, – сказала Мэрили, надеясь, что кофеин побыстрее дойдет до мозга. – Когда это все случилось?

– Поздно ночью. Я волновалась из-за контрольной, а Бейли сказала, что никогда не отключает телефон, вот я и позвонила.

Мэрили сделала большой глоток кофе, не заботясь о том, что обожжет себе язык и нёбо. Было так много вопросов, которые ей предстояло обсудить с дочерью, но если кто-то анонимный пишет гадости про нее и про Майкла, в первую очередь надо разобраться с этим.

Она села и открыла ноутбук.

– Давай, открывай блог, Лили. По поводу правил и последствий мы поговорим, когда я дочитаю.

Лили нашла блог, а Мэрили тем временем допила остатки кофе.

– Прочитай сначала последние два, а потом вот этот. Его выложили вчера.

За десять минут Мэрили прочитала два первых поста и вздрогнула, увидев упоминание о разведенке – вне всякого сомнения, речь шла о ней. Не отрывая глаз от экрана, с благодарностью выпила вторую чашку кофе, которую ей предусмотрительно налила Лили.

– Это ужасно, – сказала Мэрили, добравшись до конца второго поста. – Чувствую себя как в реалити-шоу, где на меня смотрят незнакомцы.

– Это не очень обидно, мам. «Не поддается чужому влиянию» – это значит, что ты не притворяешься и не подстраиваешься под других. Это вообще, может быть, комплимент.

Мэрили хотела поспорить, но она знала – Лили права. Ей хотелось заострить внимание на словах, что школьный год долгий и может произойти что угодно, но ей не хотелось добавлять причин для беспокойства Лили, у которой их и так было достаточно.

– Может, выпьешь что-нибудь покрепче кофе, прежде чем читать третий пост? – тихо предложила Лили. Мэрили посмотрела на нее из-за ободка кружки.

– Сейчас полвосьмого утра. И откуда ты вообще знаешь о таком?

– Я смотрела «Крестного отца», не забывай. – Лили даже не улыбнулась.

У Мэрили упало сердце.

– Я помню, да.

Встряхнув головой, она вернулась за ноутбук и продолжила читать.

Правила игры

Наблюдения о пригородной жизни в Свит-Эппле, штат Джорджия

Автор: Ваша Соседка

Пост № 3: Круговые перекрестки: под силу не только Эйнштейну

Надеюсь, вы находите время, чтобы почитать нашу местную еженедельную газету, «Вестник Свит-Эппла», которую обычно оставляют возле подъезда, но часто промахиваются, и она валяется посреди дороги или под кустом, пока не подует ветер и не разбросает страницы по вашему газону; но я отвлеклась.

Я читаю ее от корки до корки, включая объявления. И в первую очередь некрологи. В них, конечно, мало веселого, но иногда попадаются весьма забавные – конечно, это не намеренно. Случается, автор решает попытать себя в поэзии и срифмовать что-нибудь наподобие «полковник» и «покойник», или «Бог» и «рок», или моего любимого «гроб» и «усоп». Дорогие соседи, если ваша фамилия не Вордсворт и не Фрост[9]Уильям Вордсворт (1770–1850) – английский поэт-романтик, представитель Озерной школы. Роберт Ли Фрост (1874–1963) – один из крупнейших поэтов в истории США, четырежды лауреат Пулитцеровской премии., лучше даже не пытайтесь. А если ваш дорогой усопший при жизни был клоуном, не надо прикреплять к объявлению о смерти его фотографию с места работы. Вся серьезность некролога отчего-то в таких случаях теряется. Ну а уж если вы это сделали, не сердитесь, когда я вырежу объявление и отправлю своему другу, который коллекционирует смешные некрологи. Не осуждайте его. Хобби полезны, все равно что овощи и зарядка, только куда веселей.

К своему удивлению, я обнаружила, что вся первая полоса свежего номера, где обычно сообщается о чем-нибудь очень важном, например, расположении новых метеорадаров[10]Специализированная радиологическая станция для определения координат выпадения осадков, направления их движения и типа. или увеличении количества пробок на автостраде Альфареты (для вас, новички, это маршрут 400, получивший свое прозвище за большой процент немецких машин и скорость, какую они развивают, невзирая на плотный транспортный поток) – так вот, вся первая полоса была посвящена трем круговым перекресткам, которые сейчас строятся, несмотря на недостаток площади.

Я не знала, смеяться мне или пугаться, когда увидела подробную схему одного из этих перекрестков, к которой прилагалась диаграмма въезжающих и выезжающих машин (с указывающими стрелочками на случай, если водители не знают, по какой стороне дороги ехать) и три колонки с направлениями движений.

Дорогие соседи, не хочу говорить очевидные вещи, но если вы не в состоянии без указателей разобраться, что такое круговой перекресток, возможно, вам вообще не стоит водить автомобиль. Я посоветовала бы вам велосипед, но с учетом местных узких и извилистых дорог может возникнуть другая проблема, которая, несомненно, станет темой следующего поста.

Сообщая о новостях, я боюсь показаться нерадивой, если буду рассказывать лишь о том, что и так печатают в газете, например, приводить список университетской футбольной команды, которая не становится меньше, невзирая на социоэкономические проблемы остальной части населения. Меня больше интересует, откуда взялись эти молодые люди и кто за них платит.

Так вот, предмет, который точно не будет обсуждаться в местной газете, – тот факт, что молодая учительница, преподающая математику в третьем классе, на третьем месяце беременности. Это, безусловно, чудесные новости, потому что мы, жители Свит-Эппла, обожаем малышей, но преподавательница наших впечатлительных детей, увы, не состоит в браке. Еще больше сочности этой новости придает другой факт – счастливый отец малыша еще не был разведен, когда зачал наследника. Да, развод был в процессе, но, как бы то ни было, этот мужчина – уже отец двоих детей, надо заметить, – был женат на другой женщине.

Я не хочу писать гадостей о ком бы то ни было из сторон треугольника – особенно о покинутой жене, невинной жертве этого безобразия. Но скрывать правду – все равно что поливать духами свинью. Все равно свинья воняет. И чем раньше откроется правда, тем скорее можно будет двигаться дальше.

Прежде чем закончить, думаю, я затрону тему ассимиляции. Фактически этот пригород Северной Атланты не является Югом, но среди нас довольно много местных жителей, и хотя мы не против вторжения чужеземцев в нашу культуру, мы за то, чтобы это происходило тактично. Вчера, обедая у себя в клубе, я услышала, как женщина из Мичигана сказала «благослови вас Господь», когда официант принес ей несладкий чай, и по ее словам я сразу поняла, что она не местная. В таком контексте употреблять эту фразу некорректно, и я не в первый раз слышу ее некорректное употребление. Ее правильно употребил бы официант, если бы в ответ на просьбу принести несладкий (гадость какая) чай сказал бы: «Вы не здешняя, верно? Благослови вас Господь».

Так что, думаю, я стану впредь помогать новым соседям и в конце каждого поста разбирать какую-нибудь южную поговорку и ее значение, и, надеюсь, вас это порадует не меньше, чем меня.

«Новая метла метет чисто, но старой известны все углы» – эта пословица может относиться к чему угодно, например, к работодателю, который предпочтет нанять сотрудника постарше, но с опытом. Однако я разберу ее на недавнем примере с разведенным мужем, его экс-супругой с двумя детьми и беременной подружкой. Похоже, он выбрал себе метлу поновей, но, в сущности, она вскоре станет точно такой же, как и старая, когда устанет от постоянной уборки. Вот и все, что я могу сказать на эту тему.

Лили посмотрела на мать широко раскрытыми глазами, и хмурая складка между ее бровей стала глубже.

– Думаешь, это означает, что у мисс Гарви будет ребенок?

Мэрили не сразу поняла, о ком спрашивает Лили, потому что после того, как Майкл от нее съехал, называла Тэмми Гарви самыми разными именами, но только не тем, какое стояло у нее в паспорте.

– Не знаю, Лили. Могут быть и другие беременные учительницы математики… – Она осеклась, увидев взгляд Лили. Взгляд, каким не должны смотреть десятилетние дети.

Мэрили обняла плечи Лили.

– Давай не будем об этом думать, пока я не поговорю с папой, хорошо?

Лили кивнула и закрыла ноутбук. Ее плечи поникли, и Мэрили поняла, что не сможет наказать ее за непослушание. Узнать, что подружка ее отца беременна – без того чудовищное наказание.

Она вздохнула, пытаясь понять, как себя чувствует. Боль, которая поселилась в горле, каждый раз вспыхивала с новой силой при мысли о том, что Майкл с другой, но не стала сильнее, когда Мэрили узнала, что Тэмми ждет от него ребенка. Может быть, это что-то означало. Может быть, это означало прогресс. А может быть, блогерша права: чем раньше откроется правда, тем скорее можно будет двигаться дальше. Мэрили нравилась мысль о том, что она узнала об этом не на вечеринке, например, где новость могла бы ее огорошить гораздо неприятнее. Может быть, туда придет и сама блогерша, и Мэрили догадается, кто она такая. Ей казалось, анонимная женщина – она представила женщину средних лет – оказала ей услугу.

– Во дворе отпечатки лап! Тут была белая собака! Можно я пойду ее поищу? – Колин ворвался в кухню, его глаза ярко горели от возбуждения, пижамная кофта была полурасстегнута, штанины не доставали до лодыжек.

Мэрили поднялась, выдвинула из-за стола стул.

– Сперва позавтракай и оденься. И не отходи дальше качелей, хорошо?

– Но…

– Это может оказаться койот. Или енот. – Она не сказала «медведь», не желая пугать ни сына, ни себя. – Здесь водятся разные животные, и ты не станешь уходить далеко от дома, чтобы узнать, какое из них тебе попадется.

– Но я нашел старую собачью миску под раковиной, поставил на крыльце и положил туда печенье – значит, это была собака, верно?

– Колин! – Мэрили резко встала, ножки стула царапнули по полу.

– Она пустая, я уже смотрел. Тогда я и увидел следы лап на траве. И возле крыльца тоже.

Мэрили несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, опустилась на колени перед сыном и положила руки ему на плечи.

– Солнышко, мы не можем держать собаку. А оставлять на крыльце еду – плохая идея. Ты можешь приманить сюда диких животных, понимаешь?

Он тихо кивнул, но в глазах по-прежнему горели огоньки надежды.

– Да, мам. Но если этой собаке нужен дом? Тогда мы ее оставим?

Мэрили поднялась с колен и вздохнула:

– Давай решать проблемы по мере поступления. И никакой больше еды на крыльце, хорошо?

Он молчал целую минуту, размышляя, потом наконец ответил:

– Хорошо, мам.

– И на заднем тоже, – добавила Мэрили. Подошла к шкафу, вынула две тарелки, поставила на стол.

– Что здесь делает мистер Кимбалл? – крикнула Лили из комнаты.

– Что? – Мэрили окинула взглядом растянутую футболку, в которой спала и которая почти не прикрывала ее грудь, уже не такую упругую, как до родов. Поднесла пальцы к лицу, вспомнила, что еще не умывалась и что намазала зеленой зубной пастой прыщ, вчера вскочивший на подбородке. Она прочитала этот совет в каком-то журнале и не особенно верила, что он сработает, но подумала: хуже не будет. Если никто не увидит ее в таком виде.

Стоя посреди кухни, она думала, сможет ли незаметно проскользнуть в комнату, но внезапно услышала стук в дверь и голос Уэйда Кимбалла:

– Доброе утро, Мэрили. Это Уэйд, пришел вешать полки.

– Черт возьми, – пробормотала она сквозь зубы. Уэйд обещал зайти на выходных, но она надеялась, он позвонит и договорится об удобном времени. Заметив Душкин фартук с нагрудником, свисавший с крючка на стене, Мэрили просунула в него голову.

– Заходите, – сказала она, затягивая завязки. Колин уже рвался открыть дверь.

– Привет, чемпион, – сказал Уэйд ее сыну. Пройдя мимо него и увидев Мэрили, он ничем не показал своего изумления или отвращения. Либо он был очень вежлив, либо нуждался в очках.

Скрестив руки на груди, Мэрили сказала:

– Я не ждала вас так рано.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я обещал прийти на выходных. Сегодня выходной, верно?

– Суббота. Восемь утра.

– Именно. – Он протиснулся в дверной проем. – Плотничное дело – мое хобби, но, увы, приходится откладывать его на выходные, чтобы работать. Покажите мне, что нужно сделать, и я обещаю вам не мешаться.

Смирившись, Мэрили повела его в большую комнату, где были полы, покрытые широкими досками, мягкие хлопковые ковры и удобные диваны. Все потрепанное, но любимое – полки заставлены старыми книгами, одна целиком посвящена трактатам о птицах. Эти книги были самыми старыми – видавшие виды рваные обложки, зачитанные страницы с загнутыми уголками, чтобы проще было ориентироваться.

– Здесь, – сказала она, указывая между стеной и спинкой дивана. – В старом доме был встроенный шкаф, так что я не могла забрать его с собой. Но мне нужно где-то хранить мою коллекцию.

– Вашу коллекцию?

Она кивнула, смутившись, как смущалась каждый раз, когда приходилось рассказывать другим о своем увлечении.

– Да. Я коллекционирую старые карты. Не сказать чтобы очень уж редкие или дорогие, просто те, которые по разным причинам нахожу интересными. В основном маленькие – для больших у меня никогда не было места. Некоторые в рамах, но остальные я храню скрученными в особых контейнерах. Для них мне и нужны полки.

Какое-то время он смотрел на Мэрили, и ей стало не по себе под его изучающим взглядом.

– Это куда круче, чем моя коллекция бейсболок. Точно вам говорю. – Он улыбнулся, и она немного расслабилась. – А какие карты вы выбираете?

Она пожала плечами:

– В основном знакомых мест. Мне нравится видеть, как меняется мир. Еще люблю карты, начерченные от руки. С рисунками, набросками. Это как будто читать старые письма или дневники давно минувших лет.

– Значит, вы любите старые вещи? Или перемены?

Последний вопрос был слишком личным. Повернувшись спиной к Уэйду, Мэрили подвела его к коробкам, лежавшим в углу комнаты.

– Вот все коробки, чтобы вы понимали, сколько нужно разместить. Мне кажется, нужно что-то широкое, но недлинное, чтобы хорошо смотрелось над диваном. И еще я планирую расширяться, так что немного свободного пространства будет кстати.

Он снял с пояса с инструментами измерительную ленту. Размотав, протянул один конец Мэрили.

– Держите прямо над ножкой дивана.

Он сделал несколько измерений, записал в маленький блокнот, тоже висевший на поясе.

– Знаете, у Душки тоже есть старые карты. Еще ее дедушки, наверное. На них видно, сколько земли было у семьи Прескотт в первые годы после Гражданской войны. Очень впечатляюще. Все в радиусе двадцати пяти миль принадлежало их семье, включая те земли, где сейчас клуб и поле для гольфа. – Уэйд сел на корточки. – Моя бабушка, Уилла Фэй, – лучшая подруга Душки, поэтому я и знаю такие тонкости. Каждый раз, когда кто-то из братьев Душки продавал часть земли, она зачеркивала его на карте жирным черным крестом и очень страдала.

– Это так грустно. Но как же племянники и племянницы? Неужели им не хотелось сохранить хотя бы клочок?

– Казалось бы, если в семье пятеро детей, должны быть и внуки? Но нет. Не знаю, что случилось с самым младшим. Кто-то погиб на войне. Двое старших воевали в Европе, а когда вернулись, немного спятили. Пристрастились к разным вредным привычкам. В основном к скачкам. Ни тот, ни другой не женился – оба, по словам бабушки, предпочитали женщин легкого поведения, на которых деньги тратить можно, но жениться совсем не обязательно – так говорила моя бабушка. А милые женщины из хороших семей старались держаться от них подальше.

– Значит, вы не знаете, что случилось с самым младшим, Джимми? – К своему удивлению, Мэрили поняла, что ей важен ответ на этот вопрос. Она представила себе его так ясно, словно знала лично, и ей хотелось, чтобы у него все сложилось хорошо, хотя, судя по рассказу Уэйда, надеяться не стоило.

Уилл покачал головой:

– Можете спросить у Душки, но она вряд ли ответит. Она не любит рассказывать о детстве. Ей нелегко пришлось – единственная девочка в семье, где мать не у дел. Трудные времена. Поразительно, какой милой она выросла, несмотря на все это.

Мэрили скорчила гримасу, рассмешившую Уэйда.

– Я знаю, поначалу она кажется сварливой, но такой уж характер. Может, иначе она и не сладила бы с четырьмя братьями. Но когда вы узнаете ее поближе, вы увидите, какое у нее большое и преданное сердце. Бабушка как-то сказала, что Душка способна на все ради тех, кого любит. На все. Мне не доводилось проверять эту теорию, но я в нее верю.

– Да, пожалуй, и я поверю вам на слово. Может, вы измерите и рассчитаете все, что вам надо, а я пока оденусь?

– Но ведь вы и так одеты.

Она смерила его взглядом, указав на растянутую футболку и фартук.

– Да вы что?

– Ну я мужчина, как вы успели заметить. И потом, я слишком засмотрелся на эту зеленую точку у вас на подбородке. Если решите выйти из дома, ее, наверное, лучше смыть.

Попытавшись придумать ответ и не придумав ничего, Мэрили повернулась и направилась в спальню. Покинув ее пятнадцать минут спустя, услышала голоса в гостиной. Увидела, что Душка водит тряпкой по чайному столику, а Уэйд сидит у окна над листком бумаги и калькулятором. Нимало не смущаясь того, что пришла протирать пыль в чужой дом, Душка лишь ненадолго прервалась, чтобы пожелать доброго утра, и вновь вернулась к своему занятию. Мэрили прислушалась.

– Вы не видели Лили и Колина? – спросила она.

– Я велела им пойти одеться и сказала, что потом они могут посмотреть телевизор, – ответила Душка, не поднимая глаз. – Эта ваша вечеринка начнется в полдень, а озеро Ланьер – примерно в часе езды отсюда, в зависимости от транспорта. – Предупреждая следующий вопрос Мэрили, она сказала: – Я забыла купить поднос и знаю, что у вас его тоже нет, поэтому принесла вот этот. Я имела смелость уложить печенье на него, и, думаю, он произведет хорошее впечатление.

Мэрили не знала, что чувствует – раздражение или благодарность. Интересно, как она понесет печенье? Надо бы по дороге заехать в супермаркет и купить одноразовый контейнер.

Словно читая ее мысли, Душка сказала:

– Это серебро установленной пробы. Из маминого приданого. Я надеюсь, вы мне его вернете.

– Спасибо, – ответила Мэрили, ощущая обиду и вместе с тем облегчение. Она начинала привыкать к этой жгучей смеси по мере того, как все дольше общалась с Душкой Прескотт.

Уэйд поднялся и оторвал первую страницу блокнота.

– Здесь учтена стоимость всех материалов. За работу я ничего не возьму – это мое хобби, и я только рад немного развлечься. Ну можете постричь мой газон. – Он ухмыльнулся.

Прежде чем она успела что-то возразить, вбежали дети, и Мэрили застыла, не в силах поверить своим глазам. Вместо футболок и хлопковых шорт, которые они обычно носили по выходным, Колин надел рубашку-поло с воротником и бриджи со стрелками, а Лили – платье без рукавов, лежавшее в самом дальнем углу шкафа.

– Тетя Душка сказала, раз мы идем на вечеринку, надо быть нарядными, – объяснила Лили.

– Да, но…

– Мы положили в рюкзак сменную одежду и купальники. Можем переодеться, если все будут не такие нарядные.

Мэрили вновь не смогла подобрать слова. Дело было не в том, что Лили сказала что-то не то, и не в том, что Мэрили не понравилась эта идея. Но она разозлилась. Не потому что Душка взяла на себя ее родительские обязанности, а Лили и Колин безоговорочно подчинились, а потому что снова ощутила благодарность за то, что ей помогли.

Уэйд, не обращая внимания на этот полный подводных камней разговор, повернулся к Душке:

– Когда приду и начну этот проект, притащу побольше сена в амбар. Взобью повыше и научу детей прыгать с сеновала. Или, может, ты им покажешь?

– Еще чего, Уэйд, – строго сказала Душка. – Современным детям такого не разрешают. Во всяком случае, без шлема и нарукавников.

– Что за амбар? – спросил Колин. Лили вновь нахмурилась.

– Разве Душка не показала вам свой амбар? На другой стороне леса, но дойти – две минуты. Мы с сестрами только и прыгали с сеновала с тех пор, как научились ходить. Своего рода обряд посвящения в здешнюю жизнь. – Он посмотрел на Лили, и его лицо внезапно приняло очень серьезное выражение. – Может, вам Душка и овец не показала? Каждое Рождество она повязывает им на шеи красные ленточки.

– Вообще-то это делаешь ты . Я просто разрешаю, потому что полиция знает, кто ты такой, и нипочем тебя не арестует, раз ты мне почти что внук. – Губы Душки собрались в хмурую складку.

– Никаких прыжков с сеновала, – отрезала Мэрили, вспомнив Руфуса, и кухонный стол, и мальчишку Кертиса. Посмотрев Душке в глаза, поняла, что старая женщина думает о том же самом, и, чтобы сменить тему, отправила детей на кухню есть овсянку. Поймав неодобрительный взгляд Душки, велела съесть немного фруктов.

Уэйд ушел, чтобы купить материалы и начать работу в мастерской, пообещав, что пришлет фото и убедится, что Мэрили хочет именно такие полки. Предложил подвезти Душку, но та отказалась и направилась к двери. Мэрили позвала ее по имени. Старушка остановилась, держа руку на ручке двери, будто ей не терпелось уйти.

– Все эти книги на полках – о птицах. Их читал Джимми?

Душка ответила не сразу, словно раздумывала, сказать ли правду. Наконец пробормотала:

– Да. Его. Он метко стрелял, а потом обменивал белок и кроликов на книги, потому что папа в жизни не стал бы тратить денег на такую роскошь. Джимми был своего рода предпринимателем.

– Его… давно не стало?

Душка вновь поджала губы, и Мэрили поняла, что зашла слишком далеко. Но она должна была задать этот вопрос. Должна была выяснить, что случилось с Джимми.

– Расскажу в другой раз. – Она мягко закрыла за собой дверь и медленно побрела по ступенькам к подъездной дорожке. Мэрили пошла за ней.

– Можно мы почитаем эти книги? Мне кажется, Колину понравится изучать птиц: здесь их много, а он терпеливый мальчик и любит наблюдать за живой природой. Я куплю ему бинокль, и…

– Я подумаю, – оборвала Душка и, не говоря больше ни слова, направилась к себе в дом, держа спину прямо, но опустив голову, которая словно клонилась вниз под тяжестью воспоминаний.