Онлайн чтение книги Страна Рождества NOS4A2
Пролог. Рождественские поздравления. Декабрь 2008

Тюрьма «Энглвуд» [2]Федеральное исправительное учреждение «Энглвуд» в городе Литтлтон, штат Колорадо. , штат Колорадо

Незадолго до восьми вечера медсестра Торнтон вошла в палату длительного ухода с пластиковым контейнером теплой крови для Чарли Мэнкса.

Двигалась она на автопилоте, думая отнюдь не о своих профессиональных обязанностях. Она наконец-то решила купить сыну, Иосии, игровую консоль Нинтэндо ДС, о которой тот давно мечтал. Эллен прикидывала, успеет ли после смены заскочить в «Тойз «аР» Ас»[3]Магазины «Тойз «аР» Ас» (это стандартное произношение магазина; пер. «игрушки – это мы», логотип – TOYSЯUS), появились в 1948 году на волне бэби-бума. Сегодня по всему миру насчитывается более 1500 магазинов игрушек. Кроме «Тойз» имеются многочисленные «Бэби «аР» Ас», «Пицца «аР» Ас», «Машины «аР» Ас», «Вина «аР» Ас»… и многие-многие другие. Талисман компании – доктор Жираф (Dr. G. Raffe), которого покупатели называют просто Джеффри. до закрытия магазина.

Философски подойдя к вопросу выбора подарка, она исходила из собственного «взрослого» мнения, и ее не волновало, что у всех друзей сына подобная игрушка уже имелась. Неправильно, когда дети таскают с собой повсюду портативные игровые видеосистемы. Ее возмущало, что мальчишки буквально растворяются в светящихся экранах, разменивая реальный мир на ограниченность провинциального воображения: смех заменял им работу мысли, а «творческое» изобретение оригинальных убийств – искусство. Она мечтала о ребенке, который любил бы книги, играл бы в «Эрудит» и с радостью совершал бы с ней вылазки на снегоступах. Но теперь ей оставалось только посмеяться над собой.

Да, Эллен держалась сколько могла, но вчера вечером она увидела, как Иосия сидит на кровати и разыгрывает сцену, будто старый бумажник как раз и есть Нинтэндо ДС. Вырезав откуда-то картинку с Донки Конгом[4]Донки Конг – злодей из одноименной компьютерной игры, от которого играющий за главного персонажа должен спасти девушку., он вставил ее в прозрачный пластиковый кармашек для фотографий. Он нажимал на воображаемые кнопки и имитировал звуки взрывов. Когда она увидела, как сын притворяется, что у него уже есть настоящая игрушка, слегка защемило сердце, поскольку Иосия был уверен, какой именно подарок получит на Рождество. У Эллен сложились собственные представления о том, что для мальчишек здорово, а что нет. Но это не означало, что и Санта должен был разделять ее мнение…

Занятая своими мыслями, она не заметила, что с Чарли Мэнксом произошло нечто необычное. Но, когда стала обходить его койку, чтобы подойти к стойке капельницы с четырьмя держателями, Чарли, словно его замучила долгая скука, тяжело вздохнул. Эллен посмотрела вниз и увидела, что и Мэнкс на нее смотрит! Она была так поражена, что едва не уронила контейнер с кровью себе на ноги.

Чарли был не просто стар, а отвратителен. Если точнее – отвратителен до омерзения. Его большой лысый череп напоминал глобус Луны – незнакомой и гадостной, – континенты которой были обезображены пигментными пятнами и саркомами цвета синяков. Среди всех пациентов палаты длительного ухода, иначе – «Овощной грядки», что-то особенно смердящее исходило от Мэнкса, неожиданно… открывшего глаза…

А… раньше Чарли очень любил детей. С несколькими десятками он «подружился» еще в девяностые годы, после чего они исчезли навсегда. У него был дом под Флатиронами[5]Флатироны (буквально «плоские утюги») – предгорья Скалистых скал рядом с городом Боулдер (Колорадо)., где Мэнкс проделывал с детьми все, что только мог захотеть проделать, после чего убивал. В «память» о детях он развешивал рождественские украшения. Журналисты в своих газетенках называли его Санный Домик.

Бля-бля-бля.

На работе она старалась полностью выключать материнский инстинкт, дабы не думать о том, что именно Чарли Мэнкс делал с девочками и мальчиками, которые попадали в его лапы; маленькими девочками и мальчиками, не старше ее Иосии. Эллен, когда удавалось, «забывала» о том, что сотворил каждый из ее подопечных, и помнила только о их мерзких деяниях. Например, пациент, лежавший у противоположной стены, связал подружку, двух ее детей и поджег дом. Его арестовали в баре на той же улице, неподалеку от горящего дома; он глохтал ирландское виски «Бушмилл» и смотрел, как «Уайт Сокс» играют с «Рейнджерами». Эллен старалась не вдаваться в подобные размышления, поэтому приучилась сравнивать своих пациентов с периферийными устройствами, придатками тупой плоти к аппаратам и капельницам, к которым они и были подключены.

За все время, что она работала в тюремном лазарете «Энглвуда», она ни разу не видела, чтобы Чарли Мэнкс открывал глаза. Эллен состояла в штате вот уже три года, и он все это время пребывал в коме. Мэнкс был самым тощим из ее пациентов – кожа да кости. Сердце его, как показывал монитор, билось с частотой едва раскачивающегося маятника метронома. Док говорил, что мозговая деятельность у Чарли на уровне ржавой жестянки с кукурузным пюре. Никто и никогда не пытался определить его возраст, но выглядел он старше, чем Кит Ричардс[6]Кит Ричардс (р. 1943) (гитара) вместе с Миком Джаггером (вокал) основали британскую рок-группу «Роллинг Стоунз», образовавшуюся 12 июля 1962 года и многие годы соперничающую по популярности с «The Beatles». По замыслу менеджера Эндрю Луга Олдэма они должны были стать «бунтарской» альтернативой «The Beatles». В 1963 году к группе присоединился еще один бессменный участник ─ Чарли Уотс (ударные), а затем и Рон Вуд (бас-гитара). В турне 2012 года, посвященном 50-летию группы, к остальным участникам присоединились Билл Уаймен (гитара), который периодически играл со «Stones».. Он даже немного походил на Кита Ричардса – этакий лысый Кит с полным ртом маленьких острых коричневых зубов.

В палате лежали в коме еще трое пациентов, которых сотрудники называли «горками». Пробыв рядом с ними достаточно долго, можно было узнать, что каждый «горка» имеет свои причуды. Дон Генри, тот тип, что сжег свою девушку и ее детей, иногда отправлялся на «прогулку». Он, конечно, не вставал, просто слабо перебирал ногами под простыней, словно крутил педали. Рядом лежал тип по имени Леонард Поттс, находившийся в коме вот уже пять лет и не собиравшийся когда-либо очнуться. Один из заключенных пробил ему отверткой череп, а заодно и мозг. Но время от времени Леонард Поттс прочищал горло, крича: «Я знаю!», словно был маленьким ребенком, жаждавшим ответить на вопрос учителя. Быть может, причудой Мэнкса было открывать глаза, просто Эллен прежде не заставала его за этим чудачеством.

– Здравствуйте, мистер Мэнкс, – машинально произнесла Эллен. – Как вы себя сегодня чувствуете?

Она улыбнулась ничего не значащей улыбкой, но продолжила стоять, держа в руках контейнер с кровью. Ответа она не ожидала, но решила, что будет невежливо уйти, не дав Мэнксу времени собраться с несуществующими мыслями. Чарли ничего не ответил, и Эллен спокойно протянула руку, чтобы прикрыть ему веки.

И тут он схватил ее за запястье! Эллен вскрикнула. Она была настолько ошарашена произошедшим, что уронила контейнер с кровью. Тот упал на пол, лопнул и теплыми алыми струями окатил ей ноги. Резко запахло – будто только что расплавленным железом – свежей кровью.

– О боже! – вскрикнула она. – Тьфу! Тьфу! Тьфу!

– Твой мальчик, Иосия, – скрипучим грубым голосом сказал Чарли Мэнкс. – Ему надо в Страну Рождества, к другим детям. Я могу дать ему новую жизнь. Могу дать ему чудесную улыбку. Могу дать ему прекрасные новые зубы.

Слышать, как он произносит имя ее сына, было много противнее, чем чувствовать руку Мэнкса у себя на запястье или кровь на ногах ( Это чистая кровь , уверяла она себя, чистая ). Из-за того, что этот человек, осужденный за убийства и растления детей, говорил про ее сына, у Эллен закружилась голова, закружилась по-настоящему сильно, как будто она оказалась в ненадежном стеклянном лифте, стремительно поднимающемся в небо с поверхности Земли.

– Отпусти, – прошептала она.

– В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна, – сообщил Чарли Мэнкс. – Человек в Противогазе знает, как с тобой поступить. Он угостит пряничным дымом[7]Во времена хиппи так называли дым при курении «развлекательных» смесей. и научит любить себя. Жаль, что не могу взять тебя с нами в Страну Рождества. Точнее, мог бы, но Человек в Противогазе справится лучше. Ведь Он есть само милосердие.

– Помогите, – пыталась выкрикнуть Эллен, но могла лишь шептать. – Помогите… – Голос пропал окончательно.

– Я видел Иосию на Кладбище Того, Что Могло Бы Быть. Иосие надо прокатиться в «Призраке». Он навсегда обрел бы счастье в Стране Рождества. Мир там не сможет погубить его, потому что это вне мира. Это у меня в голове . Они там все в безопасности, у меня в голове. Страна Рождества, знаешь ли… а мне она снилась. Она мне все время снится, но я все иду и не могу добраться до конца туннеля. Я слышу пение детей, но не могу добраться до них. Я слышу, как они кричат, как зовут меня, но туннель не заканчивается. Мне нужен «Призрак». Нужна моя машина.

Высунув изо рта язык, коричневый, блестящий, оттого – совершенно непристойный, он облизал пересохшие губы… и отпустил руку Эллен.

– Помогите, – шептала она. – Помогите. Помогите. Помогите. – Она произнесла это слово еще раз пять, прежде чем голос у нее стал достаточно громок и ее могли бы услышать. Тогда-то она выскочила через двери в холл и побежала в мягких туфлях без каблуков, крича изо всех сил и оставляя после себя ярко-красные следы.

Десять минут спустя двое сотрудников в защитных костюмах привязали Мэнкса к койке на случай, если тот откроет глаза и попытается встать. Но врач, который пришел его осмотреть, распорядился, чтобы Мэнкса развязали.

– Этот парень лежит в постели с две тысячи первого года, так что у него развилась сильнейшая мышечная атрофия. Четырежды в день его приходится переворачивать, чтобы не появились пролежни. Даже не будь он «горка», он слишком слаб, чтобы сдвинуться с места. А уж сесть он подавно сам не сможет.

Эллен слушала его, стоя возле дверей, – если Мэнкс снова откроет глаза, она первой выскочит из палаты.

Когда же врач вынес свое заключение, она подошла к нему на негнущихся ногах и задрала рукав на правой руке, чтобы показать синяки, оставшиеся от хватки Мэнкса.

– Это мог сделать человек, который настолько слаб, что не в состоянии подняться? Удивительно, что он мне вообще руку не выдернул.

Ноги у нее саднило так же сильно, как распухшее запястье. Она отошла к раковине, сняла окровавленные колготки и обработала ступни антибактериальным мылом, а затем облила их кипятком, да таким, что ошпарилась. Затем она надела кроссовки, а грязные туфли выкинула в мусорный бак. Даже если их можно отмыть, она никогда не решится одеть их вновь.

Врач, молодой индиец по имени Патель, бросил на нее смущенный, извиняющийся взгляд и наклонился, чтобы посветить фонариком Мэнксу в глаза. Зрачки у того не расширились. Патель подвигал фонариком взад-вперед, но взгляд Мэнкса застыл на неопределенной точке за левым ухом Пателя. Врач хлопнул в ладоши в дюйме от носа Мэнкса. Мэнкс и глазом не моргнул. Патель осторожно закрыл Мэнксу глаза и изучил показания ЭКГ.

– Результаты аналогичны любой из последних десяти кардиограмм, – сказал Патель. – У нашего пациента девятка по шкале Глазго[8]Шкала комы Глазго (ШКГ, Глазго-шкала тяжести комы, The Glasgow Coma Scale, GCS) – шкала для оценки степени нарушения сознания и комы детей старше 4 лет и взрослых. Была опубликована в 1974 году Грэхэмом Тиздейлом и Б. Дж. Дженнетт, профессорами нейрохирургии Института Неврологических наук Университета Глазго., медленная активность альфа-волн в соответствии с альфа-комой. Думаю, он просто говорил во сне, медсестра. Такое случается даже у овощей вроде этого парня.

– У него были открыты глаза, – сказала она. – Он смотрел прямо на меня. Он знает, как меня зовут. Он знает, как зовут моего сына.

– А вы никогда не говорили о своем сыне, стоя рядом с Мэнксом? Например, с какой-нибудь медсестрой? – спросил Патель. – Мало ли что этот тип мог бессознательно выхватить из вашего разговора. Вы говорите другой медсестре: «О, привет, мой сын только что выиграл тест по орфографии». Мэнкс это слышит, а потом воспроизводит среди сна.

Она согласно кивнула, но продолжала размышлять: Он знает второе имя Иосии, которого, Эллен была в этом уверена, она никогда никому не называла здесь, в больнице. В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна,  – сказал ей Чарли Мэнкс.

– Я так и не ввела ему кровь, – сказала она. – У него уже две недели анемия. Подхватил инфекцию мочевыводящих путей через свой катетер. Пойду за другим контейнером.

– Не беспокойтесь об этом. Я сам обеспечу старого вампира кровью. Послушайте. Вы пережили сильный стресс. Забудьте о Мэнксе. Ступайте домой. Вам сколько осталось работать до конца смены? Всего час? Сегодня вы свободны. Я разрешаю передохнуть вам и завтра. Стоит неторопливо обойти все магазины и сделать к празднику покупки. Так что идите и займитесь семьей. Постарайтесь не думать о том, что случилось… Наступает Рождество, медсестра Торнтон, так что расслабьтесь, – сказал врач, подмигнув ей. – Вы же знаете, что это самое замечательное время года.