Онлайн чтение книги Новеллы
Новелла 137

Как флорентийские женщины, не изучавшие и не знавшие законов, одержали некогда верх над неким доктором прав и смутили его с помощью своих законов, нося свои наряды

В предыдущей новелле было хорошо показано, насколько флорентийские женщины благодаря своей тонкой изворотливости превзошли в искусстве придавать себе известную окраску всех когда-либо существовавших живописцев; они, как дьяволы, меняют вид и становятся ангелами красоты, а также выправляют и приводят в порядок всякие природные недостатки. В настоящей новелле я хочу показать, как закон их восторжествовал над большими учеными и какими величайшими логиками они могут быть, когда они этого захотят.

Не так давно, в бытность мою, писателя, хотя и недостойного человека, приором в нашем городе,[377][377] В марте – апреле 1384 г. к нам явился некий правовед по имени мессер Америго дельи Америги из Пезаро,[378][378] Здесь, как и в других новеллах, сказывается любовь Саккетти к исторической документации. Об Америги можно было черпать факты из уголовных актов. человек очень красивый, а кроме того, отличный знаток в своей науке. При появлении своем в приорате он торжественно представился нам и произнес подобающие слова, а затем вошел в палаты. Так как в эту пору был составлен новый закон относительно женских украшений, то через несколько дней после его приезда за ним послали и предложили ему возможно спешно расследовать, насколько исполняются названные правила. Америги обещал это сделать. Вернувшись к себе и рассмотрев правила, он затем в течение нескольких дней рассылал своих подчиненных для производства проверки. Когда нотарий его возвращался, он рассказывал ему о доводах, которые приводили ему те или иные женщины, когда он собирался записать их при встрече. Нотарий, казалось при этом, был как бы вне себя; мессер же Америго записывал и внимательно рассматривал отчеты своего нотария.

Случилось так, что несколько граждан, видя, что женщины носят то, что им хочется, без всякого ограничения, и зная в то же время об издании закона, а равным образом и о появлении нового должностного лица, отправили от себя представителей к синьорам для оповещения их о том, что новый человек настолько хорошо исполняет свои обязанности, что в платье женщин, которое они носят теперь, оказывается, никогда нет никаких злоупотреблений. Синьоры послали за названным должностным лицом и сказали ему, что они изумляются небрежности, с какою он блюдет правила относительно женщин. На это мессер Америго ответил следующим образом: «Синьоры, всю свою жизнь я предавался науке, с тем, чтобы изучить право. И теперь, когда я полагал, что кое-что знаю, я вижу, что не знаю ничего; ибо, расследуя дела об украшениях, запрещенных вашим женщинам на основании переданных вами мне правил, я убедился, что таких доводов, какие приводят они, я не встречал никогда ни в одном законе. Я хочу, привести вам, между прочим, некоторые из них. У одной женщины фоджа разрезана на мелкие части и обернута вокруг капюшона. Мой нотарий обращается к ней: „Назовите мне ваше имя: у вас разрезная фоджа". Женщина снимает фоджу, приколотую к капюшону булавкой, берет ее в руки и говорит, что это – венок. Нотарий идет дальше: видит другую, у которой платье украшено множеством пуговиц. Ей говорят: „Вы не имеете права носить эти пуговицы". Женщина отвечает: „Нет, мессер, имею: это не пуговицы, а чашечки;[379][379] Пуговицы в форме чашечек. а если вы мне не верите, посмотрите: у них нет ножки, а кроме того, здесь нет ни одной петли". Нотарий подходит к третьей женщине, которая носит горностаевый мех, и говорит ей: „Что вы возразите? Вы носите горностай", и он собирается записать ее. Женщина говорит тогда: „Не записывайте, нет: это не горностай; это шкурка сосунка". Нотарий спрашивает ее: „Что это такое за сосунок?" На что женщина отвечает: „Это животное". И нотарий подобно животному… Часто попадаются женщины с…»[380][380] Здесь имеется пропуск в рукописи. Видимо, речь шла о четвертом женском украшении, которое было названо неопределенно – «безделушки».

Один из синьоров сказал: «Мы пытаемся лбом прошибить стенку».

Другой заметил: «Лучше заняться более важными делами».

Третий заявил: «Кто ищет чего плохого, – на здоровье».

Наконец кто-то сказал: «Я хочу напомнить вам, что римляне ничего не могли поделать со своими женщинами, хотя они и покорили весь мир. Чтобы заставить отменить правила относительно женских украшений, они побежали на Капитолий и победили римлян». Они получили то, чего хотели, и в такой мере, что Коппо дель Боргезе, согласно одной из новелл этой книги, чуть с ума не сошел, читая рассказ об этом у Тита Ливия.[381][381] Ср. нов. 66. И так после ссылок то на то, то на другое весь приорат сказал мессеру Америго, чтобы он поостерегся делать то, что было бы очень хорошо проделать, но оставил бы это недоделанным. И это было сказано в такой час, в такую минуту, что с той поры доныне ни одно должностное лицо не ставило своей обязанностью или не давало себе труда…, предоставляя свободу венкам, заменившим разрезные фоджи, чашечкам, сосудикам и безделушкам. Потому-то житель Фриуля и говорит: «Чего хочет женщина, хочет синьор, а чего хочет синьор – сам черт не разберет».