Онлайн чтение книги Испытание невиновностью Ordeal by Innocence
Глава 20

Колгари и Хьюиш разглядывали друг друга. Колгари видел перед собой чрезвычайно мрачного, подавленного человека. У него был до того унылый вид, что поневоле думалось, что вся его карьера – сплошная череда неудач. Колгари был изумлен, узнав позже, что старший инспектор Хьюиш пользуется большим уважением и что его очень ценят коллеги. А Хьюиш увидел худощавого, рано поседевшего и немного сутулого человека с выразительным лицом и на редкость обаятельной улыбкой.

– Боюсь, вы не знаете, кто я, – начал Колгари.

– Нет, что вы, мы о вас наслышаны, доктор Колгари, – возразил Хьюиш. – Вы тот самый джокер в колоде, который спутал всю игру в деле Аргайлов. – Углы его сурово сжатого рта неожиданно тронула улыбка.

– В таком случае мне нечего рассчитывать на ваше доброе отношение, сказал Колгари.

– Нет, отчего же. Обычная история. Случай, не вызывавший ни малейших сомнений, так что нам не за что упрекнуть тех, кто дал санкцию на арест. Такие повороты случаются. Они посылаются нам как испытание, говаривала, бывало, моя матушка. Мы на вас зла не держим, доктор Колгари. В конце концов, главное справедливость, правда?

– Я так всегда считал и всегда буду считать, – ответил Колгари. – «Никому не будет отказано в справедливом суде», – добавил он вполголоса.

– «Великая хартия вольностей», – кивнул старший инспектор Хьюиш.

– Да. Именно. Процитирована в разговоре со мной мисс Тиной Аргайл.

Старший инспектор удивленно вздернул брови.

– Вот как? Не ожидал. Эта барышня, должен сказать, не выказала готовности помочь вращению колес правосудия.

– Чем же она вам не угодила? – спросил Колгари.

– Честно признаться, тем, что что-то утаивает. В этом я даже не сомневаюсь.

– А почему утаивает?

– Да так, знаете, дела семейные, – ответил Хьюиш. – Стоят друг за друга горой. А вы по какому делу хотели меня видеть?

– Мне нужны сведения, – ответил Колгари.

– По делу Аргайлов?

– Да. Я понимаю, вы, наверно, думаете, что я сую нос в дела, которые меня не касаются...

– Отчего же, определенно касаются.

– Я рад, что вы так считаете. Да, я чувствую себя в ответе. За то, что принес людям неприятности.

– Невозможно приготовить омлет, не разбив яиц, как говорят французы, заметил Хьюиш.

– Я хотел бы узнать кое-какие данные, – сказал Колгари.

– А именно?

– Я хотел бы получить более подробные сведения о Жако Аргайле.

– О Жако? Вы меня, признаться, удивили.

– Мне известно, что на него в полиции было давным-давно заведено дело, еще до убийства миссис Аргайл, – сказал Колгари. – Хотелось бы ознакомиться с некоторыми деталями.

– Что ж, ничего нет проще, – отозвался Хьюиш. – Дважды был осужден условно. В третий раз избежал приговора – за растрату чужих денег – только благодаря тому, что сумел своевременно восполнить присвоенную сумму.

– Одним словом, многообещающий молодой преступник?

– Вот именно, сэр. Не убийца, как вы нам доказали, но натворить много чего успел. Правда, без особого размаха, так сказать, по мелочам. На крупное мошенничество у него не хватило бы ни мозгов, ни дерзости. Так себе, мелкий негодяй. Поживиться горстью монет из кассового аппарата, тянуть деньги с женщин.

– В этом он был мастак, как я понимаю? Умел тянуть деньги с женщин?

– Дело это безопасное, чистое, – усмехнулся старший инспектор. – Женщин он облапошивал без труда. Предпочитал пожилых, а то и старушек. Вы не представляете себе, как легко перезрелые дамы попадаются на удочку. У него это был постоянный источник дохода, и немалого. Умел каждой внушить, что он от нее без ума. Во что только не поверит женщина, если захочет поверить.

– Ну а потом? – спросил Колгари. Хьюиш пожал плечами.

– Конечно, со временем его жертвы прозревали, кто раньше, кто позже. Однако в суд ни одна не обращалась, кому охота объявить на весь свет, что тебя одурачили? Да, в этом бизнесе риск минимальный.

– А как насчет шантажа? – спросил Колгари.

– Про такое не слышали. Но вообще-то это вполне в его духе. Не совсем уж откровенный, циничный шантаж, я бы сказал, а так, легкие намеки. Письма глупые какие-нибудь, подробности, которые ни к чему знать мужьям. Ну для того, чтобы заставить женщину помалкивать...

– Понятно, – сказал Колгари.

– Это все, что вы хотели узнать?

– Есть в семействе Аргайлов человек, с которым я никак не могу познакомиться. Я имею в виду старшую дочь. – Миссис Даррант?

– Я отправился к ней домой, но там все закрыто. Мне сказали, что они с мужем в отъезде.

– Они гостят в «Солнечном мысе».

– До сих пор?

– Да. Ее муж захотел там еще задержаться. Как я понимаю, мистер Даррант решил тоже принять участие в расследовании.

– Он, кажется, калека?

– Да, переболел полиомиелитом. Такое вот несчастье. Ему, бедняге, нечем заняться. Поэтому он так горячо и взялся за это дело, пытается вычислить убийцу. Думает даже, что нащупал след.

– А на самом деле? – спросил Колгари. Хьюиш пожал плечами.

– Все может быть. У него ведь для этого более благоприятные, чем у нас, условия. Во-первых, он лучше знает свое семейство, а во-вторых, человек он очень толковый и с интуицией.

– Думаете, он докопается?

– Не исключено, – ответил Хьюиш. – Но если даже и докопается, мы все равно ничего не узнаем. Они будут хранить семейную тайну.

– А вы знаете, кто убийца, старший инспектор?

– Я не имею права отвечать на подобные вопросы, доктор Колгари.

– Значит, все-таки знаете?

– Просто знать – мало. Нужны доказательства. А без них ничего не сделаешь, верно?

– И у вас нет никакой надежды получить необходимые доказательства?

– О, мы люди очень терпеливые, – заметил Хьюиш. – Будем пытаться.

– Что станется ,со всеми Аргайлами, если ваши попытки так и не увенчаются успехом? Об этом вы задумывались?

– Вас ведь беспокоит именно это, сэр?

– Им необходимо знать, – сказал Колгари. – Как бы дело ни обернулось, им непременно надо знать правду.

– А вам не кажется, что они и без нас ее знают? Колгари покачал головой.

– Нет. Не знают, – ответил он. – В этом вся и трагедия.

* * *

– О-о, – изумленно протянула Морин Клегг. – Это опять вы!

– Мне очень жаль, что я вынужден снова вас побеспокоить, – сказал Колгари.

– Да вовсе вы меня и не беспокоите. Входите. У меня нынче выходной.

Это обстоятельство уже было Колгари известно, и именно оно послужило причиной его прихода.

– Джо должен вернуться с минуты на минуту, – сообщила Морин. – В газетах вроде бы о Жако больше не пишут, ну после того, как он получил полное помилование, а в парламенте был сделан запрос и объявили, что он точно не убивал. А что теперь полиция делает и кто же на самом деле убийца, об этом ни гугу. Они так и не смогли выяснить?

– А у вас по-прежнему нет никаких соображений на этот счет? – ответил вопросом на вопрос Колгари.

– Да нет, где уж мне, – усмехнулась Морин. – Но только я не удивлюсь, если окажется, что это брат Жако. Микки чудной такой – хмурый-хмурый. Джо иногда видит его, он людей возит. Он ведь работает в компании «Бенц». Из себя вроде очень даже ничего парень, но уж больно мрачный. Джо слышал, что он куда-то собрался уезжать, вроде бы в Персию, а это уже подозрительно, вы согласны со мной?

– Чего же тут подозрительного, миссис Клегг?

– Но ведь это такая даль, куда полиции нипочем не добраться. Верно я говорю?

– Вы думаете, что он спасается бегством?

– Наверно, почуял, что дело плохо.

– Да, полагаю, такие разговоры про него идут, – кивнул Колгари.

– Слухов про ихнюю семью много гуляет, – заметила Морин. – Поговаривают, мой свекр давно уже положил глаз на свою секретаршу. Но, по-моему, если бы он надумал избавиться от жены, то скорее бы яду ей подсыпал, точно? Мужья, они ведь так обычно делают, верно я говорю?

– Чувствуется, что вы, миссис Клегг, видели гораздо больше кинофильмов, чем я.

– Я на экран-то не гляжу, – сказала Морин. – Когда работаешь в кинотеатре, фильмы жуть как приедаются. А вот и Джо!

Джо Клегг тоже удивился приходу Колгари и, по-видимому, не особенно обрадовался. Поговорили о том о сем, и Колгари наконец подошел к цели своего посещения.

– Не могли бы вы назвать фамилию одного человека и адрес? – попросил он.

Колгари аккуратно записал их в записную книжку.

* * *

На вид ей было примерно лет пятьдесят. Она была грузной и неповоротливой и, судя по всему, никогда не отличалась миловидностью. Хороши были только глаза: карие и очень добрые.

– Право, доктор Колгари, – испуганно пробормотала она. – Я уж и не знаю прямо, что вам сказать.

Он наклонился к ней, стараясь успокоить ее, разогнать тревогу. Ему хотелось, чтобы она почувствовала всю искренность его сочувствия и симпатии.

– Столько времени с тех пор прошло, – отговаривалась она. – И вообще... Некоторые вещи... тяжело вспоминать...

– Я прекрасно вас понимаю, – уверял ее Колгари. – И само собой, все останется между нами. За это я вам ручаюсь.

– Но вы ведь сказали, что собираетесь написать об этом книгу?

– Только описать определенный тип женщины, – уточнил Колгари, – весьма интересный с точки зрения медицины и психологии. И никаких имен. Просто мистер А., миссис Б. В таком духе.

– Вы ведь были в Антарктиде? – неожиданно спросила она.

Он удивился столь внезапной перемене темы, но подтвердил:

– Да. Участвовал в экспедиции Хейса Бентли. Лицо ее залила краска. Отбежали назад годы. На мгновенье Колгари увидел в ней молоденькую девушку, какой она когда-то была.

– Я читала о вашей экспедиции... Меня всегда безумно интересовало все, что связано с полюсами. А тот, кто первый туда пришел, он ведь норвежец был. Амундсен[24]Амундсен Руаль (1872 - 1928) - знаменитый норвежский полярный исследователь. Первым добрался до Южного полюса (1911). Погиб во время поисков итальянской экспедиции Нобиле. его фамилия? Я считаю, что полюса – это гораздо увлекательнее, чем Эверест[25]Эверест (Джомолунгма) - высочайшая горная вершина Земли., всякие спутники, полеты на Луну и прочие космические проекты.

Колгари воспользовался неожиданной возможностью расположить ее к себе и принялся рассказывать про экспедицию, дивясь про себя столь романтическому интересу этой женщины к полярным исследованиям. Наконец она со вздохом произнесла:

– Как приятно послушать человека, который сам там был. Так вы, значит, хотите знать про... про Джеки?

– Да.

– И вы не назовете мою фамилию, и никаких наводящих подробностей?

– Ни в коем случае! Я уже вам объяснял. Вы же знаете, как пишут в такого рода книгах – миссис М., леди У, ни одной конкретной фамилии.

– Д-да, я читала такие книжки... Это, я думаю, было, как у вас говорится, пото... пето...

– Патология, – догадался Колгари.

– Да. Джеки – это был, конечно, патологический случай. Но каким он умел быть нежным, каким ласковым... Ну просто чудесным. Такого, бывало, наговорит, и всему веришь.

– Он, вероятно, и сам верил, – вставил Колгари.

– Я ему твержу: «Я же тебе в матери гожусь». А он мне: «Молоденькие меня не интересуют». Он говорил, что они грубые все, девчонки. А его, мол, привлекают женщины опытные и зрелые.

– Он очень был в вас влюблен? – спросил Колгари.

– Говорил, что да. И вел себя как влюбленный... – У нее задрожали губы. А сам небось все время думал только о деньгах.

– Совсем необязательно, – возразил Колгари, стараясь выспросить побольше, – Он, возможно, и вправду был к вам искренне привязан. А что он обманщик, то такая уж у него была натура лживая, он не виноват.

Ее огорченное, тронутое морщинами лицо чуть-чуть просветлело.

– Да, – согласилась она. – Хорошо бы так думать. Утешает. Мы с ним строили планы: поедем вместе, во Францию, в Италию, если то, что он затеял, получится. Нужен только небольшой капиталец, так он говорил.

«Обычный прием, – подумал Колгари. – Интересно, сколько несчастных женщин попались на эту удочку?»

– Сама не знаю, что на меня такое нашло, – продолжала она. – Для него я бы сделала все, о чем бы он ни попросил.

– Это естественно, – кивнул Колгари.

– И небось не только со мною он так обошелся, – с горечью сказала она. Колгари встал.

– Я очень благодарен вам за откровенность.

– Теперь он умер... Но я его никогда не забуду. Эту его обезьянью мордашку. И как он, бывало, сидит грустный-грустный и вдруг – как расхохочется. Такой был чудак! Он не был совсем уж плохой, я уверена, в нем было и хорошее, – проговорила она, вопросительно заглядывая ему в глаза.

Но на это у Колгари не было ответа.