Глава XL, в которой читатель попадает и в Ричмонд и в Гринвич

Онлайн чтение книги Пенденнис
Глава XL, в которой читатель попадает и в Ричмонд и в Гринвич

Обед в Ричмонде показался бедному Фокеру самым скучным развлечением, на какое человек когда-либо тратил деньги. "И как только, черт возьми, эти люди могли мне нравиться, — думал он. — У Ружмон морщины под глазами, а красок на щеках наложено, как у клоуна в пантомиме. Эту Пинкни просто нет сил слушать. Терпеть не могу, когда женщина распускает язык. А старик Крокус! Прикатил сюда в своей каретке с фамильной короной, еле втиснулся между мадемуазель Корали и ее мамашей! Черт знает что! Пэр Англии и наездница от Франкони. Это уж слишком, честное слово. Я не какой-нибудь надменный аристократ, но это уж слишком!

— О чем задумался, Фоки? — громко спросила мисс Ружмон, выпустив сигару из очень алых губ и глядя на юношу, который сидел во главе стола, погруженный в свои мысли, словно не видя тающего мороженого, нарезанных ананасов, полных и пустых бутылок, фруктов, осыпанных сигарным пеплом, и прочих остатков десерта, потерявшего для него всякую прелесть.

— А разве Фокер когда-нибудь думает? — протянул мистер Пойнц. — Эй, Фокер, вот тут одна любознательная красавица интересуется, каковы сейчас эманации вашего сверхвысокого и архиострого интеллекта!

— Что он такое городит, этот Пойнц? — спросила мисс Пинкни у своего соседа. — Терпеть его не могу. Насмешник и грубиян.

— Ах, милорд, какой смешной маленький человек этот маленький Фокэр, — сказала мадемуазель Корали на своем родном языке, со звонко гнусавым выговором солнечной Гаскони, где зажглись огнем ее смуглые щеки и черные глаза. — Какой смешной человек! Он не кажется и двадцать лет.

— Хотел бы я быть в его возрасте! — вздохнул почтенный Крокус, склоняясь багровым лицом к большому бокалу с кларетом.

— C'te jeunesse! Peuh! Je m'en fiche [3]Уж эта молодежь! Плевать я на нее хотела (франц.)., - сказала мадам Брак, мать Корали, и взяла изрядную понюшку табаку из миниатюрной табакерки лорда Крокуса. — Je n'aime que les hommes faits, moi. Gomme milord. Coralie! N'est ce pas que tu n'aimes que les hommes faits, ma bichette? [4]Мне нравятся только сложившиеся мужчины. Такие, как милорд. Корали, душечка, ведь, правда, тебе нравятся только сложившиеся мужчины? (франц.).

Милорд усмехнулся:

— Вы мне льстите, мадам Брак.

— Taisez-vous, maman, vous n'etes qu'une bete [5]Замолчите, мама, вы дура (франц.)., - воскликнула Корали, передернув крепкими плечами; на что милорд заметил, что она-то, во всяком случае, не льстит, и спрятал табакерку в карман, дабы сомнительной чистоты пальцы мадам Брак не слишком часто залезали в его макабо.

Нет нужды подробно пересказывать оживленный разговор, сопровождавший конец этого обеда, — читатель почерпнул бы из него мало возвышенного. И само собой разумеется, что не все девицы из кордебалета похожи на мисс Пинкни и не все пэры Англии таковы, каким был видный член этого сословия ныне покойный виконт Крокус.

Поздно вечером Фокер отвез своих прелестных гостей в Бромптон; но всю дорогу от Ричмонда он был задумчив и угрюм — не прислушивался к шуткам друзей, сидевших позади него на империале и рядом с ним на козлах, и сам, против обыкновения, не веселил их уморительными выходками. Когда же дамы вышли из кареты и предложили своему искусному вознице зайти к ним выпить стаканчик, он отказался с видом столь удрученным, что они сразу решили: либо он поссорился с папашей, либо с ним стряслась еще какая-нибудь беда; он не поведал им причины своей грусти и распрощался с мисс Пинкни и мисс Ружмон, оставив без внимания просьбу этой последней, когда она, свесившись с балкона подобно Иезавели, кричала ему вслед, чтобы он поскорее опять устроил вечеринку.

Карету он отослал с одним из грумов, а сам пошел пешком, засунув руки в карманы и глубоко задумавшись. Луна и звезды безмятежно взирали сверху на мистера Фокера, и он со своей стороны бросал на них умильные взгляды. А дойдя до особняка на Гровнер-Плейс, он так же умильно поднял глаза к окнам, за которыми, как он предполагал, спала его богиня, и вздыхал и стонал на жалость и удивление всякому, кто мог бы его увидеть, а увидел его все тот же полицейский, который и сообщил слугам сэра Фрэнсиса Клеверинга, — они только что привезли свою хозяйку из Французской комедии и, сидя на козлах, освежались пивом у ближайшей распивочной, — что нынче возле дома опять слонялся какой-то тип — росточком маленький и одет франтом.

И вот, с той энергией, изобретательностью и находчивостью, какие рождает только одно-единственное чувство, мистер Фокер стал теперь выслеживать мисс Амори по всему Лондону и появляться везде, где была надежда ее встретить. Когда леди Клеверинг ехала во Французскую комедию, где у нее была постоянная ложа, мистер Фокер, который, как мы знаем, очень неважно владел французским языком, оказывался в первых рядах партера. Он разузнавал, куда она приглашена (возможно, его слуга Анатоль был знаком с лакеем сэра Фрэнсиса и, таким образом, имел доступ к записной книжке леди Клеверинг), и нередко появлялся на этих вечерах, к великому удивлению всего света, а в особенности собственной матери, в угоду ему добивавшейся приглашений на сборища, о которых он раньше отзывался с великим презрением. Очень довольная, она не подозревала ничего худого, когда он объяснял ей, что ездит на вечера, потому что надобно же бывать в свете, а во Французскую комедию — потому что решил совершенствоваться в французском языке, ведь лучший урок языка — это комедия или водевиль; когда же изумленная леди Агнес увидела однажды, что он танцует, и похвалила его за грацию и живость, маленький лгунишка сказал ей, что научился танцевать в Париже, тогда как Анатолю было известно, что его молодой барин тайком ездит по утрам к некоему учителю танцев на Бруэр-стрит и часами там упражняется. До общественных балов в то время еще не додумались, либо они только нарождались, и сверстникам мистера Фокера не так просто было постичь танцевальную науку, как нынешним молодым людям.

Старый Пенденнис прилежно ходил в церковь. Он полагал, что его долг, как дворянина, оказывать покровительство богослужению и что если тебя по воскресеньям видят в церкви — это только хорошо. Однажды ему случилось взять с собой племянника. Артур, находившийся теперь в великой милости у дядюшки, был приглашен к утреннему завтраку, а затем они отправились пешком через Хайд-парк в церковь, что близ Белгрэйв-сквер. В церкви на Пикадилли, ближайшей к дому майора, предстоял сбор на благотворительные нужды, о чем майор узнал из афишек, приклеенных у церковных дверей; и, будучи человеком бережливым, он решил на этот раз ей изменить; к тому же у него были другие планы.

— Мы пройдемся по парку, а потом заглянем к Клеверингам и, как старые друзья, попросим, чтобы нас покормили. Леди Клеверинг любит, когда у нее просят поесть. Необыкновенно добрая женщина, на диво хлебосольная.

— На прошлой неделе, сэр, я их встретил на обеде у леди Агнес Фокер, — сказал Пен. — Бегум и вправду была ко мне очень добра. Да она и в деревне такая, и везде. Но насчет мисс Амори я разделяю ваше мнение; вернее — одно из ваших мнений, потому что последний раз, что мы о ней говорили, вы утверждали совсем другое.

— А что ты сам о ней сейчас думаешь? — спросил майор.

— По-моему, она — самая завзятая кокетка во всем Лондоне, — отвечал Пен, смеясь. — Она предприняла грандиозную атаку на Гарри Фокера, благо он сидел с ней рядом. Только с ним и разговаривала, хотя вел ее к столу я.

— Ну, это пустяки. Генри Фокер обручен со своей кузиной, это все знают, к слову сказать — неглупый ход со стороны леди Рошервилль. Сколько я понимаю, после смерти отца — а здоровье у старого мистера Фокера никудышнее, ты ведь знаешь, в прошлом году, в клубе Артура с ним случился припадок, — сколько я понимаю, у молодого Фокера будет не менее четырнадцати тысяч в год от одного только пивоваренного завода, не говоря уже о Логвуде и землях в Норфолке. Я не гордый человек, Пен. Конечно, высокое рождение — великая вещь, но пивоварня, которая приносит четырнадцать тысяч в год, — это тоже, черт возьми, неплохо, а, Пен? Ха-ха, это человек в моем вкусе. И очень тебе советую, раз ты уже принят в свете, держись за таких людей, за тех, что пекутся о благе страны.

— Фокер сам за меня держится, сэр, — отвечал Артур. — Он за последнее время несколько раз у нас был. Приглашает меня обедать. Мы дружим почти так же, как в юности. И он с утра до ночи говорит о Бланш Амори. Ясно, что он к ней неравнодушен.

— А мне ясно, что он обручен со своей кузиной и увернуться ему не дадут. В таких семействах брак — это государственное дело. Покойный лорд выдал леди Агнес за старого Фокера, хотя все видели, что она влюблена в своего родственника — того, что вытащил ее из озера в Драммингтоне, а потом был убит под Альбуэрой. Я помню леди Агнес в молодости — на редкость интересная была женщина. А как она поступила? Да, разумеется, вышла за избранника своего отца. Этот мистер Фокер до самого билля о реформе представлял Драммингтон в парламенте, и немалые деньги платил за свое место. И можешь не сомневаться, мой милый, что Фокер-старший — парвеню и, как все парвеню, преклоняющийся перед титулами, лелеет честолюбивые планы для сына, как раньше — для себя, и твой друг Гарри не посмеет его ослушаться. Да что там! Я знаю сотни случаев юношеских увлечений, слышишь, милейший?.. Молодые люди брыкаются, скандалят, бунтуют, но в конце концов покоряются-таки голосу разума.

— Бланш — опасная женщина, сэр, — сказал Пен. — Я и сам в свое время по ней страдал, да еще как! Но это было давно.

— В самом деле? И как далеко это зашло? А она отвечала тебе взаимностью? — спросил майор, внимательно поглядев на Пена.

Тот рассмеялся.

— Одно время мне казалось, что мисс Амори ко мне благоволит. Но матушке она не нравилась, и дело кончилось ничем.

Подробно рассказывать дядюшке обо всем, что произошло между ним и Бланш, Пен не счел нужным.

— Это не худшее, что могло бы с тобой случиться, Артур, — сказал майор, все так же странно поглядывая на племянника.

— А ее происхождение, сэр? Отец ее, говорят, был помощником капитана на каком-то корабле. Да и денег у нее маловато, — продолжал Пен развязным тоном. — Что такое десять тысяч фунтов при том, какое она получила воспитание?

— Ты повторяешь мои слова, пусть так. Но скажу тебе по секрету, Пен, — строго между нами, — что у нее, сколько я понимаю, будет не десять тысяч, а гораздо побольше; я тогда за обедом присмотрелся к ней, и кое-что о ней слышал, и скажу, что девушка она на редкость умненькая, я с талантами, и при разумном муже из нее может получиться отличная жена.

— Откуда у вас сведения о ее деньгах, сэр? — спросил Пен с улыбкой. — Вам, видно, обо всех в Лондоне все известно.

— Кое-что я анаю, милейший, и не все, что знаю, разбалтываю. Запомни это. А что касается очаровательной мисс Амори, — а она, ей-же-ей, очаровательна! — так если бы она стала миссис Артур Пенденнис, это меня, ей-же-ей, и не удивило бы, и не огорчило. А если десять тысяч тебе не подходит, то как ты смотришь на тридцать, или сорок, или пятьдесят? — И майор бросил на Пена взгляд еще более загадочный и пристальный.

— Ну что ж, сэр, — отвечал Пен своему крестному и тезке. — Сделайте ее миссис Артур Пенденнис. Вам это не труднее, чем мне.

— Смеяться надо мной изволишь, — недовольно буркнул майор. — А смеяться возле церкви не следует. Вот мы и пришли. Мистер Ориель славится своими проповедями.

И в самом деле, колокола трезвонили, люди толпой валили в красивую церковь, и коляски обитателей этого фешенебельного квартала разгружались от нарядных прихожанок, в обществе которых Пен и его дядюшка, закончив свою назидательную беседу, и переступили порог храма. Не знаю, все ли, входя в церковь, оставляют свои мирские дела за дверью. Артур, с детства привыкший настраивать себя в церкви на почтительный и благоговейный лад, может быть, и подумал о том, как неуместна была их беседа; а старому щеголю, сидевшему рядом с ним, это несоответствие и в голову не пришло. Шляпа его была вычищена на славу, шейный платок повязан безупречно, парик лежал волосок к волоску. Он с интересом обводил взглядом молящихся — лысины и шляпки, цветы и перья, но делал это незаметно, едва поднимая глаза от молитвенника (в котором без очков не мог прочесть ни слова). Что до Пена, то ему нелегко оказалось сохранить свою серьезность: взглянув ненароком на скамьи, где сидели слуги, он заметил рядом с лакеем в ливрее своего приятеля Гарри Фокера, и сюда нашедшего дорогу. Проследив же за взглядом Гарри, то и дело отрывавшимся от молитвенника, Пен обнаружил, что взгляд этот устремлен на две шляпки, желтую и розовую, и что шляпки эти прикрывают головы леди Клеверинг и Бланш Амори. Если дядюшка Пена — не единственный, кто толкует о мирских делах за минуту до того, как войти в церковь, так неужели один только бедный Гарри Фокер принес под ее своды свою мирскую любовь?

Когда служба кончилась, Фокер одним из первых устремился к выходу, но Пен скоро его догнал — он стоял на крыльце, не в силах уйти до того, как ландо с кучером в серебристом парике умчит прочь свою владелицу и ее дочку.

Выйдя из церкви на яркое солнце, дамы эти увидели их всех вместе — обоих Пенденнисов и Гарри Фокера, посасывающего набалдашник трости. Для доброй бегум увидеть — значило предложить откушать, и она тут же пригласила всех троих к завтраку.

Бланш тоже была необыкновенно любезна.

— Непременно, непременно приходите, — сказала она Артуру, — если только вы не возгордились свыше меры. Я хочу с вами поговорить о… впрочем, здесь нельзя об этом упоминать. Что бы сказал мистер Ориель? — И юная праведница впорхнула в ландо следом за матерью. — Я прочла все, от слова до слова. Это adorable [6]Восхитительно (франц.)., - добавила она, по-прежнему обращаясь к Пену.

— Я-то знаю, кто adorable, — сказал Артур с довольнотаки дерзким поклоном.

— О чем это вы? — вопросил ничего не понявший мистер Фокер.

— Вероятно, мисс Амори имеет в виду "Уолтера Лорэна", — сказал майор, с хитрым видом кивая Пену.

— Вероятно, так, сэр. Сегодня в "Пэл-Мэл" о нем хвалебная статья. Но это дело рук Уорингтона, так что гордиться мне нечем.

— Статья в "Пэл-Мэл"? Уолтер Лорэн? Да о чем вы, черт возьми, толкуете? — спросил Фокер. — Уолтер Лорэн, бедняжка, умер от кори, когда мы еще в школе учились. Я помню, его мать тогда приезжала.

— Ты, Фокер, далек от литературы, — смеясь сказал Пен и взял приятеля под руку. — Да будет тебе известно, что я написал роман, и некоторые газеты очень лестно о нем отозвались. Может быть, ты не читаешь воскресных газет?

— "Беллову жизнь" я всегда читаю, — ответил мистер Фокер, на что Пен снова рассмеялся, и все трое в наилучшем расположении духа направились к дому леди Клеверинг.

После завтрака мисс Амори опять завела разговор о романе: она и вправду любила поэтов и литераторов (если вообще кого-нибудь любила), и сама в душе была художником.

— Над некоторыми страницами я плакала, по-настоящему плакала, — сказала она. Пен отвечал не без рисовки:

— Я счастлив, что и мне достались vos larmes, мисс Бланш.

Майор (он прочел из книги Пена страниц десять, не больше) набожно завел глаза и сказал:

— Да, там есть очень волнующие пассажи, чрезвычайно волнующие.

А леди Клеверинг заявила, что ежели от этой книжки прошибает слеза, так она и читать ее не будет — не будет, и все тут.

— Перестаньте, мама, — сказала Бланш, передернув плечиками на французский манер, и тут же стала превозносить до небес и всю книгу, и вкрапленные в нее стихи, и обеих героинь — Леонору и Неэру, — и обоих героев — Уолтера Лорэна и его соперника, молодого герцога… — И в какое изысканное общество вы нас вводите, мистер Артур, — лукаво заметила Бланш. — Quel ton! Сколько лет вы провели при дворе? Или вы — сын премьер-министра?

Пен засмеялся.

— Писателю одинаково легко произвести человека и в баронеты и в герцоги. Открыть вам секрет, мисс Амори? Я всех моих действующих лиц повысил в звании по требованию издателя. Молодой герцог был вначале всего-навсего молодым баронетом, его вероломный друг виконт вообще не имел титула, и так со всеми.

— Каким же вы стали дерзким и злым насмешником! Comme vous voila forme! [7]Как вы созрели! (франц.). — сказала девушка. — Как непохожи на того Артура Пенденниса, которого я знала в деревне! Ах! Тот мне, пожалуй, нравился больше. — И она пустила в ход все очарование своих глаз — сначала с нежной мольбой поглядела ему в глаза, потом скромно опустила взгляд долу, показав во всей красе темные веки и длинные пушистые ресницы.

Пен, разумеется, стал заверять ее, что ничуть не изменился. Она отвечала ему нежным вздохом, а затем, решив, что вполне достаточно потрудилась, чтобы повергнуть его в блаженство или горе (это уж как придется), начала обхаживать его приятеля Гарри Фокера, который во время их литературной беседы молча сосал набалдашник трости и все грустил, что он не такой умный, как Пен.

Если майор воображал, что, сообщив мисс Амори о помолвке Фокера с его кузиной леди Энн Милтон (а он очень ловко ввернул об этом несколько слов, сидя рядом с нею за завтраком), — если, повторяем, майор воображал, что после этого Бланш перестанет обращать внимание на молодого наследника пивоваренных заводов, он жестоко ошибался. Она удвоила свою любезность к Фокеру. Она расхваливала его и все, чем он владел: расхваливала его матушку, и лошадку, на которой он ездил в парке, и прелестные брелоки на его цепочке от часов, и такую симпатичную тросточку, и обворожительные обезьяньи головки с рубиновыми глазками, что украшали грудь Гарри и служили пуговицами на его жилете. А расхвалив и улестив легковерного юношу до того, что он весь зарделся и задрожал от счастья, а Пен подумал, что, пожалуй, дальше идти некуда, она переменила предмет разговора.

— Боюсь, мистер Фокер — ужасный шалун, — сказала она, оборотясь к Пену.

— По виду этого не скажешь, — усмехнулся Пен.

— А мы слышали про него ужасные истории, помните, мама? Что это мистер Пойнц на днях рассказывал про вечеринку в Ричмонде? Ах вы скромник!

Но, заметив, что на лице Гарри изобразилась отчаянная тревога, а на лице Пена — веселость, она обратилась к последнему:

— Я думаю, и вы не лучше. Я думаю, вам жаль, что и вас там не было, разве не так? Да, да, вам наверняка хотелось бы там быть… и мне тоже.

— Бланш! — возмутилась леди Клеверинг.

— А что тут плохого? Я не знакома ни с одной актрисой. А мне бы этого так хотелось! Ведь я обожаю талант. И Ричмонд я обожаю, и Гринвич, и мне ужасно хочется там побывать.

— А почему бы нам, трем холостякам, — галантно вмешался майор к великому изумлению племянника, — не попросить наших хозяек оказать нам честь и съездить с нами в Гринвич? Неужели леди Клеверинг без конца будет оказывать нам гостеприимство, а мы не можем даже отблагодарить ее? Что же вы молчите, молодые люди? Вот сидит мой племянник, у него карманы полны денег — ей-богу, полны карманы! — вот мистер Генри Фокер — он, как я слышал, тоже на бедность не жалуется… как поживает ваша прелестная кузина леди Энн, мистер Фокер?.. А говорю один я, старый человек. Леди Клеверинг, покорно вас прошу быть моей гостьей! А мисс Бланш, если будет так добра, примет приглашение Артура.

— О, с удовольствием! — воскликнула Бланш.

— Я тоже не прочь повеселиться, — сказала леди Клеверинг. — Мы выберем день, когда сэр Фрэнсис…

— Да, мама, когда сэр Фрэнсис будет обедать не дома, — сказала дочка. — Это будет прелестно.

И действительно, все получилось прелестно. Обед был заказан в Гринвиче, и Фокеру, хоть это и не он пригласил мисс Амори, несколько раз представилась упоительная возможность поговорить с нею за столом, потом на балконе в гостинице, а потом, по дороге домой, в ландо миледи. Пен приехал с майором в каретке Хью Трампингтона, которой майор воспользовался для этого случая: "Я старый солдат, — заявил он, — и смолоду научился заботиться о своих удобствах".

И как старый солдат он позволил молодым людям вдвоем заплатить за обед, и на обратном пути все время шутливо уверял Пена, что мисс Амори явно к нему неравнодушна, хвалил ее красоту, живость и ум и снова под большим секретом напомнил племяннику, что она, ей-же-ей, будет куда богаче, нежели думают.


Читать далее

1 - 1 26.02.16
Предисловие автора 26.02.16
Глава I. о том, как первая любовь может прервать утренний завтрак 26.02.16
Глава II. Родословная и другие семейные цела 26.02.16
Глава III, в которой Пенденнис еще очень, очень молод 26.02.16
Глава IV. Госпожа Халлер 26.02.16
Глава V. Госпожа Халлер у себя дома 26.02.16
Глава VI, в которой имеется и любовь и война 26.02.16
Глава VII, в которой майор выходит на сцену 26.02.16
Глава VIII, в которой Пен дожидается за дверью, пока читателю разъясняют, кто есть. маленькая Лора 26.02.16
Глава IX, в которой майор открывает кампанию 26.02.16
Глава X. Лицом к лицу с неприятелем 26.02.16
Глава XI. Переговоры 26.02.16
Глава XII, в которой речь идет о поединке 26.02.16
Глава XIII. Кризис 26.02.16
Глава XIV, в которой мисс Фодерингэй получает новый ангажемент 26.02.16
Глава XV. Счастливая деревня 26.02.16
Глава XVI, которой завершается первая часть этой повести 26.02.16
Глава XVII. Alma mater 26.02.16
Глава XVIII. Пенденнис от Бонифация 26.02.16
Глава XIX. Карьера лота 26.02.16
Глава XX. Поражение и бегство 26.02.16
Глава XXI. Возвращение блудного сына 26.02.16
Глава XXII. Новые лица 26.02.16
Глава XXIII. Невинное создание 26.02.16
Глава XXIV, в которой имеется и любовь и ревность 26.02.16
Глава XXV. Полон дом гостей 26.02.16
Глава XXVI. Сценки на бале 26.02.16
Глава XXVII. И батальная и чувствительная 26.02.16
Глава XXVIII. Вавилон 26.02.16
Глава XXIX. Рыцари-темплиеры 26.02.16
Глава XXX. Старые и новые знакомые 26.02.16
Глава XXXI, в которой в дверь стучит мальчик из типографии 26.02.16
Глава XXXII, в которой действие происходят неподалеку от Ладгст-Хилл 26.02.16
Глава XXXIII, в которой наша повесть все не удаляется от Флит-стрит 26.02.16
Глава XXXIV. Обед на Патерностер-роу 26.02.16
Глава XXXV. Газета "Пал-Мил" 26.02.16
Глава XXXVI, в которой Лев появляется в городе и в деревне 26.02.16
Глава XXXVII, в которой слова появляется Сильфида 26.02.16
Глава XXXVIII, в которой полковник Алтамонт появляется и опять исчезает 26.02.16
Комментарии 26.02.16
История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага. КНИГА ВТОРАЯ
Глава XXXIX. Повествует о делах мистера Гарри Фокера 26.02.16
Глава XL, в которой читатель попадает и в Ричмонд и в Гринвич 26.02.16
Глава XLI. История одного романа 26.02.16
Глава XLII. Эльзасия 26.02.16
Глава XLIII, в которой полковник рассказывает кое-что о своих похождениях 26.02.16
Глава XLIV. Сплошь разговоры 26.02.16
Глава XLV. Кавалеры мисс Амори 26.02.16
Глава XLVI. Monseigneur s'amuse 26.02.16
Глава XLVII. Визит вежливости 26.02.16
Глава XLVIII. В Подворье Шепхерда 26.02.16
Глава XIIX. В саду Темпла и поблизости от него 26.02.16
Глава L. Снова в счастливой деревне 26.02.16
Глава LI, едва не ставшая последней 26.02.16
Глава LII. Критическая 26.02.16
Глава LIII. Выздоровление 26.02.16
Глава LV. Фанни лишилась своего занятия 26.02.16
Глава LV, в которой Фанни приглашает другого доктора 26.02.16
Глава LVI. Чужие края 26.02.16
Глава LIVII. Фэрокс отдается внаймы 26.02.16
Глава LVIII. Старые друзья 26.02.16
Глава LIХ. Необходимые разъяснения 26.02.16
Глава LX. Разговоры 26.02.16
Глава LXI. Житейская мудрость 26.02.16
Глава LXII, некоторым образом разъясняющая главу LXI 26.02.16
Глава LXIII. Филлида и Коридон 26.02.16
Глава LXIV. Искушение 26.02.16
Глава LXV. Пен начинает предвыборную кампанию 26.02.16
Глава LXVI. Пен начинает сомневаться в исходе своей кампании 26.02.16
Глава LXVII, в которой на майора нападают разбойники 26.02.16
Глава LXVIII, в которой майор не расстается ни с жизнью, ни с кошельком 26.02.16
Глава LXIX, в которой Пенденнис считает цыплят, не дождавшись осени 26.02.16
Глава LXX. Fiat justitia 26.02.16
Глава LXXI. Надвигаются решающие события 26.02.16
Глава LXXII. Мистер и миссис Сэм Хакстер 26.02.16
Глава LXXIII, из которой явствует, что Артуру следовало взять обратный билет 26.02.16
Глава LXXIV, заполненная сватовством 26.02.16
Глава LXXV. Exeunt eumes 26.02.16
Комментарии 26.02.16
Глава XL, в которой читатель попадает и в Ричмонд и в Гринвич

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть