Онлайн чтение книги Поднося вино Bringing wine
Глава 11 - Новый год

С Шэнь Цзэчуаня сняли кандалы. Он пошевелил запястьями, слушая бесконечное ворчание командира отделения. Цзи Ган толкнул тачку и быстро закончил выгружать вино для императорской армии. С грубой тканью, обмотанной вокруг головы, он подошел к ним.

     Приказав Цзи Гану закончить уборку двора до наступления весны, командир отделения снова вышел на улицу, чтобы проинструктировать отделение, несшее караульную службу в ту ночь, не распространять информацию об инциденте.

  — Ты ранен? — Цзи Ган потянул Шэнь Цзэчуаня за руку.

  — Нет, — Шэнь Цзэчуань поднял руку, чтобы прикоснуться к шее, где Сяо Чие оставил следы удушения. Он позвал:

  — Шифу.

     Цзи Ган спросил:

  — Где болит?

     Шэнь Цзэчуань покачал головой. Он на мгновение задумался, а затем сказал:

  — Его боевые искусства* сильны и свирепы, а кулаки и удары мощны. Его движения кажутся знакомыми.

外家拳 ‘внешние’ боевые искусства, восходящие к Шаолиню, где человек использует свою физическую силу в бою, чтобы перейти в наступление. Противоположные им 内家拳 ‘внутренние’ боевые искусства происходят от Чжан Сянфэн, где вместо этого человек мобилизует свою внутреннюю энергию. Последние больше зависят от духовных и ментальных аспектах, чем от физического состояния. Примером внутренних боевых искусств является тайцзи.

     Обожженное и изуродованное лицо Цзи Гана выглядело удивленным. Он сказал:

  — Стиль боя клана Цзи никогда не передавался посторонним.

  — Я не осмелился противостоять ему в тот момент, когда он нанес удар. — Вкус крови, казалось, застыла во рту Шэнь Цзэчуаня. Он облизал кончиком языка края своих зубов и на мгновение задумался. Он продолжил:

  — Опасался того, что он может что-то заподозрить, поэтому не осмелился предпринимать что-либо. Однако просто устроить сцену, прикинувшись дурачком тоже не удалось. Шифу, в чем причина его ненависти ко мне? Учитель рассказал о текущей политической ситуации. Разве эти родственники вдовствующей императрицы во главе с ней не те, кого он должен ненавидеть больше всего?

  — Этот сопляк был пьян! — С отвращением сказал Цзи Ган. — А хулиганы всегда цепляются к слабым. Поэтому он мог выплеснуть ярость только на тебе.

     Шэнь Цзэчуань потряс левой рукой.

  — Он искал это. Узнает ли это шифу?

     На его ладони лежало старое и изношенное костяное кольцо, предназначенное для ношения на большом пальце.

  — Те, у кого впечатляющая сила рук, часто пользуются массивными луками и вынуждены носить такие кольца на большом пальце при натягивании тетивы, — Цзи Ган внимательно осмотрел кольцо на большом пальце и заметил, — Такой износ, скорее всего, вызван тем, что он натягивал Большой небесный лук Либейской кавалерии. Однако этот Второй молодой господин Сяо не имеет отношения к войне. Так зачем же он это носит?

     ◈ ◈ ◈

     Сяо Чие спал в тишине, пока не был разбужен Лу Гуанбаем.

  — Прошлой ночью ты был просто великолепен, — Лу Гуанбай не стал сдерживаться. Он сел на стул и сказал:

  — Ты только получил должность, а уже отправился искать неприятности. Я только что видел, как Цзимин выходил из резиденции и направлялся во дворец.

     Сяо Чие лежал, укрытый одеялом, с неприятным ощущением в горле. Он произнёс:

  — Я слишком много выпил.

  — Через несколько дней мы покинем столицу, — Лу Гуанбай говорил это со всей серьезностью. — Ты не можешь продолжать бесконечно пить. Подумай, что случится, когда твои навыки боевых искусств станут бесполезными, а тело ослабеет от постоянного пьянства. Как ты будешь справляться с жизнью, когда алкоголь заберёт у тебя всё это?

Сяо Чие не ответил.

Лу Гуанбай продолжил:

  — Вчера вечером на банкете они разбили сердце твоего старшего брата, поэтому тебе следует проявить к нему немного понимания. Он занят военными делами Либея, беспокоится о твоей невестке, и теперь вынужден оставить тебя здесь. Он чувствует себя ужасно. А-Е, кто посмел бы плохо говорить о нем публично? Но все они втайне надеются, что он никогда не вернется с очередной битвы. Ради этих людей он год за годом сражается на поле боя. Он не жалуется, но ведь он тоже человек, и это, безусловно, причиняет ему боль.

Сяо Чие приподнял одеяло и глубоко вздохнул. Он сказал:

  — Неужели я и сам не понимаю всего, что ты сказал?

  — Что ты понимаешь? — Лу Гуанбай бросил мандарин, который держал в руке, в Сяо Чие.

  — Если ты понял, тогда соберись и извинись перед своим старшим братом.

     Сяо Чие поймал мандарин и сел.

     Лу Гуанбай посмотрел на перевязанную рану на его руке и не смог удержаться от смеха. Сидя на стуле, он ел мандарин и со смехом продолжил:

  — Зачем ты его спровоцировал? Ты мог просто пойти и дать себя укусить, чтобы успокоиться!

  — Я велел ему спеть мелодию, — Сказал Сяо Чие. — Но он заявил, что я желаю его жизни. Как можно считать этого парня слабаком?

  — Ты тоже не слабак, если затеял драку с заключенным на улице. К счастью, Цзимин подоспел вовремя. В противном случае сегодня в городе снова поднялся бы шум, — Лу Гуанбай спросил: — Ты сильно ранен?

     Сяо Чие поднял руку, чтобы посмотреть, и раздраженно пробормотал:

  — Он был рожден в год собаки*.

Китайский зодиак основан на двенадцатилетнем цикле, и каждый год в этом цикле связан с каким-либо животным знаком. Порядок этих знаков: крыса, бык, тигр, кролик, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, петух, собака и свинья.

     ◈ ◈ ◈

     Сяо Цзимин вернулся только во второй половине дня. Чжао Хуэй последовал за ним и увидел Сяо Чие, ожидавшего их под карнизом.

  — Дагэ, — позвал Сяо Чие.

     Сяо Цзимин снял плащ, и Чжао Хуэй взял его. Сразу после подошла служанка с медным тазом в руках. Сяо Цзимин вымыл руки, все это время не обращая на него внимания.

     Чжао Хуэй оглянулся на него и сказал:

   — Молодой господин, разве вы не собирались сегодня посетить Императорскую армию? Сходите за жетоном наместника* и возвращайтесь вечером на ужин.

腰牌 буквально - жетон власти. Это небольшая табличка или жетон, который вешается на пояс для подтверждения своей личности, особенно для людей на государственных должностях или выполняющих официальные функции.

     Сяо Чие отрезал:

  — Я пойду, если старший брат велит мне.

     Сяо Цзимин вытер руки и, наконец, посмотрел на него.

  — Я не говорил тебе уходить прошлой ночью, но ты все равно поступил по-своему, не так ли?

     Сяо Чие ответил:

  — Я свернул не в ту сторону. Я собирался возвращаться домой.

     Сяо Цзимин положил платок обратно в медный таз.

  — Сходи за жетоном, а потом возвращайся поесть.

     Только после этого Сяо Чие ушел.

     ◈ ◈ ◈

     С тех пор как императорскую армию отстранили от охраны столицы, её бывший штаб пришёл в упадок. Сяо Чие подогнал коня и заметил нескольких мужчин в коротких куртках с поясными лентами, сидящих на солнце и лениво болтающих. В их праздной и небрежной манере не было ни малейшего намёка на доблесть, которую можно было бы ожидать от настоящей «армии».

     Сяо Чие спешился. Держа в руке хлыст, он вошел во двор. Внутри стояла лысая сосна, а под ней, небрежно сваленный в кучу снег. Никто не убрал сосульки, свисавшие с карниза веранды, и, судя по всему, черепицу тоже пора было ремонтировать.

     Что ж, они были бедняками.

     Сяо Чие продолжал внимательно осматривать окрестности. С мемориальной доски уже слезала краска. Он спустился по нескольким ступенькам в главный зал. Затем, приподняв занавеску хлыстом, он слегка наклонился, чтобы войти.

     Мужчины, сидевшие у плиты и хрустевшие арахисом, немедленно повернули головы, чтобы посмотреть на Сяо Чие.

     Сяо Чие положил свой хлыст на стол и без лишних церемоний отодвинул стул, чтобы сесть. Он сказал:

  — Итак, все в сборе.

     Люди вокруг него с грохотом поднялись, шумно переступая через ореховую скорлупу, валявшуюся у них под ногами. Большинству из них было за сорок, они были выходцами из военных семей. Служа в имперской армии на протяжении многих лет, они не могли похвастаться ни чем другим, кроме мастерства в бесстыдных действиях по вымогательству денег. Увидев Сяо Чие, они смерили его взглядом с головы до ног и, не скрывая, обменялись хитрыми взглядами.

  — Второй молодой господин! — Один из них вытер руки о мантию и произнес с улыбкой, — Мы ждали, когда вы заберете жетон!

     Сяо Чие заметил:

  — Я уже здесь, не так ли? Где жетон?

     Мужчина с улыбкой продолжал:

  — Мы ждали вас все утро, но вы не пришли, а Министерство труда призывало нас приступить к работе, поэтому помощник командира Цао первым взял жетон, чтобы распределить людей. Он будет поздно. Как только он вернется, я пришлю кого-нибудь, чтобы доставить жетон вам.

     Сяо Чие улыбнулся в ответ и спросил:

  — А вы кто?

     Мужчина ответил:

  — Я? Зовите меня просто Лао Чен!* Раньше я был командиром подразделения Дичэна. Впоследствии Мастер Хуа Шисань рекомендовал меня на повышение, так что теперь я здесь, в императорской армии.

老陈 Лао Чен, или буквально Старый Чен. Лао может использоваться в качестве префикса перед фамилией пожилого человека для обозначения привязанности или фамильярности.

  — Это странно, — Взявшись одной рукой за ручку кресла, Сяо Чие наклонился в сторону и посмотрел на Лао Ченя. - Прямо под наместником должен находиться региональный заместитель командующего имперской гвардией. Как жетон оказался в руках помощника командующего?

  — Вы должно быть не знаете об этом, но... —  Когда Лао Чэнь увидел, что Сяо Чие внимательно слушает, его тело, до этого согнутое в поклоне, неосмотрительно выпрямилось. — Год назад войска Чжунбо потерпели поражение, и зерно из Цзиньчэна не могло быть доставлено. Это привело к чрезвычайной нехватке продовольствия в Цюйду. Чиновники из Министерства кадров не могли позволить себе выплачивать ежегодную зарплату, и поэтому они сократили штат в управлении императорской армии наполовину. В настоящее время у нас нет заместителя. Ближайшим оказался помощник командира Цао. Нас осталось совсем немного.

  — Так вы говорите, — Сяо Чие окинул взглядом солдат, — Любой может получить в свои руки жетон наместника?

  — В прошлом мы обычно просто брали жетон и уходили. Задачи Министерства труда не терпят отлагательств, и все это связано с доставкой древесины во дворец. Мы занимаем скромное положение, и наши слова не имеют большого веса. Мы не можем позволить себе никого обидеть. У нас нет выбора, —  Лао Чен начал перекладывать вину. — Если вы считаете, что это противоречит правилам, вы должны разъяснить это Министерству труда.

  — Я законный наместник, наделенный властью, — сказал Сяо Чие — Почему я должен отчитываться перед Министерством труда? Император командует армией, и в прошлом она помогала министерствам, не требуя ничего взамен. Но кому бы ни понадобилась рабочая сила с сегодняшнего дня, если они не могут должным образом объяснить, какие задачи стоят перед нами, и четко расписать вознаграждение, то им лучше не рассчитывать на привлечение моих людей.

  — Вы можете говорить все, что хотите, —  Лао Чен и другие начали смеяться. — Однако сейчас мы отвечаем не за патрулирование и оборону, а за выполнение поручений и случайную работу! Мы все еще могли бы оказаться полезными, помогая Шести министерствам*. Кроме того, Его Величество император за последние несколько лет ни разу не обмолвился об этом ни словом. Второй молодой господин, иметь деньги в кармане не так хорошо, как иметь друзей при императорском дворе. В прошлом вы жили в Либее, но положение императорской армии отличается от положения бронированной кавалерии в Либее. Некоторые вещи здесь просто не сработают! Более того, наша императорская армия не может сравниться с Восемью Великими учебными дивизиями. Кто—

六部 Шесть министерств, в частности, Министерство труда, Министерство юстиции, Министерство кадров, Министерство обрядов, Министерство доходов (или финансов в современном понимании) и военное Министерство.

     Сяо Чие прервал его речь и задал вопрос:

  — Кто, вы сказали, рекомендовал вас на эту должность?

     Лицо Лао Чэня просияло, когда он выпрямился. Он был готов повторять это вслух бесконечно.

  — Мастер Хуа Шисань! Вы тоже его знаете? Он внебрачный внук вдовствующей императрицы. Он и третья мисс Хуа...

     Подняв ногу, Сяо Чие нанес ему удар ногой! Лао Чен все еще говорил с сияющим лицом, и удар застал его врасплох, отправив в нокаут. Он опрокинулся и врезался в стол. Чайник упал на пол, расплескав содержимое по всему полу. Это привело Лао Чэня в чувство, и он задрожал, когда пополз по земле и опустился на колени.

  — Бездельник, которого вырастила наложница из клана Хуа, —  Сяо Чие смахнул со стола арахисовую скорлупу. — Раньше все на что он был годен, так это носить мои ботинки. Как ты думаешь, насколько он влиятельный покровитель? В лучшем случае, он просто мелкая сошка. Мне нужен знак власти наместника. Вместо этого ты взялся обучать меня? Ты что, настолько ослеп, что даже не можешь сказать, кто я такой? Отныне последнее слово в императорской армии за мной!

     Лао Чен приподнялся на руках и низко поклонился ему. Получив грубое предупреждение, он начал бормотать:

  — Второй молодой господин, Второй молодой господин...

  — Кто, черт возьми, твой Второй молодой господин? Глаза Сяо Чие были пронзительно холодными. — Как наместник имперской армии, я ваш мастер, контролирующий вашу жизнь. Смеете важничать передо мной? Министерству труда нужны рабочие для физического труда и все задействованные в операции люди - из имперской армии. Если бы между вами не было обмена деньгами, бросались бы вы к их ногам? Все, кто находится в самом низу, работают до изнеможения, но вы, несомненно, сохраняете свою массу, даже пальцем не пошевелив. Что? Хуа Шисань сказал, что защитит тебя, и ты действительно думаешь, что Золотой жетон* сохранит твою жалкую жизнь?!

免死金牌 - Золотой жетон, освобождающий от смертной казни; табличка или жетон дарованный императором, который позволил бы освободить человека от смертной казни.

  — Я бы не посмел. Я бы не посмел! —  Лао Чен сделал несколько шагов на коленях и сказал. — Ваше превосходительство! Этот покорный слуга нёс несуразицу...

  — Полчаса, — сказал Сяо Чие. — Жетон власти, регистр имен и двадцать тысяч солдат. Я хочу лично все проверить. Ничего страшного, если кого-то не будет хватать. Вы, джентльмены, можете просто заменить их своими головами.

     Лао Чэнь поспешно вскочил на ноги и выбежал вон.

     ◈ ◈ ◈

     Несколько дней спустя различные генералы покинули столицу. Император Сяньдэ, во главе сотен чиновников, провожал Сяо Цзимина. Он прерывисто кашлял, держа его за руки в окружении снега.

  — Цзимин, — Император Сяньдэ был закутан в плащ, и все же его фигура была ужасно тощей. Он проговорил, — После того, как ты покинешь столицу, мы сможем встретиться только в следующем году. На границе с Либеем было неспокойно. Хотя кавалерия Бяньши отступила, они все еще отказываются склониться перед нами и подчиниться. Хищнические амбиции Двенадцати племен совершенно очевидны для всех. Ты мой доверенный чиновник, а также доблестный генерал Дачжоу. Будь осторожен во всем, что делаешь.

  — На этот раз мы поздно пришли на помощь Вашему величеству, и все же Ваше величество по-прежнему проявляет к нам благосклонность. И отец, и этот покорный слуга чувствуют себя пораженными. До тех пор, пока ваше величество будет отдавать приказы, Либей, несомненно, будет рисковать жизнью ради Вашего величества, - сказал Сяо Цзимин.

  — С тех пор, как твой отец заболел, он не встречался со мной много лет.

     Император Сяньдэ медленно повернул голову и посмотрел на множество человеческих голов в городских воротах. Затем он посмотрел на великолепный дворец, который возвышался над Цюйду в течение ста лет. Он тихо сказал — Я разочаровал всех верных солдат, которые погибли на поле боя, тем, как сложилась судьба выжившего члена клана Шень. Но у меня не было иного выхода. Я так долго лежал на больничной койке, из-за чего сейчас в отношении многих вопросов у меня связаны руки.

      Сяо Цзимин проследил за его взглядом. Через некоторое время он сказал:

  — В Цюйду бушуют ветер и снег. Ваше величество, пожалуйста, берегите свое здоровье.

      Император Сяньдэ медленно отпустил руку Сяо Цзимина и проговорил:

  — Мой добрый сын, ступай.

      Лу Гуанбай пришпорил коня и выехал из города. Как и ожидалось, он увидел Сяо Чие, стоявшего в одиночестве в павильоне у подножия горы. Он остался сидеть на лошади, издалека свистнув Сяо Чие и крикнул:

  — Негодник, мы уезжаем!

      Сяо Чие подвел коня и сказал:

  — В боевом братстве часто случаются штормы; судно боится, что капитан покинет корабль. Вы должны быть осторожны!

  — Просто скажи это, если тебе есть что сказать. К чему читать стихотворение? — Лу Гуанбай от души рассмеялся.

  — Просто подожди. Однажды ты сможешь вернуться домой.

  —  На все воля судьбы, — Сяо Чие тоже улыбнулся.

      Позади них раздался стук лошадиных копыт. Лу Гуанбай оглянулся. Всадник, приближавшийся к ним по снегу, был одет в простую старую робу, а его черные волосы были собраны в высокий хвост. Лу Гуанбай быстро развернул коня и крикнул:

  — Главнокомандующая! Давайте уедем вместе.

     Ци Чжуйинь замедлилась. Она была одета в легкое пальто и старую верхнюю одежду, а за спиной у нее висел длинный меч. Если бы кто-то обратил внимание только на ее внешность, то ее могли бы принять за обычную женщиной из боевого братства. Только после того, как стих ветер, ее лицо приобрело удивительно красивое выражение.

  — Эта твоя лошадь второсортная, — Она приподняла брови и улыбнулась, мгновенно продемонстрировав свою мощь. — Не может сравниться с моей, не так ли?

     Но Лу Гуанбаю это понравилось. Он сказал:

  — Хоть и не такой проворный и храбрый, как конь Главнокомандующей, но он хороший парень, который выжил на поле боя. Давайте устроим соревнование, и мы узнаем, выдержит ли он конкуренцию.

  — А вот эта лошадь, на мой взгляд, редкость, - Ци Чжуйинь подняла подбородок, глядя в сторону Сяо Чие. — Поменяешься со мной?

     Сяо Чие погладил гриву своего коня и ответил:

  — Нет, спасибо. С какой стороны ни посмотри, в итоге я окажусь в минусе.

     Ци Чжуйинь подняла руку и бросила Сяо Чие какой-то предмет. Сяо Чие поймал его обеими руками. Этим предметом оказался необычайно тяжелый нож палача*, клинок которого находился в ножнах.

鬼头刀 буквально клинок с головой призрака. Это своего рода клинок, которым в старину обезглавливали людей, приговоренных к смертной казни.

  — Перед новым годом Либэй собрал партию отличных боевых скакунов для Цидуна, и заслуга в этом принадлежит вам. Эта вещь была выкована лучшим мастером в моей распоряжении. Обошлось мне в кучу драгоценных материалов, — Ци Чжуйинь продолжала, — Как насчет этого? Теперь точно не в минусе, хах?

     Сяо Чие взвесил меч в руках и рассмеялся. Он сказал:

  — Главнокомандующая, отныне вы моя дорогая Цзе-цзе*! Клинок, который я привез из дома, может быть, и хорош, но он слишком легкий. Им не так легко орудовать, как этим.

В переводе означает «старшая сестра».

     Ци Чжуйинь усмехнулась:

  — Цзе-Цзе? Подожди, вот вытащишь клинок из ножен, и будешь звать меня Йе-йе*!

В переводе означает «дедушка, батюшка».

     Сяо Чие спросил:

  — У этого клинка есть имя?

  — Я действительно думала об одном, — сказала Ци Чжуйинь, — Тот, кто говорит о безжалостности волка, сам ненасытен и безжалостен*. Разве это не подходит тебе идеально?

凡言狼戾者，谓贪而戾也 автор: Янь Сигу (颜师古), известный Китайский историк, лингвист, политик и писатель династии Тан. Полная строка звучит так: "狼性贪戾，凡言狼戾者，谓贪而戾 (也). (Природа волка ненасытна и безжалостна. Но тот, кто говорит о безжалостности волка, сам ненасытен и безжалостен.)

     Но Лу Гуанбай возразил:

  — Слово "безжалостность" звучит слишком свирепо. Он просто—

  — Свирепый, —  Ци Чжуйинь с треском взмахнула хлыстом, и конь под её седлом мгновенно ускакал прочь. Не оборачиваясь, она прокричала:

  — Чего бы вы желали от человека из Либэя, так это того чтобы он был свирепым!

     Основная армия на другой стороне уже начала движение. Красные кисточки из моря гарнизона Цидун последовали за Ци Чжуйинь и устремились в пустыню на востоке. Лу Гуанбай не стал задерживаться. Он помахал Сяо Чие рукой, а затем пришпорил коня, чтобы догнать их.

     В следующий момент Сяо Чие услышал топот закованной в броню кавалерии. Ему показалось, что земля у его ног слегка подрагивала. Сяо Чие посмотрел вдаль и увидел своего старшего брата, идущего впереди. Как волна черного прилива, знакомая бронированная Кавалерия Либэя пронеслась по заснеженным равнинам и поскакала на север.

     Кречет прорвался сквозь ветер и погнался за ними. Он завис в воздухе над закованной в броню кавалерией Либэя и пронзительно закричал. Сяо Чие стоял, сжимая свой клинок, и смотрел, как закованная в броню кавалерия Либэя исчезает в бескрайнем снежном море.

◈ ◈ ◈

     Мысли Шэнь Цзэчуаня блуждали, и Великий наставник Ци привел его в чувство.

  — Теперь, когда различные генералы вернулись на свои посты, Цюйду снова зашел в тупик.

Великий наставник Ци с растрепанными волосами вытянул шею и посмотрел на Шэнь Цзэчуаня.

  — У тебя не так много времени. Ты не можешь и дальше оставаться черепахой, запертой в банке*!

瓮中之鳖 "черепаха в банке", то есть быть загнанным в угол.

  — Они – словно нож мясника, а я - мясо на их разделочной доске*, —  Шэнь Цзэчуань поднял глаза и спросил, — Учитель, у меня действительно еще есть шанс покинуть это место?

人为刀俎，我为鱼肉, переводится как “он - нож, а я - рыба на разделочной доске”, то есть быть в чьей-то власти.

  — Удача и несчастье взаимозависимы. Быть заключенным – не обязательно плохо, —  Великий наставник Ци открыл пробку от тыквенного горлышка и сделал несколько глотков вина. — Легче затаиться и выжидать. В будущем у тебя будет масса возможностей действовать.

     Вдалеке прозвенел дворцовый колокол. Начался новый год.