Онлайн чтение книги Повесть о старике Такэтори
VIII. Сватовство микадо

И вот, наконец, сам микадо услышал о несравненной красоте Кагуя-химэ. Призвал он к себе старшую придворную даму по имени Накатоми-но Фусако и повелел ей:

– Слышал я, что живет на свете девушка по имени Кагуя-химэ. Говорят, отвергла она любовь многих богатых и высокородных людей, никого и знать не хочет. Ступай погляди, какова из себя эта гордячка.

Фусако, выслушав высочайшее повеление, отправилась немедля в дом старика Такэтори. Там ее почтительно встретили как посланную государя. Фусако сказала старухе:

– Государь услышал, что в мире никто не сравнится красотой с твоей дочерью Кагуя-химэ. Велел он мне хорошенько на нее посмотреть и доложить ему, правду ли гласит молва.

– Пойду скорее скажу ей, – заторопилась старуха и стала упрашивать девушку: – Выйди сейчас же! Прибыла посланная от самого государя.

Но Кагуя-химэ и тут наотрез отказалась:

– Нет, не выйду к ней ни за что. Совсем я не так уж хороша собой, как люди говорят. Стыдно мне на глаза показаться государевой посланной.

– Ах, не будь ты дерзкой упрямицей! Разве можно ослушаться повеления самого микадо? – ужаснулась старуха.

Кагуя-химэ и бровью не повела.

– А я слова микадо ни во что не ставлю! Так и не вышла на смотрины из своих покоев. Кагуя-химэ была для старухи все равно что дочь родная, но, услышав, как девушка говорит такие дерзостные слова, – страх даже берет слушать! – старуха вконец смутилась. Как принудить такую слушаться?

Делать нечего, вернулась она ни с чем и сказала посланной:

– Горько я жалею, но дочь наша по молодости, по глупости ничего и слушать не хочет. Нрав у нее уж очень строптивый. Не согласна она показаться вам.

Придворная дама стала сурово выговаривать старухе:

– Государь приказал мне поглядеть за Кагуя-химэ. Как же я осмелюсь вернуться, так и не взглянув на нее ни разу? Подумай сама, возможно ли, чтобы люди в нашей стране ни во что не ставили государев приказ? Не говори, пожалуйста, таких несуразных слов!

Но Кагуя-химэ еще хуже заупрямилась:

– Если я ослушница государевой воли, так пусть меня казнят – и делу конец!

Пришлось посланной доложить государю о своем неуспехе. Микадо воскликнул:

– Да, многих людей погубило жестокосердие этой девушки! Можно было подумать, что он отступился от задуманного, но на самом деле мысль о Кагуя-химэ глубоко запала ему в сердце. Не хотелось микадо, чтобы женщина и его, как многих других, победила своим упорством. Призвал он пред свои очи старика Такэтори и молвил ему:

– Приведи сюда ко мне твою дочь Кагуя-химэ. Слышал я, что она прекрасна лицом, и потому на днях послал одну придворную даму посмотреть на нее и убедиться, правду ли говорят люди, но дочь твоя наотрез отказалась к ней выйти. Худо делают родители, которые позволяют своим детям такие дерзостные поступки.

Старик Такэтори почтительно ответил:

– Дочь моя Кагуя-химэ не хочет служить при дворе, и я никак не могу победить ее упрямство. Однако пойду домой, еще раз сообщу ей государеву волю.

– Так и сделай! – сказал микадо. – Ведь ты ее вырастил, как же ей тебя не послушаться! Уговори Кагуя-химэ пойти на службу во дворец, а я за это пожалую тебя шапкой чиновника пятого ранга.[35] …а я за это пожалую тебя шапкой чиновника пятого ранга.  – Согласно табели о рангах, все чины делились на восемь разрядов, старшим был первый, пятый давался чиновникам средней руки.

Старик Такэтори, радостный, вернулся домой и стал всячески уговаривать девушку:

– Вот что обещал микадо! Неужели ты и теперь станешь упрямиться?

– Да, что ты ни говори, а я твердо решила: не пойду во дворец служить государю, – стояла на своем Кагуя-химэ. – Будешь меня силой принуждать, я руки на себя наложу, так и знай. Пусть тебе сначала пожалуют придворный чин, раз он тебе так дорог, а потом я умру.

– Что ты, что ты! – испугался старик. – На что мне чины и почести, если я не увижу больше свое дорогое дитя! Но все-таки скажи мне, почему тебе так не хочется служить государю? Чем это худо? Стоит ли из-за этого жизни себя лишать?

– Ты думаешь, я пустое говорю? – отвечала Кагуя-химэ. – Заставь меня насильно пойти в жены к государю и увидишь, что тогда будет, лишу я себя жизни или нет! Многие до сих пор любили меня неподдельной, верной любовью, я и то всех отвергла! Микадо думает обо мне всего день-другой. Что скажут люди, если я уступлю его мимолетной прихоти? Стыдно мне будет.

– Пусть хоть весь свет тебя осудит, тебе-то что до этого? – возразил старик. – Но делать нечего, пойду во дворец, передам государю твой отказ.

Пошел он во дворец и доложил микадо:

– Я, ничтожный старикашка, обрадованный государевой милостью, всячески уговаривал Кагуя-химэ пойти служить государю. Но эта негодная упрямица сказала: «Если будешь меня принуждать, я лучше жизни себя лишу». А мне ведь она не родная дочь. Нашел я ее малым ребенком в бамбуковой чаще. Не такой у нее нрав, как у других девушек.

– А, так-так! – воскликнул микадо. – Ведь дом твой, старик, стоит возле самых гор. Что, если я сделаю вид, будто собрался на охоту? Может, мне удастся увидеть Кагуя-химэ словно невзначай?

– Хорошая мысль! – одобрил старик Такэтори. – Только ты, государь, сделай вид, будто случайно попал в наши края, без цели, без умысла… Войдешь вдруг в мой домишко и застанешь ее врасплох.

Микадо сразу же назначил день для охоты. Внезапно, без предупреждения, вошел он в дом к старику и увидел девушку, сиявшую такой чистой красотой, что все вокруг светилось.

«Она!» – подумал микадо и приблизился к ней. Девушка попыталась было убежать, но микадо схватил ее за рукав. Она проворно закрыла лицо концом другого рукава, но поздно! Государь уже успел увидеть ее. «Нет ей равной в целом мире!» – подумал он и, воскликнув: «Больше я не расстанусь с тобой!» – хотел было насильно увлечь с собой.

Кагуя-химэ молвила ему:

– Если б я родилась здесь, в этой стране, то повинна была бы идти во дворец служить тебе. Но я существо не из этого мира, и ты совершишь дурной поступок, если силой принудишь меня идти во дворец.

Но микадо и слушать не захотел:

– Как это может быть? Идем со мной, идем!

Подали паланкин, но только хотели посадить в него Кагуя-химэ, как вдруг, о чудо! Она начала таять, таять, одна тень от нее осталась.

«Значит, и правда Кагуя-химэ существо не из нашего мира», – подумал микадо и взмолился:

– Не буду больше принуждать тебя идти со мной во дворец, только прими свой прежний вид. Дай мне еще один раз взглянуть на тебя, и я удалюсь.

Не успел он это вымолвить, как прекрасная дева приняла свой прежний образ и показалась ему еще желанней прежнего.

Еще труднее стало ему вырвать из своего сердца любовь к ней. Щедро наградил микадо старика Такэтори за то, что тот доставил ему радость увидеть Кагуя-химэ. А старик устроил роскошный пир для сотни придворных, сопровождавших государя на охоту. Микадо собрался в обратный путь с таким чувством, будто, разлучаясь с Кагуя-химэ, оставляет с ней свою душу. Сев в паланкин, он сложил такую песню:

А она послала ему ответ:

Когда микадо прочел эти строки, ему еще тяжелее стало покинуть Кагуя-химэ. Сердце звало его остаться, но не мог он провести в тех местах всю ночь до рассвета и поневоле вынужден был вернуться в свой дворец.

С той поры все приближенные женщины лишились в его глазах своей былой прелести. «Все они ничто по сравнению с ней!» – думал микадо. Даже самые красивые из них теперь представлялись ему уродинами, и на людей-то непохожими. Только одна Кагуя-химэ безраздельно царила в его сердце! Так он жил одиноко, в мечтах о ней, позабыв дорогу в женские покои, и с утра до ночи сочинял любовные послания. И она тоже, хотя и противилась его воле, писала ему ответные письма, полные искреннего чувства. Наблюдая, как сменяют друг друга времена года, микадо сочинял прекрасные стихи о травах и деревьях и посылал их Кагуя-химэ. Три долгих года они утешали друг друга.