"Одни заводят канареек, другие вступают в партию", - сказал он однажды и был прав.
- Во что ты веришь, Алек? Только, пожалуйста, не смейся. Ответь мне.
Они помолчали, и наконец он произнес:
- Я верю, что автобус номер одиннадцать довезет меня до Хаммерсмита. Но я не верю, что это произойдет по воле господней.
Мне кажется возможным все, что избавляет меня от необходимости верить в чудеса.
Умным людям только и остается,что пожать плечами и признать,что они ни хрена не понимают.
Единственная свобода на которую мы можем претендовать сегодня - свобода идиотизма. Остальное не важно.
Политика это искусство контролировать своё окружение.
Если хотите, чтобы вас избрали, лучше быть Подлым, чем Забавным.
...если мы не займемся политикой, ею займутся другие, и, скорее всего, они будут не на нашей стороне.
Билл Клинтон не вдыхал марихуану, правильно? Ещё бы! Как я жую ЛСД, но не глотаю.
Это восхитительная история о том, как безо всяких на то оснований сбываются самые жуткие кошмары.
Почти все, что он говорил, всплыло обманом. Нам предстояло жить в аду. Рождество превращалось в кошмар. Страху и одиночеству было предначертано завладеть нами, а жизни - выйти из-под контроля.
На хайвеях полно людей, которые ездят так, словно их единственной целью в жизни является месть за все то зло, причиненное им людьми, зверями или судьбой.
Способность газеты к дегенерации софистически безгранична, и с этого момента она может падать всё ниже и ниже в выборе своих читателей.
Человек, который сможет называть все вещи своими именами, едва ли будет спокойно расхаживать по улицам – его ликвидируют как Общего Врага
Тот, кто сам в себе будит зверя, избавляется от боли чувствовать себя человеком.
Хрупкие иллюзии, что помогают нам идти по жизни, способны выдержать далеко не всё.
Таким образом рассеивалась дурманящая иллюзия, что человек может прожить достойную жизнь, не сдавая себя в наем в качестве Иуды.
Это не навсегда. Ничего не бывает навсегда.
Большинство людей, постоянно имеющих дело со словами, не слишком в них верят, и я не исключение.
У нас было два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина, 5 пакетиков диэтиламида лизергиновой кислоты или ЛСД, солонка, наполовину наполненная кокаином, и целое море разноцветных амфетаминов, барбитуратов и транквилизаторов, а так же литр текилы, литр рома, ящик «Бадвайзера», пинта чистого эфира, и 12 пузырьков амилнитрита. Не то, чтобы всё это было категорически необходимо в поездке, но если уж начал собирать коллекцию, то к делу надо подходить серьёзно.
Я чувствовал себя.. человеком, способным на поступок, и просто достаточно больным, чтобы быть абсолютно уверенным в себе.
Нет, это не очень хороший город для психоделических веществ. Реальность сама слишком удолбана.
Ты готов к этому? Зарегистрироваться в отеле Вегаса под фальшивым именем, с намерением обвести всех вокруг пальца, и с головой, наглухо забитой кислотой?
Главное заблуждение всех наркокультур – мысль о том, что кто-то или что-то поддерживает свет в конце тоннеля.
... как твой адвокат, я тебе советую...
-Сэр, гонка уже закончилась..
-Только не для меня!
Сначала нам нужна машина. А после кокаин. Затем кассетник для особой музыки и мексиканские рубашки из Акапулько.
— Я не осмелюсь заснуть, пока ты бродишь вокруг с головой, набитой кислотой, и хочешь меня искромсать в лоскуты этим чёртовым ножом.
— Кто тебе говорил о лоскутах? Я всего лишь хочу вырезать маленькую "Z" у тебя на лбу.
Если не знаешь, что сказать, не говори.
Если не знаешь, что делать, ничего не делай.
Временами я от себя самого впадаю в депрессию.
Гениальность — это дар преображения... гениальность — это еще и умение видеть вещи, как в первый раз, глазами невинного ребенка.
Если не опережаешь всех на шаг, опаздываешь на два шага.
...когда ты старше двадцати пяти, сваливать вину на родителей запрещается
...так мало о происхождении и формировании собственной нации - чрезвычайно непатриотично. Тем не менее (парадоксально, но факт) самый преданный друг патриотизма - невежество, а не знание.
– У котов не бывает имен, – ответил он.
– Как это? – спросила Коралина.
– А вот так, – сказал кот. – Это у вас, людей, есть имена. И все потому, что вы сами не знаете, кто вы такие. Мы знаем, кто мы, и поэтому имена нам не нужны.
– Знаешь… Мы могли бы стать друзьями, – сказала Коралина.
– Мы могли бы стать редкой разновидностью африканских танцующих слонов, – откликнулся кот, – но не стали. Во всяком случае, – язвительно добавил он, взглянув на Коралину, – я не стал.
Вы, люди, вечно разбросаны во всех местах сразу. Коты, наоборот, всегда в себе. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.
Мир, окутанный мглой, казался призрачным. «Опасность?» – подумала Коралина. Звучит потрясающе. И совсем не страшно. Страшно, но не совсем.
Поднимись, Уршанаби, пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай —
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?
Тебе постоянно приходится бороться со своим разумом. Хотя другие и могут рассматривать это исключительно как автоматическое действие, это и в самом деле борьба, это тренировка.
Почему эта болезнь выбрала меня?
Я не могу смириться с ответом «судьба»!
Моя болезнь еще хуже, чем рак!
Она забрала красоту моей молодости.
Давай его вместе убьем мы с тобою,
И все, что есть злого, изгоним из мира!
Нарублю я кедра, – поросли им горы, —
Вечное имя себе создам я!
После того как бродил по свету,
Разве довольно в земле покоя?
Видно, проспал я все эти годы!
Пусть же солнечным светом насытятся очи:
Пуста темнота, как нужно света!
Можно ль мертвому видеть сияние солнца?
Пока он ходит, и назад не вернулся,
Пока не достигнет кедрового леса.—
Месяц ли пройдет – я с ним буду вместе
Год ли пройдет – я с ними буду вместе!
Услаждайся разрушением, но не задерживайся подолгу у своих развалин.
Мыслию отделаться от мысли - что за роскошное самоубийство, какая сладостная самоликвидация!
Ноги мои никогда не доставляли мне ни малейшей радости. Вообще я категорически возражаю против двуногости.
Ветреная мартовская ночь на ощупь пробралась в комнату...
1..126..143мозг человеческий способен сделаться изощреннейшей камерой пыток, какие только были изобретены за миллионы лет, в миллионах стран и отзывались воплями миллионов жертв.