Онлайн чтение книги Ральф 124С41+ Ralph 124C 41+
Полёт в космос

Ральф не знал, сколько времени он лежал без сознания, но, когда очнулся, месяц уже успел скатиться к горизонту. Учёный чувствовал непомерную тяжесть во всех членах и чрезвычайную усталость. Некоторое время он продолжал неподвижно полулежать в кресле, пристально глядя перед собой и ничего не соображая.

Вдруг его сознание пронзила мысль: соседнее кресло пусто!

— Элис, Элис! — прошептал он, стараясь стряхнуть с себя оцепенение. — Элис, где ты?

Никто не ответил. Водитель спал с опущенной на грудь головой, положив руки на рычаги управления.

Сделав чрезвычайное усилие, Ральф дотянулся до окна и опустил стекло. Его ошеломил нахлынувший крепкий запах хлороформа, а ощущение сильнейшей дурноты заставило снова беспомощно откинуться на спинку сиденья. Слабость скоро прошла, и Ральф окончательно пришёл в себя. Первая его мысль была об Элис. Туман перед глазами рассеялся — учёный снова убедился, что в машине её нет. Он подумал, что она упала в море, и в отчаянии стал громко звать её.

И тут у него в памяти возникли слова, сказанные отцом Элис в первое утро их знакомства. Инженер боялся за свою дочь. Ей угрожали. Ральф сосредоточился на этой мысли. Кто-то грозил её похитить, и этот кто-то был не кто иной, как Фернанд 600 10…

Ральф вспомнил про подлетевшее аэротакси. Эта авария была подстроенной хитростью, чтобы приблизиться к их машине, усыпить его и водителя и похитить Элис.

Эта мысль заставила учёного взять себя в руки.

К нему мгновенно вернулась обычная энергия и решительность. Он бросился к спящему водителю и стал сильно трясти его за плечо.

Машина продолжала лететь с равномерной скоростью по кругу, и Ральф увидел, что им грозит столкновение, так как к ним приближался воздухолёт, очевидно направлявшийся в Нью-Йорк.

С трудом перетащив усыплённого водителя на соседнее сиденье, Ральф сел на его место и взялся за руль.

Он резко повернул его как раз вовремя, чтобы разминуться с воздухолётом; пассажиры, высунувшись из окна, стали с бранью упрекать его за несоблюдение правил движения.

Не обращая на них внимания, Ральф взял курс на Нью-Йорк и начал торопливо выбрасывать за борт застеклённые двери, подушки, маты, даже капот двигателя, чтобы облегчить вес машины. Всё, что он только мог вывинтить или вырвать, полетело в море.

Такси, освобождённое от лишнего веса, устремилось вперёд с невероятной скоростью, и не прошло десяти минут, как они опустились на посадочную площадку лаборатории учёного. Оставив водителя в машине, учёный бросился вниз. Встреча с Питером не остановила его, он только кивнул ему, указав на такси, а сам кинулся к ближайшему телефоту… Спустя пятнадцать минут все сыщики и агенты тайной полиции были уведомлены об исчезновении Элис. Ральф немедленно передал фотографию похищенной девушки в Центральное управление; там её поставили перед телефотом, соединённым со всеми полицейскими постами, так что уже через десять секунд изображение Элис воспроизвелось на переносных радиоаппаратах, и каждый полицейский агент мог твёрдо запомнить её черты.

Покончив с этим, Ральф вызвал межконтинентальную гостиницу, где останавливался обычно Фернанд.

На его вопрос ответили, что Фернанд с багажом три часа назад выехал из гостиницы в неизвестном направлении.

— Я так и предполагал, — пробормотал про себя учёный.

Немного подумав, он решил, что будет небесполезно навести справки в гостинице, находившейся в нескольких кварталах от его дома, и, не мешкая, отправился туда, поручив своим помощникам дежурить у его радиостанции и строго предписав им регистрировать любое сообщение, прослушивать все шумы и записывать их на пластинки.

В гостинице Ральфа сразу узнали. Весть о его несчастье распространилась по всему городу с непостижимой быстротой, и к нему отнеслись с особым вниманием.

Подробно расспросив всех, Ральф захотел осмотреть номер, который занимал Фернанд 600 10, Этот номер оставался неприбранным после отъезда Фернанда, и Ральф попросил оставить его одного и некоторое время не беспокоить.

Он тщательно осмотрел все углы и закоулки, но не обнаружил ничего, что могло бы навести на след Фернанда, и уже собирался уходить, когда ему бросился в глаза брошенный под туалетным столиком блестящий предмет, отражавший упавший на него луч света.

Как ни незначителен был сам по себе этот маленький предмет, его было достаточно, чтобы воображение учёного дополнило страшную картину. Он узнал металлическую втулку от гиростабилизатора звездолёта. Фернанд, очевидно, обронил эту деталь, но не заметил этого или не успел её подобрать. Ральф заключил, что Фернанд приобрёл комплект запасных частей, необходимых на случай продолжительного полёта в космосе.

Теперь для учёного не оставалось сомнения, что Фернанд 600 10 увёз его возлюбленную в звездолёте и, держа курс в неизвестные пределы, находится в настоящее время на огромном расстоянии от Земли. Не зная направления корабля, для которого не существовало расстояний, нечего было и думать пускаться за ним в погоню.

Ральф поспешно вернулся в свою лабораторию и снова связался с Центральным управлением. Поскольку все звездолёты подлежали регистрации, ему без труда удалось получить нужную информацию. Оказалось, что четыре дня назад был зарегистрирован новый межпланетный корабль известной детройтской фирмы, причём приметы владельца совпадали с внешностью Фернанда.

Несмотря на поздний час, Ральф немедленно связался с фирмой в Детройте, где ему, как только узнали, для чего нужны сведения, тотчас дали исчерпывающую информацию.

Ральф узнал от представителя фирмы, что покупщиком звездолёта последнего образца был Фернанд, а когда выяснилось, что покупатель приобрёл большое количество запасных частей для длительного путешествия и что — факт самый существенный — одна из кабин была отделана под дамский будуар, сомнений уже не оставалось. Подтверждались худшие подозрения.

С завода сообщили дополнительно, что наружная обшивка купленного Фернандом звездолёта была сделана из магнелия — металла, изобретённого Ральфом и впервые применённого в строительстве межпланетных кораблей.

Окончив разговор и повесив трубку, Ральф невольно ударил кулаком по столу:

— Магнелий! — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Единственная машина в мире, сделанная из магнелия! Ну что ж, о магнелии, моём детище, никто в мире не знает больше, чем я. Ещё не все шансы на твоей стороне, проклятый враг!

На первый взгляд могло показаться почти невозможным определить местонахождение межпланетного корабля, летящего в тысячах миль от Земли в неизвестном направлении, где-то в беспредельности вселенной.

Однако для учёного в этом не было никакой трудности.

Уже начиная с 1800 года астрономы умели очень точно измерять расстояние от Земли до небольших небесных тел, но лишь в 2659 году Ральф 124С 41+ нашёл способ точно определять местоположение межпланетных кораблей в космосе, хотя бы они находились за пределами досягаемости самых мощных телескопов.

Если направить на металлический предмет импульсы поляризованных электромагнитных волн, они отразятся от него, как световой луч отражается от блестящей поверхности или от зеркала. Однако коэффициент отражения различных металлов не одинаков. Так, если коэффициент отражения серебра принять за 1000 единиц, то для железа он составит 645, для аломагния — 460 и т. д. Поэтому если излучение генератора направить в космос, то при использовании показанного на чертеже параболического отражателя волны пойдут в направлении, обозначенном на схеме стрелкой. Если поворачивать аппарат наподобие прожектора, волны будут перекрывать огромную площадь. Рано или поздно они встретятся с межпланетным кораблём. Небольшая часть этих волн, отразившись от металлического корпуса, вернётся обратно к аппарату. Здесь их перехватит актиноскоп, реагирующий только на отражённые волны и нечувствительный к прямым, Актиноскоп позволяет определить коэффициент отражения, а по нему — род металла, отразившего волны.

По интенсивности отражённых импульсов и по времени их прохождения можно очень точно и быстро вычислить расстояние от Земли до космического корабля.

Высокий коэффициент отражения магнелия — 1060 единиц — позволил Ральфу определить местоположение звездолёта Фернанда меньше чем за пять часов.

Учёный установил, что машина похитителя находится примерно в 400 тысячах миль от Земли и, по-видимому, направляется в сторону Венеры. Дополнительные вычисления показали, что Фернанд летит со скоростью 45 тысяч миль в час. Для Ральфа это было неожиданностью, заставившей его задуматься. Он знал, что корабль Фернанда может развивать скорость до 75 тысяч миль в час. Будь он на месте Фернанда, рассуждал учёный, то летел бы на предельной скорости.

Что заставляет Фернанда лететь так медленно? Не считает ли он себя в безопасности? Может быть, он думает, что никто не может или не станет его преследовать? Или у него неисправен антигравитатор?

Всё это оставалось для учёного неясным. Однако решение было им уже принято. Он будет следовать за Фернандом, даже если придётся углубиться в неизведанные области солнечной системы, и, если понадобится, уничтожит своего врага!

Было около полудня, когда Ральф начал давать своим помощникам короткие и точные указания, как подготовить его межпланетный корабль «Кассиопею», требуя, чтобы всё делалось немедленно. На борт была погружена провизия на шесть месяцев, учёный сам установил на корабле целый ряд приборов, которые, как он считал, могут понадобиться в пути. На случай неполадок с двигателем корабля Ральф приказал положить достаточное количество запасных частей.

Все, в том числе и Питер, были поражены и смущены, когда Ральф заявил, что намеревается лететь один.

— Предстоящая борьба — поединок между двумя мужчинами, состязание двух умов, — заявил он, стоя на площадке башни, возле корабля, уже подготовленного к полёту. — В наше время дело решают научные знания, а не грубая физическая сила. Я покажу всему миру, что подобные преступления не могут быть терпимы.

Он уже ступил на подножку и собирался войти в кабину звездолёта, когда звук снижающегося рядом воздухолёта заставил его задержаться на несколько мгновений. Это была правительственная машина. Она опустилась рядом с кораблём Ральфа. С неё спрыгнул офицер в красивом мундире и тотчас подошёл к учёному. Офицер отдал ему честь и вручил конверт:

— Письмо от правителя планеты, сэр.

Уныние охватило учёного, когда он, вскрыв запечатанный пакет, прочёл следующее:

Ральф дважды перечитал письмо, медленно сложил его и сунул в карман.

Затем учёный, не торопясь, протянул руку офицеру со словами:

— Ну что ж, я должен подчиниться приказу.

Офицер взял протянутую руку, но не успел её пожать, как тело его вытянулось и окаменело.

Учёный одним прыжком очутился в своём звездолёте и крикнул оттуда застывшим в изумлении свидетелям всей сцены:

— Ничего с ним не случится, я впрыснул ему немного каталепсоля! Через четверть часа он придёт в себя.

С этими словами он захлопнул дверцу своего корабля и в ту же минуту взмыл ввысь со скоростью снаряда, а через несколько секунд уже скрылся из виду.

Ещё в глубокой древности люди мечтали о возможности покинуть Землю и посетить другие планеты. Примерно в конце XXI века, когда были вполне освоены полёты в пределах земной атмосферы, учёные всерьёз занялись задачей изобретения аппаратов, способных покинуть пределы Земли, к которой человечество было всегда приковано.

В начале XXII века экономическое положение на Земле сильно ухудшилось в связи с огромным увеличением населения, численность которого превзошла двадцать миллиардов; нужно было искать выход где-то вне планеты, уже неспособной удовлетворить возросшие нужды.

Люди стали с надеждой взирать на Луну и, хотя было известно, что это небесное тело бесплодно и лишено атмосферы, знали, что учёные и инженеры Земли берутся создать на Луне условия для существования.

Имевшиеся летательные машины были, конечно, совершенно непригодны для межпланетных полётов, поскольку на них нельзя было достигнуть даже верхних слоёв земной атмосферы, то есть подняться хотя бы на сорок миль, Чтобы достичь Луны и других небесных светил, нужно было, очевидно, изобрести метод для преодоления загадочной силы, удерживающей все тела на Земле и известной под названием земного тяготения.

Было сделано множество открытий и изобретений, однако ни одно из них не разрешало проблему до момента, когда в 2210 году американец 969Л 9 изобрёл антигравитатор.

Этот учёный всесторонне изучил свойства гироскопа и в результате сконструировал машину, способную после пуска в ход двигателя подниматься беспредельно вверх до тех пор, пока продолжалось поступление энергии.

Принцип действия был чисто гироскопический.

969Л 9 смонтировал внутри большого пустотелого шара (ротора) ряд свободных гироскопов, каждый из которых двигался по определённой орбите. Большой шар, укреплённый в гироскопической раме, приводился во вращение вокруг своей оси с огромной скоростью.

В результате он играл роль ротора гироскопа и вследствие этого не был подвержен действию так называемой горизонтальной составляющей силы притяжения. Пока вращался сферический ротор, его ось всегда сохраняла вертикальное положение, как и у обычных гироскопов.

Если же при помощи электричества приводились в движение и свободные гироскопы внутри шара, то оказывалось преодолённым и вертикальное тяготение (сила тяжести) и вся конструкция подымалась на воздух, причём скорость подъёма была прямо пропорциональна скорости вращения заключённых в шар роторов гироскопов.

Со времени опытных работ 969Л 9 антигравитаторы были значительно усовершенствованы и стало возможным с помощью антигравитатора весом в 12 килограммов поднимать груз в тысячу килограммов.

На межпланетных кораблях, или звездолётах, устанавливалось от шести до двенадцати антигравитаторов большого размера; они находились в разных точках корпуса, причём могли работать сопряжённо или независимо друг от друга, что позволяло регулировать направление полёта.

Пока звездолёт Ральфа летел в атмосфере, корпус его сильно нагрелся из-за трения о воздух и в кабине сделалось жарко, несмотря на её тройные стенки, проложенные теплоизоляционным материалом.

Но едва корабль миновал земную атмосферу, как стал ощущаться межпланетный холод.

Проверив при помощи импульсного передатчика направление звездолёта Фернанда, по-прежнему державшего курс на Венеру, Ральф соответственно сориентировал свой корабль. Затем он закрепил рули управления, и корабль полетел по прямой, следуя направлению корабля Фернанда.

После этого Ральф отправил правителю планеты радиограмму с просьбой отнестись снисходительно к нарушению закона. Затем он впервые взглянул на Землю.

Так как он летел со скоростью 80 тысяч миль в час, она уже уменьшилась до размера небольшого апельсина. Ральф летел в сторону Солнца, и потому Земля позади него была вся освещена и походила на полную луну. Можно было различить сушу и океаны — лишь иногда их застилала пелена туч.

С корабля Ральфа Земля походила на шар, окрашенный в нежный голубовато-зелёный цвет, с белыми шапками на обоих полюсах. Возле поверхности шара виднелось розовое кольцо. Это была земная атмосфера, тогда как белые шапки были снегом и льдами на северном и южном полюсах.

Ярко освещённая Земля составляла резкий контраст с чернильно-чёрным цветом неба.[5]«Небо» в космическом пространстве абсолютно чёрное. Голубой цвет неба, какой мы видим с Земли, обусловливается наличием атмосферы. Истинное небо — бесцветное. Когда Ральф впервые взглянул, он не мог увидеть луну, спрятанную за планетой.

Звёзды светили гораздо ярче, чем на Земле. Отдалённые созвездия, которые обычно нельзя обнаружить без телескопа, тут, в межпланетном пространстве, были видны невооружённым глазом.

С чёрного неба ослепительно сверкало солнце: от одного взгляда на него можно было ослепнуть.

Лучи Солнца, падая отвесно на какой-нибудь предмет в безвоздушном пространстве, нагревали его до очень высокой температуры. Если бы Ральф выставил руку против стеклянного окна корабля, которое полностью освещалось Солнцем, она бы сгорела за несколько секунд.

В межпланетном пространстве (в пределах солнечной системы) не было, разумеется, ночи. Солнце светило беспрерывно.

Время было тут неизвестной категорией. Если бы не хронометр, продолжавший отсчитывать часы и минуты в соответствии с земными стандартами, время на межпланетном корабле перестало бы существовать.

Человеку, никогда не покидавшему Землю, явления, происходящие внутри кабины межпланетного корабля, летящего в пространство, показались бы диковинными.

Вес — понятие, тождественное земному притяжению.

Чем плотнее небесное тело, тем больше его сила притяжения. И чем больше такое тело, тем сильнее оно будет притягивать к себе предметы. И чем меньше тело, тем меньше будет его сила притяжения (при одинаковой плотности).

Таким образом, человек, вес которого, измеренный на пружинных весах, равнялся 80 килограммам на Земле, весил бы всего 30 килограммов на Марсе. Зато на Солнце его вес достиг бы 2232 килограммов.

Внутри межпланетного корабля, обладающего бесконечно малой силой притяжения, предметы практически ничего не весили. У стенок корабля они ещё обладали незначительным весом, но посередине помещения все предметы точно совершенно его лишались. Благодаря этому предмет независимо от его веса на Земле, помещённый в центре межпланетного корабля, висел в воздухе. Сам он не мог передвинуться ни вверх, ни вниз и висел неподвижно, как воздушный шар.

Пассажир звездолёта, сделавшись невесомым, мог двигаться с поразительной лёгкостью. Он словно парил по кабине. Не требовалось делать никаких физических усилий. Самый большой стол становился не тяжелее спички. В результате пассажир в межпланетном пространстве мог выполнить значительный объём работы без всяких усилий и не ощущая усталости.

Он мог с одинаковой лёгкостью ходить по стенкам корабля или разгуливать по потолку вниз головой, потому что в межпланетном пространстве нет «верха» и «низа».

Сон был практически невозможен. Впрочем, в нём не было надобности, так как отсутствовала причина для утомления. Вздремнуть ненадолго — вот и всё, на что способен пассажир межпланетного корабля, и то лишь после напряжённой умственной работы.

Пока межпланетный корабль находился не слишком далеко от Солнца — в пределах орбиты Марса, — можно было почти не пользоваться искусственным отоплением. Солнце накаливало до высокой температуры обращённую к нему половину корпуса корабля, тогда как противоположная подвергалась действию межпланетного холода (абсолютный нуль), в результате чего получалась сносная средняя температура.

Пополнение запаса воздуха обеспечивалось химическими средствами тут же на борту корабля, но потребность в нём была очень ограниченной, поскольку первоначальный запас его, захваченный с Земли, непрерывно обновлялся посредством автоматической регенерации, удалявшей углекислый газ.

Первостепенное значение, само собой, приобретала герметичность кабины; никаких люков или дверей отворить было нельзя. Воздух тотчас устремился бы из кабины, в ней образовался бы абсолютный вакуум, и это повлекло бы смерть всего живого.

Чем больше межпланетный корабль удалялся от небесного тела, тем меньше требовалось механической энергии на то, чтобы обеспечить его продвижение. Могло создаться и обратное положение. Между каждыми двумя небесными телами существует точка, в которой их взаимное притяжение равно нулю. Корабль, попав в эту зону, мог бы остановить свои гироскопы, и ни одно из этих тел не притянуло бы его к себе. Корабль «повис» бы между ними, как повисает железный шарик, помещённый в надлежащей точке между двумя мощными магнитами. Однако достаточно малейшего толчка, и шарик полетит к одному из магнитов.

То же получалось со звездолётом, находящимся в «нулевой точке» между двумя телами. Как только он её пересекал, сказывалось притяжение одного из этих двух тел, и если бы гироскопы перестали работать, корабль неизбежно разбился бы при столкновении с притянувшим его к себе небесным телом.

С другой стороны, если бы корабль остановился в «нулевой точке», он начал бы вращаться вокруг собственной оси и одновременно двигаться по эллиптической орбите вокруг Солнца — он превратился бы в крохотную планету и в качестве таковой был бы подчинён общим законам планетной системы.

Управление межпланетным кораблём не представляло трудностей: чем ближе он подлетал к небесному телу, тем сильнее начинали работать гироскопы, и, наоборот, при удалении от них вращение их замедлялось.

Ральф произвёл тщательный, осмотр всех механизмов, после чего всё своё внимание сосредоточил на наблюдении за курсом Фернанда. По подсчётам учёного, он должен был при скорости, с которой летел Фернанд, нагнать его через десять часов при условии, что тот за это время не увеличит свою скорость.

В момент отлёта учёного Фернанд был от него в 400 тысячах миль и летел со скоростью 45 тысяч миль в час. Машина Ральфа делала 80 тысяч миль в час. Таким образом, Ральф должен был настичь похитителя через десять или одиннадцать часов.

Не зная, чем заполнить время, Ральф стал заниматься в лаборатории, устроенной в верхней части корабля; это должно было помочь скоротать часы ожидания. Учёному всё казалось, несмотря на чудовищную скорость полёта, что его звездолёт ползёт как черепаха.

Он с трудом сдерживал своё нетерпение.

В конце девятого часа он наконец увидел в телескоп звездолёт Фернанда. Тогда он стал подавать ему сигналы по радио, но тот не слышал их или не хотел отвечать.

Через одиннадцать часов после вылета с Земли корабль Ральфа настиг Фернанда и летел в нескольких сотнях метров от его машины. Осторожно маневрируя, учёный лёг на параллельный с кораблём Фернанда курс и, заглянув через один из люков из толстого стекла, увидел мертвенно-бледное лицо Фернанда, напряжённо смотревшего на него.

Ральф переключил несколько рычагов и повернул выключатель. Послышался свистящий звук, Фернанд опрокинулся навзничь, а помещение за стеклом залил зелёный свет. Ральф сразил Фернанда зарядом из радиоперфоратора.

При помощи мощного электромагнита Ральф прочно сцепил оба корабля. Затем он выдвинул соединительную трубу своего звездолёта и вставил её в соответствующий фланец на корабле Фернанда. Он тщательно проверил герметичность в месте стыка. Захватив моток верёвок, Ральф открыл люк и прополз сквозь соединительную трубу в звездолёт Фернанда. Добравшись до противоположного конца, учёный удостоверился в том, что стык пригнан герметически и со стороны корабля Фернанда.

Фернанд лежал без сознания на полу, и Ральф в несколько мгновений связал ему руки и ноги.

В чрезвычайном волнении учёный бросился наверх, в комнату, которую должна была занимать Элис. Его сердце напряжённо билось — через мгновение он будет держать в объятиях свою возлюбленную.

На верхней площадке Ральф остановился и прислушался. Ни один звук, кроме тихого рокота гироскопов, не нарушал тишины.

Он прошёл одну комнату, потом другую, пока не добрался до последней. Дверь в неё была отворена. Он ступил через порог со странным чувством страха. Комната была пуста. По-видимому, ею никогда не пользовались.

Охваченный ужасом, Ральф бросился обыскивать корабль. Он заглянул во все уголки, обошёл все помещения. Ни Элис, ни её горничной нигде не было. Где она могла быть спрятана? Чтобы удостовериться, Ральф повторил свои поиски.

На этот раз учёный осматривал всё дюйм за дюймом, но снова безрезультатно. Шатаясь, он подошёл к креслу и рухнул в него, закрыв лицо руками.

Элис на корабле не было!